Гуров подавил вздох.
– Как получилось, что он узнал про деньги?
– Это я проболталась, – призналась Наталка. – Без всякой задней мысли. Просто сказала, что родители должны наконец через два дня рассчитаться с долгами, и тогда я смогу подумать о том, чтобы уехать с ним в Москву. Пока мы были в долгах, я не могла оставить родителей.
– Это вы дали ему ключ от сейфа?
– Нет, что вы! Я думаю, он сам взял. Он… Он напоил меня в тот вечер. Точнее, в предыдущий. Купил хорошего вина – родители как раз уехали к тете Лине в санаторий, – и мы с ним посидели. Правда, я перебрала и уснула на какое-то время. Он, наверное, тогда и взял папин ключ, он дома оставался, в общей связке…
– Понятно, – кивнул Гуров. – Что он вам еще говорил? Где живет, с кем дружит?
– Он говорил, что снимает квартиру где-то на окраине, я точно не знаю. А друзей в Москве у него не было. Он приехал из Астрахани.
– Вот как? Из Астрахани? – поднял брови Гуров. – Хм…
Это подтверждало его догадку, которая уже сложилась в картину. Практически целую, объясняющую и мотивы убийства Алика.
– Как его фамилия, вы хотя бы знаете?
– Нет… Мы никогда не говорили об этом. Что я, в лоб буду спрашивать – как твоя фамилия?
– Ладно, Наташа, спасибо. Я все понял. Не терзайте себя больше.
– Вы расскажете родителям? – дрожащим голосом спросила девушка.
Гуров отрицательно покачал головой и добавил:
– Если захотите, можете рассказать им сами. Но лучше позже, когда деньги найдутся.
– А они найдутся? – воскликнула девушка.
Гуров посмотрел на часы:
– Я очень на это надеюсь, – сказал он.
– А может быть, это вовсе не Максим украл деньги? – Наталка слезла с постели и подошла к Гурову. Расплетенные волосы спадали ниже спины, она была босиком, в длинной ночной рубашке, хотя время уже приближалось к обеду. Большие глаза ее смотрели на Гурова с безграничной надеждой.
– Я это выясню, – пообещал полковник и вышел из комнаты.
Поблагодарив супругов Костенко и не став больше ничего им объяснять, Гуров достал сотовый телефон и набрал Станислава Крячко.
– Стас, теперь уже моя личная просьба. Выясни, не было ли у Алика друга по имени Максим. Как у кого? В первую очередь у его девушки. И еще. Я тебе сейчас эсэмэской скину номер, выясни, на кого он зарегистрирован. Ну левый так левый, ты главное – выясни! – нетерпеливо добавил полковник. – Давай, до связи!
Идя по дорожке в сторону пансионата, Гуров сосредоточенно размышлял. Да, картина получалась цельной. Теперь осталось только продумать, как ему завершить дело. Поручить все Крячко? Как-то нехорошо валить все на ни в чем не повинного Станислава. Самому Орлову как «организатору» расследования? Это уже совсем как-то… Не по-офицерски. Самому? Но как?
Проходя мимо кафе на террасе пансионата, Гуров увидел Николая Петровича, а рядом с ним какую-то женщину. Николай Петрович выглядел каким-то кислым, а выражение лица его было измученным. Женщина выглядела его ровесницей, даже казалась постарше. Она поила Николая Петровича минералкой и назидательно выговаривала ему:
– Ты, Коля, без меня ничего не можешь! Снял самый плохой номер, с каким-то дурацким видом, хотя я сто раз говорила, что нужен номер с видом на море! И опять питался здесь не поймешь чем, хотя я тысячу раз говорила, что тебе нельзя жареное! И врачи то же самое твердят! А ты как ребенок, честное слово! Вот язва и открылась! Все, хватит, я забираю тебя домой! Там как раз внуков привезли, будет тебе развлечение.
Гуров перевел взгляд в сторону. За дальним столиком сидела Антонина Павловна, со стороны наблюдавшая за этой сценой. Губы ее были обиженно поджаты, она сверлила женщину ревнивым взглядом, а на Николая Петровича бросала прямо-таки испепеляющие. Тот как-то стыдливо отводил глаза, стараясь не встречаться взглядом с Антониной Павловной. Бравый вид холостяка-пенсионера, успешного председателя колхоза с него слетел, и теперь это был пожилой грузный человек, одолеваемый проблемами семьи и здоровья.
– Хорохорился-хорохорился, а оказался женатым язвенником! – прокомментировала эту сцену дородная Вероника Васильевна, когда Гуров проходил мимо. – Вчера чебуреков навернул гору и вина бутыль выпил, а ночью «Скорую» пришлось вызывать. Язва открылась. Телеграмму жене дали, она и прилетела. Все, кончился отпуск! И правильно! Нечего хвост распушать, когда у тебя дома внуков семеро по лавкам!
И Вероника Васильевна злорадно блеснула глазами на унылого Николая Петровича.
Гуров прошел в номер. Мария уже поднялась и даже приняла душ. Она одарила мужа улыбкой, спросив:
– Ну что, пойдем на пляж? Ты готов?
– Нет, Маша, – ответил Лев. – На пляж я точно не пойду.
Гуров уже принял решение.
Глава 9
Станислав Крячко только что побеседовал с Крохановым и теперь ехал в Главное управление МВД. Информация, полученная от чиновника, потрясла его, и теперь он думал о том, чтобы скорее поделиться ею с Гуровым. Станиславу хотелось действовать, и немедленно, но сколько бы он ни набирал номер своего друга, он был недоступен. Крячко злился, так как без одобрения Гурова, без совета с ним не мог ничего предпринять самостоятельно.
По его просьбе он уже давно позвонил Саше и выяснил, что у Алика действительно был друг по имени Максим. На вопрос, почему она не сказала о нем раньше, получил логичный ответ: «А вы не спрашивали!»
Координаты Максима он сбросил Гурову эсэмэской, но сейчас даже не знал, получил Гуров сообщение или нет. И с Крохановым он успел пообщаться и узнать от него важные факты. Много чего успел сделать Крячко до вечера, и все это вместе побуждало его к действиям, но без Гурова он не мог взять на себя ответственность. И сейчас, по дороге в главк, Крячко думал о том, что пойдет к Орлову, расскажет все ему, и пусть его начальственная голова решает, что делать дальше.
С такими мыслями он и подходил к кабинету генерал-лейтенанта. Секретарша Верочка одарила его загадочной улыбкой и произнесла:
– А вас ждут…
– Так это же просто здорово, когда тебя ждут, верно? – подмигнул Крячко Верочке и открыл дверь.
Войдя в кабинет, он замер на пороге, постоял так пару секунд, после чего воскликнул:
– Лева! Ну, ты даешь! Какими судьбами?
– Здорово, Стас! – Полковник Гуров поднялся со стула, протягивая Крячко руку. – Вот решил сам наведаться, а то, боюсь, без меня тебя здесь совсем загоняли.
– Не то слово! – бросая взгляд на чинно сидевшего за столом генерал-лейтенанта, выразительно произнес Крячко. – А ты загорел, Лева, а? Ты посмотри! – завистливо поцокал он языком. – Всего пару дней в Крыму пробыл, а сбросил лет десять! Надо бы и мне махнуть, да вот начальство у меня строгое, не пускает. – Он снова одарил взглядом Орлова и продолжал: – Слушай, Лева, я тут материала надыбал – закачаешься! Надо бы обсудить дальнейшие действия.
– Вот садитесь и выкладывайте по порядку, – обозначил свое присутствие Орлов. – Оба! А загары и эликсир молодости потом обсудите.
– Смотри, смотри, строгость включил! – весело кивнул на Орлова Крячко. – Сам загнал нас, как лошадей, а теперь отчета требует.
– Ладно, давай действительно по порядку, – посерьезнел Гуров. – Кто начнет? Могу я. Одним словом, деньги я нашел…
* * *Полковник Гуров решил лететь в Москву. Без этого никак нельзя было обойтись, что он и втолковывал Марии в номере. Нельзя сказать, что ее такой вариант сильно обрадовал, но и возражений особых она не высказывала.
– Я улетаю ближайшим рейсом, – сообщил Гуров. – И настаиваю, чтобы ты летела со мной.
– Зачем? – удивилась Мария. – Ты же сказал, что это ненадолго!
– Знаю, но так мне будет спокойнее.
– Гуров, у тебя и впрямь паранойя! Что сейчас-то со мной может случиться? Руслан арестован, с «Обителью» мы разобрались, к тому же тут новые друзья появились – Костенко, Ангелина, Васнецов, в конце концов! Так что я буду под присмотром! – улыбнулась она.
В конце концов Гуров согласился, тем более что на долгие споры у него не было времени – до ближайшего рейса в Москву оставалось чуть больше часа, а нужно было еще добраться до аэропорта. Договорились, что Гуров, закончив дело, тут же вылетит обратно. Предположительно это должно было быть уже завтра.
Из аэропорта Гуров поехал не в Главное управление МВД, а по адресу, который пришел ему в эсэмэс-сообщении от Крячко. Связь в самолете не работала, и Гуров только теперь увидел ряд пропущенных вызовов от своего друга. Однако сейчас он не стал ему перезванивать, направляясь прямиком в Бескудниково, где, судя по словам Александры, снимал квартиру Максим Светлов.
Гуров ехал по указанному адресу и думал, как подступить к Максиму, как вывести его на разговор. Ведь прямых улик у него не было. Может, в открытую начать давить на парня, мол, знаю, что ты убил? Но ведь оснований полагаться на это было недостаточно. Парень мог просто отрицать все слова Гурова, и тогда никакого разговора уже не будет. Что, если просто расспросить? Да ну нет, с чего ему откровенничать? Особенно если он причастен к чему-либо?
Гуров ехал по указанному адресу и думал, как подступить к Максиму, как вывести его на разговор. Ведь прямых улик у него не было. Может, в открытую начать давить на парня, мол, знаю, что ты убил? Но ведь оснований полагаться на это было недостаточно. Парень мог просто отрицать все слова Гурова, и тогда никакого разговора уже не будет. Что, если просто расспросить? Да ну нет, с чего ему откровенничать? Особенно если он причастен к чему-либо?
Может, просто припугнуть тюрьмой? Сказать, что одного только факта знакомства с Аликом и совместного нахождения с ним в Крыму будет достаточно? Что никто не станет впрягаться за парня из провинции, живущего в Москве на птичьих правах? Приплести Кроханова, сказать, что тот будет только рад списать все на него и всячески посодействует, чтобы Светлов получил максимальный срок.
Такие методы работы существуют, и они довольно действенны, и многие опера ими с успехом пользуются. Но Гуров не считал такие действия достойными. В конце концов, он решил действовать уверенно, но не пугать до смерти, а давить мягко и грамотно. Максим Светлов вполне мог расколоться и на этом. Это не матерый уголовник, которого ничем не проймешь.
Домофон на дверях подъезда отсутствовал. Гуров свободно прошел в подъезд. Он был ужасно загажен. Стены обшарпаны, столетняя краска давно облупилась, полы в окурках, потолок в подпалинах от бросаемых в него спичек. Ремонт в этой захудалой пятиэтажке не делался, видимо, с момента ее возведения.
Возле квартиры на первом этаже Гуров увидел мужчину средних лет с бутылкой кефира в руке. Он топтался на месте и заинтересованно смотрел на полковника, внешний вид которого никак не вязался с его собственным обликом, да и, похоже, обликом других обитателей подъезда.
– К кому изволите? – угодливо произнес вдруг мужчина фразу, которую от него никак нельзя было ожидать.
– Пятьдесят шестая на каком этаже? – спросил Гуров в ответ.
– Пятьдесят шестая, это типа… да, вроде это, щас! – Он закатил мутные глаза, зашевелил губами и принялся загибать пальцы на руках. – Третий, четвертый, пятый… На пятом!
– Спасибо, улыбнулся Гуров.
– Всегда рады, – осклабил мужик рыже-коричневые зубы, протягивая ладонь.
Гуров сначала не понял, потом до него дошло, что мужик таким образом требует платы за оказанную услугу. Подобное «коммерческое предприятие» развеселило Гурова, и он протянул мужику пятьдесят рублей.
– Покорнейше благодарю! – согнулся тот в любезном поклоне и поинтересовался: – А кто вам нужен?
– Да по работе, попросили посылку доставить, – не стал посвящать любопытного мужика в подробности Гуров.
– А где посылка?
Гуров улыбнулся и промолчал. Он не собирался отчитываться перед местным пьянчужкой о своих целях.
– Там же, где сейчас будут деньги. – Он выразительно кивнул на зажатый в грязной руке мужика полтинник. Тот проворно спрятал его в карман и стал открывать дверь первой квартиры.
Когда Гуров попытался его обогнуть, мужик слегка наклонил пакет и облил рубашку Гурова кефиром.
– Предико извиняюсь, сударь! – произнес он и быстро прошмыгнул в свою квартиру.
Выругавшись, Гуров достал из кармана носовой платок, протер пятно и стал подниматься по лестнице, костеря мужика за его мелкую месть. Подойдя к пятьдесят шестой квартире, он надавил на ядовито-зеленого цвета кнопку звонка.
– Кто там? – через некоторое время послышался голос.
– Простите, Максима Светлова можно увидеть?
– А по какому поводу? – встревоженно спросил голос, и Гуров узнал его. И страх в нем тоже явственно различил. Теперь он знал, как подойти к разговору.
– По поводу убийства! – жестко произнес он. – Открывайте, полиция!
За дверью все стихло, будто там резко все вымерли.
– Светлов, не дури! – проговорил Гуров. – Я вооружен, а здесь пятый этаж. Лучше открой по-хорошему, тебе это зачтется.
Дверь слегка приоткрылась, и оттуда показалась испуганная физиономия Максима. Гуров сразу узнал в нем официанта из ресторана пансионата «Лазурная бухта».
Гуров шагнул в прихожую, на всякий случай держа в руке пистолет.
– Кто еще есть в квартире? – спросил он.
– Никто, я один…
Гуров, оттолкнув его, прямо из прихожей заглянул в единственную комнату в этой квартире. Там двумя рядами стояло шесть раскладушек. Из других предметов мебели наличествовал только шкаф. Общая обстановка никак не походила на жилое помещение, и даже казарма казалась уютнее.
В комнате и впрямь никого не было. На всякий случай Гуров проверил туалет и ванную, а также кухню, не выпуская из поля зрения Светлова. Наручников у него с собой не было, и приходилось быть начеку. Но парень, кажется, не собирался убегать.
Гуров втолкнул его в комнату, прислонил к стене и сказал:
– Максим, мне уже все известно – и про ограбление кафе «Хуторок», и про убийство Алика. Твоя судьба сейчас зависит только от тебя, точнее, от того, насколько ты будешь откровенен. Срока тебе все равно не избежать, а вот скостить его – твой прямой интерес. Так что предлагаю тебе рассказать все самому.
Страх на лице Максима стал апокалиптическим. Ноги его как-то безвольно подогнулись, и он опустился на раскладушку.
– Я вас не понимаю… – прошелестел он губами.
– Слушай, это худшее, что ты мог сказать! Все ты понимаешь. И как вы вместе с Аликом ограбили кафе, и как ты его убил, не поделив деньги, – все понимаешь!
– Я? Убил? – Светлов вытаращил глаза. – Я не убивал!
– Да что ты говоришь! – воскликнул Гуров. – А кто же, кроме тебя? Может, ты скажешь, что и не знал его вовсе?
– Нет, я знал… Знал, конечно.
– Конечно, знал! Вы с ним вместе и кафе обворовали. А потом спровоцировали скандал, при котором ты нарочно облил блузку Ангелины. Это же его была идея, верно? Видишь, я и это знаю. Алик знал скандальный характер своей спутницы и довел все до увольнения. А тебе только этого и надо! Скрыться с глаз долой под благовидным предлогом. Одновременно этот инцидент обеспечивал и Алику повод уехать: он сделал вид, что оскорбился поведением своей спутницы и оставил ее, уехав домой. На берегу вы встретились, чтобы договориться о разделе денег. Но, видимо, не поделили, и ты его убил. После этого отправил сообщение с его номера Алевтине, вызвав ее на пляж, а сам быстренько ушел. Так все было?
– Нет-нет, все было не так! – заговорил Максим. – Не совсем так! Да, мы украли деньги, я признаю, и действительно все подстроили, чтобы уехать поскорее, но я его не убивал! Когда я пришел на пляж, Алик был уже мертв!
– Ну, это все так говорят, – кивнул Гуров.
– Но я вам не лгу, правда! Зачем мне убивать Алика? Кто я без него? Я же только благодаря ему в Москве и держался! У него всегда голова работала, как устроиться, как денег раздобыть. А я так не могу! Мне сейчас знаете как тяжело без него живется?
– Да уж конечно, тяжело, – с притворным сочувствием сказал Гуров. – Особенно с такими деньгами! Не все еще потратил-то, а?
– Я вообще ничего оттуда не потратил! Ни рубля! Я к ним и прикасаться-то не хотел! Как я жалею теперь, что мы вообще все это затеяли! Все испортили, все! И Наташку подставили, и ее родителей, и Алик погиб!
– Ясно, поехали! – сказал Гуров коротко.
– Куда поедем? – В глазах у парня был нечеловеческий испуг.
– В отдел, – пожал плечами Гуров. – Ты же сознаваться не хочешь. А там люди обычно становятся куда как сговорчивее.
– Но я и правда не убивал Алика! – На глазах у парня выступили слезы.
Он всхлипнул, утирая одну, вторую, а потом уже совершенно по-детски разревелся, уткнувшись в кулаки.
– Зачем я только сюда приехал? – глухо говорил он. – Мне с мамой так хорошо жилось в Астрахани! Что теперь с ней будет?
Гуров молча ждал, когда парень успокоится. Дождавшись, когда тот перестанет всхлипывать, Гуров сказал:
– А кто тогда убил Алика? Разве там был кто-то еще из ваших знакомых?
– Да не знаю я! Вроде не было больше никого. Но кто угодно, но только не я! Я вам могу все-все рассказать, если пообещаете, что не посадите. Я правду расскажу.
– Насчет не посадить обещать не могу. Ты для начала расскажи правду. Если сможешь меня в ней убедить – действуй.
* * *– Ты пойми, Астрахань – далеко не самый лучший город в России! Уровень жизни в Москве намного выше, чем в Астрахани! Москва – столица! Москва – город возможностей! Образование там лучше, рабочих мест – больше. Да в Москве у каждого жителя в среднем по две машины! – Именно такими восклицательными предложениями характеризовал Алик Москву перед Максом.
Он уговаривал его ехать именно в Москву. Алик заочно любил этот город больше других, хотя ни разу там не был. Чем-то он его манил даже больше, чем европейские города. Максим же считал, что если и переезжать, то лучше уж в Питер. Пускай климат не очень, но все же культурная столица, и образование там лучше. Максим мечтал поступить в какой-нибудь питерский вуз и получить хорошее образование. Алик такими вещами не заморачивался. Он вообще ко всему относился проще, легче, веселее.