Максим поглядел на нее задумчиво, потом быстро отвел глаза, и Кира поняла, что он едва справляется с желанием поинтересоваться дальнейшей судьбой этого бизнесмена. Она обиделась было, потом вспомнила, как Мэйсон Моррисон клялся положить к ее ногам весь земной шар и умолял хотя бы на минуточку встретиться – о, только короткая, ни к чему не обязывающая встреча, ничего более! – с личным врачом султана Шарджейна, – и настроение у нее слегка исправилось. Все-таки это всегда при ней. Ее работа! Если бы Максим только знал… он смотрел бы на нее совсем иначе!
Подивившись нелепости своих желаний: открыть случайному знакомому тайну стоимостью в два, а то и три миллиона долларов (во всяком случае, столько готов был отвалить вышеназванный султан за свое излечение), Кира взяла телефон и быстро набрала код Нижнего и знакомый номер.
Телефон Игоря Глыбина.
Трубку никто не взял.
Кира без надежды набрала офис, – разумеется, молчание, в выходной-то! Молчала и дача. Это уж было совсем удивительно. Предположим, Игорь с отцом ушли на рыбалку, но Галину-то Семеновну никакая сила с места не сдвинет! Однако сдвинула.
Кира хотела еще позвонить охраннику, но постыдилась. И что она скажет? Передайте Игорю Петровичу, что звонила его любовница? Hет, глупости, надо будет попросить у Максима телефон еще раз, попозднее.
Ужасно не хотелось расставаться с этой изящной вещицей, дарующей соединение с близкими ей людьми. До боли хотелось услышать хотя бы один знакомый голос. Чудилось, взбесившийся мир тогда усмирится, все придет в норму и… и, кто знает, не окажется ли Кира снова стоящей у доски объявлений возле коктебельской милиции, и разыскиваться будут лишь Манана Лизуния и Эльвира Помалу, про Москвину К.К. там не будет и помину, а от белого джипа к ней будет спешить высокая худая фигура в длинной юбке и джинсовой жилетке…
– Алло? – послышался в трубке веселый женский голос, и Кира едва не выронила телефон, узнав голос своей матери. – Алло, я вас не слышу!
– Ма, это ты, что ли? – спросила Кира недоверчиво. – Но ты же в Багдаде…
– Пупсик, привет! – обрадовалась мама. – Мы прилетели буквально на пару дней, у моего дорогого какие-то проблемы. Завтра в шесть утра отбываем снова. Вот, забежала проверить твою халупу. В вашем районе, говорят, авария была, чуть ли не на сутки электричество отключали. Холодильник весь, разумеется, поплыл, я кучу продуктов выбросила, ты уж извини. Но термос на месте, с ним все в порядке, так что не волнуйся.
Кира с улыбкой кивнула. Матушке главное дать выговориться, не перебивать – и она рано или поздно выложит основную информацию!
– Пупсик, а ты где? – передохнув, снова заговорила мама. – Уже в Нижнем, что ли? Из аэропорта звонишь? Тогда почему тебя так хорошо слышно?
– Потому что я не из аэропорта, – честно призналась Кира. – А приехать мне придется пораньше, так дела сложились. Думаю, послезавтра к обеду или вечером буду дома.
– Ну, тогда мы не увидимся, – вздохнула мама. – А ты вернешься когда?
Кира удивилась. Вроде бы мама говорила, что слышно даже слишком хорошо…
– Ма, ты что? Я же только сейчас сказала: послезавтра, в обед или к вечеру.
– Пупсик, я, может быть, и сумасшедшая, но не глухая! – с достоинством оскорбилась мама. – Это я все поняла. Нет, из Америки ты когда возвращаешься?
– Из какой Америки? – озадачилась Кира.
– Ну, я полагаю, из Северной, поскольку Нью-Йорк именно там, а у тебя билет до Нью-Йорка, – ангельским голоском пояснила мама. – Или предполагалось, что мне не следует об этом знать? Тогда извини, я просто проверяла твой автоответчик, вдруг что-то важное, ты же сама просила, а там какой-то жутко любезный голосочек щебечет: мол, госпожа Москвина, наше агентство приносит вам тысячу извинений, произошла ужасная ошибка, мы дико виноваты, что забыли учесть скидки при продаже вашего билетика. Таким образом, мы вам должны двадцать пять долларов, денежки можете получить при регистрации в аэропорту, то есть в воскресенье, в двадцать три тридцать, или зайти в офис агентства «Альфа» в любое удобное для вас время.
Выпалив все это, мама перевела дух – и вдруг вскрикнула:
– Пупсик, но как же ты говоришь, что возвращаешься в понедельник, если улетаешь в воскресенье?! Тебе же еще собраться надо. Может быть, приготовить какие-то вещи, уложить чемодан? А как же виза?
– Мама, да у меня на пять лет виза, – автоматически успокоила Кира – и вдруг спохватилась: – При чем тут вообще виза?! Я не заказывала никакого билета в Нью-Йорк, до сентября я туда не собиралась, а может быть, и дольше. Это какая-то ошибка, с билетами.
– Да-а? – с сомнением протянула мама. – То есть в агентстве позвонили тебе вместо какой-то другой Москвиной? Ну, не знаю… Я, конечно, и то удивилась, что ты вдруг собралась лететь, когда у Игоря такое случилось, а потом подумала: мало ли, может быть, вы уже давно в ссоре, ты же всегда молчишь о своих делах, как Кочубей на пытке, я вообще ничего о тебе не знаю…
– Матушка! – с трудом прорвалась Кира сквозь едва наметившуюся брешь. – Погоди, Христа ради! Я вообще ничего не понимаю! Что там такое с Игорем? Я звонила и ему, и Петру Ивановичу – никто не отвечает. Кто-то заболел, что ли?
Трубка молчала.
– Ма! – заорала Кира, и ее старание было вознаграждено: телефон ожил и сказал – почему-то мужским голосом:
– Бесполезно. Наверное, батарейки сели.
Кира не меньше минуты тупо смотрела на сотовый, прежде чем сообразила, что это был не матушкин волшебно преобразившийся голос и даже не внутренний голос компании «Билайн», а голос Максима.
Подняла растерянные глаза: Максим поглядывал на нее в зеркальце.
– Извините, забыл его зарядить. Ну, ничего, он у меня тоже дрессированный: на ночь подключу к аккумулятору, а утром опять сможете позвонить.
– Как утром? – всполошилась Кира. – Нет, пожалуйста, поехали, поищем телефон в Ростове. Там что-то непонятное творится у меня дома, я должна дозвониться. На вокзале наверняка есть железнодорожный переговорный пункт.
И осеклась, вспомнив, что на вокзале есть не только переговорный пункт, но и железнодорожная милиция.
– Вот именно, – кивнул Максим. – Это во-первых. А во-вторых, Ростов мы с вами уже проехали. По объездной дороге, раз – и мимо. Вы были так увлечены телефоном, что и не заметили.
Кира недоверчиво оглянулась. Да… она много чего не заметила! Например, того, что уже настал вечер. И вдали, в темно-синем небе, тает зарево большого города. Позади, а отнюдь не впереди! Значит, и правда Ростов промелькнул, а Кира на него даже не взглянула. И немудрено…
У Игоря, значит, неприятности. Забавное совпадение. У нее ведь тоже, можно сказать, неприятности. Уж не связаны ли они каким-то образом? Скажем, Игоря достают органы за связь со злодейкой Москвиной К. К. … Ерунда. Даже окажись в тех листовках крупица правды, папаша отмазал бы Игоря от чего угодно, а вот Кире не спустил бы…
Да, кажется, она и сама скоро поверит в свои преступления. Но что же все-таки с Игорем? А если это имеет какое-то отношение к гибели Алки? Ведь раньше, насколько известно Кире…
Нет, что было, то прошло. Теперь их дороги не пересекаются, разве что чисто случайно – из-за дружбы Алки с Кирой. В смысле не пересекались… О господи, о господи! Но при чем здесь опять же расчленение трупов и все прочее?!
– Кира, что-то случилось? – негромко спросил Максим.
– Да ерунда какая-то, – с досадой отмахнулась она. – То ли матушка, как всегда, что-то напутала, то ли не знаю что. Какие-то билеты на завтрашний рейс в Нью-Йорк, какая-то скидка… Чепуха!
– Конечно, чепуха! – захохотал Максим. – Что вам делать в Нью-Йорке? Разве что делиться мастерством с американскими расчленителями? Кстати, уже расхожий факт, что тамошняя полиция не может справиться с русскими преступниками. Вот недавно читал: в разных концах штата Калифорния нашли различные части одного трупа. До сих пор не могут выяснить, кто его клочки размел по закоулочкам. Часом, не ваша работа? Клянусь, я никому не скажу! – состроил он испуганную гримасу, и тогда судорога на Кирином лице вдруг ослабела, и она поняла, что улыбается. Вот же черт этот Максим, а?!
– Хватит болтать глупости, – отрезала, отворачиваясь, чтобы не прыгало так сердце от света его невероятных глаз. – Вы еще не забыли, что взяли меня на полный пансион? А ведь у меня с утра маковой росины во рту не было.
– У меня, кстати, тоже, – кивнул Максим. – И она, эта росина, меня не устроит. Конечно, нужно было чего-нибудь купить в Ростове, но я так спешил смыться оттуда, что про все на свете забыл. Придется ехать, пока не увидим огни какой-нибудь харчевни «Трех пескарей». Сейчас по трассе обжорок понатыкано – спасу нет! Первая же наша будет. Идет?
– Едет, – согласилась Кира. – И как можно скорей!
Ехать пришлось недолго: уже минут через десять замигал впереди огонь, весьма напоминающий костер.
«Цыгане, что ли?» – улыбнулась Кира, вспомнив свою соседку по «обезьяннику» и крокодильчиков, привязанных к животам ромалэ-контрабандистов. Воспоминание почему-то не вызвало никакого ужаса. И вообще, все случившееся в течение последних полутора суток казалось каким-то нереальным. Даже сражение с Мыколой, даже расплата с Зозулей, спасение Роджера и стрельба в роще. Даже Алкина смерть! Все зыбко дрожало в некоем мареве и волновало не больше, чем страшный сон. О первопричинах страданий и думать не хотелось.
«Это я от голода отупела, – поняла Кира. – От голода и усталости. А интересно, где мы будем спать? Ах да, вроде бы решили, что в машине».
Сердце тревожно стукнуло. Нет, не все воспоминания минувшего дня подернулись пылью забвения. Необычайно остро, пряно помнился вкус того маскировочного поцелуя. Не забыть, как сливались и размыкались их губы, как сплетались языки, какие тяжкие вздохи рвались из груди… Кира почувствовала ломоту в руках и обнаружила, что так сплела пальцы, словно хотела их непременно сломать. Да… повезло этой самой Шурочке, роль которой недолго играла Кира! Шурочке, Александре Викторовне Исаевой. Саше, стало быть. Саше Исаевой.
И вдруг…
«А фамилия моя, если интересно, Исаева… Зовут меня Саша, я писательница, детективы пишу…» – проговорил кто-то в самое ухо Кире, и она даже повернула голову, посмотреть, кто это.
А никто. Всего-навсего не вовремя встрепенувшаяся память.
Саша, Александра Исаева! Да ведь именно так звали ту хорошенькую, ладненькую брюнеточку, которая вдруг возникла в коктебельском «обезьяннике» и отрекомендовалась писательницей, собирающей материал для нового детектива!
Вот те раз… Максим, значит, на работу, а его женушка – за решетку? Может быть, детективы – это ее тайное хобби, и она нарочно выжидает, когда уберется муженек, чтобы предаться своей страсти – графомании? Хотя нет. Помнится, эта Саша сказала, что отдыхает в Доме творчества писателей. Логично, тогда логично. Настоящий писатель ведь где угодно ищет нюансы для нового романа: в постели – для эротического, в очереди – для романа нравов, ну а в «обезьяннике», соответственно, – для детектива. Да, здесь просто совпадение имен и фамилий. И слава богу, облегченно вздохнула Кира, потому что рядом с этой Сашей-детективщицей у нее не было бы никаких шансов…
«Секундочку! – тут же грозно одернула она себя. – Никаких шансов – для чего?»
Хороший вопрос!
Бросила вороватый взгляд в зеркало – и даже вздрогнула, опять встретившись глазами с Максимом. Как, интересно знать, он вообще ухитряется вести машину, если все время смотрит на Киру? Что, все еще опасается выстрела в спину? Да нет, глупости. Ах, как мерцают эти глаза… Они волей-неволей дают зеленый свет самым смелым Кириным мечтам…
Вдвойне глупости!
Стиснув зубы от злости на себя, Кира уставилась в окно.
«Москвич» затормозил около маленькой придорожной шашлычной. Таким образом, романтический костер оказался всего лишь пламенем мангала, вокруг которого стояло несколько столиков. К Кириному удивлению, они все оказались заняты, к тому же пассажиры как минимум десятка машин ожидали своей очереди.
Рыжий бородач сноровисто ворочал шампурами, а два его подручных-официанта бегали как угорелые: один подносил новые и новые шампуры с крупными кусками какого-то загадочного белого мяса, а другой разносил готовые шашлыки посетителям. Многие уже оставили надежду посидеть за столиками, поэтому официант подавал им еду и напитки прямо в автомобили.
Над полянкой витал божественный аромат, и Кира почувствовала, что сейчас опрометью ринется к шашлычнику и начнет рвать у него шампуры прямо из рук.
– Придется подождать, – сказал Максим, открывая Кире дверцу и внимательно рассматривая людей за столиками. – Если только вы не предпочтете поесть прямо в машине.
Кира уныло кивнула. До жути захотелось посидеть по-людски за столиком, послушать тихую музыку, насладиться беззаботностью или хотя бы иллюзией беззаботности. И увидеть лицо Максима прямо перед собой, а не в этом пляшущем зеркальце. Но, кажется, делать нечего…
– А может быть, подождем немножечко? – нерешительно попросил Максим. – Понимаете, существуют две вещи, которые я до смерти не люблю делать в автомобиле: во-первых, есть, а во-вторых…
– Эй, земляки! – вдруг зычно провозгласил шашлычник, вздымая над головой шампур, будто дирижер свою палочку. – А ну, подите-ка сюда! – И махнул куда-то в сторону: – Ребята, свои!
Максим с Кирой сделали несколько нерешительных шагов к мангалу, и тут появился официант, согнувшийся под тяжестью раскладного стола и двух брезентовых стульчиков.
– Прошу садиться, – пропыхтел он. – Сейчас обслужу.
Максим и Кира обалдело сели.
– Извините, а вы нас ни с кем не перепутали? – осторожно спросил Максим, но шашлычник буйно замотал бородищей:
– Исключено! Своих, нижегородцев, за версту узнаю!
Максим резко выпрямился, лицо его похолодело:
– Я же говорю, ошиблись вы.
– Да ты не дергайся, мужик, – добродушно сказал шашлычник. – Тебя я не знаю, что верно, то верно. Зато на даму твою я в свое время не раз заглядывался. Стоишь, бывало, на Покровке, возле драмтеатра, а тут она идет… Красавица! Богиня! Ангел! Так бы и бросил все мангалы, так бы и кинулся перед ней на колени… А она с этим своим, лысеньким, – топ-топ мимо!
Кира слушала эту исповедь, разинув рот. А если учесть, что у шашлычника был отнюдь не тихий голос, его признания могли слышать все посетители придорожного ресторанчика.
– Не узнаете, вижу, – печально констатировал шашлычник. – Mеня, между прочим, Леонид зовут. Я тут к матери отдохнуть на лето приехал – вот и подрабатываю фирменным блюдом. Вернусь в Нижний в сентябре, так уж вы, когда будете снова по Покровке гулять, киньте хоть разок взгляд благосклонный! – Шумный вздох едва не погасил огонь в мангале. – Ладно, приятного аппетита. Хорошо сделали, что того лысенького адвокатишку бросили. Вот этот – мужик вам под стать, ну а если и он не сдюжит, вспомните про Леонида!
И, еще раз отсалютовав Кире шампуром, он вернулся к процессу шашлыкожаренья, поскольку во время его пламенного публичного выступления очередь увеличилась раза в три.
Кира уткнулась в свою тарелку и принялась жевать, поначалу не разбирая вкуса. От смущения у нее даже голос пропал, и она терзала зубами странное, рассыпчатое белое мясо, пока не убедилась, что окружающие перестали на нее пялиться. Отхлебнув из стоящего рядом стакана, она с ужасом убедилась, что это вовсе не чай, а довольно крепкое и сладкое вино. И тут вдруг до нее дошло, что ест она вовсе не мясо, а рыбу. Шашлык-то оказался из осетрины!
– Просто чудо, – сказал Максим, делая знак официанту, чтобы принес еще по порции. – Ни разу не пробовал ничего подобного. Ай да Леонид… Жаль, что вы не оценили в Нижнем Новгороде такой талант!
– Я никогда не ем на улице, – с набитым ртом проговорила Кира. – И вообще, там этих шашлычников – как собак нерезаных. Но такую осетрину действительно пробую в первый раз.
– Как собак нерезаных – это ваше профессиональное выражение? – безразличным тоном спросил Максим, разглядывая на просвет свой стакан.
Кира уставилась на него с недоумением, и вдруг до нее дошло, какой профессионализм имеется в виду.
– Однако вы барышня рисковая, – с уважением проговорил Максим. – С такой биографией, как ваша, – и запросто фланировать по центральным улицам… Я-то думал, вы все время в каких-нибудь подпольях отсиживаетесь. Ну разве что по ночам взламываете морги, чтобы предаться любимому занятию.
– Ка… кому? – выдохнула Кира.
– А некрофилии, – небрежно бросил Максим. – Кстати, хотел спросить: неужели такая бесподобная красавица, как вы, не нашла среди живых людей ни одного, достойного себя, и потому бросается в объятия мертвецов?
Кира резко отодвинула от себя тарелку. Максим вскинул голову – и только тут стало видно, что он едва сдерживает смех.
В первое мгновение она и сама едва сдержала… истерический крик и желание закатить ему пару крепких пощечин. Однако он уже откровенно хохотал, и Кира ощутила, что ее губы против воли растягиваются в улыбке. А через секунду хохотала чуть ли не громче Максима.
– Простите, ради бога! – наконец выговорил он. – Я никак не хотел оскорбить ваше почтенное хобби, но с некрофилией у меня связана одна потрясающая история. Хотите, расскажу? Только давайте потанцуем для разминки, что ли, а то мы сидим да сидим сегодня.
Вокруг мангала уже покачивались несколько пар, и Кира с охотой кивнула: после вина, шашлычка и этого безумного хохота ей было море по колено! Однако, едва встав из-за стола, она убедилась в коварстве сладенького напиточка. Ноги не очень-то слушались, поэтому Кира с облегчением оперлась на крепкие руки Максима и прижалась к нему всем телом.
Очень странно: стоять легче не стало. Более того, ноги начали подкашиваться. Тогда Максим стиснул ее посильнее и пробормотал в самое ухо: