— Зачем? — равнодушно спросил Сила.
— Гуляла. Рядом строится мой дом. Дом, в котором я купила квартиру, — пояснила она, хотя Сила ни о чем и не спрашивал. — Если бы совместными усилиями мы вспомнили…
— Что?
— Когда у тебя случилось первое видение? Галлюцинация? Говорят, ты видел, как рыжий мужчина с бородой душит твою жену. Когда это случилось?
Он напрягся, но все-таки вспомнил точную дату. Это было за десять дней до открытия торгового центра. Он тогда считал дни, даже делал пометки в календаре: сколько осталось до праздника? До праздника… До самого черного дня в его жизни, как оказалось!
Валентина задумалась. Потом тоже начала подсчитывать. А чем за десять дней до открытия торгового центра занималась она? Ходила к нему, смотрела. За десять дней до… И вдруг она воскликнула:
— У тебя не было никакого видения! Я наверняка помню, что люди были в обоих лифтах! Я стояла и разглядывала здание! Когда на улице темно, отлично видно все, что находится внутри! К сожалению, я не видела лиц, но работали оба лифта! В обоих были люди! Это абсолютно точно!
— Ну и что? — вяло спросил он.
— Значит, ты нормален! Тебя просто-напросто разыграли!
— Смешно!… — Он криво усмехнулся. — Когда я ее увидел там, в холле, в луже крови, — он судорожно сглотнул, — я тоже подумал, что меня разыгрывают. Смешно.
— Погоди, — она сосредоточилась, — я еще кое-что вспомнила. Мне надо позвонить Леонидову. Срочно.
Валентина поднялась. Сила тут же схватил ее за руку.
— Посиди со мной. Не уходи. Не могу быть один.
— Я сейчас вернусь. Я вспомнила.
— Что?
— Важную вещь. Ну надо же! — заволновалась она. — И почему мне это раньше не пришло в голову? То есть почему мы раньше об этом не поговорили? Ну надо же!
Она осторожно высвободила руку и, все еще волнуясь, пошла искать мобильный телефон. Ей надо было срочно позвонить Леонидову. Сила лежал на диване и смотрел ей вслед умоляюще: не уходи.
Валентина устроилась на кухне и набрала номер мобильного телефона Алексея Леонидова. Он долго не отвечал, но она все звонила, звонила и звонила… Наконец в трубке раздался его недовольный голос:
— Слушаю.
— Это я, Сысоева.
— Я уже понял. Что вам надо на ночь глядя?
— Я вспомнила. Очень важную вещь. Быть может, это вам поможет.
— Говорите.
— Понимаете, я следила за строительством торгового центра, — сбивчиво заговорила она. — Когда осталось недели две до открытия, ходила туда каждый день. То есть ездила. На машине. Рядом строится дом, в котором…
— Короче, — перебил он.
— Хорошо. Я постараюсь. В общем, в тот день, когда, по-вашему, у Силы случилось видение, я тоже была там. Я даже видела, как ехала милиция. Мы с вами встретились, но вы меня, разумеется, не видели…
— Еще короче.
— Так вот. У него не было никаких видений! -выпалила Валентина. — Я ясно видела, что работают оба лифта. И в обоих люди. К сожалению, у меня плохое зрение. Я не смогу их описать. Но… я уверена!
— Это то важное, что вы мне хотели сообщить? -кисло спросил Леонидов.
— Нет. Я понимаю, что вы не поверите моим показанием. Сила — близкий мне человек. Но я клянусь! И есть еще кое-что. После того как один лифт спустился, а другой уехал наверх, я продрогла и решила, что пора уезжать. Еще какое-то время подождала и… пошла к своей машине. И тут я увидела мужчину. Вы меня слушаете?
— Да.
— Высокий, широкоплечий, в темной куртке. Он вышел из-за угла, увидел меня и испугался. Побежал к своей машине, заскочил в нее и поспешно уехал.
— Он один был? Без женщины?
— Один.
— Описать его сможете? — деловито спросил Леонидов.
— Нет. У меня плохое зрение, я уже говорила.
— Что же очки не носите? — сердито спросил он.
— Я вожу машину в очках. А когда выхожу, снимаю. Но не это главное. Я вдруг вспомнила. Почему мне это не пришло в голову раньше?
— Что именно?
— На машине ведь были «шашечки»!
— Вы хотите сказать, что… это было такси?
— Да. Именно.
— А мужчина…
— Почему он от меня шарахнулся?
— У вашего жениха было хорошее зрение?
— Отличное!
— Выходит, он мог вас узнать?
— Я стояла на свету.
— Обрадовали вы меня! — Леонидов хмыкнул. -Что ж. Это вписывается в мою схему. Но почему он был один?
— И еще одна деталь. Вы спрашивали о знаке Зодиака, под которым он родился. Антон. С чего я взяла, что он — Скорпион?
— А кто?
— Антон действительно родился в октябре. Только в начале месяца, а не в конце. То есть он Весы. Не Скорпион.
— Вы что, издеваетесь, надо мной?!! — вскричал ее собеседник.
— Я не понимаю… — Валентина растерялась.
— Вы только что подтвердили мою версию — и тут же ее опровергли!
— А какая ваша версия?
— Что ваш жених и Эльза Мамонова были заодно! Что он был ее любовником! Вы сказали, что видели его у торгового центра, когда Мамонова скорее всего жестоко разыграли!
— Да.
— Но ведь любовник Эльзы родился под знаком Скорпиона! Венера Гелиевна, ее астролог, лично составляла гороскоп!
— Тогда я ничего не понимаю…
— Я тоже, — сердито сказал Леонидов. — У вас все?
— Да.
— А… Мамонов? Он с вами.
— У меня в квартире.
— С ним все в порядке?
— Нет. Он болен.
— По крайней мере он с вами. Что-то мне подсказывает: вы ему пропасть не дадите, Валентина Павловна. Всего хорошего. То есть спокойной ночи.
И Леонидов дал отбой. Валентина пожала плечами. Она пересказала то, что видела своими глазами. И день рождения у Антона в начале октября. Не в конце. Тут уж она ничего поделать не может. Да и представить, что он одновременно был и любовником Эльзы… Ну не бывает так! Не может же человек так безбожно врать! Если бы у него была другая женщина, она, Валентина, почувствовала бы это! Как? Когда? Антон всегда был для нее доступен, звонил каждый день, они часто встречались. Нет, тут что-то другое. Надо посоветоваться с Силой.
Взволнованная, она вернулась в комнату. И замерла на пороге. Мамонов спал. Она подошла на цыпочках, поправила одеяло. Сила застонал во сне, перевернулся на бок. У самой Валентины сна не было. Она все пыталась понять: что же произошло? Почему они все оказались замешаны в эту историю? И где искать концы?
Валентина ушла на кухню и включила электрический чайник. Ей так хотелось помочь следствию! Помочь Силе, себе. Но чем?
ТЕМНАЯ КОМНАТА 9
Сила Игнатьевич проснулся рано. Как, впрочем, и всегда. Какое-то время лежал не двигаясь. Теперь ему не надо было вспоминать, где он и что с ним. Едва открыл глаза, первая мысль была: Валентина! Ну почему они встретились так поздно? То есть встретились-то вовремя. И все было в его руках. Леонидов прав: он, Сила Мамонов, выбрал тогда не ту подружку.
Но теперь поздно. Все не так, все не на месте. Теперь он все время испытывает дискомфорт. Внутренний и внешний — от соприкосновения со всеми окружающими его предметами. Его раздражают чужая мебель, чужая квартира, чужая посуда. Машина тоже кажется теперь чужой. А больше всего раздражают люди. Кажется, что все они говорят не то. И всем им дела нет до Силы Игнатьевича Мамонова. Ему же невыносимо слышать о том, что его лично не касается. Как они могут жить? Ходить, говорить, смеяться и делать вид, что все нормально, когда хуже уже и быть не может! Все не так. Все не то. Он уже не хозяин положения. Спекся Мамонов. Сгорел. Бежать… Куда? От кого?
Стараясь не скрипеть пружинами старого дивана, Мамонов поднялся и собрал свою одежду. Наскоро выпил кофе на кухне и, стараясь не шуметь, вышел из дома. Сел в свой джип и отправился искать Леонидова. Единственного человека, не считая Валентины, с которым он может поговорить о том, что волнует лично его. Мамонов ехал к нему на работу. Сила Игнатьевич уже принял решение.
Пропуск ему выписали и нужный кабинет указали, но ждать пришлось долго. Впрочем, Силу Игнатьевича это уже не тяготило. Неподвижность и ожидание. Он сидел в коридоре, на неудобном стуле, сидел не шевелясь и смотрел в одну точку. И даже не дрогнул, когда раздался знакомый голос:
— Сила Игнатьевич? Какими судьбами?
Мамонов молча поднялся.
— А мне говорят на проходной: тебя ожидает некий господин Мамонов, — весело говорил Леонидов, отпирая дверь. — Я и удивился, и обрадовался. Вспомнили что-нибудь? Да вы заходите!
Вслед за ним Сила Игнатьевич вошел в кабинет.
— Садитесь. Что вы как неживой?
Леонидов сел, а он остался на ногах. Потянул за ворот рубахи, словно задыхаясь, и хрипло сказал:
— Я сумасшедший.
— Да ну! — уставился на него Леонидов. — Что вы говорите?!
— Я сумасшедший, — упрямо повторил Мамонов. — Я убил свою жену. Пишите.
— Вы что, с ума сошли?! Черт! Я-то что говорю? Что случилось, Сила Игнатьевич?
— У меня собака сдохла.
— У меня собака сдохла.
— Ротвейлер?
— Да. Обе.
— И белая болонка тоже?
— Обе. Да.
— Вы были к ним так привязаны?
— Оказалось, что да. Я привез его в лечебницу. Дружка. Вчера. А мне говорят: поздно. Его надо усыпить. Он уже не…
— А вы что?
— Я — ничего. А что я мог? Я бы любые деньги…
— Успокойтесь. Воды хотите?
— Нет.
Леонидов потянулся к графину, налил в стакан воды, протянул ему.
— Пейте.
— Хорошо. — Мамонов кивнул, взял стакан и сделал глоток.
— А может, коньяку?
Он вздрогнул.
— Шучу. Ну же, Сила Игнатьевич! Сядьте!
— Нет.
Мамонов сел.
— Почему вы один? А где Валентина Павловна?
— Дома. Спит.
— Как же она вас отпустила? Я ей сейчас позвоню.
Леонидов потянулся к телефону. Сила Игнатьевич дернулся:
— Нет! Не надо. Не хочу.
— А чего вы хотите?
— Я хочу… Дайте бумагу, ручку. Я напишу. Я хочу чистосердечно признаться.
— В чем?
— В убийстве.
— Да бросьте, Сила Игнатьевич! Ведь вы никого не убивали!
— Я хочу покоя. Хочу в больницу. Лечь и закрыть глаза. И чтобы никто меня больше не трогал. Чтобы меня все оставили в покое. Я хочу, чтобы мне укололи что-нибудь такое… В общем, забыть. Желательно уснуть.
— Скажите еще: и не проснуться, — Леонидов усмехнулся. Сила Игнатьевич молчал. — Ну, что за упадническое настроение?
— Это все собаки. Почему они сдохли? Это дурной знак.
— Вы стали искать знаки судьбы? Хотите разориться на гадалках и ясновидящих? Сила Игнатьевич, все просто. Мне показалось, что ротвейлер был старый. Вот он и умер. От старости. Вы здесь ни при чем. Я и не думал, что вы так любите животных.
— Я не люблю. Но я привык, что они есть. Я встаю рано утром, она тоже встает. Мы идем выгуливать собак. Почему ж обе? А?
— Одна умерла от тоски, другая от старости. Ну успокойтесь. Черт меня возьми! О чем мы говорим! О каких-то собаках! И я еще вас успокаиваю! — Леонидов стукнул кулаком по столу. — Кто-то из нас точно сумасшедший!
— Я… — Мамонов вздохнул.
— Нельзя так резко бросать пить. И не принимать при этом никаких лекарств, плохо питаться, мало спать. Плюс сильнейший стресс: убийство жены. Собаки опять же. Одно на другое наложилось и…
Зазвонил мобильный телефон Леонидова.
— Да! — сердито сказал он в трубку. — Не паникуйте, он здесь. Сидит у меня в кабинете. Приезжайте, я вам его выдам. А лучше вызвать врача. Его надо в больницу. Похоже, нервное истощение. Я позвоню и закажу вам пропуск.
— Кто это? — одними губами спросил Мамонов. -Валентина?
— Да. Ищет вас. Сидеть! Не дергаться! Вам в больницу надо. Она сейчас приедет. А пока…
Леонидов полез в карман, достал какие-то записи. Протянул Мамонову:
— Почитайте.
— Что это? — вяло удивился Сила Игнатьевич.
— А вы почитайте.
— «Она потянулась прохладными влажными губами к его…» Что за бред?
— «К его щеке». Вы читайте.
Сила Игнатьевич зашевелил губами. Это были отрывки из любовных романов. Он непонимающе посмотрел на Леонидова. Полный бред. Любовные сцены. Пошлейшие диалоги. «Ты любишь меня?» — «Да». — «А как ты меня любишь?» Губами куда-то там и руками тоже. Буквы расплывались перед глазами. Он читал и ничего не понимал. Поднял глаза на Леонидова и повторил:
— Что это?
— Ничего не напоминает?
— Абсолютно.
— А мужчина? Не знаком?
— Откуда я могу его знать? Это же вымышленный герой!
— А внешность? Красивый, умный, сильный, добрый? Рост, цвет глаз, волос? А это, между прочим, любимый роман Эльзы Валентиновны!
— Ну, разве что… — Мамонов осекся.
— Вот именно. Я тоже подумал: где-то я это уже видел! Но где? Вообще это одно из самых странных дел в моей практике. Полное нелепейших, роковых совпадений. На первый взгляд во всем этом нет никакой логики. Явно действовал дилетант, — эмоционально заговорил Леонидов. -Но ведь как вас развели! Профессионально! Вот чего я не могу понять! Дело из серии «Как тесен мир!» Я даже не сразу сообразил, что к чему. С моим-то опытом! Ну не сходятся концы с концами! Никак! А тут еще Валентина Павловна позвонила вчера и ошарашила. Мол, на машине, стоявшей в тот вечер у торгового центра, были «шашечки»! Такси! Елки! А Антон Васильев родился под знаком Весов! Твою мать! Я это проверил. Так и есть: Весы! Будь он ее любовником, все было бы просто. Вчера у меня был тяжелый день, -пожаловался Леонидов. — Я ездил к Василисе Ивановне. Тяжелый был разговор. А вечером позвонила ваша Валя и разбила мою версию в пух и прах. Но я вспомнил вдруг его последние слова. Антона Васильева. И понял, что он хотел сказать! Я понял! Потом долго смотрел на его фотографии. И все вдруг сошлось! В этом деле нет мелочей, как, впрочем, и во всяком другом. Все важно, даже болезненный цвет его лица. Это подсказка. Я даже звонил в поликлинику, где лечился Васильев. А сегодня с утра я поехал к вашему тестю. Вот за этим, — Леонидов указал на листочки. — И вызвал важного свидетеля. Он сказал, что подъедет после полудня.
— Он?
— Ну да. Свидетель. Он войдет — и вы сразу все поймете.
Леонидов посмотрел на часы. Потом вздохнул.
— Придется ждать. Выбора у нас нет. Вы торопитесь?
— Я давно уже никуда не тороплюсь.
— Ну тогда — чай, кофе?
— А, все одно… — Мамонов махнул рукой. -Можно и водички.
— Ну уж нет. Вы мой гость, я вас угощаю. Да и сам от кофейка не откажусь. Встал сегодня рано. Да и спал, признаться, плохо. Все думал, думал. Осеняет меня, как правило, во сне. И вы подумайте! Он мне сегодня приснился! Герой ее романа!
— А мне давно уже ничего не снится. Как в яму проваливаюсь.
— Не бережете вы себя, Сила Игнатьевич. Так и в самом деле недолго свихнуться. Ладно. Отставим мрачные мысли. Давайте кофе пить…
Первой приехала Валентина. Влетела в кабинет — запыхавшаяся, щеки раскраснелись — и бросилась к нему.
— Господи! Сила! Как я испугалась! Просыпаюсь — тебя нет! Я уж не знала, что и подумать! Ушел, даже не попрощавшись! Если ты еще раз меня бросишь, я этого не переживу!
— А разве я…
Леонидов посмотрел на них, усмехнулся и отошел к окну. Отвернулся и стал смотреть на капли дождя, сползающие по стеклу. Валя плакала, обняв Мамонова за шею. А потом открылась дверь, она вздрогнула и отстранилась.
— Ты?!!
Вот тут Сила Игнатьевич все понял.
ЛОВЕЦ 9
В приемной психотерапевта Алексея встретила все та же милая девушка-секретарь. Но тут же изменилась в лице, перестала улыбаться и сурово предупредила:
— Василиса Ивановна занята. У нее клиент.
— Я подожду.
Он, как и в первый раз, занял позицию у дверей кабинета, показав, что не намерен отступать. Ждать пришлось долго. Наконец из кабинета в сопровождении Василисы Ивановны вышла хорошенькая блондинка, очень уж похожая на Эльзу Мамонову. Девушка все говорила и говорила, пока Василиса Ивановна ее не прервала:
— Я жду вас послезавтра. А звонить можете в любое время… Вы?!! — Психотерапевт увидела Леонидова и нервно поправила воротничок блузки.
Он поднялся со словами:
— Вы ведь знали, что я вернусь.
Женщина занервничала. Блондинка посмотрела на Алексея с интересом.
— Проходите в кабинет, — зашипела Василиса Ивановна и посторонилась.
Ему даже не предложили сесть. Алексей слегка обиделся.
— Напрасно вы так, — сказал он, выдвигая стул. Видимо, хорошенькая блондинка воспользовалась кушеткой — белоснежная простыня была смята ее шикарным телом.
— Чем обязана? — сухо спросила Василиса Ивановна и тоже присела.
— Да бросьте! Мне что, бегать за вами? По идее надо было передать материалы следователю, вас бы вызвали в прокуратуру для дачи показаний, а дальше… Сидеть бы вам в следственном изоляторе. До суда, — мстительно добавил Алексей.
Василиса Ивановна вскинулась:
— Сидеть?
— Что вы на меня так смотрите? Давайте. Рассказывайте.
— Я не понимаю, о чем вы?
— Об убийстве Антона Васильева.
— Васильева? Антона? Не знаю такого! Среди моих пациентов нет человека с таким именем!
— Ну как же? Антон Васильев, таксист. Вспоминайте, Василиса Ивановна! Вспоминайте! Я вам помогу. В тот вечер вы вызвали машину. Такси. Звонок зафиксирован. Номер вашего мобильного телефона имеется в базе. Я только что из офиса, разговаривал с диспетчером, которая приняла заказ. Если вы будете молчать, я звоню следователю и…
— Но я ничего не видела!
— Куда вы собирались ехать?
— Я не… Я передумала.
— Почему?
— Машина опоздала.
— А может, вы узнали таксиста?
— Нет! Я никогда его раньше не видела!
— Вы уверены?
— Да!
— Значит, вы выходили из дома?
— Нет!
— Тогда почему вы утверждаете, что не видели его раньше?