Донская отняла от лица руки и взглянула на следопыта. Валере показалось, что он понял значение этого взгляда.
Валера взял девушку за плечи и привлек к себе. Против всяких ожиданий, Елена не отпрыгнула, не двинула хама по морде, а доверчиво прильнула к его могучему плечу. Видимо, она простила некоторую бестактность нашего героя, осознав всю важность его миссии.
Окрыленный удачным началом, Валера решил закрепить успех и сунулся губами вперед, ища наиболее доступные точки лица своей новой знакомой.
Внезапно Елена резко оттолкнула следопыта, да так сильно, что он рухнул на кожаный диван.
– Всегда так! – закричала она. – Всегда! Всем нужно только одно…
– Но я… – забормотал Валера, – мне… Пожалуйста…
– Я понимаю, – высоким звенящим голосом произнесла девушка, – вы занимаетесь серьезным делом, ведь просто так из Москвы не присылают. Но поймите и меня. Вам мои переживания кажутся надуманными, а для меня это трагедия. Ломается вся жизнь. Мало того, что брат мой – мука моя, горе мое – тяжко, неизлечимо болен, мало того, что родители погибли в одночасье, и вот новая напасть. Почему беды обрушиваются именно на нашу семью?! Почему?! Неужели вы не понимаете, во мне говорит вовсе не праздное любопытство, а желание разобраться, что с нами происходит?
Произнеся свою патетическую тираду, Елена присела на диванчик напротив следопыта и вопросительно взглянула в его лицо.
Между тем начало смеркаться. Полумрак, сильный запах ароматного табака и терпких духов кружили Валере голову. Вдобавок на него сильно подействовали слова, а главное – тон хозяйки. Он готов был упасть к ее ногам. Недавние подозрения пропали. Перед ним действительно сидела несчастная девушка, перенесшая в своей весьма короткой жизни столько горя.
«Расскажу ей все, что знаю», – решил Валера. Он уже хотел было открыть рот, но Елена начала первой.
– Понимаешь, – сказала она и доверительно взяла Валеру за руку, – ты – хороший парень и понравился мне, несмотря на некое… Не стоит продолжать. И я хотела, как это ни странно, попытаться найти в тебе опору. Ты, возможно, удивишься, но как только я тебя увидела, сказала себе: «Вот тот, кто мне нужен». Это не какой-нибудь придурок из органов вроде нашего участкового, чья масленая рожа мне опротивела, и не такой тюфяк, какие окружают меня на работе. В большинстве своем они – похотливые животные или инфантильные ничтожества. Ты правильно заметил: Тихореченск – глубокая провинция со всеми вытекающими из этого понятия последствиями. Здесь нет никакой духовной жизни, нет приличного общества, то есть я хочу сказать – общения. Жизнь здесь тускла и однообразна. Я создана для другой жизни. Не улыбайся, – строго сказала она, хотя Валера и не думал улыбаться. – Когда я приезжаю в Москву или Ленинград, а там я бываю довольно часто, мне кажется, я перерождаюсь. Да что там говорить… – она вздохнула. – Нет слов, одни междометия. И тут встреча с этим самым Пеликаном. Я ведь тебе не все рассказала. Пеликан открыл мне не только тайну нашего рождения. Он рассказал и о нашем происхождении.
– Неужели?
– Именно. В этом-то все и дело. И твой приезд я восприняла как подтверждение его слов.
– Что же он говорил? – осторожно спросил Валера. Следопыт вновь взял в нем верх над влюбленным.
– А ты разве не знаешь?
– Ну… – замялся Валера, – кое-какая информация у меня имеется…
– Ладно, не стоит ходить вокруг да около. Пеликан сообщил, что мы с братом – наследники очень крупного состояния.
– И все? – удивился Валера.
– А разве этого мало? Представь себе, где-то там, на Западе, как будто в одном из швейцарских банков, дожидается нас весьма кругленькая сумма. Я всегда знала, что не создана для нынешней жизни. Видать, правду говорят: мол, кровь отзовется.
– Но ты, по-моему, и так живешь неплохо, – сказал Валера, окинув взглядом обстановку комнаты.
– Ты прав. Но это мизер по сравнению с тем, что я могу иметь. Даже не мизер, а так – фу-фу.
– Допустим, ты наследница. Но каким образом?
– А на тебя можно положиться? Не выдашь?
Валера развел руками.
– Так вот. Настоящие наши родители – некие еврейские богачи, заключенные фашистами в концлагерь и уничтоженные. В последний момент им удалось отправить нас с братом из оккупированной Чехословакии сначала в Польшу, а потом уж, по стечению обстоятельств, мы очутились в России. Пеликан – доверенное лицо моего настоящего отца. Именно на него и была возложена операция по нашему спасению. Родители, хотя и не успели сбежать от фашистов, тем не менее сумели перевести большую часть своих средств в швейцарский банк. Так, во всяком случае, рассказывал Пеликан.
– Позволь, но почему же он не сообщил об этом твоим приемным родителям?
– Чего уж проще. Вспомни, какое время было. За подобную информацию его скорее всего отправили бы в лагерь, а денежки наши постарались бы изъять из банка.
– Пускай так. А сейчас ты что собираешься делать?
– Посмотрим, – неопределенно отозвалась Елена. – Во всяком случае, сидеть сложа руки не собираюсь. Предъявлю права на наследство. Я уже выяснила: в Министерстве иностранных дел существует инюрколлегия, которая занимается подобными вопросами. Обращусь туда… Но меня беспокоит другое. Вокруг нас разыгрывается некий странный спектакль. Ты приехал. Дневники Пеликана исчезли. Теперь твоя очередь рассказывать.
Так, лихорадочно соображал Валера, что же ей можно сообщить, а что не стоит? Лучше всего отделаться полуправдой.
– Ладно, – произнес он, – расскажу. Таких данных, которые сообщила мне ты, у меня не было. Про наследство и так далее. Руководство, как ты понимаешь, не раскрывает все карты полностью. Короче говоря, не так давно в Праге случайно был обнаружен один документ – донесение в гестапо о вывезенных детях, которые должны были проследовать в Тихореченск. Там упоминался и Пеликан. Но о том, чьи это дети и почему они транспортируются именно в ваш город, не сообщалось. Я должен отыскать след детей и Пеликана и разобраться в ситуации. Вот, собственно, и все.
– И только-то?
– А чего ты удивляешься? Обычная оперативная работа. Сведений ждут от меня.
– Ну что ж. Это только доказывает, что нами усиленно интересуются. Ты говорил, что о нашем существовании узнал из анонимки, – значит, еще кто-то ведет за нами охоту.
– Но зачем было наталкивать меня, представителя властей?
– Не знаю. Вот в этом должен разобраться ты сам.
– Я надеюсь…
Елена взяла руку Валеры своей маленькой ладошкой и осторожно провела по своему лицу. Она нежно коснулась пальцев губами, потом притянула к себе голову нашего героя и нежно поцеловала. До сих пор его никто так не целовал. Валера судорожно рванулся в бой.
– Не спеши, – тихо проворковала Донская, – не спеши, товарищ Жданко.
Она медленно расстегнула его рубашку.
Хорошо, что надел свежую, пронеслось в голове у Валеры, и душ днем принимал… Какая она красивая и интеллигентная… Настоящая дама. Такой не место в глуши. А что, если?.. Нет-нет. И думать не моги. А все же? Если бы у него была такая вот жена. И не нужны ему ее миллионы. Да и есть ли они?.. Неважно.
Между тем Елена осторожно дотронулась до его соска, отчего по телу Валеры пробежала мгновенная дрожь. Он нащупал рукой грудь, скрытую под платьем. Елена прижалась к нему, словно хотела вдавить в диван.
Как же сорвать платье, соображал Валера, шаря руками по спине девушки, где же застежки?
– Подожди, тут не место, – тихо произнесла Елена, – пойдем в спальню.
– А как же?.. Та женщина? Твой брат?.. Неудобно, – забеспокоился Валера.
– Не волнуйся, квартира у нас большая, комнат на всех хватает. Пожалуйста, за мной.
Стараясь двигаться бесшумно, как настоящий разведчик, он на цыпочках последовал за своей прекрасной дамой. Как там у Блока: «Дыша духами и туманами…»
Она вела его за руку по каким-то темным коридорам и наконец втащила в комнату. Вспыхнул неяркий свет, он только успел заметить плотные шторы на окнах, широкую кровать, ковры…
Елена выгнулась, словно кошка, стаскивая через голову платье. Валера непослушными руками сдергивал брюки вместе с трусами, срывал несвежие носки. Он плохо представлял, как будет вести себя с такой женщиной, поскольку слово «перепихон», которым обычно пользовались его знакомые, тут явно не годилось. Комкая свои одежки, он поднял голову. Елена стояла перед ним совсем голая и, неопределенно усмехаясь, брезгливо, с похотливой улыбкой внимательно разглядывала его тело.
– Одну минуту, – вдруг сказала она, – ты не волнуйся…
Вспыхнул яркий свет, женщина встала перед ним на колени и коснулась рукой члена.
Валера обмер. Вот сейчас случится то, о чем он так много слышал. Но того, чего он ждал, не последовало.
– Все в порядке, – будничным и, как показалось Валере, профессиональным тоном сказала Елена. – Не обижайся, я все-таки врач, мало ли что.
Это она проверяла меня «на вшивость», догадался следопыт. Его словно окатили ледяной водой. Всякое желание пропало.
Елена заметила это, хмыкнула.
– Ничего, лапочка, сейчас все наладим.
Щелкнул выключатель. И началось…
Все было очень здорово, но Валеру не покидало чувство, что происходящее хотя и блестяще исполнено, но слишком профессионально, что ли, слишком технически выверено. Впрочем, он не особенно сокрушался по этому поводу, а предпочел наслаждаться.
– А ты ничего, – сказала после Елена, закуривая сигаретку. – Пылкий. Не хочешь курить? А может, выпьешь? Сейчас я принесу шампанское. Ледяное. Можно было бы и раньше, но алкоголь действует непредсказуемо. Я имею в виду – в постели. Чего же ты замер? А может, ждал, что я окажусь девственницей? Уж извини. Не знала, что встречу тебя, а то бы, конечно, потерпела. Так пьем шампанское?
Она набросила халат и вышла.
– Стерва, – прошептал Валера.
Потом было ледяное шампанское, хрусталь, полумрак, неясные тени, скользящие в зеркалах. Новые прикосновения, новые ласки. Алкоголь произвел на нашего героя самое благоприятное действие. После двух бокалов шампанского он чувствовал себя намного уверенней и как бы опытней. Елена, судя по ее страстным вздохам и стонам, осталась вполне довольна. Теперь же, после всех кувырканий, она мирно посапывала рядом с Валерой.
Но следопыту не спалось. Он еще переживал свою невероятную победу. Кто бы мог подумать? Теперь Валера чувствовал себя значительно опытней и умудреннее. Он словно повзрослел лет эдак на двадцать.
В изголовье кровати горел ночник. Валера повернулся и посмотрел на Елену. Девушка спала, полуоткрыв рот, и даже похрапывала. Лицо ее во сне казалось детским и каким-то незащищенным. Особенно умилило Валеру это похрапывание. Она была вовсе не похожа на коварную искусительницу, совсем наоборот. Милая школьница. Валера от избытка чувств подвинулся и поцеловал ее в нос. Она капризно дернула губкой, но не проснулась. Ах-ах!
И все же следопыт оставался следопытом. Он задумался. Почему все-таки она ничего не сказала о мистической стороне? Или не знала? В донесении, напротив, ничего не упоминается о богатстве. Может быть, Пеликан не посвятил ее в эту сторону проблемы? Не рассказал о тайных способностях ее и брата? А может быть, она все выдумала? Никакого наследства и не существует? Все очень запутанно. Ответ могут дать дневники Пеликана. Но как их найти? А найти все равно нужно. Завтра он продолжит поиски.
Валера снова посмотрел на спящую девушку. Одеяло сползло чуть в сторону, и обнажилась грудь. Валера осторожно дотронулся до соска. Желание искоркой зажглось в паху. Он провел ладонью по ее груди. Неудобно как-то будить, и к тому же очень хочется в уборную. Шампанское, проклятое шампанское… Как же быть?
Чем больше он думал о столь ничтожной проблеме, тем больше ему хотелось в туалет. Придется вставать.
Он спустил ноги на пол, осторожно встал и ощупью начал искать брюки. Света от ночника хватало лишь на то, чтобы освещать изголовье кровати. Кажется, нашел. Валера оделся и крадучись пошел к выходу.
Дверь даже не скрипнула. «Умеют же жить в провинции!» – отметил он. Коридор вел в бесконечность. Следопыт двинулся на поиски унитаза. Тьма обступала нашего героя, а во тьме может таиться что угодно. Куда же идти? Он решил двинуть направо. Коридор был длинен, как путь в преисподнюю. Какая-то дверь. Он осторожно толкнул ее. Закрыто. Еще дверь. Темно же, черт! Валера пошарил по стене. Есть выключатель. Вспыхнул свет, сверкнул ослепительно белый кафель. Ванная. Значит, он на правильном пути. За следующей дверью оказался искомый туалет. Победа! Здесь также все было в высшей степени стерильно. И!.. Он не верил глазам – стульчак обшит малиновым плюшем. Это уже извращение! На него и садиться страшно. Потрясенный следопыт тем не менее справил малую нужду и двинулся в обратный путь. Теперь главное – не ошибиться дверью. Туда ли он идет? Ага. Вот какая-то дверь. Та ли? Из-под нее пробивается свет.
Он вошел. Это была совсем другая комната.
На столе лампа, нет, свечи! И неясная фигура в кресле. Валера собрался ретироваться, но услышал голос:
– Постой, не уходи.
Он замер.
– Останься, – повторил голос, – побудь немного со мной.
– Извините, я, кажется, ошибся.
– Ошибся не ошибся… Какое это имеет значение? Я же сказал, побудь немного со мной, потом пойдешь к своей…
Неожиданные слова, неожиданное предложение. Кто перед ним? И почему он так грубо обозвал Елену?
– Я Станислав, брат, – обозначила себя неясная фигура. – А ты? Ленку е… сестрицу мою. Ну подойди, не бойся.
Валера приблизился. В инвалидном кресле сидел молодой парень и с интересом смотрел на него.
Брат, понял Валера, тот самый… больной.
– Понимаешь, – сказал Станислав, – я по ночам почти не сплю, сижу вот… Скучно, конечно. Поговорить не с кем. А тут ты. Останься, – в голосе его зазвучали просительные нотки, – останься. Она все равно спит. Успеешь. – Подсвечник на три свечи давал тусклый, неверный свет. Освещена была только поверхность стола да пространство рядом. По углам гнездилась тьма.
– Почему ты пользуешься свечами? – полюбопытствовал следопыт.
– Не знаю. Привык. Свечи как-то живее. Не мешают. Теплые.
– И так всю ночь сидишь?
– Бывает. А то нянька придет, уложит… Но все равно не сплю. Мыслей много. Думаю.
– О чем же ты думаешь? – подстраиваясь в тон, поинтересовался Валера.
– Да о разном. Вот сейчас буду думать о тебе.
– Почему обо мне?
– А о ком? Вот ты передо мной. Я тебя уже почувствовал. Человек ты в общем неплохой, только глупый…
– То есть?
– Да очень просто. Ты садись. Можешь на мою постель, а лучше в кресло. Так удобнее. Ты не бойся. Я чувствую, ты боишься. Зря. Я тебе ничего плохого не сделаю.
– А что ты мне можешь сделать? – с насмешкой, чтобы перебороть робость, спросил Валера.
– Ничего, конечно. Не приказано.
– Кем не приказано?
– Сестрицей.
– А если бы она приказала?
– Тогда смотря по обстоятельствам.
– Я что-то плохо понимаю.
– А зачем тебе понимать? Сиди, думай.
– О чем же мне думать?
– Да о чем угодно. Мне безразлично. Видишь ли, мне нравится, когда кто-нибудь рядом со мной сидит и думает. Я, понимаешь ли, больной. Паралитик. Ходить сам не могу, с людьми почти не общаюсь, поэтому рад, когда кто-то рядом со мной сидит.
– А зачем ты ругаешься?
– Я?
– Матерные слова произносишь. Да еще в адрес сестры.
Паралитик как будто пошевелился.
– Они, что, неприличные?
– Конечно.
– Извини, не знал. Как воспринял, так и произношу. Ведь они означают конкретное понятие. Ну, когда мужчина с женщиной… Слова, они и есть слова. Как ни произнеси, выражают одно и то же. Я вовсе не хотел тебя обидеть, тем более сестрицу.
– А ты что же, так и сидишь все время?
– Конечно. Сколько себя помню.
– А школа?
– В школу я не ходил. Зачем? Грамоте меня обучили, письму. Я, видишь ли, могу руками двигать. А школа? К чему она мне. Книжки я и так читаю. А разные там дисциплины мне не нужны. Все равно толку не будет.
– Чем же ты занимаешься?
– Да ничем, в общем. Книжки читаю… Колдую иногда.
– Колдуешь?!
– Редко. Когда сестрица попросит.
– Что значит, колдуешь?
– А то и значит. Неужели не понимаешь? Не прикидывайся. Все ты отлично понимаешь. Колдовство, оно разное бывает. Но суть одна и та же. Чтобы какого человека заставить делать то, что тебе нужно. Читал, наверное, сказки. Принуждение посредством магии. Но магия… Она разная. Заклинания там всякие… Можно и без этого. Знаешь, что такое вольт?
Валера встречал это слово, но сейчас не смог бы дать четкого определения.
– Затрудняешься с ответом. Вольт – это такая восковая кукла. Если, например, желаешь человеку зла – болезни или даже смерти, лепишь из воска его подобие. Конечно, не просто из воска. Нужны ногти, там, или волосы, а еще лучше кровь… Вот! Примешиваешь это все к воску. Вылепляешь куклу. А потом иглой протыкаешь какую-нибудь часть тела. Руку или голову. И у человека, чье подобие представляет кукла, начинает болеть рука или голова. А хочешь, чтобы он умер, – протыкаешь сердце.
– Так-так!
– Но это все глупости. Ерунда. Столько возни… А результат!..
– Что результат?
– Сомнителен. Я могу проще. Без всяких кукол.
– Неужели?
– Не веришь?
– Почему же?
– Чувствую, не веришь. И, кажется, считаешь меня сумасшедшим. Но я не сумасшедший. Просто я этими вещами всегда интересовался. Колдовством, магией… Книжки разные мне сестра доставала. Конечно, не современные, с ятями. Больших денег стоят. К тому же запрещены.
– Но почему ты мне все это рассказываешь?
Паралитик засмеялся мелким дребезжащим смешком:
– Да как же, почему! Ты ведь тоже любопытствуешь. Или нет? Знаю, знаю! Ты иди поближе, а то в темноте я тебя плохо вижу. Иди, не бойся. Садись сюда, на банкеточку. Вот и молодец. Я, понимаешь ли, чувствую чужие мысли. Вроде как щекотка в мозгах возникает. Такое, знаешь, непонятное чувство. Не все, конечно, разбираю и не у всех. Правда, я с людьми редко общаюсь. Поэтому и тебя позвал. Просто поговорить.