Глава восьмая
Идем на восток
– Что-то много всякой живности развелось, – заметил Всеволод, глядя на труп птички, отдаленно напоминающей лебедя, но в прочном кожаном панцире, часто утыканном шипами, и размером – с теленка. Пришлось извести половину ленты крупнокалиберного пулемета, прежде чем удалось ссадить тварь на землю, для пушек БТРа она оказалась слишком стремительной.
Вот уже три дня их маленький караван полз по пустыне. Четыре раза вступали в бой со скорпионами, дважды их атаковали псы-носороги. Одному даже удалось пропороть колесо Самсона, пришлось его менять, и это задержало их на четыре часа. Несколько раз нарывались на гигантских ос, идентичных той, что раздавила их первый грузовик. Но самой жуткой тварью оказалась песчаная змея, десятиметровая гадина, ползающая под песком и плюющаяся какой-то дрянью типа кислоты. Или это желудочный сок у нее был такой едкий? Бампер, в который угодил плевок, разъело секунд за тридцать, правда, количество яда было небольшим, иначе «Самсона» пришлось бы бросить, а так только дырка размером с голову. Положение спас Игорь, всадивший в туловище твари, раскачивающееся над землей, короткую очередь, которая перерубила ее пополам.
– Твою ж дивизию! Три дня! А пройти удалось всего четыре сотни километров, – раздраженно выругался Всеволод, забираясь обратно в кабину.
Что бы там не воображали разработчики о проходимости своей машины, пески чужого мира оказались ей не по зубам. В день удавалось сделать не больше сотни километров. Поначалу все шло неплохо, песка было не так много, но потом… минимум четыре раза в день «Самсона» вытаскивали из песчаного плена, когда он зарывался по самое брюхо.
– Пленный паладин сказал, что в ширину пустыня чуть больше четырехсот миль, – напомнил профессор.
– Между прочим, это почти шестьсот пятьдесят километров, – перевел в привычные единицы измерения Бур. – Это нам еще два дня идти, и то – при самом удачном стечении обстоятельств. А сожрать нас могут секунд за сорок.
– То есть в среднем нас за сутки могут сожрать очень до хрена раз? – понимая, что подсчитать в уме не удастся, схохмил Игорь.
Все переговоры шли по громкой связи, чтобы не было скучно ехать.
– Но больше всего меня раздражает песок, – раздался голос Серго. – Одно радует: мы еще не видели ни одного следа паладинов или инквизиторов. Похоже, они сами не слишком жалуют эту пустыню.
– Выберемся отсюда – придется весь салон от песка очищать, а то даже банку с консервами невозможно открыть, – вставила свою реплику Карина, – сразу песок на зубах скрипит.
– Что верно, то верно, – согласились все.
На первом же привале обсудили радиопередачу, перехваченную Серго, и единогласно решили ехать в Москву.
– Там мы хотя бы будем среди своих, – выдал Игорь.
– Знаешь, я вспомнил Марту и Ксению… они тоже к своим шли, – произнес Всеволод, – Только все им там чужими оказались.
– Свой среди чужих, чужой среди своих, – напомнил название старого фильма профессор. – Сейчас мы чужие для всех, кроме друг друга, и это надо менять. Мы должны найти свое место, и оно явно не здесь, – он мотнул головой себе за спину, где остался брошенный город и взрывающаяся пограничная часть. – Попытаем счастья в Москве. Не получится, уедем.
– Три тысячи километров, и это – если по прямой, – напомнил Серго.
– Может быть, стоит попробовать пройти это расстояние? – высказала свое мнение Карина.
На этом решении и остановились.
– Кончилась, – облегченно вздохнул Бур, когда колеса «Самсона» оказались на обыкновенной земле.
На триста километров ушло больше пяти дней, песчаная буря едва их не похоронила, но обошлось, правда, полдня пришлось откапывать грузовик.
– Что там говорил паладин – мертвые леса? – вспомнила слова пленника Инга.
– Что-то вроде того, – отозвался Всеволод.
Надо признать, что способ связи у фанатиков был хорош – никаких расстояний, прямой разговор. Правда, владели этим приемом только паломницы, но почти мгновенный обмен сведениями все равно поражал воображение.
Инга уставилась в одну точку и замерла. Профессор аккуратно взял девушку за руку, но она не реагировала.
– Бур, тормози, с Ингой что-то не так, – крикнул он.
– Головной машине стоп! – крикнул Всеволод в переговорное устройство и ударил по тормозам. БТР встал метрах в пятидесяти и начал сдавать назад.
– Инга, ты слышишь меня? – проведя рукой по волосам, позвал Бур. – Давай уложим ее.
Вдвоем с профессором разложили сиденье, девушка послушно, словно заторможенная, легла, продолжая смотреть в пустоту совершенно бессмысленным взглядом.
– Что у вас там происходит? – раздался из динамика обеспокоенный голос Карины.
– Что-то с Ингой, она впала в какой-то транс, – быстро объяснил ей Спасский, – смотрит в пустоту бессмысленным взглядом.
Вскоре в кабину втиснулся Игорь, а следом забралась Карина, заставив Всеволода подвинуться.
– Вы думаете, если мы сюда набьемся, как сельдь в бочку, ей лучше станет? – сердито спросил у них Бур.
– Остынь, командир, – осадил его Игорь, – мы все за нее беспокоимся. Давайте разденем ее и уложим на спальное место, пусть отдохнет.
– Извини, сорвался, – отмахнулся Всеволод. – Раздеть ее не выйдет, только она может управлять завязками этой брони, состоящей из кучи ремешков с корсетом. Максимум, что мы можем сделать, это стянуть с нее сапоги.
– Хорошо, начнем с этого, – согласился Игорь и принялся стягивать с Инги ботфорты, поскольку в толчее только он мог это проделать. Но ему это не удалось, сапоги словно срослись с ногой девушки. Стоило бывшему сержанту к ним прикоснуться, как ремешки застежек просто исчезли. Он растерянно развел руками.
– Оставим так, – решил Бур, – все равно другого выхода нет.
– Что делаем? – спросила Карина. – Останавливаемся или едем дальше?
Все вопросительно уставились на Всеволода.
– Тормозим, – после минутного раздумья, решил он, – надо найти место, где можно заночевать, все равно через три часа стемнеет.
Такое место нашлось километрах в пяти, прямо на пути каравана. Небольшой поселок, всего несколько домов. Рядом, вероятно, протекала небольшая река, от которой после слияния осталось только пересохшее за три недели русло.
– А тут уже кто-то побывал, – держа на прицеле выломанные двери и разбитые стекла, заметил Игорь.
– Во дворе жгли костер, – показала на угли Карина, – но кострище старое, дней пять, может, четыре. Не меньше.
– Если здесь были люди, значит, тут небезопасно, – выдал вердикт Всеволод, – сейчас мы неподалеку от земель инквизиторов. С этими парнями мне встречаться хочется не больше, чем с паладинами.
– Те же яйца, только вид сбоку, – хохотнул Серго.
Бур шутки не оценил.
– От машин не отходим, караул парный.
Ночь опустилась, как всегда, стремительно. Серго каждые десять минут включал тепловизор, но ничего интересного, кроме мелкого зверья, бродившего неподалеку, не замечал. Хотя завывание, похожее на волчье, слышалось постоянно. Ели молча. Инга так и лежала, бессмысленно глядя в потолок. Хотя, скорее всего, потолка она не видела.
– Как бы я хотел знать, что с ней происходит, – заметил Всеволод.
– Боишься за нее? – спросила Карина, утешающе взяв Бура за руку.
Бывший морпех только кивнул:
– За эти три недели она стала самым близким мне человеком. Наш отряд заменил мне семью, но она… это нечто большее.
Все посмотрели на командира понимающе и только Александр Николаевич с беспокойством. Он отозвал Игоря в сторонку.
– Похоже, у нас проблема, – тихо, чтобы больше никто не услышал, произнес профессор.
– Мы все беспокоимся о здоровье Инги, – ответил бывший полицейский.
– Я не о ней, я о Всеволоде, – покачал головой Спасский, – посмотри на него, сейчас он просто не в себе, то на огонь смотрит минут по пять, то на кабину.
– Его можно понять, – заметил Игорь.
– Понять-то можно, вот только он наш командир, а сейчас мужик явно не в себе. Придется, пока все не прояснится, оставаться здесь. Или ты садись за руль вместо него. Если он задумается в дороге, мы свалимся в канаву или врежемся во что-нибудь. Дорог тут нет – одни направления.
– О себе печетесь, почтенный?
Спасский проигнорировал подколку.
– Обо всех. Там, в кузове, добра немеряно. Потерять машину – значит снова набиться в БТР. Продукты с собой тащить, боеприпасы и прочее, а куда это все девать? Мы еще и четверть пути не прошли.
Игорь обернулся и бросил взгляд на командира, сидящего у костра с отсутствующим выражением лица. Сейчас он мог быть где угодно, но только не здесь. Похоже, профессор прав, на данный момент командир был недееспособен.
– Тогда подождем, – решил рыжий сержант, – торопиться особенно некуда, пара дней ничего не решает. Правда, меня заботит это место. Здесь были люди, и вопрос в том, проходили они мимо или же живут где-то рядом. Из домов выгребли все ценное, включая мебель, одежду и постельное белье, а это наводит на размышления.
– Тогда подождем, – решил рыжий сержант, – торопиться особенно некуда, пара дней ничего не решает. Правда, меня заботит это место. Здесь были люди, и вопрос в том, проходили они мимо или же живут где-то рядом. Из домов выгребли все ценное, включая мебель, одежду и постельное белье, а это наводит на размышления.
– База где-то неподалеку?
– Да, профессор. Либо это – мобильный отряд мародеров. Последнее для нас намного лучше.
– Почему? – не поняла Карина, которая сидела всего в паре метров от них и прислушивалась к разговору.
– Потому, – усмехнулся Спасский. – Если неподалеку база, мало того что там много людей, самое плохое, что мы можем оказаться в их зоне ответственности. Я, конечно, не следопыт, но люди здесь ходят – не часто, но бывают. Возможно, это патруль с ежедневным обходом.
– Надо сматываться отсюда, – подал голос Серго. Ради этой реплики он даже высунулся из БТРа, возле которого разговаривали профессор и сержант.
Игорь скептически посмотрел в сторону костра, где сидел Всеволод с потухшим взглядом.
– Он слишком беспокоится об Инге, и его решение может быть не совсем разумным.
– Все мы, когда дело доходит до близких, не совсем разумны, – заметила Карина. – Я не думаю, что Инге может повредить дорога.
– Вопрос не в Инге – вопрос во Всеволоде, он не сможет вести машину, – ответил Игорь. – Мы лишились самого опытного бойца, и, что самое плохое, мы лишились человека, принимающего решения.
– Предлагаю подождать до утра, – подвел итог совещания Серго, – ночью мы все равно никуда не поедем. Вахту разделим без Бура, я и Карина дежурим до половины третьего, вы с профессором – до рассвета.
– Тогда мы спать, – решил профессор, – Игорь, пошли. Да, Серго, посмотри навигатор, может, удастся определить место их базы.
Штатный водитель БТРа кивнул и скрылся в люке. Игорь взял за руку Карину и притянул ее к себе. Несколько минут они целовались, после чего он нехотя выпустил женщину и пошел к костру, где были разложены спальники.
Карина перекинула с плеча на грудь автомат и уселась на броню спиной к огню, Серго как всегда обосновался внутри «коробочки», наблюдая за показателями приборов, попутно слушая эфир планеты.
Первая половина ночи прошла без происшествий, Карина и Серго сдали вахту Игорю и профессору и улеглись спать.
Всеволод проснулся на рассвете. Что-то было не так. Он приподнялся на локте и понял, что оказался в музее восковых фигур. Профессор лежал возле БТРа в невероятной позе, рот был раскрыт, видимо, он пытался закричать, Серго так и застыл, сев в своем спальнике, рука поднята в протестующем жесте. Карина, казалось, спала, но, обойдя ее, Всеволод понял, что она тоже проснулась, но не успела среагировать. Теперь она пустым взглядом смотрела на прогоревший костер, Игорь обнаружился в БТРе, он так и остался сидеть в своем кресле, держа в руках навигатор. Всеволод обернулся и только сейчас заметил, что дверь «Самсона» со стороны водителя распахнута. Он рванулся к грузовику, хотя и сам прекрасно понимал, что увидит.
– Как же погано быть правым, – бросив взгляд на пустую постель, произнес он.
Присев рядом с телом Спасского, он приложил пальцы к его шее. Профессор был жив. Возникало ощущение, что время для него просто остановилось. Бур обошел всех спутников, диагноз оказался идентичным. Но почему тогда он не попал в такое состояние? Хотя ответ напрашивался сам собой: пострадали все, кто не спал или успел проснуться, а Бур храпел без задних ног.
Теперь оставался главный вопрос: что делать? Идти за Ингой? Или ждать, когда очнутся остальные? О том, что Инга ушла сама, а не была кем-то похищена, Всеволод догадался сразу. Если бы здесь был кто-то еще, он бы не оставил живых свидетелей. То, что Бур не знал, куда двигаться, говорило не в пользу первого варианта. Пока он не поймет, что случилось, ему просто некуда идти. На всякий случай он осмотрел всю стоянку, но так и не смог обнаружить следов девушки. Косвенно указывал направление лишь отпечаток каблука на влажной земле. И то влажной она была только потому, что вечером Карина выплеснула на это место оставшийся после ужина суп.
Он обернулся к лагерю и принял единственное решение, казавшееся разумным. Вскрыв кузов грузовика, Бур достал четыре шприца с противошоковым препаратом. Оглядев своих спутников, он выбрал для эксперимента Серго.
Сев рядом с приподнявшимся на руках водителем, он расстегнул спальник и вколол лекарство прямо через штанину.
– Прости, если что не так, – попросил он у подопытного.
Однако все прошло как нельзя лучше. Уже через пару мгновений «коматозник» встрепенулся и озадаченно посмотрел на Всеволода.
– Командир, – недоуменно спросил он, – а почему светло?
– Сейчас восемь утра, – быстро произнес Бур, – что произошло ночью?
– Как – восемь? – ошарашенно спросил Игорь-второй. – Профессор, он крикнул «тревога», я начал вставать и…
– Что произошло ночью? – снова уже более настойчиво спросил Всеволод. – Где Инга?
– Инга? – Игорь-второй уставился на распахнутую дверь грузовика, после чего повернул голову и наткнулся взглядом на замершую в спальнике Карину. – Что с ней?
– То же самое, что было с тобой. И с профессором, и с Игорем. – Бур указал на тело Спасского.
– Они живы? – вставая на ноги, спросил Серго.
Всеволод кивнул.
– Быстро приведи их в чувство, – он сунул в руки растерянного водителя два шприца. – Коли в ногу, прямо через штанину, а я пока Кариной займусь. – Не дожидаясь объяснений, Всеволод расстегнул спальник подруги Игоря и быстро сделал укол.
От БТРа раздался вопль Спасского:.
– Инга, стой!
Карина приподнялась на локте и удивленно посмотрела на Всеволода.
– Что за… почему светло?
– Потом, – отрезал Бур. – Ты помнишь, что случилось?
– Я проснулась от крика профессора, но… – Девушка замялась.
– Я понял, – бросил бывший морпех и направился к Александру Николаевичу, который, как и остальные, ничего не понимал.
Вскоре вокруг него собралась вся компания. Всеволод быстро пересказал историю своего пробуждения, то, как он обнаружил остальных и как разбудил их.
– Профессор, что произошло?
– Я сидел на БТРе, спиной к лагерю и только изредка бросал взгляды себе за спину. Потом щелкнул замок, я обернулся и увидел, как из кабины грузовика выходит Инга. Я обрадовался, спрыгнул с брони, хотел подойти к ней, но… она бросила на меня такой взгляд, что я испугался. Это был взгляд безумца. Я закричал «тревога!», а она подняла руку, и… – профессор растерянно посмотрел на Всеволода, – дальше меня разбудил Серго.
Бур внимательно посмотрел на остальных:
– Есть что добавить?
Все, потупив глаза, молчали. Бур надел сброшенную у костра разгрузку, встал и направился к «Самсону». Наполнил две литровые фляги водой и сунул их в рюкзак, еще одну повесил на пояс.
Все было ясно, Инга ушла. Что-то с ней случилось. Нужно ее найти и помочь, а если это уже не она, придется… об этом Всеволод и думать не хотел. Но он знал – если понадобится, его рука не дрогнет.
– Сева, – взяв за руку, попытался остановить Бура Спасский, – забудь. Она уже не человек… надо уходить. И ее не вернешь, и сам погибнешь.
– Ждите меня два дня, – резко выдернув руку, приказал Всеволод. – Потом – уезжайте. Если не увидимся, знайте: я рад, что судьба свела нас. Вы заменили мне семью, спасибо вам за это, впервые за последние годы я был счастлив, несмотря на обстоятельства. Прощайте и не поминайте лихом.
Он развернулся и быстро пошел туда, куда предположительно ушла его девушка.
– Что будем делать? – растерянно спросила Карина.
– Ждать, – бросил Игорь и, вооружившись топором, направился к забору, который накануне начали разбирать на пищу для костра.
Всеволод вышел из маленького леска, застывшего на границе земли и песка. В том, что он идет верной дорогой, бывший морпех не сомневался. Несколько раз он натыкался на отпечаток каблука, по форме схожий с тем, что остался у костра. Какой бы сухой ни была земля, след она все равно хранила.
В пустыне стало еще проще, ветра почти не было, и следы не замело, да и шла Инга прямо, не удосуживаясь обходить немногочисленные препятствия.
Сколько же у Инги форы? Профессор сказал, что в момент ее пробуждения только начинало светать. Это где-то около четырех утра. Всеволод потерял полчаса на приведение в чувство остальных, значит, у Инги фора в пять часов – минимум. Это много. К тому же на ней еще броня паломницы, а Всеволод давно заметил – когда мужики от усталости уже валятся с ног, Инга бодра и свежа, хоть и работает наравне со всеми.
Всеволод прибавил шагу. Рюкзак, конечно, не был перегружен – всего килограммов двадцать, эдакий «тревожный вариант». Еще снаряги примерно столько же. Подобную скорость на жаре по песку он сможет держать час, максимум полтора, а значит, надо спешить.
В полдень след оборвался. Всеволод растерянно смотрел на выжженную солнцем землю. Присев на корточки, он провел по ней рукой. Почва ссохлась до состояния камня, о том, чтобы найти на ней следы Инги, и речи не шло.