— Но они шли с восточных рубежей сельвы, мы же пойдем с западного побережья. — Логичное замечание озвучил прозванный мной сержантом.
— А никто легкой прогулки не обещает. Или награда не соответствует?
Еще немного поговорили, утрясая детали, но основным итогом встречи стало то, что никто от похода не отказался. Еще наконец-то получилось увидеть всех будущих спутников. Кроме неопытного баронета, у остальных явно это был не первый найм. Несмотря на кажущуюся простоту предстоящего, не стоит расслабляться, Южная сельва не место для загородных прогулок. Поставил бы весь свой аванс в обмен на медянку на то, что не все вернутся из этого квеста.
На выходе из кают-компании нас встречали юнги с приказом развести по каютам. Один из мальчишек сильно дернул за рукав крепкого бородача наемника, явного выходца горских племен. Рубашка затрещала по шву.
— Смотри, что творишь, мелюзга! — Слова подкреплялись увесистой оплеухой.
— Эй сухопутный, извинись перед мальцом! — вступился за юнгу немолодой пират, одетый в одни шаровары.
— Много чести, — презрительно сплюнул на палубу горец.
— Что творишь! — Плевок вывел морского разбойника из себя. — Ты бородатая, вшивая портовая крыса! Не ты драишь палубу! А ну быстро рубашкой вытри!
— ЧТО???!!! — взревел бородач. Увесистый кулак отправил флибустьера в нокаут, горцы очень переживают, когда дело касается их чести. Не в их правилах терпеть оскорбления.
Плохо дело. Выкрики и конфликт собрали вокруг нас уже толпу. Пирата-заступника быстро привели в себя, кто-то сбегал за его абордажной саблей. Дело пахнет нехорошо, кровью… Все клонилось к поединку.
— Чем бы это не закончилось, остальные не вмешиваются! Понятно?! — Бывший опцион категоричен. Тем паче горцу принесли из каюты его топор. Увесистую полуторную секиру.
Наемник и сам был не против предстоящего, кровожадно поглядывая на пирата. Быстро организовался круг из зрителей. Боцман во всю принимал ставки, команда «Сарагосы» уверенно ставила на своего. Через пару минут все было готово, короткий свисток боцманской дудки известил о начале боя.
Разумеется, у привыкшего к палубе есть преимущество в подобном бою, да и сабля намного больше подходит для бездоспешного боя. Но не все так безрадостно для горца. Волнения на море почти не было, легкая зыбь, которая так неприятна на обычных морских судах, никак не отражалась на тримаране, устойчивость конструкции которого играла на секирщика. Будь ветер чуть сильнее, у бородача не было бы ни единого шанса.
Рассчитывавшего на легкую победу пирата ждало разочарование. Не так прост оказался его противник, горцы много веков конфликтуют с подгорными жителями и немало заимствовали из их боевого искусства. Тяжелая секира на легкий клинок — извечная сага под заснеженными вершинами.
Несколько быстрых выпадов сабли, не принесшие никакого эффекта, заставили корсара сменить тактику. Теперь тот пытался достать незащищенные кисти, держащие древко. Но широкое лезвие секиры надежно пресекало эти попытки. Замах абордажника, обманный уход с желанием срезать пальцы натыкается на легкий поворот запястья, и только звон стали разносится над морской гладью. Заметив неуверенность горца, тот никак не мог привыкнуть к палубе и старался как можно меньше работать ногами, пират перенес атаки в нижнюю плоскость. Это принесло начальный успех в виде широкой царапины на голени. Но, к сожалению команды, бурно поддерживающей своего, рана не опасна. Неизвестно, чем закончилась бы игра клинков, если бы подзуживаемый экипажем пират не стал торопиться. Как говорил Ларт, если ты куда-то торопишься, то просто беги, а в бою лучше не следует, покойникам спешить некуда. Очередная попытка достать колено бородача прерывается не сталью, а деревом обуха. Приседая на колено, горец перехватил тяжелый топор одной рукой, освободившаяся ладонь бьет по плоской поверхности притормозившего сабельного клинка. Всего на десяток сантиметров отлетает в сторону оружие бандита, немного, но достаточно, чтобы не успеть защитить хозяина. Медленно оседает тело на деревянный настил, заливая все вокруг алыми потоками из рассеченной груди.
Слышно даже гарканье пролетающего над тримом альбатроса, настолько тихо стало на корабле. Ну что ж, бой закончен, конфликт исчерпан! Но кто-то думает иначе… Из толпы пиратов вылетает кинутый уверенной рукой абордажный гарпун. Недоуменно взирает на вышедшее из груди зазубренное острие горец, имени которого я даже не узнал. А дальше начинается безумие. Как сошедшие с ума морские головорезы кидаются на умирающего, на свет появляются ножи и тесаки. Зачем это, тот и так мертв, но продолжает погружаться сталь в уже не дышащую грудь. Истошно свистит боцманская дудка, но это не оказывает никакого влияния на разбушевавшуюся толпу.
Отталкивая юнг, наш отряд отступает в безопасность кают-компании. Надо отдать должное нанимателям, как единственные при оружии те остаются в дверном проеме. На лицах каждого из нас написано изумление вперемешку с пробуждающейся злобой. Не то что бы переживали из-за смерти горца, не настолько были близки. Ярость поднималась от нарушения кодекса поединка, убить победителя, да еще так! Подло в спину! А потом порезать почти на лоскутки. Команда «Сарагосы» явно безумна.
— Не лезьте! — остужает особо буйные головы перевертыш. — Вы безоружны и нас перебьют как сусликов, если высунемся!
— На борт к каким тварям вы нас затащили?!
— Заказчик обещал полную лояльность экипажа! — Имперец сам изумлен, но не позволяет себе и тени сомнения в голосе. Опытный командир, подчиненные наверняка служили ему не за страх.
— Так просто в руки этим скотам я не дамся, — отламывая массивную ножку стола, озвучивает общее мнение барончик. Если выживет, далеко пойдет, бойкий.
— Надо было взять юнг в заложники! — Что ж дельный выкрик, но уже поздно.
А на палубе страсти накаляются. Все чаще пираты бросают на нас недобрые взгляды. Попытки боцмана утихомирить толпу уже давно прерваны, вон он лежит на канатной бухте оглушенный кем-то особо ретивым. Бунт на корабле? Как-то я рассчитывал добраться до материка без подобных «приключений». Но не настолько мы легкая дичь, хоть у нас и два меча на более чем дюжину. Боевой маг и перевертыш, плюс остальные без сомнения внесут посильную лепту. Наемников, конечно, перебьют, слишком велик численный перевес, но останется ли трим на плаву? В этом я сильно сомневаюсь! В собственной безопасности я был уверен, спрыгнуть за борт успею всегда. Все шло к тому, что ненависть к имперцам перевесит страх. Ох и кровавая мясорубка ожидается.
Но все завершилось не так. Тихий, на грани слышимости свист, подкрепленный волной магии. Пираты безвольными куклами всем скопом валятся на палубу. Только мышечные спазмы указывают: они в сознании и никому сейчас не до бунта, некоторых тошнит от болевых судорог. Перешагивая через агонизирующие тела, к нам шагает изысканно одетый франт. Камзол из отличного сукна, белоснежные кружева и легкая парадная шпага, стоимостью не меньше полновесного таланта.
— Капитан, — шепчет опцион.
— Кондотьеры! — легким элегантным поклоном приветствует нас главный на «Сарагосе». — Примите мои искренние извинения! Этот нарыв долго зрел, и только моя вина, — как трогательно он заламывает руки, — что дал возможности бунта зайти так далеко. Я искренне сожалею, что один из вас пострадал. — Какая «милая» формулировка расчлененного тела. — Надеюсь, это немного компенсирует ваши неудобства, — увесистый кошель переходит в руки оборотня. — Разумеется, это не все, клятвенно обещаю: зачинщики уже сегодня будут висеть на реях!
Ой, не стоит обманываться вычурности манер капитана, перед нами стоял настоящий морской волк. По праву занимающий этот пост среди своих головорезов — самый жестокий, хитрый и беспринципный. Пойти против такого могли только полные безумцы, особенно когда власть шкипера подкреплена магическим ритуалом, эффект которого наглядно демонстрировали скрюченные фигуры.
Для «сохранения лица» наш бэтлмаг немного повозмущался. Но обе стороны прекрасно понимали бесперспективность дальнейшего конфликта, привели в сознание боцмана, и тот развел нас по каютам. Я, как и многие другие, по дороге не раз пнул тех, кто был под ногами. Не люблю бесчестных скотов.
Оставшаяся неделя плавания прошла без эксцессов. Только я совсем ограничил себя с выходами за пределы каюты. Команда-то вела себя смирно, только перед глазами у меня по-прежнему всплывали их перекошенные ненавистью лица. Да и выбираться на палубу, разглядывать мерно раскаивающиеся разлагающиеся трупы, желания не было.
Высадка произошла в устье большого ручья, до гордого звания реки этому безымянному водотоку было далеко. Расставание с «Сарагосой» не сопровождалось бурными слезами и прочими проявлениями теплых чувств. Скорее, оказавшись на твердом берегу, наш отряд испытал изрядное облегчение. Находиться рядом с неадекватным экипажем трима не доставляло никакого удовольствия.
Высадка произошла в устье большого ручья, до гордого звания реки этому безымянному водотоку было далеко. Расставание с «Сарагосой» не сопровождалось бурными слезами и прочими проявлениями теплых чувств. Скорее, оказавшись на твердом берегу, наш отряд испытал изрядное облегчение. Находиться рядом с неадекватным экипажем трима не доставляло никакого удовольствия.
Так как солнце клонилось к закату, решили разбить лагерь прямо на песчаном берегу. Узкая полоска чистого от растительности побережья приютила нас в первую мою ночь на материке. В сумерках джунгли, живой стеной выстроившиеся вдоль кромки океана, выглядели совершенно непроходимыми.
Отряд разбился на несколько групп: кто-то сидел у костра, заводя знакомство, кто-то готовился к ночлегу, наниматели в стороне о чем-то беседовали. Я же просто наслаждался шумом накатывающихся волн, мерным мерцанием звезд, ночной прохладой тропиков. Что-то подсказывает, вот так безмятежно полежать на песочке, как давно доводилось, еще не скоро получится вновь…
— Подъем! Встаем, встаем! Завтрак уже приготовлен! — бодрые крики оборотня разносились над предрассветной стоянкой.
— Теперь все зависит только от нас. Насколько успешным выйдет это предприятие! — Хорошо подвешен язык у бывшего опциона. — Путь через джунгли тяжел, но и награда не мала! Вы все профессионалы, надеюсь, детских ошибок не будет и мы в этом же составе завершим поход. — Глубоко в него въелась привычка подбадривать солдат перед делом. Бывалые наемники никак не реагировали на речь, больше внимания уделяя содержимому тарелок. Так, кивнули, помахали ручкой: слышим, слышим.
— А теперь к делу. — Перевертыш дождался, пока все закончат трапезу и займутся сборами. — Идти через плотные заросли тропического леса очень тяжело. Большинство пути придется прорубать сквозь лианы и папоротник. Для этого каждому из вас выдали по мачете. Но подобный нелегкий подход мы попытаемся применять как можно реже. Основной техникой преодоления густых лесных массивов является следование воде. — А вот это уже любопытно. — Мы не случайно высадились у ручья. Он не глубок, всего по колено. При подгонке снаряжения старайтесь укладывать так, чтобы боящиеся воды вещи закрепить на уровне груди.
— Это что получается, мы по воде пошлепаем, что ли?! — Высокий блондин, по-щегольски облокотившийся на нагинату, носил имя Твент, если я правильно расслышал.
— Желающие могут попробовать пойти напрямик. — Несколько недальновидных нашлось. Остальные с любопытством посмотрели на их попытки. Стало понятно: идти сквозь сельву напролом — значит, в лучшем случае ограничиться пятью километрами в день.
— Но ручей не течет прямо! И может завести в сторону.
— Поверьте моему опыту: даже петляющая вода — это быстрее. Если поток уйдет совсем в сторону, будем искать следующий, с нужным нам направлением. — Чувствовалось, он знает, о чем говорит. — Пойдем колонной по одному. Я впереди, а замыкать отряд будет наш уважаемый, — с чего такие авансы, кем он тут уважаемый? — командир Сильвиус Прайн. — Короткий кивок в сторону опциона. — Выступаем через десять минут!
В свете открывшихся перспектив быть сильно мокрым перекинул ножны с бедер за спину. Запасы пищи тоже перенес повыше. Центр тяжести значительно сместился, надо сделать что-то вроде походного шеста — третья точка опоры не помешает. Бамбук в зоне видимости расти не желал, а остальные молодые деревья своими изгибами давали фору траектории пьяного водителя. Так как время поджимало, пришлось не привередничать, вместо посоха получилась полутораметровая кривая палка. На первое время и это сгодится, потом заменю, если встречу более подходящий материал. К означенному времени все были готовы.
— Та-а-а-ак!!! Внимание! Все посмотрели на Дага. — От семиступ, судя по жесту, это обо мне! — Вы что нигде кроме центральных трактов не ходили?! — Возмущение командира неподдельно. — Как вам ослоухим тунеядцам, — тьфу, армейские привычки опциона, наверно, долго будут давать о себе знать, — пришло на ум снять обувь! — Только сейчас обращаю внимание: и правда! Весь отряд, кроме офицеров и меня, стоял босым. — Даг объясни, почему остался обутым?
— Высушить ботинки можно на любом привале. А изрезанные о камни и коряги ноги — это больно. — Как-то по-военному четким получился ответ. Неужели это заразно?
— Именно! У вас три минуты устранить… — Видимо, опять хотел ввернуть что-то уставное, но передумал: — Обуться! И да! Вот это, — легкое похлопывание по коряге, заменяющей мне посох, — тоже хорошая идея. Исполнять! — Вот так гаркнул, сила голоса не рядовая.
Пристыженные наемники кинулись выполнять приказ. Дисциплина — это хорошо, я лучше буду исполнять четкие указания, чем быть во власти анархии. А с предводителем нам повезло, что же заставило явно не среднего офицера дезертировать? Сделал себе пометку попробовать добыть ответ на эту загадку.
Нижняя кромка солнечного диска только приподнялась над горизонтом, как моя нога погрузилась в прохладный ручей. Рассветает на этой широте быстро. Невзирая на то, что глубина ручья и правда не превышала пары десятков сантиметров, через час все были мокрые до макушек. Каждые сто метров кто-нибудь падал, подскользнувшись или зацепившись за что-нибудь на дне. Чтобы не выделяться, пришлось «оступиться» пару раз и мне. Самое неприятное заключалось в том, что заросли вплотную подступали к ручью и пройти даже часть пути по берегу не представлялось возможным. К полудню добавилась жуткая жара, а нависающие кроны деревьев и высокая влажность создавали эффект парилки.
— Привал!
Огромный ствол старого венге, более метра в диаметре, судя по всему, упавший не так давно, расчистил достаточно места для стоянки. Поработав мачете, очистили площадку от мелкого кустарника и папоротников.
— Спаситель, как я устал, — пересохшими губами шепчет самый молодой в отряде. Подносит флягу к губам, но оттуда не льется ни капли. Проклиная все на свете, баронет тянется наполнить флягу из ручья.
— Отставить! — окрик перевертыша одергивает юношу. — Не пить сырую воду! Это относится ко всем! Сейчас разведем огонь и прокипятим, тогда наполните фляги. А пока всем сушиться. Также соберите вот такой папоротник. — Демонстрирует нам листья широколиственной породы, которая в избытке произрастает рядом. — Выжмите сок из него и натрите ноги, особенно ступни. Если этого не сделать, скоро кожа на ваших ногах начнет трескаться. Так же обработайте все участки тела, которые трутся об одежду. Это сильно облегчит дальнейший переход.
Часовой отдых для усталых людей пролетает незаметно. Но никто не причитает, даже аристократ, чтобы не выглядеть белой вороной, сцепив зубы, идет наравне со всеми. Честолюбие и гордость — великая сила. Мне тоже нелегко дается дорога. Приходится рассчитывать только на силы организма, иначе любое применение сил засечет боевой маг. Хорошо, в моей «легенде» обозначил себя как энергет, даже незначительное манипулирование тварными энергиями помогало.
Казалось, до заката еще далеко, когда прозвучал приказ искать место для ночной стоянки. Настолько удобного места, как дневной лагерь, подыскать не получилось. Части отряда пришлось сооружать себе спальные места в ветвях деревьев. После обхода лагеря по периметру подобрал себе вполне симпатичное дерево, не больше чем в паре метров над землей его ствол выпускал несколько массивных ветвей. Нарубив лиан и нарвав травы, соорудил себе отличный лежак. Внизу весело потрескивал одинокий костер. Но слишком сильна была утомленность, и после ужина все разбрелись спать. Охранение не требовалось, магические сигнальные пологи, установленные командором, прикрывали надежнее стражи.
За первый день пути мы углубились в сельву не больше чем на дюжину километров. Вторые сутки были еще хуже, ручей повернул почти в обратную сторону, и пришлось прорубаться пару часов, пока нашли подходящую водную тропу. Зато на третий день нам улыбнулась удача!
Потеряв и второй ручей, мы довольно быстро нашли полноценную реку! Течение, конечно, шло, по направлению к океану, но было тихим и равномерным. А истекала река как раз с востока.
— Кто умеет строить плоты?
Четверо умели.
— Возьмите себе по напарнику, остальным разбить долговременный лагерь. На постройку качественных плотов потребуется больше одного дня.
— К воде приближаться осторожно! — Опцион и тут не изменяет себе. — Река достаточна полноводна, чтобы в ней водилась всякая гадость.
Отсутствие плотницких топоров значительно сказывалось на производительности нашего труда. Мачете — хороший инструмент, но его предназначение: рубить тонкие стволы и лианы, а никак не толстые бревна. Впрочем, лиан запасать пришлось тоже изрядно. Тратить драгоценные веревки на плоты оборотень запретил. Поход обещал быть долгим, так что его прижимистость легко объяснима. Недолгое совещание решает: плавсредств будет три.