— Сам виноват, — выглянув из-под закрывавших лицо ладоней, произнес побитый, когда боевитая жена шахтера выместила свою злость и удалилась. — Отвык, два года то походы, то дальняя стража.
— Ты аккуратнее, Широкой Ноге она на днях усы сбрила! — просветил Хорт, глаза Регвара в ужасе закатились.
— А что вы им позволяете-то такое? — Это уже мое любопытство.
— Ты наших женщин не трогай! Как захотят, значит, так и надо! — хором накинулись на меня оба дварфа.
— Вам оно видней. — Примирительно вскидываю ладони, у Стального Брюха явно чешутся кулаки, требуя возместить урон самолюбию.
Кажется, я начинаю подозревать, отчего у гномов такой характер! Слава Создателю, Хорт вовремя перевел разговор, предложив выпить по кружечке «за знакомство». Регвар благодушно согласился нас угостить в лучшей городской корчме.
Вальгарн был небогатым городком, даже в лучшей таверне не позволили себе деревянную мебель, ограничившись искусно вырезанной каменной. Компанию страждущим промочить горло я не составил. Разговоры о пиве утомили так, будто несколько дней пил его не переставая. Договорился о комнате с хозяином и спокойно отправился спать в уютную постель.
На следующее утро хорошенько потрудился, будя похмельного Регвара, правый глаз которого наливался лиловым цветом свежепосаженного фингала.
— Что так рано?! — Гном категорически отказывался открывать глаза. — Наш дилижанс отбывает в пол-одиннадцатого!
— А мы что, не пешком?
— Дал мне Дьюрин тупого сопровождать! — крикнул гном, зарываясь под подушку. — Зачем сапоги изнашивать, пусть транспортники работают! И не трогай меня, сам встану.
Ну его, пусть спит.
Спустившись в общий зал, попросил приготовить на завтрак что-нибудь легкое. Подметающая помещение юная гнома вовсю глазела на меня, как на диковинку. Наверно, никогда еще не встречала людей. Интересно каково это: жить, никогда не видя солнца? Не ходить по зеленой траве, растительность подземелий — сплошь мох и вьюны. Наверно, перед сном просит рассказать сказки о поверхности?
— Как тебя зовут, дитя? — Стараясь не испугать, подзываю девчушку к своему столу.
— Ниана. — Какие синие у нее глаза. — А вы правда людь?
— Правда, только правильно говорить «человек», а не «ЛЮДЬ».
— А когда много, «человеки»? — Сколько непосредственности!
— Нет, когда много — люди.
— Странно как-то, один — гном, много — гномы. А можно я тебя буду людью называть?
— Лучше не надо, называй по имени, Дагом.
— А вы расскажете мне сказку о подлунных цветах?
— Ниана! Отстань от посетителя! — Из приоткрытой двери кухни выглядывает гномесса в летах.
— Ничего, она мне не мешает, — вступаюсь за малютку.
— Расскажи о цветах, ну пожалуйста! Я, конечно, видела картинки, но они там скучные, хоть и красивые. Да-а-аг, ну расскажи! — Если она так же продолжит дергать меня за рукав, то завтрак растянется. Поправляю куртку, рука неловко соскальзывает от очередного рывка. Неспроста.
— Я тебе покажу, только тс-с-с, пусть будет нашей тайной! — Случайно ли моя ладонь нащупала во внутреннем кармане колокольчик? Не думаю. Достаю на свет «живой» цветок.
— Ой, — прижимая ладошки к губам, замирает ребенок. — Какой он, какой он… — Но не находит слов.
— Можешь потрогать, — великодушно разрешаю. Когда маленькая ручонка касается стебелька, синий бутон раскрывается, и тихий звон разносится в недрах земли. Что это было? А моя рука сама тянется навстречу восхищенному дитю. — Он теперь твой, — произносят губы без участия сознания. И это не магия Видящей, не манипулирование сознанием, что-то иное — гораздо большее движет мной сейчас. Даже Творцу не доступное. Еще чуть-чуть и, мне кажется, пойму, кто же я! И кто такие все мы — эрмы. Но миг уходит.
Зайди сейчас кто случайно в трапезную, сильно был бы удивлен. Плачущую счастливыми слезами девчушку подземного мира, стараясь не поранить, к груди прижимал сказочный эрм. Все маскировочные щиты и измененные ауры слетели, будто их и не было никогда. Но меня это абсолютно не волновало.
Но все когда-то проходит, и разум берет верх. Вновь оплетает астральная сеть и корежит энергетику изменение полей, пока еще рано быть собой. Вытираю салфеткой слезы Нианы. Мне надо побыть одному, оставляю недоеденный завтрак и поднимаюсь в комнату. Регвар еще не проснулся, хорошо.
Лежа в кровати, просто смотрю в потолок, позволяя мыслям течь куда вздумается. Будь я просто человеком, наверно, сейчас тело колотила бы нервная дрожь. «Что случилось, почему, зачем, из-за чего…» Наслаиваясь, проплывают образы, пусть…
— Эй, что разлегся! Подъем! — Это когда я успел уснуть? Бодрый голос гнома заставляет открыть глаза. — Мы почти опоздали!
— Не кричи, я уже одет и даже перекусил на дорожку. — Регвар выглядел значительно лучше, чем можно было предположить, только серебряный динар, приложенный к глазу, выдавал его вчерашние приключения.
— А я уже не успею ничего съесть. — После ночных возлияний его еще тянет набить живот? Железное у него здоровье! — Так, вроде собрались. У нас десять минут добежать до станции и успеть купить билеты.
Тьфу, тут еще и билетная система?!
— А вчера по поводу билетов нельзя было озадачиться? — А я-то считал дварфов основательным народом.
— Нельзя! — бородач категоричен. — Пиво и хорошая драка всегда важнее!
Кто бы сомневался в таком ответе.
Из таверны пришлось буквально выбегать, жаль, хотелось сказать что-то доброе Ниане на прощание. Транспортная, пассажирская дрезина состояла из двух платформ. На головной стояло несколько помп, на замыкающей располагались удобные скамьи со спинками. Глядя на количество желающих отправиться в путь, засомневался, а хватит ли нам мест?
— Два билета: один полный, один пассажирский. — Регвар протягивает деньги гному в характерной жилетке дорожного департамента. Тот удивленно вскидывает на меня взгляд:
— А-а-а, поднебник, хорошо, пассажирский так пассажирский. — Не понимаю, в чем отличие. Забираем билеты.
— Пошли, тебе на заднюю, — хватая меня за локоть объясняет попутчик.
Основной контингент пассажиров составляют дамы, заполнившие почти все скамьи. Интересно, тут принято уступать место женщинам? И если да, то за что держаться, стоя? Никаких перил не видно. А куда делся Регвар? Вот демон! Все мужчины гномов, не только «дорожники», заняли места у рычагов движителей. А я начинал ловить на себе косые взгляды гномесс, которые сменялись по мере понимания того, что я не дварф, с осуждающих на жалостливые.
— Эй, Регвар. — Пробираюсь на головную платформу. — Делай, что хочешь, но в том террариуме я не поеду! Можно встать за помпу?
— А потянешь, людь? — за попутчика отвечает главный машинист. — Мне же нагрузку надо на шестерни правильно распределить, ты больше проблем доставишь, чем поможешь.
— Поставь его со мной в пару, — вступается Регвар. — Если что, я и за двоих смогу.
— Хорошо, — правильно оценив габариты сержанта, соглашается дорожник.
— Ты же говорил: «Нечего ноги топтать, пусть транспортники работают», — шепчу на ухо.
— Так разве это работа, вот управлять всем этим, то да! Это тебе не мелкую вагонетку Хорта водить, тута умение надобно! — Военный с уважением оглядывается на водителя.
Все шестьдесят сидячих мест второго «вагона» были заняты, на рычагах же нас всего десять. Но если начать движение было трудно, то в дальнейшем состав катился уверенно и плавно под размашистое качание помп. Этот трактовый туннель был меньше по размерам, чем уже мной виденный, но движение в нем интенсивнее намного. В основном нас обгоняли маленькие двухчетырехместные однопомповые дрезины. Навстречу же медленно катились грузовые «поезда».
На второй час пути движение замедлилось.
— Туннель сужается тут всего до двух полос. Очень крепкая порода в этом месте, — объясняет мне находящийся справа гном. А я с недоумением взираю на не виданное мной в течение многих веков зрелище — транспортную пробку!
Если в нашем направлении просто стали ехать чуть медленнее, то навстречу тянулась на несколько сот метров череда ожидающих. Размахивая флюоресцентными флажками, движение регулировала гномесса в ярком комбинезоне, иногда покрикивающая на особо торопливых водителей. Но вот тракт расширился до четырехполосного, и мы уверенно набрали ход. По моим прикидкам «дилижанс» мчался со скоростью тридцать километров в час.
— Сбавить ход! — кричит водитель. Послушно замедляем ритм. — Внимание! Переключаюсь на торможение!
— Отпусти помпу и тяни вот за этот рычаг, — подсказывает Регвар. Послушно дергаю за торчащий из пола металлический прут. Ожидаемого мной скрипа тормозов нет, лишь что-то механически лязгает под днищем, и состав послушно останавливается.
— Кому нужна была станция пересадки на направление Дортанга?
— Нам! — Регвар дергает меня за рукав. — Пошли.
Машем на прощание уходящему вдаль «дилижансу».
— Так, эта дорога очень загружена, и, скорее всего, пассажирского состава мы не «поймаем».
— И что мы теперь тут застряли? — Я в общем-то не против посидеть несколько часов, глядя на транспортную суету оживленного перекрестка.
— Зачем? Будем голосовать, авось кому по пути будет! — В подтверждение своих слов Регвар вскидывает руку в до боли знакомом, но таком забытом жесте.
Почти сразу около нас останавливается грузовая платформа:
— Куда надо, тангары? — Но рассмотрев меня внимательнее, поправляется. — И их гостю.
— В Дортанг.
— Звиняйте, не по пути! Вы пробуйте остановить платформы с продуктами, по этой дороге почти все они именно в озерный город и следуют! — Взмах, и могучие руки «дальнобойщиков» наваливаются на рычаги.
Совет оказался дельным, не прошло и получаса, как мы сидели на ящиках с морковью и картофелем. За движители нас не пустили, экипаж многоплатформенного поезда был полностью скомплектован. Даже поговорить с согласившимися нас подвезти не получалось, ящики жутко гремели, и надо было кричать, чтобы быть услышанным.
Дортанг оказался большим городом, центром этой части великих полостей. Кругом царила деловая суета.
— Я рос рядом, в фермерском поселке. А сюда меня возили каждый месяц на ярмарку. — Полной грудью вдыхая непривычный для этих пещер слегка влажный воздух, произносит Регвар. — Люблю этот город!
— Почему его называют Озерным?
— О! Потому что он заложен на берегу громадного подземного водоема.
Это было правдой, черная вода подземелий мелкой зыбью накатывалась на парапет набережной, у которой мы остановились. Разглядеть, до куда тянется водная гладь, не получалось.
— Глубоко тут?
— Не знаю, не мерили, да и зачем это? — У дварфов странные отношения с водой. Люди бы давно все выяснили об озере, на берегу которого живут, подгорникам же было абсолютно все равно.
— Ого, не знал, что гномы ловят рыбу! — Увидеть сидящего с удочкой гнома и впрямь было откровением.
— Тут водится голубая прозрачка, вкуснейшая рыбка, а вяленая, — мечтательно теребит бороду, — да под пиво, мечта!
А, ну раз закуска к пиву, то дварф будет ее ловить хоть в жерле вулкана, это ж «святое».
То, что врата подземного царства закрыты для чужаков, в Дортанге было не заметно, каждый четвертый встреченный на пути не был гномом.
— Эх, надо было взять побольше отгулов! — сокрушается спутник. — Я бы тебе столько всего показал! Но нам пора в поместье Коринов. Пешком топать долго, но в городе есть прокат машин.
Через полчаса мы стали временными обладателями двухместного средства передвижения на колесах, обтянутых каучуком.
— А что вы не используете педали? — задаю давно мучающий меня вопрос.
— Какой же дурак будет вертеть ногами, если можно работать руками? — В голосе Регвара непонимание.
Вспоминаю, что у дварфов плечевой мышечный пояс развит гораздо сильнее, чем у людей.
Из сержанта плохой водитель, это становится понятно почти сразу, потому как он неуверенно выруливал со стоянки. Думаю, что пешком было не намного медленнее, из-за его неуверенности мы двигались не сильно быстрее пешеходов. По дороге Регвар много нового узнал о своей личности от обгоняющих нас, кому наша повозка мешала разогнаться до привычных скоростей. Тот вяло огрызался, но понимал справедливость претензий. Когда подземный мох уже начал темнеть, впереди показалось поместье.
— Кого я вижу, Регвар! — встречает нас радостным криком, как лунь, седой привратник.
— Дядя Горган!
Ежели полезет и ко мне обниматься, срочно потребуется придумать вежливый отказ, если у них кости трещат от такого приветствия, то мне и подавно будет бо-бо.
— Ты наконец-то взялся за ум и решил уволиться из армии? — не разжимая объятий интересуется Горган.
— Нет, дядя, вот сопровождаю людя, у него дело к нашему тану.
— Будем знакомы. — На всякий случай отступаю на полшага. — Бывший управляющий поместьем, а нынче обычный старик Горган Могучий Топор, — представляется привратник.
— Эх Даг Ор, людь. — Если им так привычнее.
— Тан дома?
— Отбыл в столицу и будет не скоро.
Регвар огорчен ответом.
— А мастер Шарис? — Я уже знаю, что так именуют местного главного пивовара.
— Вы с ним, наверно, разминулись по дороге, он за покупками уехал в город. Завтра обещался быть.
— Горган, я спешу и сразу поутру мне надо уже уехать. Познакомишь Дага с мастером, хорошо?
— Что, даже не погостишь?
— Дядя, это армия, там не терпят самоволок.
— Понимаю, сам по юности дурил в погонах. — Старик вздыхает, на миг погружаясь в воспоминания. — А так познакомлю, конечно, не зря же такой путь человек проделал.
О наконец-то правильно!
— Поверь, Шарис не пожалеет, да и все мы. — Регвар заговорщицки подмигивает.
— Да что это я вас держу на пороге! — вспоминает о правилах гостеприимства Горган. — Заходите в дом.
Как только зашли в просторную гостиную, так Регвара обступила толпа родни. Не желая мешать тому общаться с давно не виденными родственниками, попросил проводить меня на кухню, а затем в отведенную для гостей спальню.
— Регвар не хотел вас будить, но на словах пожелал удачной сделки и доброго камня под ногами. — Немолодая гномесса, приготовившая мне завтрак, в одиночестве хлопочет на кухне. — Вы же ждете Шариса?
— Да, — еле выговариваю набитым ртом. Кто там говорит, что гномья кухня пресная и невкусная, наверно, этот слух пустили орки. Хочется облизать тарелку, но понимаю, в гостях надо соблюдать приличия.
— Он уже прибыл, занимается разгрузкой на заднем дворе.
— Регвар говорил, что вырос на ферме. У вас сельскохозяйственные угодья, а не шахты? — проявляю любопытство, борясь с желанием попросить добавки.
— Да, наш род фермерский, выращиваем клубни, грибы, ночной хмель, конечно, для пивоварни.
Если естественный растительный мир подземелий беден, то искусственно выращенных и измененных плодов и прочей флоры в достатке. Надо только уметь за ними следить и вкладывать огромное количество труда. И богатые урожаи теплых недр не заставят себя ждать.
— Я слышал некоторые даже кур разводят?
— Нет, птица у нас не приживается, а вот свинки — иное дело, этих разводим. Правда, не много, а то жрут они в три горла, накладно выходит.
Под неторопливый разговор решаюсь попросить добавки. Кухарка оказалась болтливой, с радостью рассказывала о нехитром местном быте. Исподволь наводящими вопросами удалось узнать, что клан Регвара далеко не беден, говоря прямо, очень богат и влиятелен. И не последним камнем в их успехе была пивоварня, варившая действительно изумительный портер, который я уже распробовал. Когда мой желудок категорически отказался принимать в себя даже капельку добавки, попрощался с гостеприимной хозяюшкой и направился на поиски мастера.
Это оказалось не так и просто. Поместье с принадлежащими ему территориями было очень велико. Несколько раз даже заблудился в переходах туннелей, связывающих различные пещеры, но Шарис был неуловим. То он уйдет за пять минут до моего прихода, то мы разминемся буквально соседними коридорами. Такая безрезультатная беготня затянулась почти до обеда.
Одну из полостей пересекал подземный ручеек. Разувшись, опустил ноги в прохладную водицу, приятно охлаждая натруженные ступни. Как-то меня совсем не впечатляет величие подземного царства. Да, красиво, но чуждая красота, мне больше по нраву не наскальные барельефы и переливающиеся в свете мха сталактиты, а зеленый ковер травы и шелест листьев над головой.
— Уж не наш ли гость, о котором гудит все поместье, моет ноги в питьевом ручье?
Тьфу, резко вскакиваю, краснея.
— Они почти чистые! — Когда в следующий раз буду в чем-то оправдываться, надо будет придумать что-то менее глупое.
— Не переживайте, это вода для свиней. — Суровый, насмешливый баритон резко контрастировал с внешностью шутника. Тот был очень молод, около тридцати, что по меркам гномов начало юности.
— Все равно, неудобно получилось. — Торопливо обуваюсь.
— Горган сказал, нам есть о чем поговорить?
— Наверное, ошибся. — Слишком он юн.
— Я Шарис. — Главный пивовар клана? — Не обращайте внимание на возраст.
— Это нелегко, я представлял вас совсем другим.
— О, это всех удивляет. — Смех у него заразительный. — Но звание мастера ношу заслуженно. Просто я гений! — От скромности это нагло подмигивающее лицо морщинами не покроется точно.
— Попробовав ваш портер, соглашусь.
Ни грамма не кривлю душой. Но в каком же возрасте он стал мастером? Если два года не бывавший дома Регвар уже его так именовал.