Наконец, они вышли на другую поляну; Лань взвилась в воздух и сбросила с себя руку Алисы.
– Я Лань! – закричала она радостно. – А ты – человечий детеныш!
Тут в ее прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она умчалась прочь.
Алиса долго смотрела ей вслед; слезы навертывались ей на глаза при мысли, что она так внезапно потеряла свою милую спутницу.
– Ну, что ж, – сказала она, наконец. – Зато теперь я знаю, как меня зовут. И то хорошо… Алиса… Алиса… Больше уж ни за что не забуду… Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь идти?
На этот вопрос ответить было нетрудно: через лес вела только одна дорога, и обе стрелки указывали на нее.
– Дойду до развилки, – подумала Алиса, – тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны.
Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге, но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано:
А на другой:
– Судя по всему, – размышляла Алиса, – они живут вместе. Как это я раньше не догадалась… Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!
Так она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась. Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а – 52
Глава IV ТРАЛЯЛЯ И ТРУЛЯЛЯ
Они стояли под деревом, обняв друг друга за плечи, и Алиса сразу поняла, кто из них Труляля, а кто – Траляля, потому что у одного на воротнике было вышито «ТРУ», а у другого – «ТРА».
– А «ЛЯЛЯ», верно, вышито у обоих сзади, – подумала Алиса.
Они стояли так неподвижно, что она совсем забыла о том, что они живые, и уже собиралась зайти им за спину и посмотреть, вышито ли у них на воротнике сзади «ЛЯЛЯ», как вдруг тот, на котором стояло «ТРУ», сказал:
– Если ты думаешь, что мы из воска, выкладывай тогда денежки! За посмотр деньги платят! Иначе не пойдет! Ни в коем разе!
– И задом наперед, совсем наоборот! – прибавил тот, на котором было вышито «ТРА». – Если, по-твоему, мы живые, тогда скажи что-нибудь…
– Пожалуйста, простите меня, – сказала Алиса, – я не хотела вас обидеть.
Больше она ничего сказать не могла, потому что в голове у нее неотвязно, словно тикание часов, звучали слова старой песенки 53 – она с трудом удержалась, чтобы не пропеть ее вслух.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Труляля, – но это не так! Ни в коем разе!
– И задом наперед, совсем наоборот, – подхватил Траляля. – Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!
– Я думала о том, – сказала вежливо Алиса, – как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет… Не покажете ли вы мне дорогу?
Но толстячки только переглянулись с усмешкой.
Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула:
– Первый!
– Ни в коем разе! – тут же отозвался Труляля и так быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули.
– Второй! – крикнула Алиса и ткнула пальцем в Траляля.
– Задом наперед, совсем наоборот! – крикнул он.
Другого Алиса и не ждала.
– Ты неправильно начала! – воскликнул Труляля. – Когда знакомишься, нужно прежде всего поздороваться и пожать друг другу руки!
Тут братцы обнялись и, не выпуская друг друга из объятий, протянули по одной руке Алисе 55. Алиса не знала, что ей делать: пожать руку сначала одному, а потом другому? А вдруг второй обидится? Тут ее осенило, и она протянула им обе руки сразу. В следующую минуту все трое кружились, взявшись за руки, в хороводе. Алисе (как она вспоминала позже) это показалось вполне естественным; не удивилась она и тогда, когда услышала музыку; она лилась откуда-то сверху, может быть, с деревьев, под которыми они танцевали? Сначала Алиса никак не могла понять, кто же там играет, но потом догадалась, что просто это елки бьются о палки, словно смычки о скрипки.
– Смешнее всего было то, – рассказывала потом Алиса сестре, – что я и не заметила, как запела: «Вот идем мы хороводом…» Не знаю, когда я начала, но пела, верно, очень, очень долго!
Братцы были толстоваты: скоро они запыхались.
– Четыре круга – вполне достаточно для одного танца, – пропыхтел Труляля.
Они остановились так же внезапно, как и начали; музыка тут же смолкла.
Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать беседу с теми, с кем ты только что танцевала.
– Нельзя же сейчас вдруг взять и сказать: «Здравствуйте!» – думала она. – Так или иначе, но здороваться уже поздно.
– Надеюсь, вы не очень устали? – спросила она, наконец.
– Ни в коем разе! – отвечал Труляля. – Большое спасибо за внимание!
– Премного благодарны! – поддержал его Траляля. – Ты любишь стихи?
– Д-да, пожалуй, – ответила с запинкой Алиса. – Смотря какие стихи… Не скажите ли вы, как мне выйти из лесу?
– Что ей прочесть? – спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.
– «Моржа и Плотника». Это самое длинное – ответил Труляля и крепко обнял брата.
Траляля тут же начал:
Алиса решилась прервать его.
– Если этот стишок очень длинный, – сказала она как можно вежливее, – пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой…
Траляля нежно улыбнулся и начал снова:
– Мне больше нравится Морж, – сказала Алиса. – Ему по крайней мере было хоть капельку жалко бедных устриц.
– Мне больше нравится Морж, – сказала Алиса. – Ему по крайней мере было хоть капельку жалко бедных устриц.
– Но съел он больше, чем Плотник, – возразил Траляля. – Просто он прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот!
– Какой жадный! – вскричала Алиса. – Тогда мне больше нравится Плотник! Он съел меньше, чем Морж!
– Просто ему не досталось больше, – сказал Траляля.
Алиса растерялась 62. Помолчав, она проговорила:
– Ну, тогда, значит, оба они хороши!
Тут она замолчала и в страхе прислушалась: в лесу неподалеку кто-то громко пыхтел, словно огромный паровоз. «Уж не дикий ли это зверь?» – мелькнуло у нее в голове.
– А в вашем лесу много тигров и львов? – робко спросила она.
– Это всего-навсего Черный Король, – сказал Траляля. – Расхрапелся немножко!
– Пойдем, посмотрим на него! – закричали братья, взяли Алису за руки и подвели к спящему неподалеку Королю.
– Милый, правда? – спросил Траляля.
Алисе трудно было с ним согласиться. На Короле был красный ночной колпак с кисточкой и старый грязный халат, а лежал он под кустом и храпел с такой силой, что все деревья сотрясались.
– Так можно себе и голову отхрапеть! – заметил Труляля.
– Как бы он не простудился, – забеспокоилась Алиса, которая была очень заботливой девочкой. – Ведь он лежит на сырой траве!
– Ему снится сон! – сказал Траляля. – И как по твоему, кто ему снится?!
– Не знаю, – ответила Алиса. – Этого никто сказать не может.
– Ему снишься ты! – закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. – Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?
– Там, где я и есть, конечно, – сказала Алиса.
– А вот и ошибаешься! – возразил с презрением Траляля. – Тебя бы тогда, вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне 63.
– Если этот вот Король вдруг проснется, – подтвердил Труляля, – ты сразу же – фьють! – потухнешь, как свеча!
– Ну, нет, – вознегодовала Алиса. – И вовсе я не потухну! К тому же если я только сон, то кто же тогда вы, хотела бы я знать?
– То же самое, – сказал Труляля.
– Самое, самое, – подтвердил Траляля.
Он так громко прокричал эти слова, что Алиса испугалась.
– Ш-ш-ш, – прошептала она. – Не кричите, а то вы его разбудите!
– Тебе—то что об этом думать? – сказал Труляля. – Все равно ты ему только снишься. Ты ведь не настоящая!
– Нет, настоящая! – крикнула Алиса и залилась слезами.
– Слезами делу не поможешь, – заметил Траляля. – О чем тут плакать?
– Если бы я была не настоящая, я бы не плакала, – сказала Алиса, улыбаясь сквозь слезы: все это было так глупо.
– Надеюсь, ты не думаешь, что это настоящие слезы? – спросил Труляля с презрением.
– Я знаю, что все это вздор, – подумала Алиса. – Глупо от этого плакать! Она вытерла слезы и постаралась принять веселый вид.
– Во всяком случае, мне надо поскорей выбраться из лесу. Уж очень что-то темнеет. Как, по-вашему, это не дождь там собирается?
Труляля быстро раскрыл огромный зонтик и спрятался под ним вместе с братом. А потом задрал голову и произнес:
– Никакого дождя не будет… по крайней мере здесь! Ни в коем разе!
– А снаружи?
– Пусть себе идет, если ему так хочется. Мы не возражаем! И даже задом наперед, совсем наоборот!
– Только о себе и думают, – рассердилась Алиса и совсем уже собралась c ними распрощаться, как вдруг Труляля выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.
– Видала? – спросил он, задыхаясь от гнева.
Глаза его округлились и пожелтели, дрожащим пальцем он показывал на какую-то белую вещицу, которая валялась под деревом.
– Это всего-навсего погремушка, – сказала Алиса, всмотревшись. – Погремушка, а не гремучая змея, – поторопилась она добавить, думая, что он испугался. – Старая погремушка… Старая, никуда не годная погремушка!
– Так я и знал! – завопил Труляля, топая в бешенстве ногами, и принялся рвать на себе волосы. – Поломана, конечно!
Он глянул на Траляля, который тотчас повалился на землю и постарался спрятаться под зонтом.
Алиса положила руку на плечо Труляля.
– Не стоит так сердиться из-за старой погремушки! – сказала она примирительно.
– И вовсе она не старая! – закричал Труляля, разъяряясь пуще прежнего. – Она совсем новая! Я только вчера ее купил! Хорошая моя… новая моя… ПОГРЕМУШЕЧКА!
И он зарыдал во весь голос.
А Траляля меж тем пытался спрятаться в зонтик, закрывая его вместе с собой. Это было так странно, что, засмотревшись, Алиса совсем забыла про его разгневанного братца. Правда, зонтик у Траляля никак не закрывался; кончилось все тем, что он совсем запутался и покатился в зонтике по земле – наружу торчала одна голова. Так он и лежал, ловя воздух ртом и широко раскрыв глаза.
– Ужасно похож на рыбу! – подумала Алиса.
– Что ж, вздуем друг дружку? – спросил Труляля, внезапно успокаиваясь.
– Пожалуй, – угрюмо отвечал Траляля, вылезая из зонтика. – Только пусть она поможет нам одеться.
Братья взялись за руки и отправились в лес, а через минуту вернулись с грудой всяких вещей: были тут и диванные валики и каминные коврики, и одеяла, и скатерти, и крышки от кастрюль, и совки для угля.
– Надеюсь, завязывать и закалывать ты умеешь? – спросил Труляля. – Все это нужно на нас надеть и как-то закрепить!
Позже Алиса рассказывала, что в жизни не видела такой суеты. Как они хлопотали! А сколько всего на себя понадевали! И все нужно было как-то прикрепить и пристегнуть.
– Если они все на себя натянут, – подумала Алиса, – они будут совсем как узлы со старым тряпьем!
В эту минуту она как раз прилаживала Траляля на шею диванный валик.
– Привяжи покрепче, а то отрежет мне ненароком голову, – сказал Траляля. И, подумав, мрачно прибавил: – Знаешь, одна из самых серьезных потерь в битве – это потеря головы.
Алиса фыркнула и тут же закашлялась, чтобы прикрыть свой смех. Она боялась его обидеть.
– Я очень бледный? – спросил Труляля, подходя к Алисе, чтобы она привязала ему шлем к голове. (Труляля называл его шлемом, хотя шлем этот, по правде говоря, походил больше на сковородку.)
– Пожалуй… бледноват, – осторожно ответила Алиса.
– Вообще-то я очень храбрый, – сказал Труляля, понизив голос. – Только сегодня у меня голова болит!
Но Траляля его услышал.
– А у меня болит зуб! – закричал он. – Мне больнее, чем тебе!
– Тогда не деритесь сегодня, – обрадовалась Алиса.
Ей так хотелось их примирить.
– Слегка подраться все же нам придется, – сказал Труляля. – Но я не настаиваю на долгой драке. Который теперь час?
Траляля взглянул на свои часы и сказал:
– Половина пятого.
– Подеремся часов до шести, а потом пообедаем, – предложил Труляля,
– Что ж, – отвечал со вздохом Траляля, – решено. А она пусть смотрит! И, повернувшись к Алисе, прибавил:
– Только очень близко не подходи! Я, когда разойдусь, сокрушаю все, что попадет мне под руку!
– А я сокрушаю все, что попадет мне под ногу! – закричал Труляля.
Алиса засмеялась.
– Вот, верно, достается от вас деревьям! – сказала она.
Труляля огляделся с довольной улыбкой.
– К тому времени, когда драка будет закончена, – сказал он, – вокруг не останется ни одного дерева! Ни одного во всем лесу!
– И все из-за погремушки! – сказала она, все еще надеясь, что они хоть немного устыдятся.
– Я бы ему ни слова не сказал, – ответил Труляля. – Но она была совсем новая!
– Хоть бы уж этот страшный ворон прилетал поскорее! – подумала Алиса.
– Знаешь, – сказал Труляля брату, – у нас всего одна шпага. Но ты можешь драться зонтом. Он острый, не хуже шпаги! Что же, надо торопиться! Скоро будет темно, как в бочке!
– И даже еще темнее, – прибавил Траляля.
Тут все вокруг так почернело, что Алиса решила: приближается гроза.
– Какая огромная туча! – сказала она. – Как быстро она приближается! Ой, у нее, по-моему, крылья!
– Это ворон! – пронзительно вскрикнул Труляля.
Братья бросились бежать и через минуту скрылись из виду.
Алиса нырнула в лес и спряталась под большим деревом.
– Здесь ему до меня не добраться, – подумала она. – Он такой огромный, что между деревьев ему не пролезть! Как он машет крыльями! От них в лесу прямо буря поднялась! Вон летит чья-то шаль! Видно, ее сорвало ветром…
Глава V ВОДА И ВЯЗАНИЕ
С этими словами она поймала шаль и стала смотреть, кому бы ее отдать. Не прошло и минуты, как из чащи стремительно выбежала Белая Королева, широко раскинув руки, словно в полете 67. Алиса с улыбкой пошла ей навстречу с шалью в руках.