Из пола выросли два низких кресла. Ставр скомандовал инку костюма включить пси-фильтр, и вокруг них замерцал серебристый «туман» блокирующего мысли пси-поля. Во взгляде Левашова отразилось понимание. Ставр перешел на слоган-речь:
«Я опер контрразведки, Артур, и об этом пока никто не должен знать, даже патриархи синклита, с которыми вы дружны. Моя цель — нагуали... Ну, может, не столько они, сколько все, что происходит вокруг них. Я обследовал нагуаль возле Копа де Плата, а также в Солнечной системе и понял, что штука эта непредсказуемо опасна. Загадка нагуаля лежит, наверное, больше в области социокосмологической, чем физической. А ваше мнение?»
«Я не знаю, что такое нагуаль. Во всяком случае, это не черная дыра, так как поглощение всех типов излучений не сопровождается полным коллапсом вещества. Может быть, идеальное «абсолютно черное тело»? В нашем континууме реализовать такую вещь невозможно, таковы физические законы, законы термодинамики. Может, это пресловутая зеркальная материя с отрицательной гравитацией, а может, спонтанно растущее «абсолютное дерево энтропии»... Да-да, растущее, потому что объем нагуаля возле Чужой медленно увеличивается. Знаете, на что это похоже? На раковые метастазы. Я также не ведаю, к чему может привести рост нагуаля. Пока он ни с одной из форм материи не взаимодействует. Но это с материей нашей метавселенной! В то время как роиды и тартариане суть объемы иных вселенных, закапсулированных в нашей под воздействием местных физических законов. Что, если нагуали каким-то образом станут реагировать с ними? Что, если есть какой-то спусковой механизм этого реагирования? Представляете последствия? Энергетические процессы, присущие нашей метавселенной, ограничены низкоэнергетическими характеристиками ее вакуума, в то время как энергетические возможности вакуума объектов чужан, как минимум, на порядок выше. Если нагуали дестабилизируют состояние Тартара и Чужой, может произойти спонтанная фазовая перестройка нашего вакуума, что опасно не только для ближайших звезд, но и для метагалактики в целом! Понимаете, о чем речь?!»
«Именно поэтому наша организация и взялась за изучение феномена нагуаля. По моим личным наблюдениям, Тартар «искрит», то есть его ядро уже возбудилось, что привело к тектоническим сдвигам, ломке коры и местным эруптивным процессам. Паутины, которые, как известно, являются полевыми стабилизаторами континуума Тартара, еще кое-как справляются с задачей гашения колебаний, но процесс начинает выходить из-под их контроля. А нам, кстати, докладывают, что там «все нормально».
«Вы хотите сказать, что некто заинтересован в том, чтобы люди не знали истинного положения вещей?»
«Артур, ситуация складывается чрезвычайная, поэтому своими предположениями прошу не делиться ни с кем, даже с ближайшими родственниками. Это чревато последствиями... вплоть до летального исхода. Если бы еще не кампания травли паранормов... понимаете?»
«Значит, этот некто, кому выгодна травля и все, что происходит, все-таки существует? А то ходят разные слухи, сбивающие с толку».
«Скажем так: скорее да, чем нет. Правда, вполне может оказатвся, что этот некто — не физическое лицо, а некий направленный процесс, использующий конкретные физические лица, многие из которых даже не догадываются, что подчиняются чужой воле. Если уж мы, люди, владеем методами глубокого кодирования, или зомбирования, как это сейчас называется, то ими наверняка владеет и упомянутый некто. Будьте осторожны, Артур. В последнее время интраморфы гибнут все чаще по самым разным причинам».
«Спасибо за предупреждение, но я не только ученый, но и стармен-пограничник, знающий, когда и где можно рисковать. Уверяю вас, я смогу за себя постоять».
«И тем не менее я буду настаивать на подстраховке. С сегодняшнего дня вас будут прикрывать по императиву «ланспасад».
Левашов пожал плечами, как бы говоря: раз нужно, значит, нужно. Расстались они удовлетворенными в разной степени: Ставр узнал больше, чем рассчитывал, Левашов — меньше. Особенно Панкратова насторожили слова ученого о росте нагуаля. Месяц назад, когда. Ставр еще работал на Тартаре, об этом не было и речи. Данный эффект необходимо проверить в других местах.
Пробыв на погранзаставе до вечера (условного, конечно) в ожидании Виданы, Панкратов решил еще раз поговорить с Железовским, чтобы тот сменил напарника или вообще разрешил работать в одиночку. Внучка Аристарха на борту «Стрельца» так и не появилась.
Уже в метро заставы Панкратов обратил внимание на одного из пограничников, вышедшего навстречу. Был тот мал ростом, смугл и сед и в общем-то не слишком примечателен, но, встретив взгляд его черных глаз, в которых отражались ум, абсолютное понимание, предупреждение и ломающая все барьеры сила, Ставр даже споткнулся, с удивлением оглядываясь на незнакомца. Вдобавок ко всему показалось, что кто-то с отеческой усмешкой потрепал его по щеке. И еще Ставр заметил, что на безымянном пальце левой руки незнакомца красуется перстень из прозрачно-черного камня, напоминающего морион. Точно такой же перстень с плавающей изумрудной искрой в глубине камня приснился ему несколько дней назад. Что таких совпадений просто так не бывает, Панкратов сообразил, уже выходя из метро Управления на Земле.
* * *Архонт Всемирного Веча Велизар не удивился, когда президент Совета безопасности Хасан Алсаддан испросил у него аудиенции. Он догадывался, о чем пойдет речь.
Алсаддан прибыл не один, а со свитой в десять человек, в которую входили секретарь, советники, а также телохранители — люди и витсы. На этот раз одет он был в цветастый халат и парадный тюрбан, а туфлям с загнутыми носами мог бы позавидовать любой калиф прошлых веков.
Велизар, одетый скромнее — в летний блузон голубого цвета с серебряными разводами в славянском стиле и такие же брюки, оценил помпезность визита сразу, но даже бровью не повел. Вышел из-за рабочего инк-стола, поклонился и провел высокого визитера в сад для приема особо почетных гостей. Один из телохранителей вознамерился было последовать за ними, но вдруг закрыл глаза и вышел, деревянно переставляя ноги. Остальные расположились в «ромашке» приемной, вырастив мебель по вкусу.
Алсаддан подождал немного, но так как никто в резиденции архонта не появился (Велизар знал, кого ждал президент Совета безопасности — корреспондентов разных компаний новостей, и принял меры), начал разговор в недопустимо категоричном тоне, причем на звуке, а не слоган-речью:
— Великий князь! Я хотел бы сделать несколько официальных заявлений. Первое: в связи с обострением криминогенной обстановки в Системе, и особенно на Земле, необходимо переизбрать комиссара-приму службы безопасности Пауля Герцога как не справившегося с обязанностями. За последние два года рост нераскрытых преступлении превысил все допустимые для социума нормы, небывалая волна терроризма обрушилась на...
— Заявление принято,— мягко перебил гостя Велизар.— Ваше предложение будет рассмотрено на ближайшем Соборе. Если, конечно, Совет безопасности единодушен в своем мнении относительно отставки комиссара.
Алсаддан остался холоден и невозмутим.
— К сожалению, Совет не единодушен, однако обстановка складывается таким образом, что требуются меры чрезвычайного характера.
— Хасан, вы прекрасно понимаете, что без одобрения Совета решение об отставке комиссара принято быть не может.
— Но зато вы можете сделать это своим указом.
— Для этого нужны очень весомые аргументы, а я их не вижу. К тому же такой указ все равно должен быть ратифицирован всеми палатами Веча. Что еще вы имеете заявить?
Алсаддан неслышно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, сдержал какое-то резкое слово. В пси-диапазоне он давно пытался прозондировать мысли архонта, опираясь на гигантскую мощь эгрегора, пусть и ослабленную расстоянием, но Велизар тоже владел потоком Сил своего эгрегора, поэтому их пси-партия закончилась вничью.
— Что ж, мы обсудим эту проблему на ближайшем конгрессе Совета. Второе заявление не менее важно, чем первое. Синклит старейшин Всевеча без санкции Совета безопасности и СЭКОНа занимается самостоятельным расследованием некоторых криминальных дел, что мешает следствию и может привести к весьма трагическим результатам. Такими делами должны заниматься компетентные органы, профессионалы ОБ УАСС, а не дилетанты. Факты я изложил в интенсионале, переданном в компсеть вашего секретариата. Считаю, что нарушены этические нормы, а также Устав Всевеча, запрещающий совмещать деятельность проконсулов такого ранга и операторов кримслужбы. Если вы не примете необходимых мер, а именно: немедленно пресечь незаконные действия синклита, изменить его состав, виновных привлечь к дисциплинарной или уголовной ответственности,— я буду вынужден обратиться с рапортом в третейский СЭКОН-суд.
В глазах Велизара не отразилось ничего.
— Меры будут приняты. Ваши заявления записаны, комиссия по правам человека сегодня же примет их к рассмотрению.
— Тогда у меня все.— Алсаддан встал, поклонился и вышел из сада в кабинет. Велизар задумчиво смотрел ему вслед.
* * *Они собрались в знакомом бункере спустя два часа после посещения Алсадданом архонта Всемирного Веча: трое советников синклита старейшин, Велизар и Пауль Герцог. Но беседу не начинали, пока к ним не присоединились еще двое — Забава Боянова и председатель СЭКОНа Ги Делорм.
Велизар в одном слогане передал содержание своей беседы с Алсадданом и на долгие несколько секунд все замолчали, переваривая услышанное. Потом Железовский проговорил:
«Они выясняют степень защиты и готовность к обороне наших бастионов, иной причины личного появления Ха-сана в Вече я не вижу. Он мог просто позвонить по консорт-линии, не выходя из своего кабинета».
«Я тоже так считаю,— кивнул Баренц.— Последние убийства интраморфов подтверждают этот тезис. Интраморфа можно убить просто — издали, с помощью карабинов и винтовок, снабженных ультраоптическими насадками и компьютерным блоком наводки, или еще проще — взорвав его в машине, лифте или в метро. Так нет же, их подстерегают группой, используют парализаторы и мощные усыпляющие средства. Зачем? Ответ один: кто-то экспериментирует, изучает способы защиты интраморфов, их сопротивляемость и живучесть. И этот «кто-то» — конечно, ФАГ».
«Не каждого интраморфа можно убить издали,— возразил ради истины Ратибор Берестов.— Бомбу, во всяком случае, унюхает любой из нас, а тем более эр-мастер».
«Зачем вспоминать эрмов? Эрм — воин по рождению, он воспринимает происходящее как вызов, на который должен ответить наилучшим образом. Но в принципе Ярополк прав. В ближайшее время следует ожидать нападений на опытных паранормов, в том числе, на нас».
«Я давно жду этого,— с угрозой произнес Железовский.— Если это случится, мы выйдем на ФАГа быстрее».
«Не хвались, идучи на рать, старик. Много ли ты знаешь о возможностях ФАГа или его эмиссаров?»
«Одного не понимаю,— сказал Ги Делорм.— Зачем ФАГу раскрываться, начиная охоту за нами? Ведь этим он добьется только включения чрезвычайных режимов типа ГО или «шторма» ВВУ».
«А кто нам разрешит включить эти режимы? О ФАГе знаем только мы,— холодно обронила Боянова.— Вернее, не знаем даже, а догадываемся. Вот почему он хочет устранить нас в первую очередь, как единственную силу, способную помешать ему. Хотя, честно говоря, мне кажется, что мы заблуждаемся, оценивая мощь ФАГа. Если нагуали суть его форпосты, справиться с которыми невозможно, то террор, развязанный им в Системе, отдает средневековьем».
«Забава, вы, как всегда, вовремя окатываете мужчин холодной водой сомнений,— улыбнулся Велизар.— Но вы забываете, что человечество разделилось на четыре типа людей и напоминает четырехслойную пирамиду, причем перевернутую, поставленную на острие».
«Я считала, что человечество разделено на два типа людей: на тех, кто принимает решения, и тех, кто эти решения выполняет. Шучу. А если Серьезно, люди делятся на нормалов и паранормов. Не так ли?»
«По сути так, и все же человечество — пирамида. Первый ее слой, самый широкий — основание, составляют теллуриты, то есть люди, живущие только на Земле или вообще на планетах. Второй слой, уже гораздо меньший,— это соляриты, люди, освоившие Систему, но тоже в общем-то не способные обходиться без привычных удобств в условиях тяготения. Третий слой — сидериты, это в основном стармены, бродяги космоса, разведчики, археонавты, экспедиторы, исследователи, туристы, большую часть жизни проводящие в открытом пространстве, в поисках Неизведанного. И, наконец, острие пирамиды — паранормы, интраморфы, домом для которых может быть в принципе вся Вселенная. Так вот, если это острие удалить, уничтожить, рухнет вся пирамида».
«Я понимаю, и все же не следует преувеличивать нашу исключительность. Просто природа возвращает нам то, что человечество когда-то утеряло».
«Забава, вы опять правы. Мы интраморфы, и все-таки мы — люди! Может быть, чуть «усовершенствованные» природой, и только. Мы живем дольше, больше можем, видим дальше, но способны совершать ошибки, не всемогущи и не бессмертны, как боги. Эрмы, как бы они ни были более приспособлены к жизни во Вселенной, тоже не являются новым видом разумного существа, просто это — высшая стадия развития интраморфа. Кто придет им на смену, я не знаю. Вы тоже». «Знает Тот Мудрый».
Мужчины переглянулись с улыбками, потом Берестов сказал:
«Существует роман древнего писателя Герберта Уэллса «Машина времени». Так вот наш уважаемый Ян Тот — Тот Мудрый напоминает мне героя этого романа, о котором Уэллс написал: «Путешественник во времени принадлежал к числу людей, которые слишком умны для того, чтобы им во всем можно было верить».
«Давайте о деле,— прервал Герцог веселый пси-эквилибр компании.— Алсаддан не остановится на заявлениях, сделанных не ради дела, а ради шумихи. И за ним, судя по впечатлениям Ярополка и Велизара, маячит внушительная сила темного эгрегора. Стоит средствам информации поднять шум о наших «незаконных» расследованиях, и синклит будет обезглавлен. Нужно немедленно готовить адекватный ответ. Я уже подключил к работе три независимые группы, две в императиве «полундра» и одну в режиме «предел», в которые входят ученые и эрмы. Уже появилась интересная информация».
Пауль включил запись, и невидимое облачко пси-сведений «всосалось» в головы собеседников.
«Нами получено косвенное подтверждение того, что ФАГ использует для своих целей южномусанский и южноазиатский эгрегоры. Не исключено, что и североафриканский тоже. Аппаратура криминспекции на всех материках зафиксировала всплески пси-поля именно в моменты нападений на интраморфов и во время больших массовых волнений вроде митингов и шествий «во имя предания анафеме исчадий ада», то есть паранормов, естественно. Теперь думайте, что будем делать».
Думали лидеры защитной системы человечества недолго. У каждого была своя область приоритетных действий, в которой он разбирался лучше других, а решать быстро сложнейшие социальные задачи они умели. Правда, все понимали, что без помощи извне с ФАГом не справятся.
«Надо искать союзников,— выразил общую мысль Баренц.— Не советников, а соратников. Не менее мощных, чем ФАГ».
«Негуманов, что ли? — поморщилась Боянова.— Но они же до сих пор вступать в контакт с нами не желают».
«В первую очередь искать надо среди людей».
«Много они нам помогли, когда в Систему вторгся Конструктор? Уж лучше обратиться к негуманам».
«Я не знал, что ты человеконенавистница, Забава».
«Просто я знаю людям цену».
«Что ж, к негуманам придется обращаться тоже. Потому что гуманоидных цивилизаций, подобных нашей, Даль-разведка пока не нащупала. Скорее всего, как сказал один мой учитель: «Совсем Такие, Как Мы — редчайшее явление во Вселенной!» А еще один тип — кстати, негуман — говорил, что человечество может, но не должно существовать. По замыслу предков Конструктора они перестраивали Вселенную для появления каких-то иных разумных существ, но — не людей».
«Кто же этот тип?» — осведомился Берестов.
«Сеятель, так называемый «серый призрак». Вот кого надо звать на помощь, как когда-то сделал Габриэль Грехов».
«Рискнем,— после короткого молчания подытожил Велизар.— Поручим вам отыскать Сеятелей. Насколько я знаю, из Галактики они ушли. Куда?»
«Это может знать только один человек,— сказал угрюмо Железовский, мысленно погладив по голове вздрогнувшую Забаву.— Сам Габриэль Грехов. Но и его нет на Земле».
* * *Ставр выпустил терафима, который предпочел остаться невидимым, и с любопытством огляделся. В бункере под километровой толщей камня он был впервые.
В общем-то убранство бункера мало чем отличалось от интерьеров стандартных рабочих модулей. Здесь можно было и работать, и отдыхать небольшой компанией в семь — десять человек. Единственный аппарат, назначение которого Ставр вычислить не смог, занимал половину главного помещения в форме куба и полностью второе помещение — конус над кубом, служивший крышей.
«Установка поляризации вакуума,— сказал Железовский, наблюдая за ним.— Вокруг бункера создан слой «абсолютного зеркала». Встречаться будем в основном здесь, но старт-кабину выбирай только в сети коммуникаций УАСС. Код финиш-кокона введен в Умника опосредованно, через программный запрет. Понял, для чего?»
«Любой, кто попытается выяснить код финиша, просто сотрет запись в памяти Умника»,— ответил вместо Ставра его терафим Фил.