Дожидаться посыльного ротный не стал, а завалился спать. Он понимал, что ослушаться авторитета никто не посмеет и поэтому адрес доставят в любом случае, будет ли он спать или ждать посыльного.
Так оно и получилось. Почти перед самым подъемом к ним в дверь постучались. В одно мгновение ротный оказался возле кормушки. Без всяких объяснений вертухай отдал запечатанную маляву и, не прощаясь, ретировался.
– Что там такое? – спросонья поинтересовался чеченец.
– Спи, Тенгиз. Ничего страшного. Мне письмо передали от друга.
Перевернувшись на другой бок, чеченец вновь уснул.
* * *– Как там наш Рэмбо? – спросил генерал-лейтенант Кутасов, когда в его кабинете собрались генералы Наумов и Добровольский.
– Пока все идет по плану, – первым взял слово Наумов. – Капитан Никонов уже находится в карцере с Тенгизом, братом Асламбека Тотоева. Как докладывает наш человек, отношения между ними складываются дружеские. Наш план со скинхедами дал свои результаты, и теперь младший Тотоев смотрит на капитана как на своего спасителя.
– Это хорошо, – сказал Кутасов, доставая свою неизменную курительную трубку. – А как обстоит дело с вашим человеком, которого капитан Никонов якобы должен убить?
Теперь слово взял генерал-майор Добровольский, так как именно его ведомство курировало эту часть операции.
– У нас тоже все готово. Завтра наш человек заступает на смену и будет дежурить как раз там, куда выведут на работу капитана и этого чеченца. Остальное будет зависеть от самого капитана, но учитывая всю его предыдущую «работу», я думаю, что все должно пройти гладко.
– Хотелось бы верить, – задумчиво ответил Кутасов. – Только вот не случился бы форс-мажор. На подготовку другой операции у нас просто нет времени. Может быть, вам отправить туда побольше своих людей, чтобы быть полностью уверенным, что побег состоится?
– Нельзя, Петр. – Добровольский встал из-за стола. – Во-первых, может произойти утечка информации. Им ведь придется объяснять, что к чему. Во-вторых, если чеченец что-нибудь заподозрит – ты сам понимаешь, что многие люди просто не в состоянии правдоподобно сыграть ту или иную роль, – тогда не только вся наша операция становится под удар, но и жизнь самого капитана не будет стоить и гроша.
– Да все я понимаю, Иван, и во многом, конечно, ты прав, но вот как оно все пройдет, тоже вопрос. Там работают люди, у которых свои четкие инструкции. И в них наверняка сказано, что нужно делать при побеге заключенных, тем более с такими тяжкими статьями. Они ведь могут и открыть огонь на поражение.
– Я больше чем уверен, что Никонов тоже об этом знает и берет это во внимание. А он, как известно, стреляный воробей, поэтому, думаю, он разберется.
– Ну, хорошо, убедили. Теперь о еще одном немаловажном деле. – Генерал-лейтенант выпустил в потолок дым. – Нужно задействовать всех свободных людей из ваших ведомств, чтобы те следили за движением в городе. Я имею в виду за приездом новых людей, в частности кавказцев. Когда готовится такая большая террористическая акция, обязательно должна быть подготовка к ней. Кто-то должен заранее приехать в столицу и подготовить съемные квартиры для этих «зомби» и сопровождающих их лиц. Поэтому вы должны задействовать всех своих агентов, чтобы они носом землю рыли, но добыли нам эту информацию. Никого, естественно, задерживать не надо, просто нужно знать квартиры и адреса, где эти непрошеные гости остановятся. Это понятно?
– А почему не предположить, что они решат привезти «зомби» именно в день совершения теракта? – снова вступил в разговор генерал-майор Добровольский.
– Не думаю, что они окажутся такими дураками. Ведь в этот день везде будут усиленные наряды полиции, а на вокзалах и в аэропортах тем более. И уж людей с неадекватным поведением – а эти «зомби», как я понимаю, таковыми и являются – будут задерживать в первую очередь… Нет, они в любом случае привезут их заранее, – возразил Кутасов, и всем стало ясно, что дальнейшее обсуждение этого вопроса бесполезное дело.
– Хорошо, товарищ генерал-лейтенант, мы все сделаем, – за двоих ответил Наумов.
– Ну, всё, мужики, давайте работать, а мне еще на доклад к самому, – генерал-лейтенант показал пальцем в потолок, и всем сразу стало понятно, что его вызывает сам президент.
* * *Асламбек Тотоев сидел в своем кабинете и покуривал кальян. На первый взгляд казалось, что он находился в нирване, хотя на самом деле все было далеко не так. Один из главных террористов сейчас напряженно думал. «Как же не вовремя ты угодил в тюрьму, брат», – рассуждал Асламбек. То, что младший брат попал в тюрьму за убийство, его мало волновало. Даже если бы он попал туда за убийство президента, Асламбек смог бы его оттуда вытащить. За те деньги, которые он готов был выложить за брата, смогли бы оправдать даже убийцу Кеннеди. Он знал, как там у них все делается. Сначала человека признают невменяемым, а потом помещают в психбольницу. А уж оттуда забрать, а вернее, выкупить человека не составит никакого труда. Но только для тех, у кого есть деньги. В подобных клиниках никто никогда не проверяет наличие больных.
В общем, Асламбека сейчас больше интересовало, кого он сможет послать в Ярославль решить вопрос со следователями, адвокатами и судьями, которые имеют или будут иметь отношение к делу его младшего брата. Естественно, ни Махмуда, ни Джафара он посылать не собирался – во-первых, потому, что они нужны ему здесь, а во-вторых, в таких деликатных делах, где следует договариваться с людьми при погонах, такие кандидаты никак не подходили.
Перебрав всех возможных кандидатов, Асламбек остановился на молодом неглупом аварце по имени Ахмед. Он познакомился с ним еще в самом начале своей «карьеры», и все это время Ахмед показывал себя с лучшей стороны. Он работал вербовщиком и всегда выполнял свою работу на «отлично». Имел цепкий, хитрый ум и смахивал на молодого интеллигента, что тоже играло не последнюю роль в их общем деле. Сейчас Ахмед был нужен Асламбеку, как никогда. Именно сейчас, когда готовился «большой заказ».
«Ладно. Дам ему на все про все три дня – ну, максимум четыре, – и пусть возвращается. Все равно, пока будет идти следствие, пройдет не один месяц, а я за это время смогу закончить «большой заказ». Ахмеду потребуется всего лишь всучить этим неверным деньги и пояснить, в каком направлении они должны будут действовать. А уже потом я разберусь сам», – решил для себя главный террорист и, вытащив мундштук изо рта, крикнул:
– Махмуд!
Когда его подчиненный вошел, Асламбек отдал приказ:
– Мне нужен Ахмед. И побыстрее!
– Будет сделано, Асламбек, – кивнул Махмуд и вышел из кабинета.
Главный террорист с самого начала поставил себя так, что ни о каком панибратстве не могло быть и речи. Каждый выполнял свою работу, и каждый знал, кто хозяин, платящий деньги, и кто подчиненный, выполняющий все приказы хозяина. Так было с самого начала и так продолжалось по сей день. Каждый из его подчиненных имел многодетную семью, а заработать такие деньги, какие они получали в месяц от Асламбека, они не могли в другом месте даже за год, и поэтому каждый держался за свое место. Конечно же, с некоторых пор вся эта идеология о том, что неверные должны погибнуть, а на земле должен восторжествовать ислам, понемногу стала уходить на второй план, а ее место медленно, но верно стал занимать материальный вопрос. Единственный, кто не вписывался в эту схему, был как раз Ахмед. Молодому человеку из богатой семьи деньги как таковые не были так сильно нужны, как другим. Было такое впечатление, что он просто играет в опасные игры ради своего удовольствия. Нет, конечно же, он отдавал себе отчет, чем занимается, и Асламбек не боялся, что Ахмед где-то может похвалиться своими опасными подвигами. Нет. Просто он не хотел бы, в конце концов, избавиться от него. Ведь, скорее всего, Ахмед рассчитывал, что рано или поздно по своему желанию сможет выйти из игры. Возможно, он не понимал или не до конца понимал, что все они здесь, начиная от Асламбека и кончая самим Ахмедом, подписали пожизненный контракт. В случае увольнения, так сказать, его просто убьют, причем свои. Каждый понимал, что посторонние люди не должны владеть той информацией, за которую всем им грозит пожизненное заключение. А любой человек, вознамерившийся выйти из игры, автоматически становится чужим.
Через полчаса в кабинете Асламбека появился Ахмед.
– Слушаю тебя, – спокойно сказал он.
– Тебе предстоит поездка в Ярославль.
Ахмед хотел было что-то сказать, но главный террорист, подняв руку, не дал ему этого сделать:
– Дослушай меня до конца. Мой младший брат Тенгиз попал в тюрьму за убийство. Тебе предстоит поехать в Ярославль и решить вопрос таким образом, чтобы после суда мой брат отправился не в тюрьму, а в психиатрическую больницу, откуда я его смогу забрать уже через месяц. Тебе все понятно?
– Не совсем, Асламбек. Как мне предстоит действовать? Мне надо будет запугать следователя или…
– Нет, Ахмед. Пугать никого не нужно. Мы поступим по-другому. Ты отправишься в Ярославль для того, чтобы купить всех этих следователей, адвокатов и судей. Ты должен будешь приехать на место, выяснить, кто сейчас ведет дело моего брата, и уже через этого следователя сделать все остальное. Представишься двоюродным братом Тенгиза, и он сам тебе подскажет, как правильно поступить. Возможно, даже сам все и сделает. На все про все я даю тебе три дня. Думаю, этого времени тебе хватит. Выезжаешь сегодня же. Будешь звонить мне каждый день, чтобы я знал, что там у тебя происходит. Все понятно?
– Да, – коротко ответил молодой человек.
– Тогда иди. Джафар отвезет тебя на вокзал. И не забывай, что меня интересует только положительный результат.
Ахмед уже было отправился к дверям, как Асламбек его остановил:
– Подожди! Чуть не забыл самое главное.
Террорист подошел к вмонтированному в стене сейфу, набрал номер шифра и открыл дверцу. На верхней полке лежали какие-то документы и диски, а вот вторая полка была забита плотными пачками долларов и евро. Взяв несколько пачек, Асламбек протянул их своему молодому подчиненному:
– Вот, возьми. Здесь триста тысяч. Думаю, этого хватит с лихвой.
Взяв деньги, Ахмед спрятал их в карман и поинтересовался:
– Я могу идти?
– Иди.
Оставшись один, Асламбек снова присел на диван и закурил кальян.
* * *Утро следующего дня началось для ротного и Тенгиза, как и предыдущее: резкий удар в дверь и громкий голос надзирателя. Весь вчерашний вечер Тенгиз либо ходил по камере, либо сидел, обхватив голову руками. Роман не торопил его с ответом. Но вот наступило утро, и надо было принимать решение.
– Ну как, согласен с моим предложением, Тенгиз? – спросил Никонов, посмотрев чеченцу в глаза.
– Не знаю.
– В смысле «не знаю»? – удивился ротный.
– Понимаешь, Роман, прежде чем попасть сюда, я смог позвонить своему среднему брату и сообщить о том, что произошло.
– Это в Америку ты, что ли, звонил? – прикинулся дурачком ротный.
– Нет. У нас в семье три брата. Я младший. Брат, который служил в Афганистане и проживает сейчас в Лос-Анджелесе, – это старший. Но есть еще и средний. Он живет в Чечне и тоже, как и я, занимается бизнесом – по-моему, связанным с продажей нефти, точно не знаю. Так вот, когда меня арестовали, я смог ему дозвониться и объяснить, что произошло. Он обещал помочь. А у нас – извини, конечно же, Роман – в отличие от вас, русских, своих в беде не бросают. Тем более братьев. Так вот, Асламбек обещал мне помочь. Поэтому, с одной стороны, у меня, конечно, безвыходное положение и впереди маячит большой срок, а с другой – я все же верю, что брат сможет мне помочь и вытащить отсюда. А вот если я сбегу вместе с тобой, тогда получается, что я сам признаюсь в своей виновности, и мне уже никто не сможет помочь. Или я не прав?
– Нет, ну если ты веришь, что брат тебе поможет, то, конечно, тебе незачем бежать. Просто я хочу тебе сказать, что такие возможности для побега, какие выпали нам, случаются не всегда. Поэтому настаивать не буду, но и отказываться от побега тоже не буду. Ты как хочешь, а я уже все для себя решил.
– Когда собираешься бежать? – тихо спросил чеченец.
– Пока не знаю, – дернул плечом ротный.
На самом деле он уже все решил. Капитан собрался «убить» конвойного и поставить их обоих в безвыходное положение.
Наступил тот момент, когда дверь в камеру открылась, и на пороге появился опер Пономарев.
– Ну что, бойцы? Готовы выйти на работу или снова начнем все с начала?
– Готовы, – за двоих ответил ротный.
– Вот и хорошо. Зинченко! – крикнул опер, повернувшись в сторону коридора.
Спустя минуту в дверях замаячила огромная фигура в зеленой форме, которая была явно не по размеру его обладателю.
«А вот и хохол, о котором говорил майор Котов», – подумал Никонов.
– Вперед! – скомандовал старшина.
В отличие от вчерашнего дня, сегодня на небе сгустились тучи, и вот-вот должен был начаться дождь. «Погода тоже на моей стороне. В такую погоду не очень-то хочется торчать на улице и досматривать машины», – подумал ротный о тех, кто должен будет проверять «Газель».
Все шло по прежнему сценарию. Их оставили возле припаркованной у амбразуры «Газели». Не успел Зинченко отойти от машины, как железные створки открылись и в окне показалась лысая голова Митяя.
– Здорово, мужики! – обрадованно поздоровался работник «прачки».
– Здорово, здорово, Митяй! Принес? – первым делом спросил ротный.
– Все на мази, – Лысый сложил большой и указательный палец в виде кольца, показывая тем самым, что все в порядке. – Доставать?
– Не сейчас. Давай-ка сначала с работой разберемся, а уж потом и поедим.
Видя, что Митяй замешкался, Никонов достал из кармана тысячную купюру и протянул ее парню со словами:
– Все по-честному, без обмана у волшебника Сулеймана.
– Ты и впрямь волшебник, Десантура.
– Откуда ты знаешь, как меня кличут? – удивился ротный.
– Здесь же тюрьма, все про всех знают. Тем более про таких людей, как ты. Наслышаны уже о твоих боях без правил…
Ротный посмотрел на небо.
– Пора начинать, а то если дождь пойдет, нам точно не дадут поесть.
– И то правильно, – согласился Митяй и принялся забрасывать в кузов «Газели» тюки с грязным бельем.
Когда работа была закончена, он, вытирая пот со лба, спросил:
– Ну что, доставать?
– Конечно, доставай, – потирая руки, ответил капитан Никонов.
Уже через минуту на подоконнике амбразуры лежал шмат сала, кусок колбасы, хлеб и пара головок лука.
– Ну как, нормально? – не без хвастовства спросил Митяй.
– Нормально. Только вот сало мы что, по-твоему, по кругу пускать будем, что ли, откусывая по куску? Несолидно как-то получается. Ножичка никакого нет?
Митяй на секунду замешкался, потом зачем-то выглянул из-за машины, посмотрел на стоящих неподалеку охранников и наконец проговорил:
– Сейчас принесу.
«Ножичком» оказалась стальная ложка, ручка которой была заточена, как лезвие у ножа.
– Ну вот, другое дело, – обрадовался ротный, забирая у Митяя «столовый прибор».
Он видел, что лысый как-то нехотя отдал ему заточку, но противиться не стал. Недаром говорят: «Кто платит, тот и заказывает музыку».
Порезав сало, ротный положил заточку рядом с собой.
– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! – сказал ротный известную киношную фразу и первым потянулся к накрытому столу.
Тенгиз от сала отказался, сказав, что ему не положено по Корану, а вот колбасу ел с удовольствием. Пока все складывалось как надо.
– Принеси какую-нибудь чистую тряпку, чтобы руки вытереть, – попросил ротный, показывая Митяю жирные пальцы.
– Это я мигом, – пообещал тот и скрылся за амбразурой.
Наступил ответственный момент, от которого начинался отсчет времени. Теперь время шло даже не на минуты, а на секунды. Выглянув из-за «Газели», ротный крикнул:
– Командир, готово!
Чеченец удивленно посмотрел на своего друга, но ничего не сказал.
Когда до машины конвойному оставалось пару шагов, появился Митяй:
– Шухер! Надо все убирать!
Он принялся в спешке убирать остатки продуктов, спрятал их и спросил:
– А где ложка?
– Какая ложка? – развел руками ротный и сделал шаг к нему.
В следующую секунду Митяй получил удар, от которого он оторвался от земли, а потом, пролетев пару метров, свалился в кучу тюков с чистым бельем. Ротный знал, что такой удар выведет его из сознания как минимум на полчаса. Но это было не все, что следовало сделать. Оставался еще охранник.
Как ни рассчитывал Роман свои действия по времени, но все рассчитать в такой ситуации невозможно. Так получилось и в этот раз. Когда ноги Митяя оторвались от земли, из-за машины вывернул охранник и, увидев происходящее, оторопел. Но это длилось всего секунду. В следующее мгновение он грозно спросил:
– Что здесь происходит?!
Никонов стоял к нему спиной, но все равно отлично понимал, где сейчас находится охранник, и поэтому прямо с разворота нанес ему удар в солнечное сплетение. Здоровенный вертухай сложился пополам. Не теряя драгоценного времени, Никонов выхватил заточку и ударил охранника под левую лопатку, в самый последний момент ослабив удар. Он прекрасно помнил, что для правдоподобности ему нужно было только пробить спрятанный под кителем у охранника мешочек с краской. Резко выдернув заточку, ротный протянул ее ничего не понимающему чеченцу:
– Подержи!
Опешивший чеченец взял заточку, но тут же бросил ее на пол. Но это уже было бесполезно. Теперь он становился соучастником преступления – ведь на заточке остались его отпечатки пальцев.