– Тут такое дело, Митяй… Есть к тебе одно предложение.
– Какое предложение? – «Хозбык» покосился на охранников.
– У тебя имеется возможность заработать немного денег, – сказал Никонов и достал из кармана тысячную купюру, которую приготовил для этого случая еще ночью.
Глаза Митяя загорелись, но он все еще сомневался.
– Ну, так что? – спросил ротный, помахав купюрой перед носом «хозбыка».
– Что делать-то надо? Если что-то запретное – я пас. Мне мое место дороже. У нас с этим делом строго. Чуть что, сразу на зону загремишь. А там таких, как я, не любят… – стал объяснять Митяй, но ротный перебил его:
– Да успокойся ты и слушай меня. Менты вынудили нас выйти на эту работу, а нам по положению не следует этим заниматься. Вот я тебе и предлагаю сделать это за нас. Ну так что, договорились?
– И это все, что надо сделать?
– Конечно, все.
– Так это я враз, – обрадовался Митяй и, не говоря больше ни слова, стал носиться как метеор, таская тюки с грязным бельем.
Так как машина стояла близко к зданию, понять, что происходит за ней, охранникам не представлялось возможным, и поэтому ротный мог не переживать, что их «сделка» с работником прачечной будет замечена кем-то из них. Когда все было закончено, Роман подошел к Митяю и, положив руку тому на плечо, заговорщицки сказал:
– А скажи-ка мне, Митяй, можешь ли сообразить нам что-нибудь поесть?
Почувствовав новый легкий заработок, Митяй оживился, несмотря на видимую усталость:
– Что, плохо кормят на киче?
– Не то слово… Ну, так как?
– Прямо сейчас не смогу, а вот завтра могу достать сала, хлеба, зелени какой-нибудь.
– Договорились.
– Только не бесплатно, – тут же напомнил Митяй.
– За это не переживай, все будет в ажуре. Бабки есть.
– Добро, – успокоился лысый и, выглянув из-за машины, крикнул: – Командир! Всё закончили! Можно отъезжать!
Сопровождающий старшина появился вместе с шофером. Ротный сразу оценил будущую жертву. Шофер был щупленьким невзрачным мужичком.
– Вперед! – приказал старшина, лишь покосившись на загруженную машину.
* * *Когда ротный и Тенгиз вернулись в карцер, то увидели, что в их отсутствие здесь уже навели порядок. Полы в камере были сухими, а о недавнем проведении «дезинфекции» напоминал только едва уловимый запах хлорки.
– Да-а, этот капитан Пономарев знает, как добиться своего, – осматривая камеру, высказался чеченец.
– Так всегда было и будет. Еще с тридцатых годов, когда начались сталинские репрессии и людей вынуждали подписываться под делами, какие они не совершали. – Увидев, как удивленно посмотрел на него чеченец, Никонов добавил: – Я в книгах раньше читал об этом, а вот теперь пришлось самому с подобным столкнуться. Если менты чего-то захотят – они обязательно добьются.
Удивленное выражение лица чеченца сменилось на задумчивое.
На самом деле Роман не случайно завел этот разговор. Ему надо было как-то убедить брата боевика совершить побег. И это нужно сделать как можно скорее. Здесь была тюрьма, и все могло измениться в любую минуту. Ротный отлично понимал, что от них здесь ничего не зависит. К примеру, завтра Пономареву может прийти в голову мысль отправить их в камеру, или отремонтируют «прачку» и их перестанут выводить на работу в тюремный двор. А этого Никонов никак не мог допустить, поскольку тогда весь разработанный план полетел бы к чертовой матери. Сегодняшняя прогулка многое прояснила для него, и он уже подумывал о том, что побег можно будет осуществить прямо завтра. Единственное, что ему надо было решить, – это вопрос с чеченцем.
– Что такой хмурый? – продолжил ротный обрабатывать Тенгиза.
– Да вот, над твоими словами задумался. У меня ведь такая ситуация, что ментам выгоднее повесить все на меня, нежели досконально разобраться в этом моем непростом деле.
– Слушай, Тенгиз, а ты ведь мне так и не рассказал, за что попал сюда. Может, поведаешь? Время до обеда у нас еще есть.
Увидев неподдельный интерес в глазах ротного, чеченец начал свой рассказ:
– В тот день мы открыли новый филиал в Новгороде да к тому же заключили очень выгодный контракт с одной западной фирмой. Как полагается, решили это дело отметить в местном ресторане. У кабака этого, кстати сказать, была неплохая репутация, там всегда собиралась приличная публика. Короче, половина вечера прошла нормально. Да что там нормально – все было отлично. Но тут за соседним столом стали раздаваться пьяные выкрики типа: «Официант, подойди сюда! Принеси нам водки! Сегодня братва гуляет», и так далее. Естественно, такое поведение никому не нравилось, но все присутствующие только оглядывались на их столик, не пытаясь возражать. Наступил момент, когда братки вконец распоясались и стали приставать к сидящим рядом молодым женщинам с предложением присоединиться к ним. Одна из женщин оказалась не робкого десятка и на очередную грубость одного из братков выплеснула ему в лицо бокал шампанского. Я, как и все остальные, следил за происходящим, и вот, когда бандит замахнулся на женщину, я подскочил к нему и перехватил его руку. Естественно, его дружки поднялись со своих мест, и в следующую минуту могла бы начаться драка, но я не дал им этого сделать. Выхватив пистолет, я выстрелил в воздух. Это подействовало. Они отправились за свой столик, а я вернулся к своему. Мои коллеги и подчиненные просили меня тогда сразу же покинуть ресторан, но я посчитал это бегством и сказал, что никуда мы не пойдем, а будем продолжать отмечать свой успех. Но, естественно, праздника не получилось. Буквально через десять минут все началось сначала, и в конце концов все-таки началась драка. Основная масса посетителей быстренько ретировалась, так как там начался настоящий погром. Летели столы и стулья, билась посуда… Ну сам, наверное, знаешь, как это бывает при драке…
– Знаю, знаю. Продолжай, – ответил Никонов, внимательно слушавший Тенгиза.
– Сколько это продолжалось, не могу сказать. Помню только, что, когда приехала полиция, зал ресторана напоминал побоище.
Тенгиз замолчал – видимо, на него нахлынули воспоминания о том вечере, когда он в один миг из успешного бизнесмена превратился в убийцу и оказался на тюремных нарах.
– Что же было дальше? – спустя пару минут спросил ротный.
– А что дальше? Когда всех развели по разные стороны зала, на месте нашей драки остался лежать один из братков. Вначале все подумали, что он просто в отключке, бутылкой по голове ударили или еще что… Но когда один из полицейских повернул его на спину, все увидели у него в груди дырочку, из которой струйкой стекала на пол кровь. «У нас тут огнестрел», – крикнул тогда полицейский, и я сразу схватился за карман. Пистолета не было. А потом выяснилось, что как раз из моего пистолета и был убит этот авторитет.
– Скажи, Тенгиз, а тебе в последнее время не поступало предложений поделиться бизнесом или платить какие-нибудь проценты с прибыли? – поинтересовался Никонов, начиная понимать подоплеку этого действительно непростого дела.
Немного подумав, чеченец вскинулся:
– Ты думаешь, что это все было спланировано заранее? А ведь мне действительно приходили на электронную почту письма с требованиями перечислять ежемесячно определенный процент с продаж. Но тогда я не придал этому должного внимания; сейчас не девяностые, чтобы платить кому-то дань. А вот теперь я, кажется, начинаю понимать, что к чему…
– Да тут и понимать нечего, – отмахнулся ротный. – Это был своеобразный заказ. И, скорее всего, он исходил от полицейских чинов.
– Действительно может быть, – задумчиво сказал чеченец.
– Попал ты, Тенгиз. У тебя просто решили отобрать твое успешное дело, а чтобы ты не мешал им это сделать, тебя засунули в тюрьму. И не по какому-нибудь обычному обвинению, а сразу за убийство, чтобы уж наверняка. А тот спектакль в ресторане был разыгран, как в театре. У каждого была своя роль. Не удивлюсь, что и те молодые женщины, к которым приставали братки, тоже были подставными. Так что надеяться на то, что кто-то разберется в твоем деле и тебя оправдают, – глупо. Не для того тебя упрятали сюда, чтобы потом какой-нибудь адвокат смог отсюда вытащить твою персону, – добавил для острастки Никонов.
Немного подумав, Тенгиз спросил:
– Что же мне теперь делать, Роман?
Ротный ждал этого вопроса – ведь именно для этого он и затеял весь этот разговор – и поэтому не задумываясь ответил:
– Бежать.
Сказать, что чеченец удивился, значило не сказать ничего. Его глаза полезли на лоб, а лицо меняло одно выражение за другим. Наконец, когда первые эмоции прошли, чеченец смог выдавить из себя два слова:
– Как бежать?
– У меня есть кое-какой план, – спокойно ответил Никонов, внимательно следя за реакцией чеченца.
Наступил ответственный момент, когда от ответа Тенгиза зависело очень многое. В случае если он согласится, все становилось понятным и оставалось только посвятить его в тонкости плана предстоящего побега. А вот если же он откажется, то ротному следовало искать еще какие-нибудь аргументы, для того чтобы убедить его согласиться на побег.
– Мне надо подумать, – ответил Тенгиз.
– Смотри сам. Лично я для себя уже все решил. Мне тоже за убийство полицейского, пусть даже и непреднамеренное, светит не меньше пятнадцати лет, а провести их в тюрьме я не готов. У меня другие планы на будущее. Поэтому ты как хочешь, а я бегу отсюда.
Договорить им не дали. Как раз в это время привезли обед.
Не успели они доесть второе, как дверь в карцер открылась, и на пороге появился охранник:
– Тотоев Тенгиз! К следователю!
– Может быть, дадите доесть? – недовольно спросил ротный, посмотрев на вертухая, но тот был неумолим.
– Потом закончит. Приказано привести к следователю. Вперед!
Чеченец нехотя поднялся и отправился за охранником.
Когда дверь за ними закрылась, Роман отложил в сторону чашку с едой и стал прохаживаться от стены к стене, думая, как быть дальше. А подумать было над чем. Во-первых, с самим побегом обстояло не все так просто, как обрисовал ему майор Котов. Если бы на пропускном пункте у него были бы свои подставные люди, тогда другое дело. А действовать самому – огромный риск. Брать в заложники водителя тоже дело бесполезное, поскольку на старенькой «Газели» далеко не уедешь. Оставалось только прятаться в самом белье, которое повезут в город. Но и тут тоже никто не давал гарантии, что их не обнаружат при досмотре. Конечно же, капитан Никонов, который не раз бывал в переделках и похуже, мог бы попытаться «разобраться» с охранниками и, захватив оружие, прорваться через все заграждения, но тут тоже были свои сложности. Во-первых, могли пострадать невинные люди, те же самые охранники, выполнявшие свои обязанности. Во-вторых, что-то надо было делать с часовым на вышке. Ведь он не стал бы кричать «караул!», а скорее всего, открыл бы огонь на поражение. За себя ротный не боялся – он был готов к таким ситуациям и знал, как себя вести. Но с ним будет еще брат террориста, которого нельзя подвергать опасности ни при каких обстоятельствах, ведь именно из-за него и готовилась вся эта операция. И именно на него делалась ставка. Ротный перебирал все возможные варианты побега, но везде возникали то одни, то другие сложности. Получалось так, что им оставалось надеяться только на удачу, которая, кстати, не раз помогала Никонову выкрутиться из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Незаметно для него самого мысли ротного унесли его далеко в двухтысячный год, когда он выполнял очередное секретное задание…
В тот раз ему было приказано обнаружить на территории Киргизии лабораторию по производству синтетических наркотиков. Понятное дело, что ротный находился там на нелегальном положении и даже простая проверка документов могла бы закончиться для него плачевно, а о завершении операции не могло быть и речи. Но таково было решение руководства. Никаких документов, даже поддельных. И вот когда он уже подобрался к самой лаборатории, неизвестно откуда появился милицейский патруль…
Воспоминания Романа прервал приход чеченца. Увидев его выражение лица, Никонов сразу понял, что следователь принес чеченцу неутешительные вести.
– Зачем следователь тебя вызывал? – поинтересовался ротный.
– Похоже, что ты оказался прав, Роман, когда говорил, что у меня просто решили отобрать мой бизнес. Честно сказать, я сначала не очень-то поверил тебе. Но теперь понял: как ты говорил, так оно и есть. Знаешь, что мне сказал следователь? – Тенгиз остановился напротив ротного.
– Ну? – Капитан сделал жест рукой, показывая, что с нетерпением ждет рассказа чеченца.
– Он сказал, что при осмотре места происшествия никаких улик, которые бы указывали на мою непричастность к убийству, не обнаружено. Кроме того, на пистолете оказались только мои отпечатки. А самое главное, он сказал, что есть свидетели, видевшие, как в момент драки я доставал пистолет и направлял его на убитого авторитета.
– Да-а, твое дело дрянь, – развел руками Роман, показывая, что сочувствует своему новому знакомому.
– Нет, ну ты понимаешь, какие суки?! Все выставляют таким образом, чтобы у меня не было никаких шансов оправдаться!
– Я тебе об этом говорил час назад. Если они решили избавиться от тебя, то обязательно этого добьются любыми путями. К тому же не забывай, за убийство кого ты сюда попал. Они это тоже понимают. Хорошо, если тебя просто покалечат, но я думаю, что тебя после суда закажут. У них здесь это просто делается. Сам, наверное, слышал. Проснулись утром, а один из заключенных висит на решетке. Не выдержал, так сказать, предстоящих тягот огромного срока и решил наложить на себя руки. Всё. И никто потом не будет разбираться, так ли это было или его повесили по чьему-то приказу. Не удивлюсь, если вдруг окажется, что и тех скинхедов подсадили к нам в камеру именно по твою душу.
Ротный закончил говорить, а Тенгиз, сев на нары, обхватил голову руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, застонал. Никонов понял, что чеченец «поплыл» и его согласие на побег – только дело времени. «Ну, ничего. До утра созреешь, никуда не денешься», – подумал ротный, а вслух сказал:
– Решай, Тенгиз, решай.
Наступил вечер, и Никонов решил закончить еще одно дело. Достав деньги, он постучал в дверь. Через минуту открылась кормушка, и молодой старшина спросил:
– Что надо?
Присев на корточки, чтобы видеть вертухая, ротный показал деньги.
– Мне надо встретиться с Тимохой. Скажи ему, что Десантура встречи просит. Сделаешь? – Никонов помахал купюрой, недвусмысленно давая понять охраннику, что у него есть шанс заработать.
– Сделать-то можно, а если он не захочет с тобой встречаться? Тогда что?
– Ты передай ему мою просьбу, а там посмотрим.
Когда объявили отбой и свет в камерах переключили на ночники, ротный услышал, как кто-то подошел к двери и еле слышно вставил ключ в замочную скважину. Через минуту дверь открылась, и вертухай кивнул в сторону коридора:
– Сейчас мы пройдем в свободный карцер, там тебя ждет Тимоха. Постарайся не шуметь. Ясно?
В знак согласия ротный склонил голову.
Оказавшись в карцере, где его ждал Тимоха, Роман огляделся. Карцер больше походил на хорошо отделанную «коммуналку». На стенах висели ковры, на тумбочке в углу стоял маленький телевизор, а вместо деревянных нар стояла кровать, застеленная цветастым покрывалом.
– Не удивляйся, это кооперативная тюрьма. Если у тебя есть деньги, ты можешь сидеть в такой камере, – вместо приветствия сказал криминальный авторитет. – Зачем звал, Десантура? Проблемы?
– Скорее просьба. – Взяв табуретку, ротный присел рядом с Тимохой за небольшой стол.
– Я слушаю.
– Меня скоро должны выпустить, и мне будет нужна хата, где бы я мог пересидеть пару дней. Отдышаться, так сказать.
Авторитет смотрел на Никонова прямо в упор, но отвечать не спешил. Прошло примерно пять минут, прежде чем он, закурив сигарету, произнес:
– Поражаюсь тебе, Роман. Отчаянный ты парень.
– Ну, так как? – Капитан взял со стола зажигалку и, покрутив ее в руках, положил на место.
– С этим мы что-нибудь придумаем. Ты мне лучше другое скажи: кто ты на самом деле? Ведь я сразу просек, что ты никакой не гастарбайтер, который приехал из Украины на заработки в Ярославль. И зачем тебе нужен этот сын кавказского народа, за которого ты покалечил двух отморозков?
Никонов слышал раньше, что некоторые криминальные авторитеты, которые провели в местах не столь отдаленных больше половины жизни, становились неплохими психологами и могли видеть любого человека насквозь. И вот ротному пришлось столкнуться с таким воочию. Конечно же, откровенничать с Тимохой он не собирался, но и переубеждать его не собирался, чтобы не обидеть авторитета.
– Есть секреты, которых лучше не знать. У тебя своя жизнь, а у меня – своя. А соображения относительно меня лучше держи при себе, иначе может плохо закончиться. Вижу, мужик ты хороший, поэтому по-человечески тебя предупреждаю.
– Не гони волну, Десантура, – сами не дураки и понимаем, что к чему, – держа марку, проговорил авторитет.
– Что с квартирой? – напомнил ротный.
– Когда нужна?
– Не позже утра.
– Будет тебе квартира.
– Ну, тогда у меня все, – Ротный поднялся с табуретки и собрался уже было уходить.
– Может, выпьем по сто граммов за встречу? – предложил авторитет.
– Спасибо, Тимоха, но не сегодня. – Капитан приложил руку к груди, выказывая уважение и благодарность.
– К утру тебе принесут адрес. Можешь жить там сколько захочешь, – уже прощаясь, пообещал авторитет.