В этот момент неожиданно вмешался Льюис.
— Вы абсолютно уверены, мисс Джонстон, что тогда шел снег?
Сара повернулась к сержанту, с облегчением встретив дружеский взгляд и услышав дружеский голос. И теперь, задумавшись, она уже не была полностью уверена. Ветер был сильный, он взметал уже нападавший снег, закручивая вихри под ее окном, и она уже не могла с абсолютной уверенностью утверждать, что точно в тот момент шел снег.
— Нет, — сказала она просто. — Я не абсолютно уверена.
— Дело в том, — продолжил Льюис, — что согласно прогнозу погоды Радио Оксфорда в этом районе снег перестал идти около полуночи. Ну, может немного и посыпало после того, но сильный снег уже перестал — так сказали.
— Что вы пытаетесь доказать, сержант?
— Только то, что если снег уже перестал и, если кто-то вышел в ту ночь из пристройки, должны были бы остаться его следы, так? Он должен был пересечь главную аллею.
Сара снова задумалась и на этот раз глубоко. На следующее утро не было следов, ведущих от пристройки к Бэнбери-Роуд. Никаких! В этом она могла поклясться. Но шел ли снег, когда она смотрела в окно в тот фатальный вечер? Да, шел!
И то же самое она сказала Льюису просто и тихо:
— Нет, следов, которые вели бы от пристройки вчера утром, не было. Но когда я смотрела вечером в окно, шел снег — да, в этом я уверена.
— Хотите сказать, мисс, что по радио Оскфорда передали неверную информацию о погоде?
— Да, сержант.
Льюиса слегка обескуражили эти убежденные, и в то же время противоречивые показания и он повернулся к Морсу за поддержкой. Но в этот момент (что бывало и раньше) он увидел в глазах главного инспектора блеск некоего скрытого пламени, будто где-то в его мозгу включилось слабое взрывное устройство. И поскольку Морс хранил молчание, Льюис попытался сам сориентироваться в ситуации.
— Итак, из того, что вы сказали, выходит, что мистер Баллард, вероятно, был убит кем-то из этих пятерых.
— Ну да! Вы разве так не думаете? Мне кажется, что он был убит мистером или миссис Палмер, или мистером или миссис Смит, или же миссис Баллард — кем бы она ни была!
— Понятно.
Во время этого разговора Морс с подчеркнутым интересом рассматривал эту женщину, не накрашенную и не причесанную, но только до поры до времени. Он встал и поблагодарил ее, почувствовав облегчение, когда она ушла.
— Вопросы к месту, а, Льюис?
— Вы правда так думаете, сэр?
Но Морс не ответил напрямую.
— Время подкрепиться, — сказал он.
Льюис, который давно выяснил, что Морс почти всегда принимает в обед калории в форме жидкости, приготовился к сандвичу с пивом. Все же он был слегка разочарован полной незаинтересованностью Морса метеоусловиями во время убийства.
— Что касается снега, сэр… — начал он.
— Снега? Снег, мой старый друг, к делу не относится, — сказал Морс, уже надевая пальто.
Четырнадцатая глава Четверг, 2го января, после полудня
Самым вероятным казалось, что совершившего убийство в отеле «Хауорд» нужно было искать среди нескольких гостей, размещавшихся в Новогоднюю ночь в пристройке. А если так, то надо было, в конце концов, повнимательнее присмотреться к деталям, связанным с парами Палмер и Смит, то есть теми гостями (сейчас уже исчезнувшими), которые обитали соответственно в Пристройке 1 и Пристройке 2. Льюис просматривал регистрационные бланки, каждый из которых был полностью заполнен и казался совершенно невинным.
Адрес Палмеров, един и тот же и на регистрационных бланках, и в предварительной переписке, был указан как Чизвик Рич 29А, а телефонистка подтвердила, что такое жилье действительно имеется и, что в Лондонском телефонном справочнике есть абонент по имени Палмер, Ф. (без уточнения мужчина это или женщина). Льюис увидел, что брови Морса слегка приподнялись, будто он что-то учуял, но со своей стороны Льюис не верил, что каждый, кто был в состоянии оказаться по какой-то случайности в пристройке отеля «Хауэрд», автоматически мог быть убийцей. Он набрал номер и подождал около минуты, пока телефон звонил у Палмеров, а потом положил трубку.
— Может, пошлем туда кого-нибудь?
— Еще рано, Льюис. Продолжайте звонить через каждые полчаса.
Льюис кивнул и просмотрел бланки четы Смитов.
— Какой у них адрес? — спросил Морс.
— Как видно из написанного, «Олдбрикхем 22, Спринг-Стрит, Глостер».
На этот раз брови Морса поднялись еще выше.
— Ого! Дайте посмотреть! — сказал он.
Льюис увидел, что Морс медленно качает головой, а кончики его губ растягивает улыбка.
— Готов заложить все свои сбережения, что такого адреса нет!
— Я ничего не хочу закладывать.
— Узнаю место, Льюис. Надо бы и вам его знать! Это та улица, на которой жили Джуд и Сью Фоули!
— Я с ними знаком?
— Из «Незаметного Джуда»[12], Льюис! А «Олдбрикхем» — это имя, которое Харди использует вместо Рединг, если помните.
— Да, подзабыл в данный момент, — сказал Льюис.
— Умно! — Морс снова покачал головой, как бы в знак одобрения литературных предпочтений мистера и миссис Смит. — Реально нет причин пытаться, но…
Льюис уловил вздох девушки-телефонистки из 192[13], когда она услышала, что он хочет узнать номер Дж. Смита. После небольшой паузы она сообщила, что нет абонента с таким именем в Глостере. Следующий звонок в полицию Глостера позволил установить, что в городе нет и улицы с названием Спринг-Стрит.
Льюис снова позвонил в Чизвик; никто не ответил.
— Как считаете, не пора ли заняться старухой Дорис — Дорис Аркрайт? — спросил Морс. — Может быть и она очередной мошенник.
Но прежде, чем они предприняли что-либо в этом направлении, прибыл курьер из патологической лаборатории с предварительным врачебным заключением. Доклад мало чего добавил к тому, что они уже знали со вчерашнего вечера: возраст между тридцатью пятью и сорока пятью годами; рост пять футов восемь с половиной дюймов («За ночь вырос на дюйм!» — отметил Морс). Отсутствуют следы дерева, стекла или железа в значительной по размерам лицевой ране, полученной в результате единственного сильного удара; зубы в исключительно хорошем состоянии для мужчины его возраста — только три маленьких пломбы слева, одна из них поставлена совсем недавно. В желудке нашли остатки нескольких видов овощей, вид которых подсказывал, что новых приемов пищи не было.
В сущности это было все, что содержал доклад. Не было информации по ключевому вопросу о времени наступления смерти. Но было примечание врача, нацарапанное кривым почерком в нижней части доклада. «Морс, сильно раздробленные поверхности носа и ушей помешают опознанию — они же не дают возможности сделать ясные снимки — а также это сделает мучительным осмотр для родственников. Что касается времени наступления смерти, то мне добавить нечего. Короче, вы знаете столько же сколько и я. Очень удивлюсь, если окажется, что знаете больше. Макс.»
Морс просмотрел доклад по возможности быстро, но если быть верными истине, далеко не молниеносно. Он никогда не мог читать быстро и всегда завидовал тем коллегам, кто имел способности просматривать центр страницы, одновременно обращая внимание на то, что написано слева и справа. Но две вещи — две простых и важных вещи — были отчаянно ясны, и Морс озвучил их словами:
— Не знают кто, Льюис, не знают и когда умер. Как всегда!
Льюис ухмыльнулся:
— Вопреки этому, старичок не плох.
— Ему пора на пенсию! Слишком стар! И пил много! Нет, старичок не плох, как вы сказали, но боюсь, что его звезда начала меркнуть.
— Однажды и Вы мне сказали, что меркнете, сэр!
— Как все мы!
— Пойдемте, осмотрим и другие спальни? — Льюис энергично встал, желая подтолкнуть к целенаправленной деятельности, будто бы впавшего в летаргию Морса.
— Не хотите ли сказать, что они могли забыть свои кредитные карточки?
— Никогда не знаешь, сэр, — Льюис подбросил большую связку ключей, которую ему дал Биньон, но Морс как будто не горел желанием двигаться.
— Мне пойти самому, сэр? Морс в конце концов встал.
— Нет! Пойдем, осмотрим комнаты. Вы совершенно правы. Начните с номера Палмеров.
В комнате Смитов, Пристройка 2, Морс огляделся без особого энтузиазма (так ведь горничная убиралась в Пристройках 1 и 2 еще днем?), после чего отвернул простыни на постели, подвигал ящички прикроватной тумбочки и заглянул в гардероб. Ничего. В ванной было видно, что кто-то из Смитов выкупался совсем недавно, так как большие белые полотенца были слегка влажными, мылом пользовались, как и обоими стаканчиками, которые стояли над умывальником. Но Морс был уверен, что тут нечего искать. Ничего не оставили. В корзинке для мусора не было порванных писем. Единственное — на ковре было несколько следов, больше всего у двери, оставленных ботинками и сапогами, в которых прошлись по снегу и слякоти. Во всяком случае, Морс был почти уверен, что Смиты, кто бы они ни были, не имели ничего общего с преступлением. По его мнению, было совершенно ясно, почему эти двое очутились в отеле «Хауорд», зарегистрировались в последний момент и покинули его, едва узнав об убийстве. «Смит, Дж.» (Морс был почти убежден в этом) — наверняка стареющий менеджер среднего звена, наскочивший на свою молоденькую секретаршу, при этом он соврал своей многострадальной супруге, что приходится ехать на бизнесконференцию в Мидленд на Новый год. Подобное поведение было таким обычным, Морс знал это; вероятно не было смысла больше заниматься этим вопросом. Но все же ему хотелось познакомиться с ней, так как по сведениям остальных гостей она была приятной и привлекательной женщиной. Он присел на постель и взялся за телефон.
— Я могу вам помочь? — это была Сара Джонстон.
— Знаете ли, что самое первое говорят вам, когда приходите на курсы гостиничных работников?
— О! Это вы.
— Вам говорят: никогда не спрашивайте «Я могу вам помочь?»
— Я могу вам помешать, инспектор?
— Звонил ли кто-нибудь из Смитов, пока они были здесь?
— По крайней мере, не из номера.
— Но это должно быть отражено в их счете, я хочу сказать, если звонили кому-нибудь?
— Даа, должно быть, — В ее голосе слышалось колебание, и Морс подождал, пока она продолжила. — Каждый телефонный разговор автоматически регистрируется.
— Тогда нет проблем.
— Но… инспектор, мы только что просмотрели счета, мы проверим еще раз, но мы почти уверены, что мистер и миссис Смит не оплатили счета перед отъездом.
— Почему вы не сказали мне об этом до сих пор? — грубо спросил Морс.
— Потому что… я… не знала, — ответила Сара, выговаривая отчетливо и тихо слова, едва удерживаясь от искушения бросить трубку.
— Сколько задолжали?
И снова на другом конце он ощутил колебание.
— Они заказали шампанское в номер, а это не дешево…
— Никто не заказывает дешевое шампанское в отеле, не так ли?
— Они заказали четыре бутылки…
— Четыре? — Морс тихонько присвистнул. — И каким точно был тот урожай, против которого они не смогли устоять?
— Это было «Вдова Клико» 1972 года.
— Хорошее?
— Как я уже сказала, дорогое.
— Насколько дорогое?
— По 29,75 фунта за бутылку.
— Сколько? — Морс снова присвистнул, его интерес к семье Смитов, сразу было видно, возобновился. — Четыре бутылки по двадцать девять фунтов это… Пфу!
— Думаете, что это важно? — спросила она.
— Кто забирал пустые бутылки?
— Мэнди — горничная, которая убирает номера.
— И где их оставила?
— За кухней находятся несколько мусорных ящиков.
— Кто-то еще интересовался шампанским?
— Нет, не думаю.
— То есть, должны быть в наличии эти четыре бутылки 72го или как его там года?
— Да, предполагаю.
— Вы что, не уверены?
— Не знаю.
— Хорошо, проверьте, и немедленно, прошу вас.
— Хорошо.
Морс вернулся в ванную и, не прикасаясь к стаканчикам, наклонился и понюхал один и второй. Но так и не понял, пахнут ли они вообще шампанским, хотя от одной сильно пахло какой-то ментоловой зубной пастой. Вернувшись обратно в спальню, он снова сел на постель, удивляясь чувству, что есть что-то в комнате, что он пропустил. Несмотря на это, он не смог найти ничего, как и причину своих подозрений. Он уже собрался уходить, когда в дверь постучали, и вошла Сара Джонстон.
— Инспектор, я… — губы ее задрожали, и стало совершенно ясно, что она вот-вот расплачется.
— Сожалею, что был груб с вами, — начал Морс.
— Я не об этом. Просто…
Он слегка обнял ее за плечи.
— Ничего не говорите. Этот скупердяй Биньон, так ведь? Не только не получил денег от Смитов за новогоднее пребывание, но и огреб убыток в сто девятнадцать фунтов — верно?
Она кивнула и, когда за большими круглыми очками блеснули слезы, Морс слегка приподнял ее очки, а она прислонилась к его плечу и капли покатились по ее щекам. Потом она подняла голову и улыбнулась, вытираясь ладонями; инспектор вытащил свой единственный платок, когда-то белый, а сейчас грязно-серый и сунул ей в руку. Она попыталась сказать что-то, но Морс ее опередил.
— Ну, подруга моя, зачем так переживать из-за Биньона? И из-за этих — семейки Смитов! Я позабочусь, чтобы их отыскали — рано или поздно.
Сара кивнула.
— Сожалею, что была так глупа.
— Забудьте об этом!
— Вы упоминали о пустых бутылках? Ну, в мусорном ящике их только три. Вероятно, последнюю забрали с собой — нет ее там.
— Может быть, не допили до конца?
— Не очень удобно возить полупустую бутылку с газированным напитком.
— Ну да, невозможно заткнуть ее плотно, верно?
Она усмехнулась, чувствуя себя теперь намного счастливее и поняла, что смотрит на Морса и спрашивает себя, есть ли у него жена, или череда подружек, или его вообще не интересуют такие вещи. Трудно было понять. Она осознала, что последние минуты была сама не своя. И это было правдой.
— Теперь вам лучше? — услышала она его голос, но интерес к ее состоянию был не продолжителен, и он не сказал больше ничего, когда она повернулась и вышла из спальни.
Через несколько минут Морс просунул голову комнату Пристройки 1 и увидел Льюиса на коленях перед унитазом.
— Нашли что-нибудь? — спросил он.
— Еще нет, сэр.
Вернувшись в Оперативный штаб, Морс позвонил в лабораторию и успел застать врача.
— Могло это быть бутылкой, Макс?
— Возможно, — согласился мрачный врач. — Но если так, то она не разбилась.
— Хотите сказать, что даже и вы смогли бы найти кусочки стекла на лице убитого?
— Даже и я.
— Как думаете, при подобном ударе бутылка разбилась бы?
— Если это была бутылка, хотите сказать.
— Да, если это была бутылка.
— Не знаю.
— Ну, а как думаете, черт побери!
— Зависит от бутылки.
— Бутылка от шампанского.
— Я столько времени уже не видел такую, Морс!
— Представляете ли хотя бы, тот кто убил Балларда, был левшой или удар нанесен правой рукой?
— Если играл в теннис правой рукой, вероятно, нанес нечто вроде бэкхенда[14]; если был левшой, вероятно, ударил смеш[15].
— Вы на редкость любезны!
— Пытаюсь помочь.
— Ну, наш теннисист с левой или с правой руки замахивался?
— Не знаю, — сказал врач.
Льюис пришел через четверть часа, чтобы сообщить своему кислому шефу, что тщательный обыск номера Палмеров не дал абсолютно никаких результатов.
— Не имеет значения, Льюис! Давайте снова попытаемся позвонить Палмерам.
Но с места, где сидел, Морс услышал длинные гудки и понял, что, по крайней мере, сейчас к телефону никто не подойдет.
— Что-то не очень везет нам сегодня, а? — сказал он.
— У нас еще много времени, сэр.
— А старая Дорис? Нежели и ей не дозвонимся? Уверен, что хотя бы она дома — греет свои мозоли у радиатора.
— Хотите я попробую?
— Да!
Но в районе Кидерминстера на Ворстер-Роуд 114 не фигурировала никакая Аркрайт, ни под какими инициалами. Имелся, однако, абонент по этому адресу и после необходимых пояснений со стороны Льюиса в связи с характером расследования, служащий дал ему номер, по которому он и позвонил.
— Я могу поговорить с мисс Дорис Аркрайт, пожалуйста?
— Думаю, вы ошиблись номером.
— Это Ворстер-Роуд 114?
— Да.
— И у вас нет мисс или мистера Аркрайта?
— Тут мясной магазин, мистер.
— А, понимаю. Извините за беспокойство.
— Ничего.
— Просто не могу поверить! — сказал Морс тихо.
Пятнадцатая глава Четверг, 2го января, после полудня
Супруг Элен Смит, Джон, сказал ей, что вернется в час к ленчу, и она приготовила продукты для омлета с грибами. Сама она ничего не собиралась есть. Ей было бы очень трудно проглотить, что бы то ни было, так как ее желудок сжимался от страха.
Только прошли титры новостей в час дня, как она услышала скрип тормозов «БМВ» снаружи по гальке — того же «БМВ», который простоял незамеченным весь Новый год в большом многоэтажном гараже торгового центра на Вестгейт в Оксфорде. Она не повернулась, когда почувствовала легкий поцелуй на шее, занятая разглядыванием ногтей своих грубоватых пальцев, покрытых отличным маникюром… Как отличались они от тех, какими были пять лет назад, когда она впервые встретила Джона, и когда он отчитал ее за привычку грызть заусенцы. Да, он оказал на нее благоприятное во многих отношениях влияние за время их совместной жизни. Это было точно.
— Элен! Мне нужно съездить в Лондон после обеда. Возможно, вернусь поздно вечером сегодня, но если задержусь, не беспокойся. У меня есть ключи.
— Оо! — В тот момент она не хотела рисковать, выражая свои мысли яснее.
— Вода в ванной теплая?
— Ага!
— Подождешь с омлетом, пока я искупнусь по-быстрому?
Она подождала, пока он вошел в ванную. Подождала, пока не услышала шум текущей воды, даже подождала еще пару минут на всякий случай, после чего легко и тихо ступила на дорожку и, почти трясясь от напряжения, нажала на ручку передней левой дверцы темносинего «БМВ». Она была не заперта.
Через два часа после того, как мистер Джон Смит залег в свою ванную в Рединге, Филлипа Палмер лежала и глядела в потолок спальни в своей со вкусом декорированной и недавно обставленной мебелью квартире на втором этаже в Чизвике. Она заприметила мужчину, который сейчас лежал рядом с ней, в 12:30 в баре отеля «Экзекьютив» недалеко от Парк-Лейн. Он был высок, одет в темный костюм, с преждевременными залысинами, вероятно чуть старше сорока лет. Для Филлипы он был человеком, который мог оплатить ее услуги, хотя никогда нельзя быть уверенной заранее в таких вещах. Экстравагантные цены в этом отеле (который был любимым местом охоты Филлипы) были почти всегда связаны с организацией бизнеса и не имели прямой связи с клиентурой отеля (преимущественно мужской).