– А ты-то почем знаешь? – спросил его один.
Хмурый чуть прищурил зеленые глаза и ответил:
– Знаю. Мне прабабка рассказывала, когда еще я был мальчонкой. Долго жила моя прабабка на свете.
Ратники притихли, с любопытством глядя на хмурого и ожидая услышать интересную историю. Но хмурый замолчал и уставился на огонь. Наконец один из стрелков, сутулый и длиннорукий, как горбун, не выдержал.
– Чего томишь? Рассказывай уже.
Хмурый прищурил зеленые глаза, пригладил ладонью курчавую бороду и только после этого заговорил снова:
– В нашем роду все живут долго. У моей прабабки тоже была прабабка. И она рассказывала ей про прежних храбрых воинов, которые ходили в Гиблое место. И не шебуршились по окраинам, соскребая с берегов Лызьвы бурую пыль, а ходили в самое сердце Гиблого места.
Ратник перевел дух и продолжил:
– Тогда еще их не звали ходоками. Да и было их всего трое. Прабабка говорила, что явились они к тогдашнему владыке нашей земли откуда-то с запада. Наших предков тогда частенько пощипывали степняки и варяги. Выжигали деревни дотла, и управы на них не было никакой.
Но три пришлых воина, по мудрости и силе своей, стали советниками тогдашнего владыки. Они научили его, как победить степняков, и оказали отпор варягам, когда те высадились со своих кораблей. Прабабка рассказывала, что пришлые богатыри выступили против двухсот варягов, даже не надев броню.
– Втроем? – удивленно спросил кто-то.
– Втроем, – кивнул хмурый.
– И как? Нешто победили варягов?
Хмурый ратник усмехнулся.
– Победили. Так быстро, что те не успели вытянуть из ножен мечи.
– Как же они их одолели?
– Про то тоже есть своя история. Говорят, что прежде, чем победить варягов, три богатыря поймали в Гиблом месте огнедышащего крылатого змея, который убил тысячу человек, и приручили его. И когда варяги пристали к берегу, крылатый змей спустился с неба, дохнул огнем – и испепелил варягов на месте.
Несколько секунд ратники молчали, ошеломленные рассказом. Потом один из них, черноволосый, угрюмый, сплюнул на траву и с досадой произнес:
– Трепло ты, Боеглав.
– А я уж поверил, – проговорил ратник Куныр. – Надо было сразу догадаться, что ты брешешь.
– Но это правда, – пожал плечами хмурый Боеглав.
– Ты эту сказочку детям на торжке расскажи, – сердито высказался Скуратка. – Глядишь, и поверят.
– Не хотите – не верьте. А только был змей. И огнем дышал.
– Угу. Огнем дышал, а медом мочился. Знавал я много врунов, но таких, как ты, не видывал.
– Слышь, Боеглав, – окликнул рассказчика конопатый стрелец. – А как звали тех трех богатырей?
– Известно как. Добрыня, Галеб и Борис.
Ратники заухмылялись.
– Вы чего? – удивленно спросил их Боеглав.
– А того, что сказками про Добрыню, Галеба и Бориса завален нынче весь Сходный мост. И с картинками, и без – на любой вкус и за любую цену.
– Вот как? – Боеглав нахмурился. – Я про то не ведал.
– Точно не ведал. Коли б ведал – не стал бы нам врать.
Ратники тихо засмеялись.
– Вот неверующие, – в сердцах проговорил Боеглав. – Да говорю же: правда это. Прабабка моей прабабки была девкой красивой и любилась с одним из тех богатырей. И после страстных любовных утех под шерстяным одеялом он ей много чего интересного понарассказывал.
Ратники снова заухмылялись.
– Верно, много, – сказал Скуратка. – Может, ты нам перескажешь? Мы послушаем.
– Пересказал бы, – хмуро проговорил Боеглав. – Коли бы поменьше зубоскалили. А так – не расскажу.
Боеглав сомкнул губы и сердито уставился на огонь.
– Боеглав, а Боеглав, – окликнул его один из стрельцов. – А я ведь тоже огнем дышать умею. Хочешь покажу? – Не дожидаясь ответа, он повернулся к Скурату задом, задрал подол рубахи и шумно пукнул.
Ратники захохотали. Боеглав матюкнулся, встал на ноги и отошел на другую сторону костра. Улегшись на траву, он закинул руки за голову и прикрыл глаза. Ратники, между тем, продолжали переговариваться.
– Не пойму я этих варягов и степняков, – мерно прозвучал один голос. – Отчего в них столько жестокости?
– Боги их жестоки, вот отчего, – ответил ему другой. – Наши боги людских жертв не приемлют. Только овощи, плоды да питную сурью, на травах забродившую. Ежели птиц и зверей – так и то редко.
– Коляду подкрепляем ягненком, – подтвердил третий голос. – А также во время русалий и в Ярилин день.
– Верно, – согласился первый. – А варяги да степняки дают богам жертву иную и страшную – живых человеков. Кормят своих идолов кровью.
– Мой двоюродный дед принес себя в жертву во время двухлетнего голода, – возразил третий.
– Так то по собственной воле, дабы сельчанам своим помочь. Коли сам себя в жертву богам отдать хочешь, так никто тебе перечить не смеет.
– Верно говоришь, – вмешался четвертый голос. – Сам Род принес себя в жертву для того, чтобы появился мир. Для того, чтобы Дажьбог Сварожич взял себе в жены Живу и произвел на свет Орея, от которого все славянские роды свой счет ведут.
Несколько секунд ратники молчали, потом кто-то сказал:
– Варяги – злыдни. Они нашего Перуна кличут Перкуном.
– Как? Как? Пердкуном?
– Ну!
Ратники тихо засмеялись.
– А я слышал, что приморские скифы тоже на жертвенных костровищах людей губят… – вновь заговорил кто-то.
У костра было тепло. Боеглав слушал своих товарищей, и веки его тяжелели от подступающего сна.
– И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов… – слышал он как бы сквозь вату. – Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев и петухов и утопили их в водах Истра. Говорят, что скифы почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают возлияния по умершим…
Глаза Боеглава окончательно сомкнулись, и он уснул, улыбаясь во сне от ощущения тепла и покоя.
Глава четвертая
1
Под утро ударили первые заморозки. Листья с тихим треском отламывались от веток и падали на людей. Глеб уже не спал, а лишь дремал, прислушиваясь к шелестящему предрассветному полумраку. Пора было поднимать людей, но Глеб решил дать им еще немного отдохнуть.
Собрав волю в кулак, он легко и бесшумно поднялся и, отряхнув одежду от травы и листьев, зашагал к ручью, чтобы умыться ледяной водой и окончательно согнать с себя сонливость.
Не доходя до ручья саженей пяти, Глеб вдруг услышал подозрительный шум. Звук был странный – похожий одновременно на ворчание собак, пожирающих добычу, и на хрипловатую человечью речь.
Глеб бесшумно подобрался к сухому малиннику и осторожно раздвинул ветки. Брови его приподнялись, а во рту мгновенно стало сухо. На небольшой лужайке сидели на корточках три смуглых человека. Острыми, широкими ножами они раздирали тушу оленя на куски и полоскали их в ручье, как это делает енот-полоскун. Промытое мясо они складывали на сплетенные из веток носилки.
Чресла каждого из людей прикрывал кусок ткани – что-то вроде набедренной повязки. А рядом с каждым из них лежала дубина со вбитыми в толстый конец гвоздями.
«Это еще что за неандертальцы?» – изумленно подумал Глеб.
Люди вдруг насторожились, словно каким-то непостижимым образом услышали его мысли, приподняли головы и понюхали воздух плоскими, смуглыми носами. Глеб быстро отпрянул, однако в следующий миг понял, что ветер дует не от него к незнакомцам, а наоборот, и немного успокоился.
Люди, понюхав воздух и ничего не заподозрив, снова принялись разделывать тушу оленя. В их действиях Глебу почудилось что-то знакомое, словно он наблюдал подобную картину прежде, и быть может, не один раз.
Люди продолжили тихо переговариваться, и звучало это жутко.
Пока Глеб размышлял, что делать, за спиной у него послышались звуки шагов – кто-то из стрельцов проснулся и тоже направился к ручью.
Ветер изменил направление и подул в сторону незнакомцев. Те мгновенно вскинули головы, и в этот момент порыв ветра слегка отклонил ветку, за которой прятался Глеб. Смуглые люди увидели его. В мгновение ока они схватили дубинки, вскочили на ноги и с глухим рыком бросились на Глеба.
Стоило им отпрыгнуть от ручья на полсажени, как облик незнакомцев изменился. Теперь перед Глебом были не люди, а жуткие твари. Ушастые, широкогрудые, покрытые бурой шерстью – они отдаленно напоминали гиен. Однако передвигались твари на задних лапах.
Первого нападавшего Глеб встретил ударом меча в грудь, но два других, внезапно изменив направление бега, бросились на приблизившегося ратника.
Нападение их было столько стремительным, что стрельцы, шагающие к ручью, даже не успели сбросить с плеч свои громоздкие мушкеты.
Твари набросились на ратника одновременно. Молниеносный лязг зубов, короткий вскрик – и вот уже ратник лежит на земле с окровавленным горлом и оторванной рукой.
Расправившись с первым стрельцом, волосатые собакоголовые чудовища ринулись на остальных – и все это с такой ошеломляющей скоростью, что даже Глеб не успел вовремя среагировать. Двоих стрельцов чудовища сшибли с ног ударами дубинок и, несомненно, прикончили бы их, если бы Глеб не выхватил из-за спины ольстру.
Два выстрела слились в грохот, подобный раскату грома. Один из псов ткнулся мордой в траву и затих, второго выстрел отбросил на груду бурелома – налетев телом на острые ветви, монстр на мгновение повис на них, как на крючьях, но затем ветки треснули, и собакоголовое чудовище рухнуло на землю.
Глеб быстро и зорко оглядел лес. Затем перевел взгляд на ошеломленных стрельцов, ощетинившихся мушкетами, и распорядился:
– Не стреляйте попусту, но будьте начеку!
Держа ольстру наготове, он зашагал к ближайшей из мертвых тварей. Однако не дойдя до нее шага, он вдруг остановился и изумленно уставился на труп чудовища. Затем перевел взгляд на второй. А после с таким же изумлением уставился на третий.
– Дьявольщина, – прошептал Глеб.
И был прав. Все три трупа изменились, и мертвые чудовища выглядели совсем не так, как при жизни.
Через пять минут у ручья собрались все стрельцы, а также воевода Бранимир и толмач Рамон.
– Мы потеряли еще одного, – с глухой яростью пробасил Бранимир. Он с силой пнул мертвого монстра сапогом по волосатой морде и хрипло осведомился: – Что это за тварь, ходок?
– Оборотень, – сказал Глеб.
Воевода холодно прищурился.
– Чушь! У оборотней не бывает рук и ног, а только волчьи лапы. А у той гадины… – Бранимир кивнул головой на труп, – …даже голова, будто у человека.
Бранимир был прав. У первого чудовища после смерти изменилась голова – теперь она и впрямь походила на человечью.
У второй твари была огромная волчья морда, покрытая клочковатой бурой шерстью. Широкая, мохнатая грудная клетка. Крепкие, когтистые передние лапы, похожие на руки. А вот с ног шерсть полностью сошла, и они были совершенно человеческими. Да и зад был почти голый и бесхвостый. Кроме того, у этого чудовища были абсолютно человеческие, мужские гениталии.
Третья тварь выглядела еще более замысловато, чем прежние две. У чудовища была собачья морда, но остальная часть черепа выглядела совсем не по-звериному. На голове у твари были длинные темные, совершенно человеческие волосы. Более того – под широкой грудной клеткой висели голые женские груди с розовыми, острыми сосцами.
Глядя на этот странный уродливый гибрид, Первоход передернулся от отвращения.
– Глеб, ты встречал такое прежде? – тихо спросил Рамон.
Первоход качнул головой.
– Нет. Но все выглядит так, словно они недообратились.
– Хочешь сказать, что это полуоборотни? – угрюмо спросил воевода.
– Что-то в этом роде.
Глеб был хмур и выглядел озадаченным. Поразмыслив несколько секунд, он нагнулся, запустил пальцы в длинные волосы женогрудого монстра и потащил его по траве – прочь от ручья.
– Куда это он ее? – удивленно спросил у Рамона воевода.
Толмач не ответил.
Глеб оттащил труп на полсажени, и вдруг ратники негромко ахнули. Шерсть оборотня исчезла, волчьи лапы превратились в руки и ноги, один миг – и взорам путешественников предстала обнаженная, смуглая черноволосая девушка.
– Это ж девка! – хрипло выдохнул кто-то из стрелков.
– Газарка! – поддакнул другой. – Из лесного племени!
Воевода повернул голову к Глебу и растерянно пробасил:
– Как это получилось, ходок? Отчего тварь стала девкой?
Глеб ничего не ответил. Он молча прошел к следующему трупу и волоком подтащил к голой девке. И труп также переменился. Все, что в нем было звериного, стало человечьим, и теперь у ног Глеба лежал не монстр, а невысокий, худощавый, скуластый парень с черными волосами. Открытые глаза парня были раскосыми, а на подбородке и под плоским носом пробивалась скудная черная растительность.
– И этот схож с газаром, – угрюмо проговорил Бранимир.
Рамон сглотнул слюну, отвел взгляд от трупов и посмотрел на Глеба.
– Друг, ты знаешь, как это объяснить?
– Пожалуй, да, – ответил Глеб. – Все три тела лежали рядом, на одной линии. И те части их тел, которые находились ближе к черной сосне, были звериными. Другие – человеческими.
– Ты хочешь сказать, что если бы мы оттащили их в другую сторону, подальше от черной сосны…
– Можно попробовать, – сказал Глеб.
– О чем вы, ходоки? – не понял Бранимир.
– Воевода, прикажи своим ратникам отнести эти тела… – Глеб окинул взглядом деревья, на секунду задумался, а затем договорил: —…Вон к той березе.
Бранимир подал знак ратникам. Четверо стрельцов опасливо приблизились к двум голым человеческим телам. Затем, действуя с явной неохотой, взяли их под мышки и волоком потащили к березе. Когда до березы оставалось не больше двух аршин, ратники испуганно вскрикнули и выронили тела из рук.
Испугаться было чего. Трупы потеряли человеческий облик и в несколько мгновений обросли шерстью. Руки и ноги их превратились в когтистые лапы, лица – в уродливые собачьи морды. Теперь они выглядели в точности так, какими Глеб увидел их полчаса назад.
– Ничего не понимаю! – прорычал воевода. – Что это значит, ходок? Почему они меняются?
Глеб нахмурился и задумчиво проговорил:
– Даже не знаю, как тебе объяснить, Бранимир… Думаю, тут действует какое-то поле.
– Поле? – Бранимир посмотрел на Глеба, как на сумасшедшего. – Какое, к лешему, поле?
Глеб пожал плечами.
– Не знаю. Возможно, электромагнитное. – Он слегка усмехнулся и добавил: – Я не силен в квантовой физике, Бранимир. Возможно, пока они находятся внутри этого поля, они остаются людьми. Но стоит им выйти за границы действия поля, как тут же они превращаются в монстров.
Взглянув на озадаченную физиономию Бранимира, Рамон перевел слова Глеба на понятный воеводе язык:
– Первоход хочет сказать, что кто-то наложил на этих людей заклятие. Пока они не выходят за предел, обозначенный гнилым дубом, березой и ручьем, они выглядят как люди. Но стоит им переступить черту, как чары заклятия начинают действовать, и они тут же обращаются в уродливых тварей.
Несколько секунд все молчали, пытаясь переварить эту мысль. Затем один из ратников негромко проговорил:
– А ведь они и впрямь походят обликом на газаров.
– И не только обликом, – сказал на это Глеб. – До того, как мы их потревожили, они разделывали оленью тушу и полоскали мясо в ручье. У газаров такая же привычка.
– Верно, – подтвердил Бранимир. – Они считали, что отдают часть крови жертвы в подарок хозяйке леса, богине Сорни-Най.
– Я слышал, что племя газаров бесследно исчезло несколько лет назад, – с сомнением проговорил Рамон.
– Верно, – сказал Глеб. – Но, кажется, мы только что отыскали этот «след». Как видите, газары не исчезли. Просто они не могут покинуть пределов…
– …Зачарованной земли, – быстро подсказал Рамон.
Глеб кивнул:
– Да. Что-то вроде этого.
– Племя газаров было самым воинственным в здешних лесах, – проговорил один из ратников. – Если оно осталось таким же…
Закончить фразу он не успел. Что-то свистнуло в воздухе, и ратник, издав короткий стон, повалился на землю. Из его шеи торчал оперенный наконечник стрелы.
– На землю! – крикнул Глеб. – Быстро!
Он схватил за плечи Рамона и воеводу и с силой толкнул их в траву.
Слава богам, ратники не промедлили и, не дожидаясь, пока их подстрелят, быстро нырнули в траву. Еще несколько стрел свистнули у них над головами.
– Леший! – громко выругался воевода. – Откуда они взялись?
Четыре стрелы со свистом рассекли воздух и с глухим стуком вошли в стволы деревьев. Глеб посмотрел на расположение стрел, прикинул что-то в голове и сказал:
– Плохо дело.
– Что такое? – гневно вскинул брови воевода.
– Они окружили нас.
Воевода посмотрел на стрелы, прислушался к шорохам в лесу и прорычал:
– Да. Похоже на то.
– Мне приходилось иметь дело с газарами, – сказал Глеб. – Эти люди никогда не сдаются.
– Плевать я хотел на этих гадов! – рявкнул Бранимир. – Перестрелять их к лешему, и делу конец! Стрельцы, мушкеты наизготовку!
– Погоди, воевода, – сказал Глеб. – Не горячись. Газаров много, а мушкетов мало. К тому же газаров скрывают деревья, и высмотреть их будет непросто. Попробуем поступить иначе.
– Как?
Глеб не ответил. Он слегка приподнял голову и зычно крикнул:
– Эй, газары! С вами ли ваш нойон?
– Сдавайтесь, русы! – завопил в ответ резкий, гортанный голос. – Если сдадитесь, будем убивать вас быстро! Если нет, будем резать ваша шкура на кусочки!
Глеб нахмурился, сложил руки рупором и крикнул:
– Газары, я хочу поговорить с вашим нойоном Бекетом! Передайте ему, что мы привезли богатые дары!