— И зачем было лгать мне? «Ты прекрасна»… — Кора со злостью швырнула крупный камень в воду, подняв фонтан брызг, и её не умилостивило, что дракон впервые назвал её по имени. — Ты такой же, как все. Ради своих целей пойдёшь на что угодно.
— Кора, послушай…
— И как ты терпел всё это время? Был со мной каждый вечер, глотая слюнки? Неужели тебе так хотелось править?
— Нет, — мягко произнёс дракон. — Я решил править, чтобы быть с тобой.
От изумления Кора всё-таки обернулась:
— Что?!
Бранд посмотрел в её глаза — и мир перед глазами принцессы исчез, уступил место чужим воспоминаниям о…
* * *В тот день Бранд, великий дракон Северной Горы, парил над королевством в прохладном шелковистом небе. Мягкие солнечные лучи грели спину, и было приятно расправить крылья в золотистом тепле между небом и землёй.
Бранд часто выбирался из замка. Спустя почти пять сотен лет жизни ему приелось и золото, и разрушения — почти всё, кроме полётов. Дабы не заскучать окончательно, он даже улетел из родных гор и обосновался в заброшенном замке на берегу озера, но настоящую радость ему доставляло обозревать новые земли с небесной высоты.
Он летел так высоко, что с земли даже самый зоркий человек принял бы его за птицу; но сам дракон мог рассмотреть каждый лист в пёстром осеннем лесу. И потому он без труда разглядел одинокую девичью фигурку на берегу озера.
Бранд, великий дракон Северной Горы, давно научился видеть человеческие души. Чаще всего его взгляду представала унылая серость, иногда — могильная чернота. Немногие выделялись из общей массы, и даже эти были тусклы, как неогранённые камни. Но душа маленькой девушки была прекрасна, она сияла подобно бриллианту; и сердце Бранда защемило от её печали, одиночества и отрешённости, так хорошо знакомых ему самому.
Он улетел дальше, но мысли его то и дело возвращались к девушке на берегу. И следующим утром дракон вновь полетел к озеру — чтобы найти её на том же месте.
Два года дракон возвращался к озеру, и почти каждое утро девушка была там. Дракон узнал про неё всё: смерть отца, эгоизм матери, лицемерие окружающих, диковатый, прямой и мечтательный нрав — вот что было причиной её одиночества. Пока юная принцесса держалась, но рано или поздно непосильный груз ответственности погасил бы алмаз её души. Он уже тускнел.
И тогда дракон решил её похитить.
Он хотел потребовать принцессу в качестве заложницы, как наказание для упрямой королевы: принцессу лишь испугало бы знание о его чувствах, а другим драконам незачем было знать, что Бранд на старости лет спятил и полюбил собственный обед. Но Кора сама облегчила ему задачу. Когда она появилась на площади, дракон не мог отвести от неё глаз: храбрость придала ей сил, и принцесса сияла, как маленькое солнце. А трусость придворных окончательно убедила его в правильности решения.
Расчёт Бранда оправдался — не подозревая о его чувствах, обязанная честью приходить каждый вечер, оплетённая чарами драконьей магии, принцесса потихоньку приручалась. И вскоре дракон понял, что, быть может, для других драконов душа Коры была бы не ярче, чем у всех людей — но для него она светилась путеводной звездой.
Они были предназначены друг для друга. Но что-то повернулось не так, и он поспешил — и родился драконом, а она опоздала — и появилась на свет слабым человечком.
Бранд уже знал, как всё будет. Её заточение не может продолжаться вечно: пусть сейчас она не хочет уходить, но нельзя стать счастливой в клетке. Рано или поздно принцесса затоскует, и тогда Бранд отпустит её. Он научит её править, править самой, и, вернувшись домой, она расправит крылья; самое драгоценное из его сокровищ, без которого жизнь дракона станет пуста и бессмысленна…
— Нет! — тоска, сквозившая в мыслях дракона, заставила Кору очнуться. — Никуда я не уйду, дурак! — она яростно стукнула Бранда кулачком по морде. — Почему ты раньше мне не сказал?!
— И, зная, ты смогла бы общаться со мной так просто? — прищурился дракон.
Кора растерялась: она не знала.
— Неважно, — твёрдо сказал она. — Но теперь я знаю, — принцесса смело посмотрела в золотые глаза. — И даже не надейся от меня избавиться, слышишь? Никуда я от тебя не уйду.
— Это ты сейчас так думаешь, — устало произнёс дракон.
Кора улыбнулась, губы её приоткрылись для ответа — и вдруг она закашлялась.
Она кашляла и кашляла, прикрыв рот ладонью, под тревожным взглядом дракона; а потом вдруг вдохнула шумно и судорожно, точно задыхаясь, и, закрыв глаза, упала на белую гальку. Бледное лицо её блестело от выступившей испарины, а ладонь…
Зрачки дракона сузились, когда он увидел, что ладонь Коры испачкана кровью.
* * *Бранд ждал в тронной зале, пока Кей относил принцессу в спальню. Отозвавшись на властный зовущий рык дракона, колдун прибежал к озеру; и при виде бесчувственной Коры даже сдержанный Кей коротко охнул. Бережно подхватив девушку на руки, он понёс её в замок — а Бранду оставалось лишь ползти следом и ждать вердикта.
Кей не заставил ждать долго: вскоре вошёл в сокровищницу, отряхивая руки, и лицо его было мрачнее тучи.
— Кровавый кашель, — коротко сказал он. — Наверняка заразилась от отца. У меня есть кое-какие настойки, но… — колдун замялся.
— Говори прямо, — тихо велел Бранд.
— Она умирает, — Кей яростно пнул огромный рубин, валявшийся под его ногами. — А я дурак, лечил её от простуды. Она же вообще не жаловалась! Молчала, терпела…
— Люди могут ей помочь?
Кей покачал головой:
— Они не спасли её отца, как они могут спасти её?
— А ты?
— Я не целитель, — губы колдуна дрогнули. — Я не могу её вылечить, Бранд. И никто не может.
Дракон прикрыл золотые глаза.
— Сколько ей осталось? — выдохнул он свистяще.
— Я сделаю, что смогу, но даже с моими снадобьями — месяца три. Может, четыре, — Кей развёл руками. — Не больше.
Бранд медленно отвернул чёрную морду.
— Что ж, — сказал дракон, и в золоте его глаз плескалась горечь, — она действительно уже никуда от меня уйдёт.
* * *Кора приняла свой приговор на удивление спокойно: будто внутри давно была к этому готова. И, конечно же, отказалась вернуться домой, к матери.
— Не хочу, чтобы она знала. Ей так только тяжелее будет, — говорила она, сидя рядом с Брандом, согреваясь драконьим теплом. — Пусть лучше думает, что ты меня голодом уморил.
— Хорошую же ты мне роль уготовила, — в голосе дракона слышалась печальная улыбка.
— А что? Тебе-то всё равно, что о тебе подумают жалкие людишки, а вот ей… кха-кха… — Кора судорожно потянулась за носовым платком и закашлялась, пятная белый шёлк алыми пятнами.
Она продолжала гулять и читать, а по вечерам приходить в сокровищницу — снадобья Кея поддерживали в ней силы, а тепло драконьей крови согревало всё тело, заставляя чувствовать себя почти здоровой. Вот только полотняную бледность и худобу было не скрыть: Кора таяла с каждым днём. А потом и силы её стали уходить, не оставляя возможности для прогулок.
Кора всё больше времени проводила в тронной зале, под боком у дракона, разговаривая с Брандом или читая. Иногда она и засыпала там же. Кей безропотно укладывал принцессу в постель и приносил ей еду, питьё и лекарства; девушка в ответ слабо улыбалась и пыталась шутить, обзывая колдуна заботливой нянькой. А ещё старалась не обращать внимания на боль, стынущую в золотых глазах дракона каждый раз, когда он слышал её кашель.
Ко дню своего девятнадцатого дня рождения Кора уже почти не вставала.
— Могу я попросить тебя кое о чём? — сказала она Бранду накануне годовщины пребывания в драконьем замке.
— Что угодно, — отвечал дракон, и обычно вкрадчивый голос его был трепетен и нежен.
— Завтра у меня день рождения. Последний, — немного грустно добавила девушка. — И я хочу попросить у тебя подарок.
— Какой же?
Кора улыбнулась:
— Подари мне небо.
Золотые глаза дракона блеснули улыбкой, и Бранд кивнул.
А следующим вечером Кей помог принцессе взобраться на спину дракона, в удобную ямку между чешуйчатых лопаток, будто созданную для верховых прогулок; и, развернув огромные шелковистые крылья, дракон осторожно подобрался и взлетел.
Он летел медленно и невысоко, ибо не было нужды прятаться; и Кора разглядывала ясную синеву широкого озера, золото пшеничных полей, багрянец кленового леса и пёстрые крыши столицы, когда-то бывшей её домом. Холодный ветер свистел в драконьих крыльях, но Коре было тепло и уютно.
И она ничуть не жалела, что год назад преклонила колени перед драконом.
— Бранд, — прошептала Кора.
— Да? — откликнулся тот, не оборачиваясь.
— Пообещай мне кое-что, — принцесса прикрыла глаза. — Я знаю, что правильно было бы попросить тебя жить дальше, всё-таки найти себе драконицу и присмотреть за моим королевством… но ты учил меня не сражаться по правилам. А мои бывшие советники и так поняли, какого политического курса надо придерживаться, — Кора судорожно вздохнула. — И поэтому, когда я умру… постарайся не прожить ещё пятьсот лет. И в следующей жизни родиться похожим на меня — а то будет ужасно обидно, если я снова появлюсь на свет человеком, а ты всё ещё будешь старым драконом.
— И ты веришь в это? В следующую жизнь?
— Если её нет, это будет ужасно глупо, — пожала плечами Кора.
Бранд вздохнул:
— А, может, ты появишься на свет молодым прекрасным дракончиком.
— Это не отменяет того, что ты будешь старым, циничным и разочарованным в жизни ящером. И, взглянув на тебя, я подумаю «что за старая развалина, поедающая строптивых девиц?» — и пройду… пролечу… мимо, — Кора усмехнулась. — А поскольку на лбу у меня не напишут, что я — это я, а ты всё ещё будешь любить мой человеческий призрак, ты возьмёшь и не узнаешь меня.
— Узнаю, — молвил дракон. — В этой ли, в следующей жизни — неважно.
Принцесса промолчала.
Когда, сделав широкий круг над королевством, Бранд приземлился перед заброшенным замком, Кора спала — с улыбкой на бледных губах.
А ночью стала задыхаться.
* * *Когда взошло солнце, Кора лежала на перине, которую колдун принёс в сокровищницу, и дышала глубоко и хрипло. Кей и Бранд сидели рядом — зная, что она уже не проснётся: когда начался приступ, колдун дал принцессе маковое молоко, чтобы она ушла во сне, тихо, без боли.
— А я думал, нас разлучит совсем другое, — голос Бранда звучал глухо и страшно. — Я мог принести её сюда раньше. На два года. Целых два года.
— А я мог разглядеть кровавый кашель. Два старых глупца, — едва слышно пробормотал Кей. — И что нам делать дальше?
Откуда-то донёсся звук охотничьего рога. Дракон вскинул голову.
— Очередной самоубийца, — констатировал Кей, узнав традиционный вызова дракона на честный поединок. — Я думаю, не стоит даже обращать… эй, ты что делаешь?
— Встречаю противника, — дракон медленно полз к выходу из зала.
— Зачем?! Мы должны быть здесь, когда… если Кора…
— Кей, сделай для меня одну вещь, — Бранд чуть повернул голову. — Возьми столько золота, сколько можешь унести, ладно? И старайся больше не попадаться церковникам.
Колдун, остолбенев, смотрел, как дракон покидает замок. Потом, стиснув зубы, погладил Кору по рыжим волосам — и, вскочив, побежал куда-то наверх.
Бранд, великий дракон Северной горы, вышел на бой.
Рыцарь гарцевал на белом коне; он был совсем молодым, со светлыми кудрями и лазурными глазами. Откинув забрало, прикрываясь щитом с гербом правителей далёкого королевства, он бесстрашно смотрел на дракона.
Он не думал умирать: он хотел победить дракона и забрать его сокровища. Хотел освободить принцессу, завоевать её сердце отважным подвигом и получить корону.
Бранд улыбнулся ему одними глазами.
— Ты звал меня, мальчик? — дракон кивнул противнику. — Что ж, убей меня, если сможешь.
Рыцарь не ответил: закрыв забрало, он вскинул меч и пришпорил коня.
И Бранд, великий дракон Северной горы, шагнул вперёд, подставляя незащищённый чешуёй участок горла.
P. S.Ярта, грустно улыбнувшись, захлопнула книгу и сунула в сумку. Тряхнув рыжими кудряшками, спрыгнула с подоконника и побежала на урок: она уже почти опаздывала на урок к Мастеру Летописцу. Впрочем, добродушный старичок с пышной бородой и блестящей лысиной никогда не ругал за опоздания. Летописец и сам знал, что в сравнении с занятиями у Заклинателя или Зельевара его предмет не так уж важен: первоклассным колдуном вполне можно стать, не зная наизусть истории королевства.
Впрочем, Ярта с этим была не совсем согласна.
Однокурсники всегда высмеивали Ярту за любовь к романтическим легендам и детским сказкам. Но сейчас она читала «Королевство лжи» Кея Озёрного, и эта книга был чем-то большим, чем просто сказки. Кей Озёрный жил триста лет назад, и он был великим колдуном, великим летописцем — и одним из основателей школы, по коридору которой сейчас бежала Ярта.
Ну да, глава про принцессу Кору и дракона Бранда нравилась девушке больше остальных — но не только потому, что она о любви! И не потому, что принцесса по описанию автора очень похожа на Ярту. Просто… интересно же прочитать про то, как оборвалась династия Стагнумов, и про то, каким было королевство, когда магов повсеместно преследовали.
Повезло Ярте, что она родилась сейчас, а не тогда: не видать бы ей тогда столичной Школы Колдунов, как своих ушей. Тогда-то и Школ не было, и пришлось бы Ярте, как Кею, всю жизнь прятаться в каком-нибудь заброшенном замке, чтобы на костре не сожгли. Хорошо, что после смерти принцессы Коры к власти пришёл принц Нови, победитель дракона: в его королевстве к магам издавна относились лояльно…
Ярта влетела в класс одновременно с боем часов, возвестившим всей школе о начале урока — и застыла на пороге.
— Так-так, — мягко произнёс молодой человек, сидевший за столом Мастера, — первый урок семестра, а уже опаздываем?
— Простите… — Ярта растерянно оглядела класс: да нет, все знакомые лица — значит, аудиторию не перепутала. — А где Мастер?
— Теперь ваши уроки веду я. Мастер решил скинуть некоторые курсы на старших подмастерьев, — взгляд нового учителя был пронизывающим, пристальным и очень цепким. — Я — младший мастер Игнис. Для вас — мастер Игнис. Вопросы исчерпаны?
Ярта, поёжившись, кивнула: вкрадчивые нотки в его голосе пробирали до мурашек.
— Тогда, будьте добры, займите своё место, — мастер Игнис положил подбородок на сложенные домиком ладони, наблюдая за тем, как Ярта торопливо шмыгает за свой стол. — В этом году вас ожидают выпускные экзамены, так что заниматься будем плотно. Достаньте учебники и откройте их на странице…
— И с чего нас на последнем курсе отправили к подмастерью? — проворчал Яртин сосед по парте. — Да он немногим старше нас!
Ярта кивнула, украдкой разглядывая нового мастера. И правда: тонкое, аристократично вытянутое лицо едва тянет на двадцать пять. Чёрный шёлк длинных одежд — под оникс пышных кудрей, глаза карие, но в свете осеннего солнца отливают золотом, а скулы… казалось, о его скулы можно порезаться.
И Ярте почему-то не понравилось, что на мастера Игниса мечтательно уставились все девчонки курса.
Урок пролетел незаметно; часы, казалось, пробили совсем скоро, и курс радостно выскочил из-за парт.
— Я вас никуда не отпускал, — прохладно напомнил мастер.
Будущие колдуны разочарованно опустились обратно на места.
— В следующий раз я запечатаю двери аудитории ровно за минуту до часов, и вместо урока опоздавшим обеспечена приятная прогулка и прочерк в журнале, — музыка в голосе мастера морозила слух. — А вот теперь все свободны, кроме… — мастер нашёл глазами Ярту, — да, кроме вас.
Ярта обречённо дожидалась, пока её однокурсники выйдут за двустворчатые двери.
Вскоре в залитой светом осеннего солнца аудитории остались только двое.
— Послушайте, — не выдержав, выпалила Ярта, — если вы собрались назначить мне взыскание, то это драконовы меры! Да, я опоздала, но у Мастера были другие…
— Я не из-за взыскания, — молодой мастер склонил голову набок. — Хотя с вашим язычком вы его, несомненно, вскоре заслужите.
Ярта недоумённо дёрнула плечиком:
— А зачем тогда?
Мастер усмехнулся краешком губ, открывая ящик стола.
— Мы с вами раньше не встречались, — констатировал он.
— Я бы запомнила, — хмыкнула Ярта.
Мастер выложил на стол потрёпанный томик, в котором Ярта с удивлением узнала «Королевство лжи». Вытащил заложенный среди книжных страниц лист бумаги.
— Будучи помладше, я обожал эту книгу. Особенно часть «Когда правят драконы». Даже проиллюстрировал её на досуге, — мастер положил листок на столешницу и подвинул к ней. — И это я нарисовал лет в пятнадцать. В этой самой аудитории.
Ярта шагнула вперёд, вгляделась — и забыла вдохнуть.
На плотном жёлтом листе чернильными штрихами сложился портрет женской головки. Её венчала корона, вместо мелких кудряшек обрамляли нежные локоны, вместо воротника блузки виднелся верх закрытого платья — но…
Ярта долго смотрела на собственное лицо. Потом молча подняла взгляд на мастера.
«В этой ли, в следующей жизни»…
— Я мог бы промолчать, конечно. Но вдруг подумал, что молчание — не всегда золото, — в глазах молодого человека блеснули топазовые огоньки. — Значит, вы уверены, что мы с вами раньше не встречались?..
15 июля 2014