— И вы тут управляетесь вчетвером? — удивилась Катя.
— С божьей помощью. И, конечно, наши пациенты тоже помогают.
— Вы заставляете больных работать?
— Это часть их лечения. Без этого никак.
Маришу, которая слушала этот разговор, все сильней и сильней разбирало любопытство. Что это за место? Кого тут лечат? И от чего? Но, прекрасно помня, как резко свернула разговор сестра Анна в прошлый раз, Мариша решила на рожон не лезть. А улучив удобную минутку, попросилась в туалет. Как она и рассчитывала, измазанная мукой и свежим тестом сестра Анна не потащилась, чтобы проводить ее. А просто объяснила, как и куда нужно идти Марише, если она хочет найти дамскую уборную.
— Выйдешь и сразу поверни налево.
Но, выйдя из кухни, Мариша припустила совсем в другую сторону. Нужен ей этот туалет, когда тут вокруг происходит нечто странное. Девушка торопливо шагала по дому и смотрела по сторонам. Похоже, на первом этаже располагались исключительно хозяйственные помещения и несколько комнат, предназначения которых Мариша не поняла, так как они были закрыты на ключ. Однако, судя по их размерам, это могла быть столовая, общая гостиная или что-то в этом роде. Спальни, палаты, кельи — называйте как хотите, — по всей видимости, находились на втором этаже.
Там было тихо. Хотя, когда Мариша смотрела на дом с улицы, она заметила почти во всех окнах второго этажа свет.
— И где же все пациенты? — недоумевала Мариша. — Почему так пусто и тихо?
Хорошо, пусть монахини лежат с ангиной, не в силах встать с кроватей, но ведь пациенты должны быть куда бодрей. Сестра Анна сама сказала, что они помогают по хозяйству и вообще. И где же в таком случае эти полные сил люди? Почему никого вокруг не видно? В самом деле, дом словно вымер. И от этой тишины Марише стало жутковато. Потянуло обратно на теплую, светлую кухню. К оживлению и привычной суете.
Но Мариша не была бы самой собой, если бы повернула назад. Нет уж, пусть себе во вред, но она все равно узнает правду. И Мариша, мысленно перекрестившись, поставила ногу на первую ступеньку лестницы, которая вела наверх. К спальням. И Мариша начала медленно подниматься по ней, чутко прислушиваясь к доносящимся до нее звукам.
Тишина. Только где-то вдалеке играла мелодичная музыка. Слов не разобрать, или их вовсе не было. А сама музыка была очень нежной и романтичной. Доносилась она из-за дверей одной из комнат. Мариша замерла на несколько мгновений, а потом осторожно постучала в эту дверь. Музыка продолжала звучать. Но дверь оказалась заперта. Изнутри или снаружи, Мариша сказать затруднялась. На всякий случай она постучала еще раз и прошептала:
— Я ваш друг! Не бойтесь! Там есть кто-нибудь?
Никто ей не ответил. И Мариша пошла дальше, дергая двери по очереди. Все они оказались заперты. И это привело любопытную Маришу в сильное негодование.
— Ничего себе порядочки!
В голове у Мариши промелькнули жуткие мысли о монахинях, которые держат под замком ни в чем не повинных людей, отправленных сюда насильно их жестокими родственниками. Как вдруг одна из дверей тихонько заскрипела. И в коридор высунулась испуганная бледная мордочка. Увидев Маришу, существо замерло, вытаращив на нее свои огромные серые глаза. Потом существо издало сдавленный писк и сунулось было обратно. Но Мариша опередила его.
— Постойте! — кинулась она к приоткрытой двери. — Мне нужно с вами поговорить! Вас тут держат насильно?
Существо замерло. А потом сдавленно захихикало. И, посторонившись, пропустило Маришу в свою комнату. Оказавшись внутри, Мариша даже не заметила, как дверь за ее спиной тихо закрылась. Девушка была слишком поглощена тем, что видела.
Все пространство в комнате — стены, потолок, пол — покрывала живопись. Тут буквально не осталось ни сантиметра чистой поверхности. Все было разрисовано диковинными цветами, птицами и животными, которые выглядывали из цветущих зарослей и одновременно словно сливались с ними, являясь продолжением друг друга.
Зрелище было до того сильное, что Мариша замерла на месте словно зачарованная, не в силах отвести глаз от росписи.
— Нравится?
— Не то слово! — вырвалось у Мариши. — Потрясающе! Чудесно! Сказочно!
— Моя работа! — похвасталось существо. — Год работы. Будет что потомкам вспомнить.
Только теперь Мариша смогла рассмотреть собеседника. Существо оказалось мужского пола. На это указывала некоторая растительность на его верхней губе и форма его грубоватых рук. Ростом мужчина был Марише едва по грудь. А уж про фигуру вообще лучше промолчать, чтобы не расплакаться. Одним словом, доходяга. И все тут!
— Вы тут живете? — спросила у него Мариша.
— Говорю же, почти год скоро.
— А чем вы больны?
Мужчина слегка смутился.
— Сейчас уже все прошло, — пробормотал он. — Да и не было никакого криминала. Я же не Ванька. Просто однажды почувствовал, что здоровье мое пошатнулось. И нужно что-то делать. И жена тоже настаивала. И дети.
У этого заморыша есть жена! И дети! Просто уму непостижимо. С кем же он живет? С Дюймовочкой? А дети у них кто? Карлики?
Впрочем, Мариша знала случаи, когда мелкие мужчины выбирали себе в жены крупных женщин. И если в юности это несоответствие между ними еще как-то скрадывалось молодой худосочностью, то в зрелом возрасте, когда женщина полнела, зрелище шествующей по улице супружеской пары становилось просто комичным. Он маленький, ей до подмышки. И она, усатая великанша, с ногами-колоннами.
Но сейчас Мариша не стала углубляться в эти мысли. Она просто приняла к сведению, что даже заморыши мужского рода пользуются в наше время спросом. Человечество вырождается. И с этим уже, похоже, ничего не поделаешь. Вот и этот мужчинка мало того, что недомерок, еще и болеет чем-то таким, что семья решилась запихнуть его сюда.
— И что с вами было?
— Человек — слаб, — скорбно произнес мужчина. — И я очень рад, что нашел это место. Если бы не сестры, не уверен, что мне удалось бы так быстро встать на ноги. А потом я просто не хотел уходить отсюда. Тут такая благодать вокруг! Никак в толк не могу взять, какая вдруг муха Ваньку укусила.
— А кто это?
— Ванька?
— Да.
— Дружок мой. Рядом в келье жил.
— И куда делся?
— Ушел. Как говорят сестры, покинул нас.
— Удрал? — осенило Маришу. — Из вашей больницы удрал пациент? Слушайте, а чем же он был болен?
— Да ничем! — с раздражением произнес мужчина и так же раздраженно прибавил: — Как и все мы! Просто обществу не нужны такие разносторонне одаренные люди.
— Так чем он все же был болен? — настаивала Мариша.
— Ничем и одновременно всем!
— А он был заразный? — опасливо поинтересовалась Мариша.
Но этот вопрос неожиданно привел ее собеседника в страшное бешенство.
— Да! — завопил он. — Да! Покусает вас теперь всех! Вампир он! Ату его! Травите с собаками!
— Эй! — встревожилась Мариша. — Вы чего это?
Мариша даже отступила на всякий случай к стене. Она уже поняла, что у мужчины с психикой серьезные проблемы. Да и не станет нормальный человек разрисовывать стены и потолок в своей комнате. На это способны только гении. А они, как известно, все поголовно далеки от нормы. Где вы видели гения, который будет просиживать на работе штаны с девяти утра до шести вечера? У гениев все иначе. Либо они в депрессии и ни хрена не делают. Либо вкалывают так, что руки горят и сами они горят. Тут уж у них на пути не стой. Сметут. Во всяком случае, у гениев мужского пола дела обстоят чаще всего именно так.
Но собеседник Мариши оказался не слишком опасным гением. И успокоился так же быстро, как и разгневался.
— Чего? А ничего! — буркнул он. — Глупости спрашивать не нужно! И все будет в порядке.
— Ладно, ладно, — поспешно закивала Мариша. — Только хотела спросить, что с вашим другом случилось? Может быть, ему помощь нужна?
Мужчина поднял голову.
— А может! — произнес он. — Может, и нужна! А вы сможете ему помочь?
— Если буду знать как, то помогу!
— Я вам скажу! — необычайно оживился мужчинка.
Он даже по комнате запрыгал. Ну чисто кузнечик! Господи, и как с таким жить можно? Это же каждый день на него глядеть и плакать от жалости. Пожалуй, все глаза выплачешь. Но мужчинка закончил радоваться так же быстро, как перед этим злился. Он подпрыгал к Марише и, понизив голос до едва слышного шепота, поманил ее, чтобы нагнулась, а потом произнес ей в ухо:
— Ваньке с одним человеком позарез встретиться нужно было. Понимаете?
— Понимаю, — с таким же заговорщицким видом закивала Мариша, хотя ровным счетом ничего не понимала.
Зато она поняла главное. Находящийся перед ней мужчина был явно психически не в норме. А с психами что главное? Правильно! С ними главное — не спорить. И активно соглашаться, делая максимально честное лицо, чтобы эти больные, но при этом дьявольски проницательные люди не догадались, что вы на самом деле о них думаете.
— Понимаю, понимаю!
— Ванька потому и бежать был вынужден. Потому что узнал, что этот человек находится всего в нескольких километрах от нашего заведения. В монастыре!
— В монастыре, — эхом откликнулась Мариша.
Причем на этот раз ей даже не пришлось делать вид, что она заинтересовалась. У нее взаправду дух перехватило. Беглый псих ошивается где-то в окрестностях монастыря! Их монастыря!
— В мужском монастыре, — подтвердил ее догадку мужчинка. — Вот он туда и дернул. А эти монахини решили, что он в бега подался. И его родным позвонили. Мол, забирайте своего пациента. Он наши правила нарушил, нет ему пути назад.
— И что?
— А то! То, что из родных у Ваньки одна жена. Стерва! Моя супруга тоже с характером, но она добрая женщина. И ко мне каждую неделю приезжает. А Ванькина жена, как его сюда определила, ни разу не появилась. И еще Ивану пригрозила: если вздумаешь чудить, запихну тебя в обычную дурку.
— Как же так? Здорового человека?
— Кто здоровый?
— Ну, этот ваш Ваня.
— Кто сказал, что он здоровый?
— А что, нет?
— На всю голову больной! — решительно воскликнул мужчинка. — Разве здоровый стал бы так делать? Убежал отсюда, словно пацан какой-нибудь из пионерского лагеря.
— Нехорошо получилось.
— Договориться с сестрами можно было! Я ему так и сказал, объясни, попросись. Они тебя сами же в монастырь к твоему другу отвезут и обратно доставят с комфортом.
— А он?
— Нет, говорит. Такое дело, что посторонних вмешивать никак не могу. Пусть хоть и сестры, а все равно могут среди них быть засланные казачки.
У Мариши от обилия сведений даже голова пошла кругом. И она смогла только едва слышно пролепетать:
— Кто? Какие еще казачки?
— Ну, засланные от них.
— От кого от них?
— Не знаю я! — снова начал злиться ее собеседник.
Но теперь он злился уже не на Маришу, а на некоего своего друга Ваню, странно поступившего.
— У Ваньки только на языке и вертелось, что про них. Дескать, они ему то сделали, они ему это сделали. А он их кинул. Только теперь ОНИ его искать будут.
— Да кто они-то?
Мужчинка покачал головой.
— Это вы у него сами спросите. Найдете и спросите. А мне он, почитай, за целое лето ничего так и не объяснил.
— Этот Ваня провел тут только одно лето?
— Да. Ранней весной его жена привезла. С монахинями пошушукалась. И обратно уехала. А перед отъездом у Ваньки трубку сотовую отняла, чтобы он ИМ не позвонил. Правда, потом все же вернула.
Кое-что для Мариши прояснилось. Теперь оставалось выяснить очень важные подробности Ваниного побега из этой привилегированной больницы для больных гениев.
— А давно Ваня покинул вас?
— Уже четвертый день прошел, как его нету.
— А одет он был как?
— Зачем вам?
— На улице прохладно бывает. Как бы не простудился.
— Нормально он был одет. Джинсы и свитер толстый такой в полоску. Синий с белым.
— Не замерзнет, — произнесла Мариша, бледнея при упоминании о синем полосатом свитере.
— Это да, — задумчиво произнес ее собеседник. — Хотя вы тоже по-своему где-то правы, Ванька для жизни в дикой природе не приспособлен. Нога у него сломана была. Так толком и не зажила. Хромает, бедняга.
Мариша мысленно охнула. Приметы таинственного незнакомца, который ошивался возле монастыря, совпадали с приметами беглого психа. На этом тоже был свитер в синюю и белую полоску, и он хромал. А если сейчас еще выяснится, что тот друг, к которому Ваня так торопился в монастырь, — это бедный Вовик Сухоручко, то можно считать, что убийца последнего найден.
— А имя его друга вы знаете?
— Имя?
— Ну да, имя человека, к которому убежал ваш Ваня.
— Имя я знаю! — оживился мужчинка.
— Правда?
— Ну да! Специально Ванька мне его, конечно, не говорил. Просто я слышал, как Ванька себе под нос бормочет.
— Что бормочет?
— Он вещи перебирал, что с собой в побег взять. И шептал: «Ну, Вовка! Ну, погоди, сучий потрох! Втравил меня тогда в историю, теперь ты со мной за нее расплатишься!»
— Так и шептал?
— Точно так!
У Мариши даже голова закружилась от радости. Это же надо так уметь! Вот так идти в туалет и совершенно случайно наткнуться на свидетеля, которому просто цены нету. Да теперь этого Ваню в полосатом свитере можно просто идти и брать голыми руками. И мотив для убийства имеется. Небось Сухоручко, крутясь в криминальном мире, где-то подставил своего приятеля. А потом бежал, скрывшись в монастыре.
Его приятелю повезло меньше. Его, похоже, достали те самые ОНИ. И сломали ему ногу. А жена привезла инвалида-мужа в больницу, чтобы сестры укрыли бедолагу, пока все не утихнет.
В том, что два сообщника прятались все это время поблизости друг от друга, Мариша усмотрела некий высший промысел. Но в чем он заключался, пока сказать не могла. Уж во всяком случае не в том, чтобы один из подельников убил другого.
Мариша еще долго и с удовольствием бы поговорила со своим собеседником, но в этот момент раздался удар колокола. И мужчинка страшно всполошился:
— Обед! Обед сейчас принесут! Нельзя, чтобы видели вас тут! Нельзя!
— Почему?
— Не полагается!
— Почему не полагается?
Мужчина замер, размышляя.
— Не знаю, — признался он наконец. — Но лично я бы не хотел, чтобы кто-то из посторонних увидел мое лицо. Вдруг знакомые встретятся? Узнают, где я провожу время. Потом придумают с три короба небылиц. Что было и чего не было. Вовек от грязных сплетен не отмоешься.
— Но меня же вы сами позвали?
— Вы — это другое дело. У вас лицо честного человека. Сразу видно, что на подлость вы не способны.
Мариша была вынуждена признать, что, несмотря на наличие определенных проблем, в проницательности этому бедолаге не откажешь. Надо же, с первого взгляда раскусил ее сущность! Действительно, на подлость Мариша была решительно не способна.
— Поэтому когда в доме находятся посторонние, то мы всегда прячемся по своим комнатам, — продолжал ее новый знакомый. — А в остальное время гуляем, где хотим. Место тут уединенное. Никто к нам не заглядывает. Полная свобода и понимание.
И уже прощаясь с Маришей, мужчинка посетовал:
— Никак в толк не могу взять, зачем Ваньке понадобилось этот огород городить с побегом? Какая такая великая тайна у него была? Сестры тут — могила. Что узнают, дальше никуда не пойдет. Я лично им верю. И вам верю. Вы найдете Ваньку. И убережете его от беды.
— От какой беды? — попыталась прикинуться дурочкой Мариша.
Но ее собеседник не проговорился.
— Не знаю, что с ним случилось. Но он давно должен был вернуться. А его все нету!
И с этими словами мужчинка, имя которого так и осталось для Мариши загадкой, захлопнул дверь. И Мариша услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ. Что же, ее новый знакомый, похоже, не врал. В этом доме не рвались к общению с посторонними. Обитающие тут пациенты изо всех сил стремились к уединению и конфиденциальности. И похоже, что их родственники щедро оплачивали ее сестрам.
Мариша пожала плечами. Дело их, как и где лечиться. Но в этом месте, похоже, все оставались довольными существующим порядком вещей. Психически больные пациенты не были ни буйными, ни особенно агрессивными. Просто уставшие и вымотавшиеся от суеты люди хотели пожить некоторое время в тишине, чтобы привести свои мысли в порядок. А монахини давали им такую возможность, делая вид, что тут вовсе не больница, а такое особое волшебное место, где никого не держат силком.
Может быть, так оно и было на самом деле. Но когда Мариша спустилась вниз, то сразу же наткнулась на проницательный взгляд сестры Анны.
— Что-то ты долго ходила по своей надобности.
— Живот прихватило, — жалобно простонала Мариша. — Простите!
Сестра Анна все же была монахиня. И милосердие ей было не чуждо.
— Супчику покушай, — велела она девушке. — Свежий, из курочки с рисом. При любой болезни — первое дело.
Кроме супа, в больнице на обед была приготовлена свежая рыба в сметанном соусе с жареной картошкой. И овощной салат из красной маринованной капусты. Готовили ее тут очень просто. Заливали лимонным соком с солью и сахаром обычную мелко рубленную капусту, а потом добавляли к ней крупные куски свеклы, которая и давала замечательный глубокий окрас для бесцветной капусты. Но красная капуста — это была просто легкая забавная закуска, но никак не серьезная еда.
К куриному супу подали пирожки опять же с курятиной. А тем из пациентов, кто не захотел рыбы с картошкой, могли предложить тушенную в пиве свинину и макаронную запеканку. Последняя была до того вкусной, что Мариша слопала две порции — залитая домашними сливками и щедро сдобренная взбитыми яйцами и тертым сыром, она могла украсить меню любого ресторана.