– Попробуй еще, – скомандовал Тези Ябубу.
Софронов попробовал. Безрезультатно. Для коротышки в распахнутой куртке нас как будто не существовало. Конечно, прекратить это безобразие было не сложно – вырвать бы у него эту дурацкую трубку, и заговорит как миленький. Но капитану такие идеи не по нутру, так что я и предлагать не стал – пусть придумают что-нибудь лучше. Если смогут.
Тем временем бородач закончил свои манипуляции, спрятал за пазуху синюю трубку и обернулся к нам. Капитан кивнул и Софронов снова забормотал, в этот раз отчетливее. Транслят отозвался в ухе, нашептывая перевод:
– Мы прибыли с Земли, с Далекого Дома, – говорил Вася, пытаясь удержать на себе рассеянный взгляд туземца-коротышки. – Мы хотим встретиться с вашим правителем. Мы просим тебя, чтобы ты провел нас к нему.
Коротышка тускло глянул на нас, затем развернулся и бойко зашагал через поле. Не говоря ни слова.
Переглянувшись, мы решили последовать за ним. Точнее, решил капитан, мне-то показалось, что туземец просто пошел по своим делам. Немые они, что ли? Или нам тоже попался безумец?
Минут пятнадцать мы брели по клеверному полю. Несколько раз чуть не вляпались в коровьи лепешки. Разговаривать никто не решался, и все это время был слышен лишь шелест травы под ногами да нарастающий спереди шум города. Когда мы достигли крайних домов и вышли на улицу, шум вылился в топот и гомон.
По дороге ходили аборигены, все невысокие и бородатые. Что интересно – нигде в воздухе мы не видели летающих плит, как у сангнхитов. Вообще ничего летающего. Все передвигались по земле. И машин было много. Точнее, роботов. Контейнеры, груженные битым камнем или неотесанными бревнами, шагали по брусчатке на трех или четырех металлических ногах, вслед за «погонщиками». Никаких следов колесной техники.
– Инки тоже не знали колеса, что не помешало им создать цивилизацию, – заметил Вася по этому поводу. Он был в весьма приподнятом настроении и разглядывал все с нескрываемым восторгом. Ну еще бы – новое применение его лингвистическим способностям. Да и вообще, новый контакт…
Но лично меня ничего здесь не впечатляло. Ну заборы, ну дома, ну пятиугольные окна с цветными стеклами, ну ворота с изогнутыми бычьими рогами, дровники у стен… Ну и что?
Пока мы шли, я успел озябнуть, да и ноги, отвыкшие от ходьбы, подустали. Деревья оказались обыкновенными липами. Почки, видно, только недавно распустились, на ветках зеленели маленькие, блестящие листочки. Весна здесь шла к середине. Оттого и было так холодно под небом, плотно затянутым облаками. Местные оказались вовсе не немыми. Многие перекрикивались на улице, прямо по ходу, отчего стоял гвалт невыносимый, транслят пытался перевести то один обрывок фразы, то другой, но выходила такая каша, что я предпочел его отключить. Двары совершенно не обращали на нас внимания, словно прибытие земных делегаций здесь в порядке вещей. Только дети испуганно глазели нам вслед да редкие женщины отворачивались.
А мне были интересны именно они. Все-таки представительниц прекрасного пола я не видел уже почти полгода. Дварки оказались широкоскулы, это бросалось в глаза сильнее, чем у мужчин, черты лица которых сглаживали густые бороды. А еще у них были большие глаза. Крупнее, чем у людей, и меньше, чем у сангнхитов. В целом, весьма миловидные лица. Встречались пока только женщины зрелые либо старухи, но ни одной девушки. Одевались они весьма строго, в темно-коричневые или зеленые плащи, покрывавшие все тело и еще голову чем-то вроде капюшона. Впрочем, по такой погоде и неудивительно. Но и под столь плотной одеждой читалось, что с фигуркой у этих дюймовочек все в порядке.
Покуда я визуально знакомился с дварками, мы подошли к высокому каменному зданию, сходящемуся кверху остроконечной двускатной крышей. Я бы принял его за амбар, если бы не празднично-яркие узоры на выкрашенных охрой стенах и ряды тонких стрельчатых окон.
Доведя нас до высоких резных ворот, наш провожатый просунул синюю трубку в круглое отверстие и молча покинул нас.
Я едва сдержал усмешку. Ведь так и знал, что этот бородач просто ходит по своим делам, а не ведет непрошеных гостей к царю, или кто у них тут?
Тези Ябубу, не смутившись, толкнул дверь и створка медленно отошла внутрь, открывая взгляду высокий зал с узкими окнами. Внутри стоял лишь один человечек в пестром камзоле, неимоверно бородатый, от глаз и до пояса. Занимался он тем, что пристально разглядывал синюю трубку, принесенную нашим провожатым.
Следуя за капитаном, мы осторожно приблизились к нему. Нестройные шаги по мраморному полу гулко отдавались от высоких сводов. Стены здесь были выложены затейливой мозаикой на растительные темы, но почему-то в синих тонах, а у противоположной стены на двойном постаменте возвышался массивный, вытесанный из дерева стул. Трон?
Судя по всему, нас все же привели по адресу. Хотя видеть главу государства одиноким, без вечной толпы помощников, советников, охранников и прочих нахлебников было непривычно.
Интересно, зачем эти коротышки строят столь просторные хоромы? Хотя во времена Возрождения у нас тоже возводили дворцы с потолками в несколько человеческих ростов. К тому же не надо забывать, что высокими эти потолки кажутся лишь по сравнению с полугодовым заточением в низких коридорах-каютах «Аркса». Как еще мы агарофобии не заработали, удивляюсь.
По знаку Тези Ябубу Софронов заговорил, издавая гортанные звуки. Я щелкнул кнопкой на призапе.
– Вы являетесь правителем этого места? – пробубнил бесстрастным голосом транслятор в правом ухе.
Вместо ответа бородач кивнул, продолжая спокойно смотреть на нас – появление землян было явно не тем, что могло его удивить.
– Мы прибыли с Земли, с Далекого Дома, – продолжал Вася. – Мы рады приветствовать вас от лица всех землян. Это наш правитель, которого зовут Тези Ябубу. Он главный среди нас. Это наш мудрец, которого зовут Зеберг. Я – передающий слова, меня зовут Вассиан.
«Мудрец» – однако! Даже как-то неловко стало. Ну Вася загнул! Шутник. Как бы эта шутка мне потом боком не вышла…
Хозяин буркнул: «хэсаргу», и транслятор передал:
– Привет. Я – Сарг.
– Правитель Сарг приветствует нас, – прошептал Софронов, обернувшись к нам, – и выражает взаимную радость.
Я хмыкнул.
Коротышка буркнул снова, секундой позже в ухе прозвучало:
– Здесь зачем?
– Правитель спрашивает о цели нашего визита, – с серьезной миной передал русский.
– Вася, у нас есть трансляты, – терпеливо напомнил Тези Ябубу. – Не отвлекайся, продолжай.
– Что продолжать-то? Что ему ответить?
– Правду.
Хмурого Сарга наши разговоры между собой явно тяготили, во всяком случае, он со странной задумчивостью глянул на дверь. Софронов тут же залопотал, а нам оставалось только слушать.
– Мы не собирались приземляться у вас. Мы посещали сангнхитов на Агане и летим обратно, в Далекий Дом. Однако наш корабль сбился с пути и принес к вашей планете. Это вы сделали?
– Нет. Зачем?
– Кто-то испортил направление корабля. Как вы думаете, кто это мог быть?
Бородатый царек совершенно по-земному пожал плечами:
– Лысые, наверное.
– Кто эти лысые?
– Ты знаешь.
Вася вздохнул и поджал губы. В этот момент я ему не позавидовал. Давно знал, что вести переговоры – дело чудовищно сложное, но тут пришлось убедиться, что в реальности оно еще тяжелее. И немудрено, ведь для нас это всего второй контакт, а первый по всем параметрам провалился. И снова приходится говорить с представителями цивилизации, о которой мы вообще ничего не знаем.
– Мы хотели бы некоторое время пожить рядом с вашим городом и просим на это позволения.
Да, тут ничего умнее и не придумаешь, надо взять тайм-аут и закрепиться. Все-таки Вася парень смышленый. Неплохой из него переговорщик, надо отдать должное. А ведь даже не готовился! Бонго должен был выступать… Интересно, что он сейчас поделывает на Агане?
– Конечно, – ответил Сарг. – Оставайтесь.
И, кивнув нам, шагнул в сторону двери. Вася чуть не схватил его за рукав, но, разумеется, удержался и не забыл при этом отвесить низкий поклон, бормоча:
– Я понимаю, что государственные дела не дают вам возможности уделять столько времени на беседу с нами, сколько бы нам хотелось. Может быть, вы назначите кого-то, кто может ответить на наши вопросы и познакомить с вашей культурой?
– Да, – ответил Сарг с явным нетерпением, просеменил к окну, сложил на правой руке пальцы, поднес ко рту и пронзительно свистнул. А потом еще махнул кому-то на улице. Мы с некоторой оторопью созерцали подобную непосредственность.
– Когг, – сообщил нам правитель и зашагал к двери.
На полпути обернулся, словно забыл что-то:
– Металл торгуете?
– Что вы имеете в виду? – озадачился Вася.
– Вашу летучку. Много металла. – Он потряс синей трубкой. – Отдайте весь. Хорошо заплатим.
Мы с Тези Ябубу тревожно переглянулись. Капитан явно напрягся.
Мы с Тези Ябубу тревожно переглянулись. Капитан явно напрягся.
– Нет, не продаем, – ответил Вася. – Нам нужно на ней вернуться на Далекий Дом.
– Зачем? – удивился Сарг. – Живите здесь.
– Большое спасибо за гостеприимное предложение, однако нам все-таки необходимо вернуться на родину, где нас ждут семьи.
Бородач пожал плечами, молча развернулся и быстро зашагал к выходу. Раскрылись створки, закрылись, и мы остались одни в зале.
– Я… все правильно говорил? – спросил Вася.
Только тут я заметил, что лоб у него в испарине, хотя под этими сводами совсем не жарко. Надо же как перенервничал, бедняга! А держался-то молодцом.
– Да. – Тези Ябубу словно заразился лаконичностью двара, впрочем, он просто глубоко задумался. И то верно – есть над чем пораскинуть мозгами. Все надежды на местных кудесников пошли прахом, сюда нас никто не звал и никто особо не рад.
– Ты все правильно сказал, старина, – подбодрил я Васю, он это действительно заслужил. – Вот только почему я – мудрец?
– В смысле?
– Когда ты нас представлял этому царьку, то зачем-то назвал меня мудрецом. Спасибо, конечно, но с чего бы?
– Так вам транслят перевел? – Вася усмехнулся. – На сангнхиле нет слова «программист», по крайней мере Энмеркар такого не знал. Я употребил «ученый». Но, конечно, многие слова полисемантичны и в данном случае…
Ворота снова раскрылись, и мы обратили к ним взгляды.
В зал вошел еще один коротышка, молодой, у него даже бороды не было, лишь обвислые усики. Парень с интересом осматривал нас, проходя через тронный зал. На расстоянии трех шагов остановился и молвил:
– Привет. Я – Когг. Что нужно?
Узнав, что мы хотим поболтать, паренек пригласил нас в дом своего отца. Выйдя из «царских хором», мы поплелись дальше по улице в направлении центра. Все так же тянулись однообразные каменные дома с пятиугольными окнами, все так же перекрикивались хмурые бородатые мужички, ведущие вереницы грузовых роботов. В одном месте из-под земли что-то гулко и ритмично грохотало, камни мостовой вздрагивали в такт ударам. Все так же гулял пронизывающий ветер по улицам, заставляя ежиться в парадном комбинезоне. Справа вдалеке над крышами домиков возвышалась башня.
Среди прохожих стало попадаться больше женщин. И молодых в том числе. Парочка встретилась так и вообще красавиц. Жаль, что они быстро отворачивались, если чувствовали взгляд, а то и капюшоны приспускали.
Улица вывела нас на площадь, не шибко большую. Первое, что бросилось в глаза, – скромный постамент сбоку, над которым под прямым углом друг к другу торчали две разрисованные стелы и маленький столбик между ними.
Мы, не сговариваясь, переглянулись. Тези Ябубу потянулся к груди и щелкнул кнопкой, выключая транслят. Я и Вася сделали то же.
– Будем осторожны, – процедил капитан. – Надо выяснить отношения дваров с сангнхитами. И отношение к нам. Не хотелось бы застрять здесь надолго. Однако в сложившихся обстоятельствах такой вариант возможен. Более того. Не исключено, что мы тут останемся навсегда.
– О Господи! – Русский с ужасом перекрестился. – Только не это!
– Вася, где твое смирение перед волей Божией? – усмехнулся я.
Софронов обернулся и так посмотрел, что мне даже стало неловко. Вспомнилось, как дрожал листок в его руках, когда он перечитывал написанное мною стихотворение Анне. К ней он, что ли, спешит? Неужто и впрямь на что-то надеется? Разве можно всерьез думать о женщине, с которой лишь раз говорил и даже не помнишь толком, как она выглядела? Тут вон настоящих хоть отбавляй. Пусть и малорослые, но для Васи в самый раз, он и сам не шибко высок. Фигурой ладны, на лицо приятные. Весьма. И наверняка не эмансипированные. Я не удержался и подмигнул очередной дварке.
С площади мы свернули в другую улочку, поуже и поспокойней. Прохожих здесь почти не было.
Так чего рваться к замученной блондинке-операторше? Думать, что у нее совсем никого нет, мягко говоря, самонадеянно. А если даже нет, много ли шансов у Васи с его комплекцией? А после Агана еще и бородку вздумал отращивать…
Хотя если мы вернемся, то уж точно станем героями новостей. И не только новостей. Ордена какие-нибудь на грудь повесят, премиями осыпят, в учебники впишут… Даже если та блондинка-операторша и подыскала кого-нибудь себе на время нашего полета, то по возвращении быстро догадается что к чему, сориентируется правильно. Кстати, уверен, что Марлен тоже ко мне прибежит. Это в ее характере. Даже побиться об заклад готов, да не с кем. Приползет, как миленькая… Надо будет заранее подыскать фразу, которой я ее припечатаю. Что-нибудь изысканно-язвительное, утонченное и обезоруживающее одновременно. Так, чтобы она молча убралась из моей жизни, на этот раз – окончательно. Неплохая задачка для ума. Впрочем, не много ли для нее чести?
Пока я размышлял, мы добрались до места. Пройдя ворота с обломанными рогами, оказались посреди захламленного двора перед двухэтажным каменным особнячком. Низкий дверной проем, куда устремился наш провожатый, был завешен грязно-бурой тканью. Когг, отстранив полог, юркнул в полутьму прохода. Вася пролез следом, капитан повернулся ко мне:
– Пойдем, Клаус!
Я прищурился, оглядывая дворик:
– Тези Ябубу, а можно я здесь останусь? Ну что мы будем таскаться всюду по трое? Переговоры ведет Вася и неплохо справляется. А от меня какой прок? Быть молчаливым статистом как-то не по мне. Вечером посмотрю записи Васиного призапа, вместе с Сунем. А сейчас – давай посижу тут на лавочке, понаблюдаю за жизнью местных. Если что – с тыла прикрою.
Он посмотрел на меня с сомнением, потом кивнул и шагнул в дом.
Я же остался во дворе. Поразмыслив, направился к лавочке под высокой липой, присел, вытянул ноги. За тот час, что мы здесь бродим, успел нагулять ощутимую усталость. Забор защищал от ветра, поэтому было не так холодно, как снаружи. Но и не жарко, совсем нет. В череде облаков, плывущих сверху, то и дело случались прорехи, и тогда местное солнце на короткий миг освещало двор, а потом все снова темнело.
По двору бродили местные куры, копаясь в земле. Наверняка это какие-то другие птицы. Поменьше кур, с черными клювами и коричневыми перьями. Справа от ворот темнело выложенное закопченными камнями кострище со старой золой. Левее, возле дома, высилась поленица. Дальше стояла метла и бочка с темной водой.
Душу затопляла апатия, расшевелить которую было не под силу даже диковинкам неведомой культуры. Еще вчера, когда я готовился к огромному массиву работы по астрографии, меня распирало от планов, сил, решимости. Да, объем вырисовывался нешуточный, понимаю, почему Сунь в итоге спасовал. Это все равно что гору руками раскидать. Но можно было сдюжить. Можно. Жаль, что моей уверенности не хватило на остальных.
Они решили положиться на волю случая. Именно так, а вовсе не на волю Бога. Уж я-то патерики читал, может, и поболе Васиного. Не молились мы, не постились, не вопрошали и жребия не метали. Подменили волю Божию голосованием, теперь и получили поделом. Нет здесь волшебного ключика. Проблема все та же, но теперь уже действительно – нерешаемая. Отсюда толком карту звездного неба не составишь. Оптика у нас не та, телескопы сквозь атмосферу не потянут.
Вот и пусть сами выкручиваются, как знают. А я отдохну. На лавочке посижу. На «Арксе» – тоже. Ну, за сканированием послежу, много времени не займет, вроде как при деле, не придерутся. В политических интригах с дварами участвовать не намерен. Пусть сами.
Я спрятал зябнущие кисти рук в подмышки и, склонившись, задумался над словами капитана. О том, что мы можем застрять здесь на всю жизнь.
А так ли в действительности дорога мне Земля? И чем? Что меня там ждет, что держит? С родителями я не общаюсь лет десять. Это если по-серьезному. А вообще, конечно, звоню время от времени, посылаю открытки на День Подарков и День Объединения, обязательно приезжаю на день рождения отца или матери, и на день их свадьбы тоже, если получается. Как и Кристи с Мартином… но стоит нам собраться за одним столом, общение ограничивается пересказом давно пережеванных скучных новостей друг про друга, отцовского хобби и приготовленной матерью еды. Нам нечего сказать друг другу.
Два часа я сижу, ем, улыбаюсь, киваю, а про себя лихорадочно соображаю, чем бы занять мозги, пока они окончательно не спеклись. Я признателен родителям за мое рождение и воспитание, но даже по телефону нам не о чем говорить дольше двух минут.
Я люблю их издалека. И отсюда бы, пожалуй, любил еще больше. Единственное, что смущает – хотелось бы, чтобы они знали, что со мной все в порядке, и не беспокоились.
Что еще? Эта дура Марлен уже три года как счастлива с новым мужем, если только и с ним не развелась. Друзей толковых нет. Пожалуй, Суня и Тези Ябубу я с куда большим основанием могу назвать этим словом. Но и здесь остаться… без цивилизации, без сети, без работы, без компьютеров, без старинных улочек и кафешек нашего городка…