Еще живой!
Успел!
Теперь – только бы получилось, Господи!
Крайние двары настороженно оглянулись на меня. Вдохнув поглубже, я крикнул:
– Нападение! Каитане штурмуют город!
Теперь осталось большим пальцем вдавить округлую кнопку, размахнуться, и… Транслят как раз монотонно переводил мой вопль, когда над головами язычников громыхнула граната, брызнув во все стороны облаками дыма.
Результат превзошел все ожидания. Двары заголосили и ринулись с площади так стремительно, что едва не сбили меня с ног. Не знаю, чего было больше – желания защитить город или страха от взрыва. Лавируя среди несущихся коротышек, расталкивая, протискиваясь против общего движения, я продирался к стелам. Все это время не спускал глаз с жреца. Поначалу лысый тоже отвлекся, но лишь на мгновение. А затем, не выпуская мальчишку (а уж тот-то как не догадался воспользоваться шумихой? Или сам перетрусил?), достал из глубин халата изогнутый нож и, медленно поднимая, что-то забормотал. Когда я выбрался на свободную площадку, Форр уже замахнулся для удара.
Я запрыгнул на постамент и что есть силы вмазал старикашке кулаком между лопаток. Жрец свалился вперед, перемахнул животом через квадратный столик и замер в неуклюжей позе с торчащими кверху ногами. Осталось схватить пацаненка и увести скорее, но, повернувшись, я замер, будто получил под дых.
Рядом со мной неподвижно стоял маленький робот, одетый в одежды Энмеркара. Покачав головой, я выругался и пнул его что есть силы.
– Заместительные жертвы, – разглагольствовал Софронов, облокотившись о стол кают-компании. – В земной истории такое бывало. Я проверял. Например, во многих местах Древней Греции приносились человеческие жертвоприношения, но по мере развития общества обычаи смягчались. Так, на острове Левкад ежегодно в праздник Аполлона, чтобы очистить весь народ, сбрасывали со скалы в море преступника; однако под скалой ждали спасательные лодки – человека вылавливали из воды и обрекали на изгнание. А на острове Тенедос жрецы Диониса брали теленка, ему на копыта надевали башмачки и приводили, словно ребенка, к алтарю бога, где его закалывали. В этом обряде теленок заменял жертвенного ребенка, которого прежде Дионис требовал от жителей Тенедоса. То же самое и у дваров. По крайней мере здешних. Уже довольно давно в местной Гарзе людей заменяют на роботов. И лишь совсем немногие знают, что раньше было не так.
– Спасибо за справку, – процедил я. – Что же они сразу не могли сказать по-человечески?
– А ты у кого-то спрашивал?
– У Когга.
Вдох-выдох. После взрыва на площади прошел уже час, а я все не мог успокоиться. И улыбочки только что вернувшихся с переговоров Софронова и Тези Ябубу еще больше распаляли злость и досаду.
– Он ведь не жрец. Простым дварам строжайше запрещено об этом говорить. Они считают, что анаким, или как их здесь называют ниягу, могут подслушать и понять, что их надувают. А так они якобы подмены не обнаружат.
– Бред какой-то.
– Согласен. Но они в него верят. Нам Форр заранее обо всем рассказал. Хотя и бледнел, и дрожал, и шептал на ухо. Даже завел в специальное подземелье, где якобы «духи становятся слепы и глухи».
– А отговорить их от обращения к демонам вам в голову не приходило?
– Пытались, – охотно кивнул Тези Ябубу. – Но Форр и Сарг были крепко убеждены в необходимости Гарзы. Я не решился препятствовать. Мы здесь все-таки гости, – он развел руками, – и мне казалось, что, может быть, это будет не такой большой грех.
– А что, сообщить мне об этом никак нельзя было?
Капитан удивленно приподнял брови:
– С каких это пор я должен отчитываться перед тобой? – не услышав ответа, продолжил: – Это во-первых. Во-вторых, у тебя был конкретный приказ: ни при каких обстоятельствах не покидать «Аркс». Если бы ты выполнил его, не терзался бы сейчас. В-третьих, мы ведь, кажется, говорили о гранатах тогда, в оружейной? Но ты сделал по-своему. Итак, ты лжешь, воруешь и нарушаешь приказы, а потом еще возмущаешься, почему я тебе не доверяю?
Я молчал, понурив голову и глядя на свои безвольно лежащие руки на столе. Ногти, пожалуй, пора подровнять.
– И наконец, в-четвертых, – продолжил Тези Ябубу, выдержав паузу. – Я пытался связаться по рации с тобой и предупредить на всякий случай. Но не смог. Нас отвели в ту же сакральную катакомбу, и мы сидели там все вместе, и Энмеркар был с нами. Они забрали только его одежду.
– Это я уже знаю. Надели на манекен. Ладно, вы мудры, а я круглый дурак. Ясно.
– Нет, Зеберг. Несмотря на вышесказанное, я думаю, ты поступил правильно. Даже рад немного. Мы ведь понимаем, какие мотивы тобой двигали. Они заслуживают уважения. И то, как ты действовал, – тоже. Но выполняя приказ и имея хоть чуточку доверия, ты бы не наворочал таких дел.
– Прости, капитан, – вздохнул я. – Виноват. Просто хочу пояснить. С этими гранатами. Я вполне доверяю тебе, но я не доверял дварам. Поэтому и взял. Приношу извинения, – достав из потайного кармана второй брусок, я передал его через стол.
– Да кто ж им доверяет, – забирая гранату, усмехнулся Тези Ябубу. – Я тоже сплоховал, не сообразив вовремя, что рация из-под земли связь держать не будет. Ведь здесь некому поставить под землю ретрансляторы. Ладно. Что сделано, то сделано. Никто не пострадал, и то слава Богу.
– Но двары, должно быть, рвут и мечут. – Я помассировал виски. – На улице мне лучше не появляться.
– Конечно, они огорчены, – вступил со своего места Вася, – но…
– Что, «но»?
– Не так сильно, как можно было бы ожидать. У нас сейчас состоялся довольно жесткий разговор с Саргом, но когда мы втолковали ему, что ты пытался спасти настоящего мальчика, тот заметно смягчился. Но все равно правитель недоумевал, почему ты сказал, что враги напали, хотя они не нападали. Кажется, факт лжи поразил его больше, чем остальное. Новую Гарзу они затевать не будут. Форр сказал, что ниягу обиделись и теперь все равно не помогут. Так что город готовится к обороне под руководством Тарма. Это отец Когга.
«И Санэ», – вспомнил я.
– Но тебе, наверное, действительно лучше пока побыть на «Арксе». Немного. Да и Суня пора сменить.
Я молча кивнул. А еще вспомнилось вычитанное утром изречение аввы Арсения: «Пришелец в чужой стране ни во что не должен вмешиваться, и тогда он будет спокоен». И почему на такие вещи обращаешь внимание, лишь когда уже поздно?
Через два дня заточения, в которые лишь «рубо» навещали его, чтобы молча поставить пищевую шкатулочку, Тесипу пришел снова и сказал все так же, вторым голосом из груди:
– Собирайся. Мы поведем тебя к дварам. Если тебе плохо здесь, может быть, там станет лучше. Их правитель разрешил.
Он сунул мальчику плотную рубашку с длинными рукавами.
– Надень. Там холодно.
Как только их с Энмеркаром вывели наружу, Магану был ошеломлен. И в этом ошеломлении пребывал весь день, с каждой минутой изумляясь все больше.
Здесь было все другое. Решительно все. Ну, может быть, трава такая же, как на Агане. А в остальном… Небо высокое и серое. Необычные запахи. Диковинные домики дваров – каменные кубы с дырками, огороженные рядами досок. И поставлены странно – линиями, по которым ходили горожане. Сами двары оказались такими, как их рисовали – невысокими, бородатыми и очень волосатыми. Даже над глазами у них росли маленькие бородки. Их было ужасно много на линиях между домов, они кричали друг на друга, а еще водили свои знаменитые машины. Те оказались совсем другие, чем земные «рубо». Они не были похожи на людей, даже ног у них было много, три или четыре, и передвигались странно…
А в небе – ни одного летателя! «Немудрено, что им приходится топать пешком!» – подумал Магану. Хотел поделиться мыслью с идущим рядом Энмеркаром, но постеснялся тюремщиков. Они теперь все могли понимать человеческую речь, и было их сразу трое – Тесипу, Волосатое Пузо и Желтая Рожа. Разговаривали между собою о чем-то, но вокруг стоял такой шум от дваров, что и самого себя с трудом услышишь.
А еще двары сажали деревья прямо на земле! И деревья эти оказались необычные – с малюсенькими листочками, но очень высокие. А однажды они шли по земле, которая дрожала и ритмично гудела: бумм-бумм-бумм-бумм…
И совсем было не холодно.
Когда их привели к очередному жилищу и впустили в ворота, Магану увидел коричневых пушистых животных с острыми носами, которые бегали по двору. И огромное множество невиданных предметов, которое глаз не успевал рассмотреть и запомнить. Двери у дваров тоже вышли диковинные – не как у сангнхитов, и не как у землян, а просто висящая сверху простыня, которую нужно отодвигать, чтобы войти в комнату, пахнущую дымом и хлебом и освещенную разноцветным светом, падающим сквозь дырки в стенах.
– Семья Канга согласилась взять тебя в свой дом, – строго проговорил главный тюремщик прежде, чем уйти. – Веди себя достойно. Здешний Глава Контактеров обещал помочь нам поговорить с Аганом. Я буду просить, чтобы тебя вернули.
Если когда-то Магану был близок к тому, чтобы поблагодарить землянина, то именно в этот момент. Но не успел. Слишком много впечатлений нахлынуло. Он и с Энмеркаром-то как следует не попрощался. Тот тоже глядел на все с вытаращенными глазами и открытым ртом.
А потом тюремщики и друг удалились, для Магану настал черед знакомиться с хозяйкой – толстой и веселой дваркой по имени Уинэ, которая немедленно повела его за стол угощать самыми настоящими лепешками и самым настоящим молоком!
Форр ждал возле семиярусной пирамидки – уменьшенной копии колоссальных аганских башен. Дварская пирамида казалась не выше трехэтажного дома и без всякой растительности на ярусах. Сам жрец – старый лысый двар с грубо выбритыми щетинистыми щеками – казался даже не уменьшенной копией, а скорее пародией на сангнхитского Главу Контактеров. Он внимательно оглядел нас и, естественно, задержался на мне. Я не отвел взгляда. На дне старческих водянистых глаз читались страх, усталость и еще одно выражение, которое можно заметить у людей, взявших в привычку всегда за все извиняться.
– Это Зеберг, – представил меня Вася, желая заполнить двусмысленную паузу.
– Прошу прощения за то, что ударил тебя, – подхватил я. – Мне очень жаль.
– Не делай так больше, – серьезно ответил жрец.
– Не буду.
Софронов улыбнулся, а лысый двар молча повернулся к нам спиной и повел нас в низкие ворота пирамиды.
– Следовало факелы зажечь, – сказал Форр, когда мы оказались в пропахшей плесенью тьме. – Не успел. Здесь давно не был.
Сам он, впрочем, ступал весьма уверенно. А нам оставалось не отставать, ориентируясь на звук шагов, придерживаясь руками за сырые холодные стены, вдыхая тяжелый каменный запах, то и дело натыкаясь друг на друга. Благо, идти пришлось недолго. Сначала прямо по узкому коридору, потом направо и вниз по винтовой лестнице, где я чуть не споткнулся.
Спустившись, мы свернули налево и оказались в пустой комнатке. На противоположной от входа стене тускло мерцало зеленоватое пятно размером с тарелку. Вот и все освещение. В зеленоватом мареве фигуры друзей казались тенями, и собственное тело – тоже. Почему-то дышать здесь было трудно.
Коротышка-жрец подошел к пятну и коснулся пальцами фосфоресцирующей поверхности. Та дрогнула, прокатилась рябь, а затем все разошлось, будто мороз на окне оттаял. Пятно превратилось в окошко. Сквозь него мы увидели кусок стены, увешанной пуками сушеных трав, из которых выглядывали уродливые статуэтки. Кто-то подошел, показалось плечо в синем балахоне, затем шея, перетянутая шнурком с кольцом, наконец, лицо.
Мы, как один, вздрогнули. А он даже бровью не повел.
Господи, ну и глаза у него теперь стали!
– Что надо?
– Бонго… – Первым в себя пришел Вася. – Как ты там?
– Замечательно. Давайте к делу.
– Мы сейчас оказались на Раннуиме.
– Я в курсе.
– Твоих рук дело? – спросил Тези Ябубу.
– Зачем мне это надо?
– А чем ты вообще занимаешься на Агане?
– Продолжаю исследования, капитан. – Бонго хмыкнул, прищурившись. – Разве не так вы написали в отчете на Землю? И это правда. Я углубляю контакт. С высшей расой.
– Это сангнхиты, что ли, высшая раса?
– Ха! Сангнхиты лишь стадо тупых, трусливых и ограниченных холопов, неспособных осознать и тысячной толики величия и могущества тех, кому прислуживают…
– Тех, кто убил Мусу? – не выдержал я.
– О, Клаус, и ты здесь? Ну прямо телемост! – Он засмеялся. – Наслышан о твоих подвигах. Кажется, срыв Гарзы становится вашей визитной карточкой. Или хобби? В любом случае у тебя, безусловно, получилось эффектнее, чем у Васи. Жаль мне вас, друзья. Если бы вы только видели, сколь мелочны и ничтожны все ваши «успехи», все ваше копошение перед лицом того мира, который составляют существа иного порядка, мудрейшие, изначальные, неподвластные тем убогим схемам, в которые тщится облачить их человеческий ум…
– Если анаким такие крутые, то какое им дело до нас? – процедил Софронов. – Какое дело до сангнхитов? К чему мелочиться-то? Чего же они успокоиться не могут? Чего так зависят от нас?
– Какое дело игроку до пешки? – возразил Бонго. – Если бы пешка могла думать, она бы тоже решила, что игрок зависит от нее. Вы все – одна пешка. Раннуим – еще пешка. Аган – тоже. Вам никогда не постигнуть целей тех, кто играет вами.
– Пешка, которая может изгнать игрока, – уже не пешка. – Вася вытер пот со лба. – Те, кому ты продался, – лишь ментальные паразиты. Высасывая жизнь из тех, кто по-настоящему жив, они тщатся забыть о собственном ничтожестве. Я вижу, теперь ты стал Главой Контактеров. – Бонго кивнул. – Что с Кудур-мабуком?
– А ты не догадываешься? Клаус ведь тебе показывал картинки со сканера на Доме Молчания.
– Пошли отсюда! – не выдержал я. – Нашего Бонго больше нет.
– Подожди, – одернул Тези Ябубу. – Один из мальчиков, Магану, хочет вернуться. Если мы договоримся с дварами, они смогут его переправить на Аган. Примут ли Магану обратно?
Бонго покачал головой.
– Если кто-то из мальчишек вернется, их придется убить. Они уже не нашей жизни. Так что лучше держите их при себе. Их никогда не примут здесь. Не от меня это зависит, и не от лысоголовых, а… сами понимаете. Теперь о том, что вы хотите, но не решаетесь спросить. Конечно, на Агане есть необходимая вам астрографическая информация. Но передать ее не смогу, уж простите. Это ведь не интернет. – Он провел пухлым пальцем по рамкам окошка. – Да и бинарный код здесь не в ходу. Знание передается непосредственно либо через то посредство, которое вы так легкомысленно отвергли. Хотя… мой выбор не закрыт для вас. Можете прибегнуть к нему в любую минуту. Вспомните об этом, когда припрет.
– Довольно! – приказал капитан. – Прощай, Бонго. Последнее только. При пересылке в точке связи мы получили письма на твое имя. Если хочешь, я могу передать что-нибудь от тебя для твоих жен или детей, когда вернемся домой.
– А с чего вы взяли, ребятки, что вас отпустят домой? – Он приподнял верхнюю губу, обнажая оскал. – Впрочем, вы любите изгаляться да выкручиваться. Ну… если вернетесь на Землю, передайте моим женам, чтобы искали себе новых мужей. Лично я уже нашел здесь новых жен.
Чем дольше Магану жил в семье Канга и Уинэ, тем больше удивлялся. Многое ему нравилось: и сами двары-хозяева, и сын их Лурр оказались добрыми и отзывчивыми. Но вот дварский образ жизни…
Почти полдня все работали. Канг пас коров возле земной коробки-тюрьмы, а вернувшись с поля, спускался в подвал, где в специальной комнатке чинил или мастерил загадочные устройства. Уинэ прибирала дом, готовила пищу, шила, стирала, ухаживала за личными животными и делала еще целую прорву дел. Лурр полдня проводил в дварском Доме Табличек, где их учили работать с машинами, потом заходил домой, относил отцу в поле обед, а вернувшись, помогал матери, и особенно во дворе.
Магану большую часть дня был предоставлен сам себе. Выходить за ворота он долго не решался, только пару раз сходил вместе с Лурром на поле через город. Энмеркара не видел. Тюремщики тоже не заходили.
На четвертый день гость начал скучать. Хотелось поиграть, но не с кем – почти всегда все были заняты. Наблюдая, как Лурр деловито подметает двор, Магану не выдержал и спросил:
– Почему вы делаете все сами? Где ваши рабы?
– У нас нет рабов, – ответил паренек, скребя метлой.
– Значит, вы все рабы?
– Значит, мы все свободные.
– Тогда почему делаете все своими руками?
– Чтобы был свет. Чтобы была пища. Чтобы был дом, и в нем удобно.
– У нас это делают рабы. А другое дают анаким. Если бы вы умели прислуживать анаким, как наши взрослые, вам не приходилось бы работать своими руками!
Лурр засмеялся:
– А если бы ваши взрослые умели работать своими руками, им не пришлось бы прислуживать анаким.
И с этими словами закончил мести, поставил метлу в угол и ушел в дом. Магану остался один посреди двора. Речи Лурра звучали обидно. Вспомнилось, что отец всегда говорил о дварах с насмешливым презрением. Теперь стало ясно почему. У дваров было низкое в голове. Никакого благородства. А ему, сыну Главы Торговцев, даже находиться среди простолюдинов не подобало.
Впрочем, они были много лучше злобных тюремщиков-землян. И в их доме гораздо приятнее.
К тому же скоро за ним прилетят с Агана и заберут домой!
Вечером, когда вернулся Канг с работы и они уселись поужинать за общим столом, хозяин сказал, обращаясь к Магану:
– Я видел сегодня Тесипу. Они разговаривали с Аганом. С вашим служителем ниягу.
Мальчик мгновенно навострился и отложил ложку. Сердце забилось быстро-быстро.
– Плохие новости, сынок, – продолжал Канг, вытирая усы. – Тебя не возьмут назад. Твои отказались.
Когда до Магану дошел смысл услышанных слов, его охватила паника.
– Я не хочу обратно в тюрьму! – нервно прошептал он.
– О чем ты говоришь? – Двар приподнял массивную бровь.