– Вчера вечером к ней мужчина приходил, – сказала я.
Соседки переглянулись.
– Что за мужчина?
– Не знаю. Видела, как он в дом вошел.
– Вот тебе раз, – удивилась Прасковья. – Это кто ж такой? Родни у нее нет… Может, знакомый? А знакомому откуда взяться? Она столько лет сидит здесь безвылазно.
– Племянник у нее был. Помнишь, жил целое лето? Лет десяти мальчишка. И потом, когда стал постарше, приезжал как-то.
– Не помню. Когда это было?
– Давно. Ему сейчас, должно быть, за тридцать, а может, и больше.
– Ну, если он столько лет не появлялся…
– Последний раз он был в то лето, когда доктор… – Нина посмотрела на меня, кашлянула и заговорила вновь: – Выходит, восемнадцать лет назад.
– Небось думает, Танька помрет скоро, вот и решил заглянуть. Дом у нее хоть и не ахти, но землица-то золотая. Наследство получит.
– Танька здоровее нас с тобой, а наследство ему и так отойдет, больше некому.
– Тогда, может, совесть пробудилась. Слушай, так это, наверное, он и был? – всплеснула руками Прасковья.
Понимать ее слова можно как угодно, я вообще не представляла, что она имеет в виду, и Нина, как видно, тоже. Заметив наше замешательство, соседка пояснила:
– Помнишь, ты говорила, Танька ремонт затеяла, машина подъехала, чего-то выгружали. А потом стучали целый день. Наверное, племянник.
– Может, и так, но могла и нанять кого.
– Так не было рабочих-то. Мы б увидели. Хоть один из дома вышел бы, чтоб покурить. А то ты их не знаешь. Грязи натащат, болтаясь туда-сюда. А здесь машина чего-то выгрузила, весь день стучали, и ни души не видно. И Танька в магазин ходила. Она уходила, а стучать не переставали.
– Племянника мы бы точно увидели. Не пешком же он пришел. А если и пешком, то мимо меня.
– Это если с остановки. Но мог по нижней дороге пройти. И проехать на машине мог, никто бы не увидел. Загнал машину в сарай, и все дела.
Тут я подумала, что соседки не меньше меня увлечены частным сыском и никакое событие незамеченным здесь не останется.
– Да с какой стати племяннику прятаться? – не выдержала Нина.
– Это да, – кивнула Прасковья. – Вроде ни к чему. Хотя Таньку не поймешь. Встречу ее в магазине, непременно спрошу.
– Ответит она тебе… пошлет, сама знаешь куда.
– Это очень даже возможно. А ты, девонька, ничего не путаешь? – повернулась она ко мне.
– Не путаю. А когда Татьяна ремонт затеяла?
– Перед Рождеством. Дня за три, наверное.
В этот момент с улицы раздался звонкий детский голос.
– Баба!
– Кирюха мой, – встрепенулась Прасковья и подалась к окну, тяжело поднявшись из-за стола. Открыла створку окна и спросила: – Ты чего кричишь?
– Баба, можно я на озеро поеду?
– С кем?
– С Вовой из тридцать первого дома…
– Какой Вова, еще утонете.
– Да он с братом. С Вадиком. Можно, баба?
– Поешь сначала.
– Я не хочу…
– Как же, не хочешь… пойду кормить, – поворачиваясь к нам, сказала она. – Целый день на улице, поесть некогда. В городе сидел бы в квартире в четырех стенах, а здесь приволье…
Нина пошла проводить подругу до двери, а я быстро собрала чашки, вымыла их и разложила на полотенце. Нина, застав меня за этим занятием, всплеснула руками.
– Да ты с ума сошла, что ж я, посуду не помою?
– Спасибо вам за чай и за пироги. Никогда не пробовала ничего вкуснее. Мне, наверное, тоже пора.
– Торт возьми, чего добру пропадать.
– Нет-нет, это подарок.
– Ну, тогда пирогов возьми.
– Не откажусь.
Она стала складывать пироги в бумажный пакет, а я подошла к угловому шкафу с открытыми полками. На верхней стояли иконы, а чуть ниже фотография девушки в серебристой рамке. Фотография довольно старая, слегка отретушированная. Темноволосая девушка с белозубой улыбкой, очень красивая.
– Это ваша… – начала я.
– Дочка, – кивнула Нина, взяла фотографию из моих рук и вернула на прежнее место.
Я хотела спросить, где она сейчас, но под взглядом Нины неожиданно сникла. Помнится, соседка говорила, что одинока, выходит, девушки на фотографии уже нет в живых? И хозяйка не хочет говорить об этом…
– Спасибо вам, – заторопилась я. – Жду вас в гости с ответным визитом.
– По гостям ходить времени нет, – ответила она. – В огороде работы полно. А ты приходи, если вдруг заскучаешь.
– Спасибо, – еще раз сказала я и, прихватив пакет, направилась к двери.
Уже выйдя на улицу, я обернулась. Нина стояла у окна и смотрела мне вслед. Я помахала ей рукой, а она, точно нехотя, улыбнулась.
Ночь прошла спокойно, но уснуть я не могла довольно долго, на сей раз беспокоили меня не шаги в саду, а собственные мысли. Прежде чем отправиться в спальню, я тщательно проверила все двери. Решетку у входа на веранду закрыла и только после этого поднялась наверх. Уже в спальне взгляд мой натолкнулся на палку, стоявшую в углу, и я решила ею воспользоваться: подперла дверь. Однако окно оставила открытым. Логики в этом не было, но что поделать…
Мой визит к соседке заставил задуматься. Виола, оказывается, смогла подружиться с Татьяной, по крайней мере бывала у нее. А вот меня Татьяна встретила неласково. Смерть Виолы заставила ее избегать незнакомых людей или была еще причина? Предположим, я ей просто не понравилась. Вряд ли она обратила внимание на наше сходство, ведь я была в очках. Виола блондинка, а я шатенка. Соседки сходства между нами не заметили, хотя в доме Нины я очки сняла. Правда, виделись они несколько раз, да и полгода все-таки срок… С мужчиной, который вошел в дом Татьяны, тоже не все ясно. Предположительно это племянник, но видели его последний раз в незапамятные времена. Самый интригующий момент: стук в доме, который слышали соседки. Вроде бы в доме что-то ремонтировали. Через несколько дней после убийства Виолы. Совпадения или в этом что-то есть? Интересно, соседки следователю об этом рассказали? О том, что она бывала у Татьяны, безусловно. А значит, вопросы Татьяне задавали. Глупо подозревать одинокую пожилую женщину. Дом у нее старый и ремонта, безусловно, требует. И все-таки данное обстоятельство выглядело подозрительно. Прасковья сказала, что видела Виолу не раз возле дома врача. Чем дом ей был так интересен? Что она вообще здесь делала четыре месяца? Болтала с одинокой старухой? Соседкам она сказала, что разводится с мужем, а они решили: она тут прячется. Это очень похоже на правду. Вот только от кого она пряталась, если мужа у нее не было? Об этом соседки, скорее всего, узнали от следователя… Есть еще таинственный друг или любовник, появлявшийся здесь под покровом ночи… Сколько ни ломала я голову, толку было немного.
Утром, встав пораньше, я позавтракала вчерашними пирогами и отправилась на озеро, по дороге решив взглянуть на дом доктора. Если он интересовал Виолу, значит, и мне не худо к нему приглядеться.
С пляжной сумкой в руках я шла по дороге и вскоре поравнялась с домом с колоннами. Жалюзи на окнах по-прежнему опущены. Не спеша я разглядывала дом, вокруг ни души, и на мое досужее любопытство вряд ли обратят внимание. На веранде кресло-качалка, на кованом столике букет засохших цветов. Оглядевшись, я направилась к веранде и поднялась по широким ступеням. Плетистые розы доставали почти до крыши, двустворчатые двери, выкрашенные белой краской, вели в дом. «А если хозяева все-таки здесь?» – подумала я с некоторым опозданием, хотя тишина, царившая в доме, говорила скорее об обратном.
Я решила обойти дом по периметру. Вряд ли он раскроет свои тайны, если они вообще есть, но любопытство не позволяло сразу покинуть это место. Едва я свернула за угол, как услышала шум подъезжающей машины. Дорога здесь тупиковая, следовательно, машина принадлежит хозяевам. Им может не понравиться, что я брожу тут без их ведома.
Досадуя на невезенье, я быстро пересекла лужайку за домом, надеясь пройти к озеру. Меня ждал сюрприз: в этом месте крутой обрыв. О том, чтобы спуститься вниз, не могло быть и речи, непременно шею свернешь.
Я припустилась назад, стараясь держаться подальше от дома, и вскоре увидела красную спортивную машину, она как раз тормозила возле крыльца. До тропинки, которая вела к озеру, оставалось не более десятка метров, и я вздохнула с облегчением: не придется объяснять, что мне понадобилось на чужой территории. Тут дверца машины распахнулась, и появился хозяин, а я застыла на месте, так и не преодолев оставшиеся до тропинки метры. Причина подобной реакции объяснялась просто: хозяином спортивной машины оказался Алекс.
Немного придя в себя, я вновь понадеялась на то, что на меня не обратят внимания. Алекс, насвистывая, обошел машину, открыл дверь со стороны пассажира и начал выгружать пакеты с логотипом супермаркета, поставил их на верхнюю ступеньку веранды, а я гадала, что предпринять: продолжать стоять столбом, чтоб не привлекать к себе внимания, или припуститься со всех ног по тропе.
Тут Алекс повернулся, и размышления стали излишними. Если меня потрясло его появление, то он, заметив меня, был удивлен ничуть не меньше.
Тут Алекс повернулся, и размышления стали излишними. Если меня потрясло его появление, то он, заметив меня, был удивлен ничуть не меньше.
– Ты девушка во плоти или греза, навеянная солнечным утром? – насмешливо спросил он, направляясь ко мне.
– Как поэтично ты выражаешься, – съязвила я.
– Могу выразить свои чувства иначе… Какого черта ты тут делаешь?
– Уже вторую нашу встречу ты начинаешь с этой фразы. Я здесь отдыхаю.
– В моем доме?
– К сожалению, его арендовать не удалось.
– А мне сказали, ты отправилась к морю…
– Приятно узнать, что ты проявил интерес.
– Будем считать, твоя красота незамеченной не осталась.
– Какая удача, – вновь съязвила я. – Правда, в этом случае разговор следовало начать с другой фразы.
– Безумно рад видеть тебя, милая, – засмеялся он, широко развел руки, словно собирался принять меня в объятия.
– Это твой дом? – спросила я.
– Да, купил по случаю.
– С какой стати?
– Что за вопрос? – поднял он брови. – Поселок что-то вроде местной Рублевки. Тебе ли об этом не знать?
– Вот как… – кивнула я. Однако его появление в свете последних событий выглядело весьма подозрительно.
– Слушай, а может, ты влюбилась? – дурашливо спросил он.
– В тебя?
– Согласись, ты возникаешь в самых неожиданных местах. То на работу являешься, теперь решила здесь отдохнуть.
– Боюсь, у меня никаких шансов, а влюбляться безответно довольно глупо.
– Если честно, шансы нулевые. Что ж, не смею больше задерживать. – Он сделал ручкой и направился к дому.
А я грязно выругалась, правда, мысленно, и поспешила убраться восвояси. Его подначивание близко к сердцу принимать не стоит. Алексу наверняка известно, что Виола некоторое время жила здесь… а если неизвестно? О ее гибели до нашей встречи он не знал. Но потом-то интерес проявил. С его деньгами и связями выяснить обстоятельства последних месяцев жизни девушки легче легкого. Он не пришел в восторг от моего появления, и причина вовсе не в предполагаемой навязчивости влюбленной дуры, он догадывается, нет, точно знает, кто меня интересует. И все равно, представляя его ухмылку, я продолжала чертыхаться. А потом некстати решила, что у него очень интересное лицо. Не красивое, а именно интересное… Нос вроде бы великоват, челюсть тяжеловата, и взгляд колючий, но в целом картинка даже слишком впечатляет. Такое лицо, увидев раз, будешь помнить долго…
Эти размышления мне очень не понравились, а еще была обида: я уже минут двадцать только о нем и думаю, а он… он-то уж точно не утруждает себя размышлениями о моей красоте… А вдруг я правда влюбилась? Тогда стоит поздравить себя с очередной глупостью. В лучшем случае мы можем стать добрыми приятелями, при условии, что к гибели Виолы он никакого отношения не имеет. В худшем – мы враги. Судя по его поведению, второе куда более вероятно. Врагов стоит уважать, но влюбляться…
Оказавшись возле озера, я сбросила сарафан и тут же плюхнулась в воду. День обещал быть жарким, а вот вода оказалась холодной, что в моем случае скорее плюс, чем минус. Раза два нырнув поглубже, я констатировала прояснение в мозгах. Получасовой заплыв завершил этот процесс, и на берег я вышла не обиженной дурочкой, а весьма решительно настроенной особой, которой высказывания заносчивых идиотов по барабану. Легла в тенечке на расстеленном покрывале и принялась ломать голову над очередной загадкой. Виолу, по словам соседок, не раз видели возле дома доктора, а теперь выяснилось, что его новый хозяин Алекс. В этом что-то есть. Следует выяснить, когда Алекс приобрел дом.
Я достала мобильный из сумки и набрала номер Анны, а когда она ответила, сказала:
– Простите, это Яна, я арендую дом в Лебяжьем…
– Какие-нибудь проблемы?
– Нет, все в порядке. Не могли бы вы мне помочь?
– А в чем дело?
– Помните, вы сказали, что в Лебяжьем продали дом. Какой-то художник…
– Помню, конечно.
– Я хотела бы знать, кто его купил и когда. Это возможно?
– Вообще-то… зачем это вам?
– Долго объяснять…
– Вы же понимаете…
– Анна, для меня очень важно знать… в конце концов, это ведь не государственная тайна. Я вам буду очень признательна.
– Хорошо, я попробую, – без особой уверенности произнесла она и отключилась.
Теперь оставалось только ждать. Через полчаса Анна все-таки перезвонила.
– Вы хоть намекните, зачем вам это? – буркнула она. Девушку можно понять, моя просьба действительно выглядит странно.
– Наслушалась рассказов соседок… по их мнению, там поселился весьма подозрительный тип. А он вдруг проявил ко мне интерес.
– Насыщенный у вас отдых, – хмыкнула девица. – Ладно, чего уж там, я все понимаю… Дом приобретен в апреле этого года, Верховцевым Александром Викторовичем. Сделку заключали по доверенности, Верховцева представлял его адвокат Мишин Олег Николаевич. Сам Верховцев, по словам адвоката, жил в то время за границей.
– Спасибо, – сказала я.
– Пожалуйста. Надеюсь, неприятностей у меня не будет.
Итак, Алекс купил дом уже после гибели Виолы. Еще полчаса назад я думала: дом интересовал девушку, потому как принадлежал Алексу. А теперь что получается? Чепуха, вот что… А если все наоборот? И это Алекс купил дом, который по неизвестной причине так интересовал Виолу? Он здесь, потому что ему, как и мне, не дает покоя ее тайна. Вот только знает он куда больше, и разгадка, как бы нелепо это ни звучало, скрыта в доме. Его бывший хозяин – художник из Москвы. Чем он мог быть интересен Виоле? Надо узнать у соседок: встречались они или нет? До него в доме жил врач со своей семьей, но это было давно, вряд ли он мог заинтересовать Виолу. Хотя… что-то в разговоре соседок о докторе меня насторожило… некая фраза… жаль, не могу вспомнить…
Вдоволь поизводив себя этими мыслями, я решила, что в отпуске следует получать удовольствие, и вновь полезла в воду, а потом часок вздремнула, прикрывшись книжкой, которую так и не начала читать. Солнце переместилось на запад, а я вспомнила, что пора обедать. Собрала вещи и зашагала по дорожке. Впереди возник дом с колоннами, я притормозила и, немного подумав, избрала другой путь. Придется сделать крюк, зато у Алекса не будет возможности зубоскалить.
Я вернулась к озеру, прошлась вдоль берега и, заметив тропу между деревьев, отправилась по ней, не очень уверенная, что она выведет меня к дому. Тропинок здесь в избытке. Куда примерно двигаться, я знаю, но в здешних местах немудрено заблудиться. Через несколько минут я подумала, что так и вышло, но тут впереди показался покосившийся забор, и вскоре я поняла, где очутилась. Высоченная липа, я ее видела из окна кухни, а впереди Татьянин дом, только вышла я к нему со стороны сада. Тропинка обрывалась возле песчаной дороги, которая вела в лес. Значит, надо двигаться вдоль забора, и тогда я окажусь на улице. Двигаться было затруднительно. Вдоль забора заросли крапивы и репейника. Но другого пути, похоже, не было.
Закинув сумку на плечо, я смогла пробраться сквозь заросли, но тут меня поджидал очередной сюрприз: затянутый зеленой ряской пруд. Он почти примыкал к забору, я увидела покосившуюся калитку, должно быть, воду из пруда когда-то использовали для полива, может, в нем даже купались. Подгнивший настил намекал на это. Пруд не был большим, но вокруг топко, настоящее болото. Выход один: двигаться вплотную к забору. Что я и сделала.
Поравнялась с калиткой и вот тогда услышала приглушенные голоса. Выходит, у Татьяны опять гости. Прильнув к щели между двумя неровными досками, я попыталась разглядеть, что происходит за забором. Татьяна стояла возле деревянного сарая, спиной ко мне, перед ней на скамье сидел мужчина, его лица я видеть не могла и слов женщины, к сожалению, тоже не слышала. Но, судя по интонации, разговор дружеским не назовешь.
– Не надо кричать, – донеслась до меня фраза мужчины. Татьяна вовсе не кричала, но он, должно быть, все равно опасался, что их услышат. Она в ответ не заговорила даже, а скорее зашипела. Вдруг махнула рукой досадливо и направилась к дому. А я едва не присвистнула. На скамейке сидел Лебедев. Везет мне сегодня на неожиданности! Ему-то что здесь понадобилось?
Лебедев поднялся и вслед за Татьяной направился к дому, но вдруг обернулся. Казалось, он смотрит прямо на меня. Я тихо ойкнула и сползла на землю, но из вида его не теряла. Лебедев постоял с полминуты, хмурясь и вроде размышляя, но все-таки продолжил свой путь. А я поняла, что выскакивать на улицу сейчас неразумно. Они могли меня увидеть. Хотя чего мне, собственно, бояться?
Не вдаваясь в размышления на эту тему, я заспешила в обратном направлении, вновь очутившись по грудь в зарослях крапивы. Если они в доме, то ничего не услышат, утешала я себя, потому что как ни старалась, а шума производила достаточно. Наконец вышла на дорогу. Идти по ней или искать очередную тропу, которая выведет меня на улицу? Я выбрала дорогу и вскоре оказалась в лесу. На развилке свернула влево и вздохнула с облегчением, потому что место узнала: я здесь проезжала на машине. Возле кустов замерла серебристая «Хонда», впереди, метрах в трехстах, начинался асфальт. Поравнявшись с «Хондой», я убедилась, что ее хозяин отсутствует, огляделась, прикидывая, где он может быть. Собственно, в том, что кто-то оставил тут машину, не было ничего удивительного, не ясно, почему она меня так заинтересовала. Улица довольно узкая, и машину оставили в стороне, чтобы не мешать движению.