Адамс оперся подбородком на сцепленные руки и широко улыбнулся:
– Я еще не успел услышать, о чем шепчутся слуги. Пожалуйста, Холмс, поделитесь со мной сплетнями.
Холмс вскинул руку – Адамс отметил, какие у него длинные пальцы с идеально ухоженными ногтями, – и сказал:
– Достоверно известно, что Генри Джеймс вернулся. Жил у Хэев последнюю неделю или около того, но сегодня я его у них не застал. Он только что переехал в меблированные комнаты по соседству. К миссис Стивенс, если не ошибаюсь.
– Кловер посоветовала Гарри остановиться там в его последний приезд, десять лет назад, – тихо проговорил Адамс.
Холмс нетерпеливо кивнул:
– Я заглянул к миссис Стивенс по пути к вам, но и Джеймс, и второй жилец, который вместе с ним гостил на прошлой неделе у Хэев, уже ушли.
– Интересно, что привело Гарри сюда? – задумчиво проговорил Адамс.
Уезжая из Америки в 1883-м после смерти родителей и всех неприятных хлопот с завещанием отца и собственностью в Олбани, Генри Джеймс в присутствии Адамса клялся, что больше он в Штаты ни ногой. Отныне его дом – Англия и Европа.
– Что бы ни привело, он старается свой приезд не афишировать, – сказал Холмс.
– Интересно – почему бы? Разве что… Но нет, Уильям в добром здравии, живет вместе с семьей в Италии, или в Швейцарии, или где там еще… С завещанием их сестры Алисы вроде никаких затруднений не было… Мисс Лоринг в прошлом году привезла прах бедняжки для захоронения на фамильном кладбище в Кембридже.
– Может быть, он не афиширует свой приезд из-за спутника, даже, вернее, спутников, – проговорил Холмс, подавшись вперед. – Оба они, насколько я слышал, довольно странные.
Адамс побарабанил пальцами по губам. При встречах в Англии и на континенте он замечал в отношениях Гарри к младшим собратьям по перу некую излишне скрываемую пылкость; если сплетня Уэнделла касалась связи Гарри с мужчиной, то Адамс решительно не желал ее слышать. Он надеялся, что выражение его лица, оставаясь нейтральным, предостережет чересчур прямолинейного Уэнделла от лишних слов.
– Что за спутники? – спросил Адамс, не выказывая особого любопытства. – Я уверен, это люди безупречной репутации, коль скоро он представил их Хэям.
Ему вспомнились слухи о безумствах Оскара Уайльда. Впрочем, он тут же с улыбкой отогнал эту мысль: Гарри, хоть и обожал сплетни не меньше своих эпистолярных приятелей, в личной жизни был исключительно скрытен.
– Конечно-конечно. Но один из них – Хэй сказал, он съехал несколько дней назад, – якобы не то норвежец, не то швед. Ян Сигерсон. Вы могли слышать про него год или два назад. Какой-то путешественник.
Адамс опустил красивые миниатюрные руки на колени:
– Сигерсон… Сигерсон… да, смутно припоминаю. Норвежец вроде бы. Года два назад его имя мелькало в газетах: он то ли взобрался на какую-то гору, то ли нашел перевал в Гималаях. Или прожил какое-то время в Тибете? Вот это и впрямь событие.
Адамс говорил как бывалый путешественник. После смерти Кловер он почти год скитался по Южным морям вместе с художником Джоном Ла Фаржем. И лишь телеграмма из Парижа… от Лиззи Камерон… заставила его сломя голову мчаться обратно.
Он постарался не думать о тех событиях и заговорил снова:
– Да, я определенно слышал про Яна Сигерсона. Так, значит, он в Америке вместе с Гарри. Странно, однако я не вижу, с какой стати Гарри скрывать своей визит от друзей. Быть может, мистер Сигерсон избегает шумихи, и Гарри не сообщал нам о своем приезде, пока тот не съедет.
– Слуги болтают не о нем, а о втором госте Хэев, тоже спутнике Джеймса.
Холмс достал из жилетного кармана, рядом с которым был приколот ключ «Фи-бета-каппы», часы и проверил время. До вокзала отсюда было совсем близко, и кеб Холмса по-прежнему ждал у дверей.
– Вы хотите, чтобы я угадал, кто этот второй гость? – с дружеской улыбкой спросил Адамс.
– Вы не угадаете и за сто лет, – веским, размеренным тоном ответил судья Холмс. – Это Шерлок Холмс.
Адамс весело расхохотался и даже хлопнул себя по коленям.
– Вы смеетесь, – заметил Холмс.
Старый приятель Адамса – они были знакомы больше тридцати лет – и прежде не отличался чувством юмора, по крайней мере таким, как у Джона Хэя или Кларенса Кинга, а став членом Верховного суда штата Массачусетс, сделался и вовсе серьезным до невозможности.
– Но разве Шерлок Холмс не вымышленный персонаж, создание романиста Конан Дойла? – риторически спросил Адамс. – Гарри что, привез мистера Дойла в Вашингтон?
– Нет, он привез Шерлока Холмса, – повторил Холмс. – Я почти заставил Джона Хэя в этом признаться, хотя он и связан словом. Во-первых, его слуги шепчутся, что в доме гостил лондонский детектив, а во-вторых, Клара Хэй под клятвенное обещание молчать рассказала сотне своих приятельниц, что у нее останавливался Шерлок Холмс.
– Может, ваш английский родственник? – с озорной улыбкой спросил Адамс.
– Если так, то я впервые о нем слышу. – Холмс вновь глянул на часы. – Мне пора идти, чтобы разобраться с багажом, прежде чем сесть на поезд.
Но прежде чем он поднялся с кресла, Адамс спросил:
– Этот Шерлок Холмс – тот самый второй жилец миссис Стивенс, которого вы хотели повидать вместе с Гарри сегодня утром?
– Да, – ответил Холмс.
Он уже размашисто шагал к прихожей, где дворецкий, Эддисон, держал наготове его плащ, шляпу и трость.
– Чего вы от меня хотите? – негромко спросил Адамс, когда они остановились в дверном проеме. Хотя март уже близился к концу, утро было довольно холодное. – Смотреть из окна, а потом послать вам отчет, похож ли этот Шерлок Холмс на вымышленного?
– Вы по-прежнему редко обедаете в гостях, Генри? – бесцеремонно поинтересовался Холмс.
– В общем-то да, – ответил Адамс.
За семь лет, прошедших со смерти Кловер, он заработал репутацию затворника, и теперь его мало кто приглашал к себе, разве что Кларенс Кинг, когда бывал в городе, или Джон Хэй, сосед, – бывшие члены «Пятерки сердец».
– Вы же знаете, как это водится, – услышал Адамс собственный голос. – Примешь чье-нибудь приглашение, потом надо угощать его у себя. Я иногда обедаю с такими же старыми вдовцами, как я, или с молодыми холостяками.
– Хэй позовет вас отобедать в воскресенье с молодым вдовцом, которого мы оба хорошо знаем, а поскольку, как говорят, Шерлок Холмс тоже будет в числе гостей, я надеялся, вы расскажете мне о нем в письме.
– С молодым вдовцом, которого мы оба хорошо знаем… Это же не…
Они как раз проходили под треклятым крестом.
– Он самый, – сказал Холмс, и чуткому уху собеседника почудилось в его тоне что-то вроде раздражения. – Малыш.
– Малыш… о-хо-хо, – только и смог выговорить Адамс.
Он махал отъезжающему кебу (прекрасно зная, что Уэнделл не обернется), пока тот не скрылся за углом.
– Малыш, – пробормотал Адамс, чувствуя, что совершил большую ошибку, вернувшись раньше намеченного срока. – О-хо-хо…
2 На семь дюймов ниже уровня пола и проседает дальше
Жить у миссис Стивенс Холмсу нравилось гораздо больше, чем в гостях у Джона и Клары Хэй. Да, в этом пансионе он по-прежнему был в одном доме с Джеймсом, однако комната Джеймса располагалась в дальнем конце коридора, и они уже не встречались постоянно и не должны были каждый раз есть вместе. А главное, он наконец получил свободу: у второго этажа была отдельная деревянная лестница и отдельная дверь на улицу, ключ от которой вручался каждому жильцу. Холмс мог уходить и приходить когда вздумается, в любом наряде и гриме, не ловя на себе любопытные взгляды Джеймса или слуг Хэя.
Впрочем, сегодня он был без грима, в лондонском костюме, цилиндре, перчатках, с длинным черным шарфом и тростью, в которой пряталась бритвенно острая трехгранная шпага длиной тридцать дюймов.
На Лафайет-сквер Холмс кликнул кеб и велел отвезти его в Центральный департамент полиции на углу Пятой улицы и Луизиана-авеню. Прибыв на место, он попросил извозчика остановиться напротив ветхого здания полицейского участка.
Менее чем через десять минут оттуда вышел суперинтендант Центрального департамента полиции Уильям К. Мур, с досадой взглянул на часы и кликнул кеб. Холмс велел извозчику следовать за его кебом, хотя и знал, куда тот направляется.
Холмс не был знаком с Уильямом Муром, но изучал его фотографии и сразу узнал аккуратную белую бородку, как у генерала Роберта Ли. Он знал, чем объясняется раздражение суперинтенданта: тот не привык мчаться куда-либо по чьему-либо требованию, а уж тем более в малозначительный Молтби-билдинг по вызову какого-то чиновника из Госдепартамента.
Кеб Холмса остановился на углу Нью-Джерси-стрит и Конститьюшн-авеню, как раз когда Мур вылез из своего, и чуть не столкнулся с бывшим суперинтендантом Центрального департамента полиции Уильямом Дж. Бруком. Если у Мура бородка была белая и густая, то у Брука – сивая и жидкая, под стать его тощей физиономии.
– Что вы здесь делаете? – начал Мур.
– Я могу задать вам тот же вопрос, сэр, – буркнул Брук.
Оба яро ненавидели друг друга. Что важнее, бывшего суперинтенданта Брука Холмс знал лично. У Брука были причины (по крайней мере, тот так считал) ненавидеть Холмса даже больше, чем нынешнего суперинтенданта Центрального департамента полиции.
Когда они, по-прежнему ворча и требуя объяснений, вошли в здание, Холмс вылез из кеба и расплатился с извозчиком.
На прошлой неделе он спросил Джона Хэя про Молтби-билдинг, упомянув просто, что прошел мимо странного на вид здания. Хэй рассмеялся и объяснил, что лифт внутри с подвохом, поскольку Молтби-билдинг, пятиэтажный дом, приобретенный двадцать лет назад, чтобы обеспечить кабинетами сенаторов, воздвигнут нью-йоркским застройщиком на месте бывших конюшен. По сути, «как почти всё в Вашингтоне», сказал Хэй, здание стоит на песке. Тяжелый лифт начал проседать в песок, увлекая здание за собой, и теперь, чтобы войти в кабину, надо шагнуть примерно на семь дюймов вниз.
– Более того, – продолжал Хэй, все так же посмеиваясь, – кабинеты в Молтби-билдинг вымерзают зимой, в них жарко летом и тесно – круглый год.
«Отлично», – подумал Холмс и телеграфировал брату Майкрофту, чтобы Уайтхолл «вызвал» суперинтендантов Мура и Брука, а также других в помещение Пароходной инспекции на четвертом этаже Молтби-билдинг. Генерального ревизора инспекции, некоего Джеймса А. Дизмонта, Госдепартамент об утреннем вторжении известил заблаговременно, но без объяснения причин. И сейчас, когда растерянный секретарь Дизмонта – Эндрю Маквильямс, если верить табличке на его столе, – провел Холмса в тесный кабинет генерального ревизора, сыщика встретил гул возмущенных голосов, среди которых особенно громко звучал бас Уильяма К. Мура.
Холмс четырежды громко ударил тростью в деревянный пол, и все взгляды обратились в его сторону.
– Джентльмены, – властно сказал Холмс, – я мистер Шерлок Холмс, и вы здесь собрались сегодня по моей просьбе, переданной через Уайтхолл вашему президенту и Госдепартаменту. Мистер Дизмонт, – Холмс кивнул растерянному генеральному ревизору Пароходной инспекции, – ваш кабинет понадобится нам всего на сорок пять минут. Вы и ваш секретарь, мистер Маквильямс, можете часок погулять по улице.
Дизмонт надул щеки, собираясь возразить, но глянул на важных людей у себя в кабинете, кивнул и вышел, тихо притворив за собой дверь. Холмс убедился, что генеральный ревизор и его секретарь покинули приемную, затем вновь повернулся к багровым от возмущения представителям власти и поднял палец.
– Довольно! – сказал он. – Прежде чем будут высказаны упреки и недовольство, позвольте сообщить, что наша встреча была одобрена ее величеством королевой Викторией и президентом Кливлендом и организована нашим Уайтхоллом и вашим Госдепартаментом именно по соображениям приватности.
– Мой кабинет был бы куда более приватным! – прогремел суперинтендант Мур сквозь белые усы.
– Нет, суперинтендант Мур, не был бы, – отвечал Холмс. – И не только потому, что за входом в здание департамента полиции на углу Пятой улицы и Луизиана-авеню наблюдают лазутчики – шпики, можно сказать, – нанятые местными преступными группировками, но и потому, что некоторые служащие вашего департамента также состоят на жалованье у этих группировок.
– Возмутительные домыслы! – взорвался Мур.
– Столь же возмутительные, как те, что мистер Холмс выдвинул десять лет назад, когда заявил, что мои полицейские продажны! – прорычал бывший суперинтендант Брук. – Из-за этих лживых обвинений меня в восемьдесят третьем сняли с должности.
Холмс кивнул.
– Прискорбно, – мягко проговорил он. – Меня пригласили в Америку расследовать убийство вашего президента Гарфилда. Или, точнее, выяснить, связан ли убийца Чарльз Гито с анархистами, которые позже покушались на жизнь королевы Виктории. Мое расследование показало, что Чарльз Гито действовал в одиночку и на убийство его толкнуло лишь собственное безумие. Однако попутно выяснилось, что многие члены вашего сыскного бюро коррумпированы, в том числе – берут взятки у анархистов.
Брук повернулся спиной к Холмсу, отошел к окну и начал смотреть на улицу.
Не дожидаясь новых протестов Мура, Холмс сказал:
– Позвольте представить еще трех джентльменов, которых президент Кливленд попросил быть на сегодняшней встрече.
Он кивнул на невысокого привлекательного мужчину, который стоял рядом с Бруком у окна. Усы у того были нафабрены и завиты на французский манер, волосы прилизаны; однако массивный подбородок, твердый взгляд и мужественный рот перечеркивали всякое впечатление франтоватости.
– Мистер Уильям Рокхилл, если не ошибаюсь, – сказал Холмс. – Третий помощник Государственного секретаря, отвечающий за связи с британским и европейскими правительствами.
Рокхилл отвесил Холмсу поклон:
– Un plaisir de vous rencontrer,[22] мсье Холмс. – Он поклонился остальным. – Господин вице-президент… Джентльмены…
Холмс указал на высокого молчаливого человека с расчесанными на прямой пробор седыми волосами. Из присутствующих только он и Холмс были чисто выбриты.
– Вы мистер Драммонд, я полагаю?
Высокий мужчина слегка поклонился:
– Эндрю Драммонд, к вашим услугам.
– Мистер Драммонд в настоящее время возглавляет секретную службу Министерства финансов США, – сказал Холмс.
– При чем тут, черт побери, Госдепартамент и министерство финансов? – прорычал суперинтендант Мур. – И кстати, сэр… – тут суперинтендант Мур указал тростью на Холмса, – кто вы такой, черт побери, и по какому праву отдаете указания суперинтенданту Центрального департамента полиции?
Холмс не успел открыть рот, потому что заговорил последний из присутствующих, единственный пока не представленный. До сих пор этот усатый лысеющий джентльмен лет шестидесяти с лишним тихо стоял в уголке.
– Я отвечу на ваш вопрос, суперинтендант Мур, – спокойно произнес он. – Я вице-президент Эдлай Ю. Стивенсон. Мистер Шерлок Холмс, самый знаменитый и уважаемый сыщик-консультант в Англии, собрал сегодняшнее совещание на основании полномочий, полученных от президента Кливленда, который просит вас отнестись к рассматриваемому вопросу чрезвычайной государственной важности со всей возможной серьезностью.
– Господин вице-президент… – запинаясь, выговорил суперинтендант Мур и умолк.
Холмс знал от Хэя и других, что Эдлая Стивенсона, поднятого на съезде Демократической партии 1892 года от помощника почтмейстера до кандидата в вице-президенты, мало кто знал в лицо. (И ничуть не удивился четырьмя годами позже, в 1897-м, прочтя в лондонской «Таймс» короткую заметку: «На вопрос, спрашивал ли президент Кливленд его мнение хоть по какому-нибудь вопросу, вице-президент Эдлай Ю. Стивенсон ответил: „Пока нет. Но до конца моего срока остается еще несколько недель“».)
– Вопрос, который нам предстоит обсудить, – сказал Холмс, отметив про себя, что даже бывший суперинтендант Брук повернулся от окна в его сторону, – связан с планами анархистов убить ее величество королеву Викторию, а также монархов, императоров и избранных лидеров по меньшей мере двенадцати других государств, начиная с убийства президента Гровера Кливленда в самый день первого мая либо накануне.
* * *Глава секретной службы Драммонд. Насколько надежны эти данные касательно президента Кливленда, мистер Холмс?
Шерлок Холмс. Весьма надежны, сэр.
Глава секретной службы Драммонд. Есть ли более конкретная информация, или это лишь всегдашняя общая угроза?
Шерлок Холмс. Наиболее конкретная угроза на сегодня заключается в том, что президент Кливленд будет убит первого мая… в день международной солидарности трудящихся, учрежденный Интернационалом после событий на Хеймаркет-сквер… вероятнее всего, когда он будет объявлять открытой Колумбову выставку в Чикаго.
Секретарь Госдепартамента Рокхилл. Будет ли это массовый инцидент, аналогичный событиям на Хеймаркет-сквер, мистер Холмс? С бомбометанием и стрельбой не только в президента, но и в полицейских?
Шерлок Холмс. Такое всегда возможно… но, по нашим сведениям, действовать, скорее всего, будут нанятые анархистами убийцы – двое или даже один.
Глава секретной службы Драммонд. Знаем ли мы, кто эти наемные убийцы?
Шерлок Холмс. Да. Вот фотографии обоих. Старший вам, вероятно, известен… Полковник Себастьян Моран. Младший еще более искусный убийца… двадцатиоднолетний Лукан Адлер… И вот первая его официальная фотографическая пластинка. Осторожнее со стеклом. Можете вы сделать с него контактные отпечатки?
Глава секретной службы Драммонд. Конечно. (Подносит фотографическую пластинку Кловер Адамс к свету, пока другие тянут шею, силясь разглядеть лицо.) Погодите… этот Адлер совсем мальчишка!