Джин неожиданно развернулся и схватил Сэма за горло. Подтащил его прямо к своему лицу и уставился ему в глаза.
- Вы действовали за моей спиной! - прошипел он. - Ты и твоя шлюшка, вы умышленно укрывали от меня информацию! Избавлялись от меня! Держали меня в сторонке! Вы чертовски...
Упало еще несколько кирпичей, и на этот раз позади них раздался странный гудок, будто лихорадочный рев страдающего непомерным ожирением дебила.
- Что там за великаны пердят, черт их побери? - Джин нахмурился и прислушался, наклонив голову.
В полутора сотнях метров от них Фред Дибнер отчаянно надавил на гудок старой машины, пытаясь предупредить их. Он бешено замахал руками, показывая куда-то, а потом снова начал гудеть.
Сэм внезапно все понял. Как и Джин. Они одновременно подняли глаза на трубу, которая начала клониться в их сторону.
- Он сказал, простоит здесь до судного дня... - пробормотал Джин.
- Думаю, судный день уже наступил... - прохрипел Сэм, отцепляя от горла пальцы Джина.
В следующий миг они уже бежали.
Раздался оглушительный грохот, каскадом посыпалась кирпичная кладка. От огромных клубов каменной пыли, взметнувшихся вокруг, потемнело небо. Сэм успел увидеть, как Джина накрывает потоком пыли, прежде чем эта лавина не ослепила и его самого.
Спустя мгновение за их спиной труба обрушилась всем своим огромным весом, врезавшись в земную поверхность с силой гигантского метеорита. Под ногами у Сэма вспучилась и затряслась земля, но ему как-то удалось сохранить равновесие и продолжить бежать дальше. Он чувствовал, как частички кирпичной стены колотят его по ногам и спине. Безумно крутящиеся обломки мусора со свистом врезались в землю, как осколки гранат.
Задыхаясь и захлебываясь пылью, Сэм слепо продолжал бежать вперед, осознавая, что на месте солнца можно разглядеть только бледно-желтое сияющее пятно. Клубы пыли стали медленно оседать. Воздух прочищался. Сэм перешел на шаг, понимая, что пробирается через груды кирпича и раздробленных камней. Дымоход, изогнувшись перед гибелью, обвалился слева от них, промахнувшись буквально на считанные метры. Сэм начал отплевываться и оглядываться, и тут же заметил движение - из пыли угрожающе проглядывала смутная безликая фигура. Но на этот раз, в отличие от стычки возле "Рокси", вокруг фигуры не было никакой кошмарной призрачной ауры. Ненависть - да, была, а также злость и несомненная грубость - но еще сильнее ощущалась внутренняя решительность, было понятно, что при всех своих недостатках и неприглядностях фигура, поднимающаяся из обломков, представляет собой нечто благородное.
Сэм и Джин уставились друг на друга - покрытые корочкой пыли, будто обвалянные в муке пряничные человечки.
К ним, задыхаясь, спешил Фред Дибнер, беспокойство на его лице сменилось облегчением, стоило ему увидеть, что они оба живые и невредимые. Он окинул взглядом рухнувший дымоход, и по его лицу расплылась широченная ухмылка.
Потом он спросил со своим неизменным ланкаширским акцентом: - Ну как, понравилось?
Джин сверкнул на него глазами: - Ни капельки, мудак толстожопый.
Сказав это, он резко повернул и двинулся к "Кортине", оставляя позади себя пыльный шлейф.
ГЛАВА 7 - ВОТ ОНА, ДИПЛОМАТИЯ
Джин сердито вдавил педаль газа, и "Кортина", завывая, вылетела на улицы. По дороге он приказал Сэму дозвониться по полицейскому радио до Отдела.
- Созови по-быстрому команду. Пусть подходят к церкви, мы будем там.
- Энни это тоже касается? - спросил Сэм.
- К сожалению, - пробурчал Джин. - Пусть будет там, где я смогу за ней приглядывать, а то начнет мутить воду, где ей самой приспичит. Она и так уже достаточно натворила по своей инициативе.
Сэм потянулся к рации на приборной панели, но остановился.
- Шеф, - сказал он, - я все-таки думаю, что нельзя вламываться туда просто так. Кэрролл сказал, что начнет стрелять при первом же признаке...
Кулак Джина врезался Сэму в скулу, как паровой поршень. Сэм грохнулся о пассажирскую дверцу, голова пошла кругом, и в ушах у него зазвенело.
Джин с видом чертовски разозленного бульдога молча продолжал небрежно вести машину. Он не сказал ни слова - но этого было и не нужно. Сэм замечательно понял, что у него на уме. Вероятность размозжить голову упавшей трубой, которую они едва избежали, вогнала Джина отнюдь не в лучшее настроение. А запорошенное грязной кирпичной крошкой столь любимое им верблюжье пальто вообще вывело из себя. Но хуже всего, пожалуй, было то ощущение предательства, которое вызвало в нем проведенное Энни у него за спиной частное расследование, да еще и в сговоре с Сэмом. Он видел, как Энни баламутит воду в Отделе, вытаскивая на поверхность старые правонарушения, которым лучше бы оставаться погребенными в иле. Джин убедил себя, что стирка грязного белья подразделения будет лишь на потеху публике, и что следующее за этим внимание прессы обрушится на него похлеще дымоходов Фреда Дибнера.
Этот удар в лицо был для Шефа всего-то способом сказать, что на настоящий момент у него и так дел по горло, и он был бы благодарен Сэму, если б тот просто захлопнул пасть и делал, нахрен, то, что ему говорят.
Стараясь не замечать пульсирующую в челюсти боль, Сэм послушно снял с приборной панели радио и начал вызывать команду.
Они добрались до осажденной церкви в то же самое время, что и Крис, Рэй и Энни. Фотофиниш.
Джин резко затормозил, распахнул дверь и выбрался наружу. Сэм, как обычно, поспешил за ним. Они пробрались мимо оцепления на улице.
- Господи, Шеф, да на вас половина блэкпульского пляжа, - заметил Рэй, когда Джин шагнул в их сторону, взметая пыль.
- Пришлось тут близко познакомиться с одной большой и страшной хренью, - проворчал Джин, - и у меня нет желания говорить об этом. - Он сердито повернулся к Энни, пригвоздив ее убийственным взглядом. - А что касается тебя...
- Да, Шеф?
- Стой там, где стоишь. Я серьезно - прямо там, где стоишь сейчас. Если я хоть глазком увижу, что твои недоразвитые сиськи направлены в сторону этой церкви, я схвачу тебя за них и арестую за... - он замолк, подыскивая подходящую причину. - ...за любую херню, что придет мне на ум. Это тебе ясно, милая?
- Не то чтобы, Шеф, - сказала Энни, беспомощно глядя на Сэма.
- Он просто хочет, чтобы ты оставалась на месте, а он с тобой поговорит попозже, - тихо произнес Сэм.
Джин с хмурым лицом повернулся к церкви. - Что там происходит?
- Все то же самое, Шеф, - сказал Крис. - Никто не выходил, никто не заходил.
- Ладно, внесем разнообразие, - объявил Джин и полез в недра своего грязного пальто за верным "Магнумом".
- Шеф, подожди, пожалуйста! - взмолил Сэм. - Подумай о заложниках.
- Каких заложниках?! - усмехнулся Джин. - Прошло два дня, они уже, наверное, от голода все передохли. Или задохнулись от вони собственных какашек, которых там накопилось, должно быть... Все эти пенсионеры там взаперти - боже всемогущий, готов поспорить, там стоит вонь почище, чем в палате для престарелых в центральном госпитале.
- Ты что, правда хочешь спровоцировать Кэрролла, чтобы он нажал на спусковой крючок? - продолжал гнуть свою линию Сэм. Он ткнул пальцем в сторону стайки репортеров, притаившихся у заграждений. - Подумай, что это сборище с тобой сделает, если ты развяжешь резню.
Джин попробовал протолкнуться мимо него, но Сэм не отступал.
- Пять минут, Шеф. Дай мне всего лишь пять минут.
- Для чего, Тайлер?
- Попробовать решить все дипломатично.
- Дипломатично?! Вот она, дипломатия! - прорычал Джин, размахивая "Магнумом". - Дипломатия должна стрелять. Так сказал Генри Киссинджер! Или это был Чарльз Мэнсон?
- Я пойду туда безоружным, Шеф, я поговорю с Кэрроллом. Он не спал уже две ночи, он ничего не ел, он сейчас, наверное, совсем одуревший, мне бы просто установить с ним хоть какой-то контакт. Кто знает, может у меня даже получится подобраться к нему поближе и выхватить у него из рук пистолет. Ну пожалуйста, Шеф, дай мне попробовать, пока ты туда не ворвался. Дай мне только попробовать!
Джин несколько секунд с каменным лицом смотрел на церковь, потом перевел взгляд на крутящихся поблизости журналистов.
- Ты знаешь, что смысл в этом есть, - убеждал его Сэм.
Наконец, Джин со вздохом сдался.
- Пять минут, - проворчал он.
- Спасибо, Джин. Ты поступаешь правильно.
- Пять минут, и воздушный шарик взлетит, - Джин помахал у него перед носом "Магнумом". - Вот этот вот шарик. Ты просек, Тайлер?
- Четко и ясно, - сказал Сэм, и без промедлений начал прокладывать путь к церкви через лабиринт полицейских машин. Он бросил короткий взгляд на лицо Энни - бледное, озабоченное, погруженное в раздумья, растерянное - лицо человека, который страшится, что вот-вот потеряет связь с реальностью.
Я знаю, что у нее на душе, подумал Сэм, и сосредоточился на предстоящей работе.
Я знаю, что у нее на душе, подумал Сэм, и сосредоточился на предстоящей работе.
Он пробрался через ворота, ведущие во дворик церкви и настороженно стал двигаться мимо могильных камней. Добравшись до дверей церкви, Сэм остановился. Отряхнул пиджак, окружив себя облаком пыли. Потом потряс головой и выбил еще один пыльный смерч из штанин. Он выглядел совсем как бродяга - но опять же, Мики Кэрролл в любом случае ничего не заметил бы. Этот мужчина сейчас на грани ужаса и бессонницы и, скорее всего, страдает галлюцинациями
- Да, он боится, Сэм, - раздался тоненький детский голосок.
Девочка с Заставки сидела на верхушке каменного кладбищенского креста, свесив ноги, будто на качелях. Лицо ее было мертвенно бледным, щеки отливали ровным розовым румянцем, а большие глаза излучали саму невинность.
Ее окружало целое трепещущее море из сотен черных воздушных шариков. К каждому отдельному надгробию во дворе был аккуратно прицеплен свой шарик на длинной ниточке. Будто украшение на карнавале самой смерти.
Сэм оглянулся на окруживших двор полицейских и журналистов - но они, казалось, совершенно не замечали ни Девочку с Заставки, ни мрачное скопление похоронных воздушных шаров. Он разглядел Джина, который скептически взирал на него, а затем повернулся к офицеру в униформе и что-то крикнул - но Сэм не услышал ни звука. Завелась и отъехала патрульная машина, но все происходило в абсолютной тишине. Казалось, все это происходило в какой-то альтернативной реальности. Единственным звуком, который он мог слышать, был насмешливый голос Девочки, да еще сухое резиновое поскрипывание, которое издавали трущиеся друг о друга на ветру шарики.
- Мистер Кэрролл очень, очень напуган, - сказала она. - И ты знаешь, почему, не так ли, Сэм?
- За ним пришел Клайв Гулд, - сказал Сэм, и его собственный голос прозвучал в этой неестественной тишине пронзительно громко. - Кэрролл сбежал. А Уолш нет.
- Правильно. Ему не удалось сбежать. И с ним случилось нечто... ужасное.
- И что же там случилось? Зачем Гулду убивать Уолша и так вот увечить его тело? Зачем ему убивать Кэрролла и Кена Дарби?
- Недоразумение какое-то... - произнесла Девочка, приложив к щеке палец и закатив глаза к небу, будто бы ища вдохновение. - Что это все значит, хотелось бы мне знать?
- Гулду нужна Энни. Он пришел сюда за Энни. Зачем ему допекать троих копов в отставке, которые когда-то были у него на содержании?
- Ну-у, - Девочка изобразила глубокую степень задумчивости.
- Не морочь мне голову, засранка! Ты знаешь!
- Я? - она нахмурилась, но потом лицо ее внезапно просветлело. - Вот ты и пришел к этому, Сэм - я знаю!
Едва заметным движением руки она отцепила привязанный к кресту шарик и отправила его в хмурое серое небо.
- Затерянные души... - вздохнула она с притворной грустью. - Так много затерянных душ... Куда им всем податься?
Сэм неожиданно почувствовал наплыв отвращения к этим проклятым шарам. Будто бы в ночном кошмаре, возникло впечатление, что в любой момент они могут превратиться во все, что угодно - в мертвые лица, например, или в залитые кровью выдранные глаза, которые таращатся на мир в молчаливом ужасе и страдании.
Потрясенный, полный ярости и отвращения, Сэм отвернулся, не желая больше быть втянутым в эту игру. Но Девочка с Заставки совершенно неожиданно оказалась прямо перед ним, и на ее поднятом вверх равнодушном личике поблескивали темные глаза.
- Мистер Гулд пришел сюда, - ласково сказала она.
Сэм застыл. Сдержанно спросил: - За мной?
- Пока что нет. Но уже скоро. Хотя и не сегодня, сейчас он пришел за мистером Кэрроллом.
- Зачем? - голос Сэма снизился до напряженного шепота. - Зачем он пришел за Кэрроллом?
- По той же причине, что и за мистером Уолшем. По той же причине, что и за мистером Дарби. Они нужны ему, Сэм.
- ... Для чего?
Губы Девочки изогнулись в скупой улыбке: - Чтобы жить.
Сэм хотел отшатнуться от этой абсурдной пародии на ребенка, но ноги отказывались подчиняться ему. Девочка, похоже, моментально поняла его чувства.
- Ты очень испуган, - сказала она, - совсем как мистер Кэрролл.
- Я не испуган.
- Еще как. Я отсюда слышу, как бьется твое сердце. Знаешь что, Сэм - почему бы мне не составить тебе компанию?
Она просунула маленькую ледяную ладошку Сэму в руку и нежно обхватила ее пальчиками.
- Мы можем зайти вместе, - сказала она. - Это будет здорово. Так ведь, Сэм?
Прежде, чем он успел ответить, она протянула другую руку и толкнула дверь церкви. Она со скрипом провернулась на старых петлях.
- Пойдем же, - радостно произнесла Девочка. - Хоть поглядим, что там происходит.
И все еще держа Сэма за руку, ступила за порог.
ГЛАВА 8 - КЭРРОЛЛ
Ведомый Девочкой с Заставки, Сэм перешагнул порог церкви и пошел по проходу. Их появление было тихим - до невероятности - и прошло совершенно незамеченным.
Бессердечное утверждение Джина, что заложники подохнут от голода, оказалось не совсем точным. Они были явно истощавшими, но вполне себе выжили на скудных запасах чая, печенья и питьевой воды викария. Жалкое сборище замерзших, голодных и растрепанных пенсионеров толпилось возле алтаря. В платочках и рукавичках, с испуганными вытаращенными глазами, они напоминали беженцев из захваченной войной зоны. Чересчур растерянные и оторопелые, чтобы даже подумать о том, чтобы вырваться на свободу, они столпились там, где им было приказано, и покорно ждали.
Но самого викария с ними не было. Он стоял, сгорбившись над Библией, за своей кафедрой, и на первый взгляд Сэму показалось, что он мертв. Но нет - его медленный, длительный храп эхом разносился по церкви. Этот звук дал Сэму понять, что необъяснимая обволакивающая тишина, созданная Девочкой с Заставки, исчезла - и тогда он посмотрел в ее сторону. Пальцы его по-прежнему мерзли от прикосновения ее ледяной руки.
Но ни следа Девочки с Заставки не было, и еще несколько секунд нигде не было видно и Кэрролла. Потом Сэм уловил краем глаза движение - на кафедре, сразу позади храпящего викария. Кэрролл бродил с места на место, что-то бормоча себе под нос.
Сэм решил, что наступило самое подходящее время объявить о своем присутствии.
- Нам нужно во всем разобраться, Майкл, - произнес он. Лицо Кэрролла тут же замаячило позади викария, так и продолжающего спать. Он был небритым и неумытым, на его лице выступили скулы, а под глазами набухли большие черные мешки. Лицо сумасшедшего из Бедлама викторианских времен.
- Они собираются штурмовать церковь, - продолжил Сэм. - Через пять минут они ввалятся в эти двери. Но к тому времени мы можем разобраться. Мы можем спокойно покончить со всем этим, никому не навредив. Покончить со всем, как мужчины, только между собой.
Старики возле алтаря зашевелились и стали озираться. Один из них застонал. Но они были слишком измотаны и напуганы, чтобы произнести хоть слово.
- Вы меня знаете, - сказал Сэм, медленно двигаясь по проходу. - Мы уже разговаривали. Давайте поговорим снова. Культурно и по-хорошему.
Кэрролл ухватил викария за горло и дернул, заставив беднягу что-то испуганно залепетать спросонья. Он приставил к его голове пистолет.
Сэм поднял руки: - Я один, и я без оружия. Если вам нужно обязательно направить эту штуку на кого-нибудь, направляйте на меня.
- Я не уйду отсюда, - выкрикнул Кэрролл.
- Я тоже, - ответил Сэм. - Мы с вами останемся здесь. Но остальные пусть идут.
- Я не хочу оставаться один! - вдруг завыл Кэрролл. - Он там, он пришел за мной, и я не хочу оставаться один!
- Я знаю, кто пришел за вами, Майкл. Он и за мной тоже пришел. А я - за ним. Я собираюсь найти его и уничтожить - и вы мне в этом поможете. Пожалуйста, нам нужно действовать совместно. Нам нужно помогать друг другу, если мы хотим выжить!
Но Кэрролл не слушал. Он ткнул пистолет викарию в ухо и прошипел: - Читай! Читай вслух!
Викарий, такой же осунувшийся, изможденный и небритый, как и мужчина, держащий его в плену - но вовсе не такой же безумный - опустил взгляд на открытую Библию, лежащую перед ним на кафедре. Он вздохнул. Голосом, явно указывающим на то, что он вынужден читать этот отрывок для Кэрролла снова и снова, с тех пор, как оказался в заложниках, он начал декламировать:
- Призри на меня и помилуй меня, ибо я одинок и угнетен. Скорби сердца моего умножились. Выведи меня из бед моих.
Викарий мельком взглянул на Сэма. Он ждал - надеялся - наверное, даже молился, чтобы Сэм внезапно бросился и спас его.
- Призри на страдание мое и на изнеможение мое и прости все грехи мои.
Сэм продолжал медленно приближаться к кафедре, все также держа руки поднятыми вверх. Он пытался разглядеть в лице Кэрролла какие-то признаки здравомыслия за наружной маской безумного ужаса. Но стеклянные глаза Кэрролла смотрели куда-то внутрь него, как у безнадежно помешанного.