Ей казалось, Рустам слышит ее и даже отвечает. Так же, как и она, про себя.
Часто он подзывал к себе Алика, усаживал его на колени, задумчиво гладил по голове. В такие моменты на глазах у Веры наворачивались слезы.
Как-то сквозь пелену слез она разглядела лицо Игоря. Оно было мрачным и злым. Вера проследила за его взглядом – он упирался в Рустама и Алика. У нее закралось страшное подозрение: вдруг Игорь знает правду о них? Подглядел, пронюхал, догадался.
Она надолго потеряла покой. Ей стало казаться, будто за ней наблюдает кто-то невидимый и таинственный. Садясь в машину к Рустаму, она чувствовала спиной чей-то взгляд, полный ненависти. Потом в гостинице Вера никак не могла расслабиться, дрожала в руках Рустама, дергалась от каждого скрипа и шороха за дверью.
Он спросил ее, в чем дело, и она ответила, что всерьез опасается Игоря. Он действительно день ото дня вел себя все более странно. Иногда, во время разговора, замолкал на полуслове, смотрел на Веру пристально и долго, так, что ей хотелось убежать подальше и спрятаться. На вопрос, о чем он задумался и почему так смотрит, Игорь ничего не отвечал, улыбался отрешенной улыбкой, гладил Веру по голове и уходил. Ей делалось жутко, она не понимала, что с ним происходит. Уйти из дому становилось все сложнее, Игорь буквально следовал за ней по пятам, требуя отчета обо всех действиях и отлучках.
Наконец Вера не выдержала. Во время очередного свидания с Рустамом с ней случилась настоящая истерика. Она рыдала, кусала подушку, руки сводила судорога. Испуганный не на шутку, Рустам пытался успокоить ее, поил водой, послал горничную за валерьянкой. Вера выпила сорок капель, почувствовала себя одуревшей и сонной, прижалась к его плечу мокрой от слез щекой.
– Ради всего святого, реши что-нибудь. Так не может больше продолжаться.
Он задумчиво и молча гладил ее по волосам.
– Ты слышишь меня? – Она подняла на него лицо с опухшими глазами.
– Слышу, кызым, слышу.
– Хочешь, чтобы случилось что-нибудь ужасное?
– Почему ужасное?
– Потому что Игорь невменяем. Он сходит с ума от своей страсти и… кажется, он что-то чувствует. Возможно, подозревает нас.
– Вряд ли, – проговорил Рустам убежденно. – Мы очень осторожны. Ему и в голову не приходит.
– Я не знаю, приходит ему в голову что-то или нет, но это невыносимо. – Вера снова начала всхлипывать. – Почему нужно так мучиться? Ведь мы любим друг друга, у нас сын. Фагима чудесная женщина, она поймет тебя. К тому же, она не одинока, у нее есть дети, внук.
– Кызым, ты не понимаешь, что говоришь. – Рустам дернулся, как от пощечины. – При чем здесь дети? Я не могу ее предать, бросить на старости лет.
– А обманывать каждый день можешь?
– Это другое. Совсем другое. – Он вздохнул.
Вера приподнялась на постели, обвила руками его шею, зашептала горячо и страстно, давясь слезами:
– Уедем! Умоляю тебя, уедем! Счастье мое, сокровище мое! Ради меня, ради Алика! Я так долго тебя ждала, столько лет!
Ей показалось, он застонал. Глухо, едва слышно, стиснув зубы. От острой жалости к нему она замолчала на полуслове. Повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь тяжелым, прерывистым дыханием обоих.
– Ладно, – неожиданно произнес Рустам.
– Что «ладно»? – Вера боялась поверить своим ушам. Что он имеет в виду?
– Уедем. – Рустам осторожно оторвал от себя Верины руки и сел, опираясь спиной о подушку. – Наверное, ты права, больше так нельзя. Я только хочу, чтобы ты поняла – мне будет очень сложно. Очень.
– Я понимаю. – Она даже дышать перестала, опасаясь спугнуть сбывающуюся мечту. – Любовь моя, я все понимаю. Ты никогда не пожалеешь, я обещаю тебе. Клянусь. Я буду жить для тебя и дышать для тебя, для тебя одного! Это правда, правда, не слова!
– Верю, кызым, я тебе верю. – Рустам кивнул. – Только прошу об одном – не торопи меня. Дай подумать. Хотя бы пару дней.
– Сколько угодно. Только не заставляй меня выходить замуж за Игоря.
– Нет, раз ты этого не хочешь.
Она взяла его ладонь, поднесла к губам и хотела поцеловать.
– Перестань, кызым. – Рустам поморщился. – И вообще, хватит на сегодня. Одевайся, поедем домой.
Вера кивнула и послушно встала. Она молча натягивала вещи, боясь глядеть на Рустама, боясь даже дышать, ощущая себя безмерно виноватой перед ним. Вдруг он передумает? Прямо сейчас скажет, что пошутил, что никогда, ни при каких условиях не бросит Фагиму и девочек, не уедет из дому?
– Пошли. – Он распахнул перед ней дверь. Вера тихо, как мышка, проскользнула в коридор.
В машине Рустам слегка оттаял. Положил Вере на коленку свою тяжелую ладонь.
– Вот что, Вера. – Она отметила важность происходящего, потому что он очень редко называл ее по имени, всегда «кызым». – Нам лучше не видеться несколько дней. Я хочу побыть один, привести в порядок кое-какие дела. Просто осмыслить то, что происходит. Прошу, не мешай мне, не плачь, не мелькай перед глазами. Обещаешь?
– Да. – Ей хотелось кинуться ему на шею, осыпать поцелуями, поклясться, что она готова выполнить любые его условия, однако, она понимала, что сейчас лучше всего быть краткой и сдержанной. – Да, – повторила Вера и осторожно заглянула Рустаму в глаза. В них были одновременно боль и решимость.
Ей стало спокойно и легко. Все правильно, все так, как нужно. Они справятся, будут вместе, несмотря ни какие препятствия, ради своей любви, ради сына, ради будущего, светлого и счастливого.
Больше Рустам ничего не говорил. Привез Веру домой, высадил из машины, а сам куда-то уехал.
Было два часа пополудни. Вера зашла в кухню. Там Фагима пекла яблочные оладьи. Вера взяла нож, миску, села в углу и принялась счищать кожуру с огромных, желто-зеленых яблок. Иногда она искоса поглядывала на Фагиму. Та улыбалась, коричневое лицо ее морщилось, седые волосы она собрала на макушке в жидкий пучок. Вере было неудержимо стыдно, так стыдно, что хотелось провалиться под покрытый чистенькими циновками пол кухни.
Вскоре Игорь привез из школы Алика. Тот поедал яблочные очистки и хвастался пятерками, полученными в невероятных количествах за один день. Фагима слушала его, ахала от восхищения, качала головой. Шоколадные глаза ее источали любовь и преданность. Игорь под столом тискал Верину руку.
Прибежала со двора Чулпан, принесла таз с высохшим бельем. Там были колготки Ильясика, разноцветные, словно лепестки цветика-семицветика. Приковылял и сам Ильясик, в сопровождении Розы, румяной и расхристанной, в куцем халатике, небрежно запахнутом на пышной груди.
Постепенно кухня наполнялась народом. Всех тянуло сюда, к уютному теплу плиты, к упоительному запаху стряпни, к неспешным разговорам ни о чем. Не было среди общего веселья лишь Рустама.
Он не вернулся и позже, когда пухлые оладьи были съедены, а так же суп и второе, и Роза с Чулпан перемыли всю посуду и вернули ее на полки в буфет.
Вера отвела Алика наверх делать уроки, оставила его в комнате, а сама вышла во двор. Игорь садился за руль «Вольво».
– Я по делам. – Он помахал ей рукой. – Скоро приеду.
Вера рассеянно кинула. Последние дни, Игорь, слава Богу, стал часто отлучаться из дому. Если бы не это, Вера наверняка сошла бы с ума от его постоянных приставаний.
Она дождалась, пока автомобиль выедет за ворота и, отойдя в конец двора, достала телефон. Вот уже месяц, как она не звонила Динаре. Закрутилась со своей любовью так, что обо всем на свете позабыла.
Динара отозвалась не сразу. Слушая долгие гудки, Вера решила уже, что подруга занята и стоит перезвонить ей попозже. Как вдруг запыхавшийся Динарин голос произнес громко и внятно:
– Да, слушаю.
– Это я, – сказала Вера. – Не отрываю?
– Нет. Просто оставила телефон в соседней комнате. Рада тебя слышать. Как дела? Скоро свадьба?
– Скоро, – со вздохом подтвердила Вера.
– Ладно, ладно, не кисни, – бодро проговорила Динара. – Штамп тебе поставят в паспорте, а душа останется свободна. Люби, кого угодно. Кстати, как наш герой? По-прежнему сопротивляется?
– Нет, он сдался.
– Ну вот! – весело воскликнула Динара. – Я же говорила! Так может и свадьба не состоится?
– Как бы я хотела этого, – горячо отозвалась Вера.
– Есть шанс?
Вера поколебалась. Потом тихо произнесла:
– Есть.
– Верка! Что ты говоришь! Вы приедете в Москву?
– Не знаю. Динарик, я ничего пока не знаю. Боюсь сглазить. Это было бы пределом мечтаний.
– Еще бы! – Динара выразительно хмыкнула. – Между прочим, почему ты не спросишь, как Кобзя? Тебе не совестно?
– Очень совестно.
– Так вот, утешься. Он почти совсем оправился. Гоняет меня в хвост и в гриву, затеял новый проект, компаньонов нашел крутых. Ужас, как тебя не хватает.
– Я тоже соскучилась, – дрогнувшим голосом проговорила Вера. – По всем вам, по работе. Мне… мне невыносимо здесь.
– Здрасьте! Ты же говорила, к тебе отлично относятся.
– Поэтому и невыносимо! Я чувствую себя последней сволочью.
– Здрасьте! Ты же говорила, к тебе отлично относятся.
– Поэтому и невыносимо! Я чувствую себя последней сволочью.
– Ну хватит, – решительно отрезала Динара. – Полюбить имеет право каждый. А любовь, как известно, зла. Все будет хорошо.
– Ладно. Целую тебя.
– И я тебя.
Вера нажала на отбой.
– Мам! – громко крикнул из окна Алик.
– Что, милый? Не высовывайся, упадешь.
– У меня пример не получается. Где Игорь?
– Он уехал. Я сейчас приду, помогу тебе.
– Жаль, что уехал. – Алик вздохнул. – Ну ладно, иди ты.
Вера кинула взгляд за ограду и прислушалась, надеясь услышать шум приближающегося автомобиля. Но на улице было тихо и пусто. Она постояла немного, любуясь на аккуратно подстриженный газон и ровные, разноцветные клумбы, и быстро зашагала к крыльцу.
17
Потянулось томительное время ожидания. Рустам совсем исчез. Вера не видела его ни днем, ни вечером. Он возвращался глубокой ночью, когда они с Игорем были уже в постели. Выйти из спальни Вера не могла, и потому ей ничего не оставалось, как лежать без сна и страдать, слушая храп Игоря, спящего богатырским сном после бурных занятий любовью.
Ее преследовал мучительный страх – вдруг Рустам передумал остаться с ней и теперь нарочно избегает встреч, желая избавиться от зависимости. Проверить это было невозможно, приходилось ждать и надеяться.
Как на грех, Игорь вдруг снова, с еще большей настойчивостью, заговорил о свадьбе. Он объявил Вере, что не намерен больше ждать – если она согласна стать его женой, то это должно произойти немедленно. А если нет, пусть прямо скажет об этом. Его открыто агрессивный тон напугал Веру, и она на свой страх и риск дала ему слово расписаться на следующей неделе.
О том, как она станет выполнять обещание, Вера старалась не думать. В самом деле, если Рустам пойдет на попятную, ей уже будет все равно.
Так продолжалось пять дней. На шестой день утром Рустам появился за завтраком. Выглядел он ужасно – щеки его ввалились, смуглое лицо отдавало в желтизну. Вера почувствовала, что ее съедает раскаяние. Как он страдает из-за нее! Как жаль его.
Тут же голос Динары язвительно произнес у нее в голове: «Пожалей лучше себя. Ведь у тебя сын. Сын от этого мужчины, маленький мальчик, которого еще предстоит вырастить».
Вера распрямила плечи, взгляд ее сделался непроницаемым и холодным. Рустам должен сделать выбор, и ничего тут не поделаешь.
Она незаметно смотрела, как он ест – задумчиво, не глядя в тарелку, подносит ко рту вилку. Подобные вялость и потерянность были ему не свойственны. Под конец завтрака даже Фагима заметила неладное.
– Рустик, ты часом не болен? – Она подошла и приложила ладонь ему ко лбу. – Жара нет?
– Я здоров, – недовольно произнес он. – Просто замотался в последние дни. Устал. Спать хочется.
– Так пойди, приляг. – Фагима забрала у него тарелку с почти не тронутой едой.
– Пожалуй, так и сделаю. – Рустам поднялся из-за стола и тяжелой походкой направился к двери. Перед тем, как покинуть кухню, он обернулся. – Вера, будь добра, зайди ко мне на десять минут. Хочу с тобой посоветоваться. Ты ведь специалист по части химии, а нам предлагают стать посредниками для одной парфюмерной компании.
– Хорошо, зайду. – Вера опустила глаза, стараясь скрыть охватившее ее волнение.
Вот оно! Свершилось. Сейчас он зачитает ей свой приговор – жить ей или умереть.
Игорь неожиданно громко закашлялся, вскочил из-за стола, прижимая руки к горлу, в глазах его были слезы.
– Что такое? – испугалась Роза, сидевшая ближе всех к нему.
– Подавился. – Игорь с трудом переводил дух. Руки его дрожали.
– Выпей водички, – посоветовала Фагима. – Чулпан, налей ему.
Чулпан поспешно наполнила из графина стакан и протянула брату:
– На.
– Спасибо, – хрипло поблагодарил Игорь и выпил воду жадно, большими глотками.
Вера заметила, как движется взад-вперед кадык на его шее.
– Ты в порядке? – тихо спросила она, когда он вернулся на свое место.
– Кажется. – Игорь смотрел куда-то в сторону.
– Будь осторожен, так и задохнуться недолго.
Он кивнул.
– Я пойду, – проговорила Вера. – А то неудобно. Дядя ждет.
– Иди, – коротко ответил Игорь.
– Иди, иди, Верочка, – ласково напутствовала Фагима. – Только глядите, не увлекайтесь. Рустаму нужно отдохнуть, он и так работает сутками. Ты по-быстрому.
– Хорошо.
Вера вышла кухни и, стараясь не спешить, двинулась к лестнице. Ей показалось, что прошла целая вечность, пока она одолела четырнадцать ступенек, ведущих наверх.
Вот и спальня Рустама. Она на секунду задержала дыхание, затем толкнула дверь.
Он полулежал на кровати, закинув руки за голову, рядом на тумбочке лежала позабытая газета.
– Заходи, садись.
Вера, неслышно ступая, дошла до кресла, опустилась в него, чувствуя, как холодеют руки.
– Ты что-нибудь решил? – Голос был чужим, она слышала его будто со стороны – спокойный, ровный голос, без малейших признаков волнения.
Кончики его губ дрогнули.
– Да. Мы уедем. Сегодня ночью.
– Почему ночью? – вырвалось у Веры. – Разве ты…не…
– Я не стану ничего говорить Фае. По крайней мере, сейчас. Оставлю записку. Так будет легче для всех.
– Как знаешь. – Ей хотелось броситься к нему, расцеловать, зарыдать на его груди. Однако, она сдерживала себя.
– Ты с вечера соберешь мальчика. Объяснишь ему, что понадобилось срочно уехать. Игоря я ушлю в город под каким-нибудь предлогом.
– Сказать ему? Я имею в виду Алика. Сказать, что ты его отец?
– Пока не надо. Потом. Я сам сделаю это. Дождешься, когда все лягут, выведешь его из дому. Я буду ждать вас за воротами.
Он замолчал. Вера видела, что каждое слово дается ему с трудом. И вместе с тем все было продумано до мелочей, выработан четкий план действий.
– Я все сделаю, как ты сказал.
– Хорошо. – Рустам на мгновение прикрыл веки. – Теперь иди. Нет, погоди. Подойди ко мне. – Он сел.
Вера подошла, опустилась на краешек постели, прижалась щекой к его груди.
– Кызым. – Он погладил ее по волосам. Так, как это делал много раз. Так, что у нее сердце начало таять.
– Я тебя люблю. Очень люблю, – прошептала она почти беззвучно.
– Знаю. Потому и пошел на такое. Ладно, иди, а то народу полон дом. Не ровен час, кто войдет.
– Иду.
Она встала и пошла к двери. Ей казалось, что он вот-вот окликнет ее. Скажет, что пошутил. Что никогда отсюда он не уедет. Никогда. Но он молчал.
Вера выскользнула в коридор и едва не столкнулась с Игорем.
– Ты? – Она ошарашенно смотрела на него, чувствуя, как от ужаса перехватывает дыхание.
Что он здесь делает? Неужели подслушивал? Значит, знает обо всем, догадался?
– Я, – спокойно произнес Игорь. – А что ты так переполошилась? Будто привидение увидела.
– Просто… – Вера замялась, не зная, что сказать. – Мне показалось… ты стоял под самой дверью.
– Я собирался войти. Тетка велела отнести дяде Рустаму печенье. Вот.
Тут только Вера заметила маленький металлический поднос в его руках. На подносе действительно стояла вазочка с разноцветным печеньем. Господи, а она-то, дура, сразу напридумывала Бог весть что!
– Отнеси, – стараясь взять себя в руки, проговорила Вера. – Он уже освободился.
– Это хорошо.
Ей почудилось, что в тоне его сквозит некая двусмысленность. Однако, она решительно отогнала от себя прочь новые подозрения. Так нельзя. Скоро она станет страшиться собственной тени.
– Я сейчас везу Алика в школу, – проговорил Игорь. – А ты что будешь делать? Хочешь, поехали с нами?
Вера мгновение поколебалась, затем кивнула.
– Хорошо, едем.
Она подумала, что должна отдать этот последний долг несостоявшемуся жениху. Хотя бы за то, как он относится к ее сыну.
– Тогда ждите меня внизу. Я мигом. – Игорь скрылся за дверью рустамовой спальни.
Вера легко сбежала по лестнице и увидела Алика, полностью собранного, с рюкзаком за плечами. Вид у него был такой счастливый и довольный, что сердце ее невольно сжалось. Каково ему будет уехать отсюда, все бросить, расстаться с Игорем, которого он полюбил, как отца!
Она постаралась утешить себя мыслью, что известие о том, кто его настоящий отец, принесет мальчику намного большую радость и заглушит боль от разлуки с Игорем.
– Ма, ты куда? – Алик смотрел не на Веру, а за ее спину, откуда должен был появиться Игорь.
– Я поеду с вами, дорогой.
– Ты? Ура! – Алик бросился к Вере на шею и расцеловал в обе щеки. – Поговоришь с моей учительницей, она такая классная!
– Да, обязательно. – Вера снова ощутила холодок волнения где-то у самого горла.
Надо же будет как-то сказать ему о том, что они уезжают. Когда лучше это сделать? Сейчас? Нет, ни в коем случае. Алик не сможет держать это в секрете до вечера, расстроится, чего доброго, заплачет. И тогда все обо всем узнают. Стало быть, нужно ждать до последнего, а потом действовать оперативно и решительно.