Леха просто офигел. Ему впервые попадалась девушка, представляющаяся отчеством.
— А… А меня Петрович.
Незнакомка скучающе улыбнулась:
— Ярославна — это имя. Шоколад я не ем. Всего хорошего, Петрович.
Она подхватила свой пиджак и, покачивая бедрами, направилась к двери. Леха мог дать голову на отсечение, что это телодвижение она производила специально. Чтобы ему было похуже.
* * *Нужно было ехать в морг, а это было лень и неприятно. Не дай Бог, еще Измайловский труп покажут, который успел поплавать в речке… Вот какому идиоту понадобилось его убивать?
А еще эта Ярославна! Сколь Леха не напрягал память, он не мог припомнить, чтобы его так решительно посылали. Женщины его любили, даже такие, как Топ. А эта… Не баба, а черт знает что!
Леха вызвал служебную «Волгу» и принялся собирать всякие диктофоны-блокноты, которые могли понадобиться в морге.
Через открытую дверь кабинета ему было видно, как Настя и Танька пили чай в приемной и трепались о том, как бороться с перхотью. То же мне, единственная проблемы в жизни — перхоть и сессия!
— Девушки, мне велено вам сообщить, — встрял в их разговор Леха, — что наш директор Сергей Антонович скоропостижно скончался. От этого в нашем отделе объявляется траур, который, безусловно, будет вам к лицу.
Стажерки как одна стремительно побледнели.
— Как, умер? — прошептала Настя. — Когда?! Мы ведь только вчера его видели!
— Позавчера, — поправил ее Леха. — А сегодня он мертвее всех живых.
Под окном забибикала долгожданная «Волга».
* * *Топ догнала его уже на крылечке.
— Ты в морг поехал?
— Ну, — буркнул Леха, внутренне готовясь к тому, что сейчас над ним будут глумиться.
— А я за мороженным иду, — как ни в чем не бывало паясничала Топ. Тебе купить?
— Нет.
— Что-то ты, Лешечка, совсем какой-то убитый. Это ты, наверное, расстраиваешься по поводу трагической кончины своего любимого начальника господина Измайлова. Не так ли?
Леха молча шагал по направлению к служебной машине. Топ не отставала.
— Это хорошо, что тебе не надо мороженного. Мне и так покупать его на всю нашу редакцию. Боюсь, не дотащу. И знаешь, кто спонсор этого мероприятия?
Леха открыл дверь «Волги».
— Нет.
— Ты, солнце мое! Ибо ты продул мне сто рублей. Так что гони деньги!
Продавщица Валя, оказывается, уже все разболтала! А он-то хотел ее шоколадкой угостить!
Леха угрюмо отсчитал из бумажника засаленные десятки. Топ ехидно улыбалась. Все-таки она — первая стерва на этой планете!
— Вот ты стыдила меня, а сама прикалываешься… — попытался воззвать к ее совести Леха.
— Передавай привет покойничкам! — шепнула она и хотела было захлопнуть дверцу, но Леха снова высунулся из машины.
— Слушай, пока я по моргам езжу, разыщи пожалуйста Нимфу. Мне нужно с ней поговорить…
Топ скривилась.
— За двумя бабами погонишься, ни с одной не переспишь.
— Ну, я серьезно!
— Ничего не знаю и знать не хочу! Пусть твои стажерки ее разыскивают.
Леха в раздражении хлопнул дверцей.
— Вот грымза!
— За что хоть деньги стрясали? — спросил водитель Толик, как только они тронулись с места.
— На похороны Измайлова сбрасываемся, — быстро соврал Леха.
Толик испугался.
— А помногу надо сдавать?
— Сотка с носа.
— Етишкин дух!
С мрачной радостью Леха следил, что и водителю сделалось как-то не сладко.
На улице припустил дождь.
* * *В морге пахло непонятной химической дрянью, и щемило глаза от резкого света. Леха показал удостоверение прессы какому-то маленькому мужичку в халате. Тот равнодушно махнул в сторону двери в конце коридора.
— Вон к заведующему идите, он вас пошлет, куда надо.
Ежась от склепной прохлады, Леха прошел по голубоватому кафелю пола и постучался.
— Обед! — крикнули из-за двери.
«Господи, они тут еще и едят!» — с отвращением подумал Леха, но вопреки обеду все же вошел. В кабинете сидели двое: толстенький дядечка с обширной лысиной, прикрытой двумя длинными прядками, и какой-то сутулый субъект в свитерке и пластмассовых очках.
— День добрый, — поздоровался Леха. — Я из газеты «Новое я» по поводу Измайлова.
— Какого такого Измайлова? — переспросил дядечка с лысиной, который, по всей видимости, и был заведующим.
Лехе сделалось не по себе: неужели Сергей Антонович и отсюда пропал?
— Ну его же должны были вчера привезти. Из речки выловили…
— А-а, ну так бы и сказали, что вам покойничек нужен. Выражаться надо корректно, молодой человек: усопший гражданин Измайлов или бывший гражданин Измайлов.
— Викентий Палыч, — вдруг подал голос тип в свитере, — это же как раз по моему делу пришли…
Он внимательно поглядел на Леху и вдруг схватил его за руку и бешено затряс.
— Алешка! Кобец! Это ты?! Вот уж не ожидал!
Из чувства солидарности Леха тоже потряс руку типа, лихорадочно вспоминая, где он его видел.
— Ну, школу-то свою помнишь? — подначивал тот. — Ведь мы ж с тобой за одной партой сидели!
— Колька Полонин? — осторожно предположил Леха. — А ты-то здесь какими судьбами?
Колька Полонин был в свое время странным пацаном, который мечтал стать директором. Чего — неважно. Хотя судя по оценкам он мог претендовать, в лучшем случае, на дворника.
— Я следователь при прокуратуре, — гордо заявил Полонин. — Как раз твоим Измайловым занимаюсь: его ведь, сердешного, убили. Мы уж и уголовное дело завели, и дознание провели…
— А меня из газеты прислали, — пояснил Леха. — Усопший гражданин Измайлов был нашим начальником. — Он повернулся к заведующему. — Хоть на этот-то раз я правильно выразился?
* * *Сколь Леха ни бился, но Полонин на его вопросы об обстоятельствах смерти Измайлова лишь многозначительно молчал «в интересах тайны следствия». Пришлось вывести его на свежий воздух, угостить тремя сигаретами и долго расспрашивать о том, как бывший кандидат в директоры дожил до должности следователя. Путь этот, как оказалось, был запутан и тернист.
После школы Колька подался учиться на преподавателя физкультуры, так как там был самый маленький конкурс — 0,3 человека на место. Однако к пятому курсу Полонин вдруг вспомнил, как он ненавидел своего физрука по прозвищу Конь, и от этого в его голове произошло переосмысление ценностей. В общем, российской школе повезло, и она так и не дождалась Кольки.
Получив диплом о высшем образовании, он пошел почти по специальности и в течение полутора лет торговал спортивными штанами на различных рынках города. Но в один ужасный день грузина, снабжавшего его штанами, посадили, и тут Полонин понял, что самыми важными людьми в нашей стране являются представители закона. Так Колька переквалифицировался в следователи.
Вся эта секретная информация выплыла на свет божий только благодаря тому, что Леха пообещал написать о Кольке объемную статью с фотографией.
— И как раскрываемость у вас? — вежливо поинтересовался Леха, прослушав всю вышеозначенную эпопею.
— Да как у всех… — пожал плечами Колька. — Наше дело что? Наше дело до суда уголовничка довести. А уж прав он, виноват, пусть суд разбирается.
«Ни фига себе!» — изумился Леха, но переубеждать бывшего одноклассника не стал.
— Слушай, Коль, — позвал он, — раз уж ты занимаешься нашим директором, давай я у тебя эксклюзивное интервью возьму по этому поводу? Наши читатели хотят знать, что ты уже разузнал.
Лицо Полонина приобрело вдумчивое выражение, после чего он достал из своего портфеля какую-то бумажку и великодушно передал Лехе.
Из нее следовало, что Измайлов умер от обширного кровоизлияния в мозг, наступившего вследствие удара по теменной части головы тупым твердым предметом. Смерть наступила в районе полуночи-часа ночи, после чего труп был сброшен в воду. Имеется несколько посмертных переломов.
— А еще что известно? — спросил Леха, возвращая протокол Полонину.
Тот неопределенно скривился.
— Ничего. Будем искать. Все равно ведь кого-нибудь отыщем.
«Уж ты отыщешь! — подумал Леха. — Засадишь какого-нибудь бедолагу, а потом пусть суд разбирает».
* * *Топ пила чай с вареньем в компании Софочки, когда Леха вбежал в ее кабинет.
— Можно тебя на минутку? Дело супер-срочное.
Софочка тактично поднялась, утирая платочком раскрасневшиеся глазки.
— Я пошла… Ох, такое горе…
Как только дверь за ней захлопнулась, Топ мгновенно преобразилась.
— Ну, что ты узнал?
Леха вкратце пересказал ей свой разговор с Полониным.
— Я думаю, нам надо съездить в «Ворошиловец», — предложил он, глядя ей прямо в глаза. — Полонин, сто процентов, запорет дело.
Топ усмехнулась.
Топ усмехнулась.
— А, тебе все-таки не терпится узнать, кто на самом деле пристукнул нашего обожаемого Сергея Антоновича? Или слава Шерлока Холмса не дает покоя?
— Можно подумать, что тебе самой не интересно, кто убийца!
— Какая разница? Человека-то уже не вернешь. А кого посадить, следствие и без тебя решит.
— Конечно, оно решит! Информации — ноль, мозгов — тоже. Я ж рассказал тебе про Полонина! Он даже не знает, где было совершено преступление!
— А ты знаешь? — иронично переспросила Топ.
— А я знаю. Ну, уверен процентов на девяносто… Понимаешь, когда я дотронулся до Измайлова, он был совсем тепленький. Такой же, как ты и я. К тому времени, как я его нашел, прошло совсем немного с момента убийства. Кто-то двинул Измайлова по башке, вышел из радиорубки, и в этот момент как раз заявились мы с Нимфой. Потом я побежал за помощью, наткнулся на тебя, а киллер тем временем вытащил трупик и скинул его в речку. Поэтому мы никого и не обнаружили. В радиорубке должны остаться следы! Убираться там вряд ли кто будет — ведь до открытия сезона еще целый месяц. И если мы туда съездим, то наверняка найдем что-то интересное.
— Ничего ты не найдешь, друг мой, — сердито сказала Топ, допивая чай.
— Убийца прячется среди нас! Ведь в «Ворошиловце» были только наши, из альянса, да десятка четыре студентов. Студентам не было никакого резона грохать Измайлова, значит, это был кто-то из своих…
— И мы наверняка сидим с ним под одной крышей, ездим в одном лифте и жмем ему руки, обагренные в крови.
— Топ, ты мне друг или портянка? Я тебе куплю еще мороженного…
Она вздохнула.
— Я-то тебе друг, а вот ты мне кто, до сих пор не понятно. Ладно, собирайся. Когда меня выгонят из редакторов, я напишу роман по мотивам твоих похождений «Как Леха Кобец опозорился вконец».
* * *Из-за утренних дождей дорогу совершенно развезло, и после полуторачасового ралли с препятствиями бежевая «тройка» Топ по степени изгаженности стала походить на фронтовой автомобиль времен гражданской войны. Доехав до ворот «Ворошиловца», Топ затормозила.
— Вылезай, детектив, приехали, — ткнула она в плечо задремавшего было Леху.
Он нехотя потянулся.
— Что, уже?
Закрыв машину, они медленно пошли по дорожке. Топ ворчала:
— Чтобы я когда-нибудь еще согласилась на твои авантюры?! С тебя помывка моей машины и еще одно мороженое.
Но Леха был оптимистичен, как никогда. Он выспался и собирался проявить все свои нестандартные умственные способности.
— Хватит меня шантажировать! Мы договаривались на одно мороженое.
— Так ты еще и жадный… Из-за трех рублей готов друга расстроить.
Они завернули за поворот, и тут их глазам предстала белая «Волга», на которой Леха только сегодня катался в морг. Взмокший Толик безуспешно газовал, но машина прочно засела правым задним колесом в разъехавшейся колдобине.
— Тебе не подсобить? — весело крикнул Леха.
Услышав знакомый голос, Толик чуть не подпрыгнул.
— А, это вы! — выдохнул он облегченно. — А я-то перепугался до полусмерти.
— Что, забыл что-нибудь? — спросила Топ.
— Ага. Вон, Боря просил заехать за курткой. — Толик продемонстрировал начальственную одежду в окошко и кинул ее на заднее сиденье. — Не поможете вытолкать машинешку? А то просто сил никаких с ней нету.
Леха с Топ уперлись в багажник. После нечеловеческих усилий со стороны Лехи и подбадривающих «Эх, ухнем!» со стороны Топ, грязь российских дорог все же была побеждена, и Толик с радостным «ура!» выехал на ровное место. Бибикнув на прощание, он поспешно скрылся за поворотом, даже не выйдя из машины и не поболтав.
Топ пожала плечами:
— Что-то странное у нас с народом происходит… Толька, чай, сам что-нибудь забыл тут, вот и перепугался до смерти, когда мы его засекли.
— Еще бы не перепугаться, — отозвался Леха. — Бензин-то конторский… Но мы его не выдадим, пусть спит спокойно.
— Да, мы сегодня благородные.
С неба вновь хлынул дождик.
* * *В радиорубке все осталось по-прежнему: диван, пульт, стул, стол с пепельницей посередине, окно без занавесок. Даже дверь оказалась не запертой, а просто прикрытой.
Леха зашел в самый дальний угол и присел на корточки.
— Нас на криминалистике учили проводить обыск по спирали: от стенок к центру. Тогда ничего не упустишь.
Топ стояла в дверях, скрестив руки на груди.
— И чего ты надеешься найти, не понятно. Тут же какое-то спецоборудование нужно, опыт… А у тебя кроме придури в голове вообще ничего под руками не имеется.
Леха заглянул под диван.
— О, вот тут он как раз и лежал! Видишь, пыль свезена.
Топ тоже подошла и нагнулась.
— Ну, лежал, а дальше что?
— Не знаю…
Некоторое время Леха ползал гусиным шагом, всматриваясь в щелочки в деревянном полу, и вдруг торжествующе схватил что-то и поднес к глазам:
— Нашел!
Но оказалось, что пока Леха увлеченно занимался своими изысканиями, Топ куда-то вышла.
— Эй, ты где? — позвал он ее, поднимаясь во весь рост. — Ау!
— Ну что ты разорался? — ворчливо произнесла она, вновь входя в радиорубку. Ее волосы и куртка были сырыми от дождя.
— Ты куда смоталась?
— Твой лоб толоконный спасала. Тут грабли валялись, и я подумала, что ты сто процентов в них вмажешься.
Леха растеряно застыл на месте.
— Грабли? Где? Куда ты их дела?
Подбежав к Топ, он вцепился ей в плечи и затряс. Она сердито отпихнула его.
— Совсем с ума сошел?!
— Куда ты дела эти грабли? — неистовствовал Леха.
— Да вон на улицу! В кучу кинула!
Леха выбежал на крыльцо и схватился за сердце. Рядом с дорожкой высилась большая куча грабель, метелок и носилок.
— Ты не помнишь, какие они были? — слабым голосом позвал он Топ.
Она рассердилась.
— Нет, конечно! Просто зашвырнула куда-то…
— Ох, здесь этих грабель — десятка два… Мы ни за что не найдем…
Леха подбежал к куче и стал одну за другой осматривать ручки грабель.
— Может, хоть следы остались, — бормотал он себе под нос. — Хоть один волосок, хоть что-нибудь…
— Кобец, промокнешь сейчас насквозь! — сердито крикнула Топ. — Что с тобой?
— А то! — завопил Леха, указывая пальцем в разворошенную кучу. Измайлову дали по башке твердым тупым предметом. То есть черенком этих самых грабель! А ты только что выкинула орудие убийства! На нем наверняка были отпечатки пальцев, и мы уже сегодня могли бы отвезти эти грабли на экспертизу. А после дождя на них ни черта не осталось!
Топ нахмурилась: она очень не любила попадать впросак.
— А с чего ты взял, что Измайлова убили именно граблями?
— По-твоему, грабли в радиорубку притащили для эстетического удовольствия?! — Леха расстроено побрел по направлению к крылечку. — Ну, конечно! Тупой твердый предмет — черенок грабли. К Измайлову подкрались сзади и съездили по башке. Убийство было явно спонтанным, вряд ли его планировали убить граблями…
Топ было стыдно.
— Ну, я не думала, что все так получится… Я думала, что эти грабли только мешаться будут…
Удрученный Леха махнул рукой.
— Ох, ладно! Хотя как бы мы сейчас все раскрыли! Придется теперь по крупиночкам собирать. Вон, гляди, что я нашел на полу.
Взойдя на крылечко, он показал ей какую-то маленькую пластинку.
— Что это? — спросила Топ, вглядываясь.
— Ноготь накладной. Там была женщина, — просто, но авторитетно отозвался Леха. — Причем женщина, которая тщательно следит за собой. Но она отнюдь не вызывающая ни в манерах, ни в поведении.
— С чего ты взял?
— Ты, например, накладные ногти в жизни носить не будешь, так ведь? Слишком много хлопот. А бежевый лак указывает на то, что вряд ли эта тетенька носит алые помады и яркие украшения. Такая дамочка — со вкусом.
Топ озадаченно потерла подбородок.
— А может, ноготь остался с прошлого лета?
Леха покачал головой.
— Ни фига. Он лежал на полу, а полы на зиму подметают. Его бы смели. А потом, смотри — он же как новенький.
Топ повертела в пальцах преступный ноготь.
— Но вполне вероятно, что сюда случайно забрела какая-то женщина, потеряла свой ноготь, а потом свалила. И к убийству она не имела никакого отношения.
— Ну, вероятно… Только нам эту дамочку все равно надо бы найти. Наверняка она многое может поведать. А потом мне кто-то рассказывал, что эти штуки так просто не отдираются. Надо как следует попотеть, чтобы они слетели. — Леха вытащил из кармана бумажник и спрятал ноготь в отделение для мелочи. — Пойдем, посмотрим, что у нас еще есть.
Войдя в радиорубку, Леха снова продолжил свое исследование пола, но, сколько он ни вглядывался в щели между крашеных досок, сколько ни искал, ничего, кроме старой пыли, дохлой мухи и каких-то засохших листочков ему обнаружить не удалось. На этот раз Топ играла роль пай-девочки и послушно сидела на диване, поджав ноги. Когда обескураженный Леха наконец-то поднялся с коленок, она указала ему на столик.