Леди Джанет захлестнула обида, служанке Бэсс доверяли больше, чем ей, верной Джанет Флеминг, готовой отдать саму жизнь за крошку-королеву!
– Ваше Величество, почему Бэсс, а не я?
– Бэсс одинока, а у вас дети. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за исчезновения моей дочери. Вы плохо выглядите, идите отдохните. И распорядитесь прекратить этот переполох, Ее Величество в надежном месте, которое неизвестно даже мне!
Леди Джанет Флеминг болела несколько дней, ей было очень тяжело сознавать, что ее не посвятили в тайну, что она все проспала и проглядела, но главное, что королева-мать не сочла нужным хотя бы предупредить, чтобы не искали и так не переживали, ведь и у гувернантки, и у многих слуг добавилось седых волос… Но Марию де Гиз мало интересовали переживания леди Джанет и уж тем более слуг.
И все же Франция была далеко, а французская эскадра не могла вечно стоять в заливе, охраняя шотландские берега. Французы пришли и ушли, а Англия рядом с Шотландией осталась. У Сомерсета хватило ума не ввязываться в свару с французами за шотландских протестантов, но стоило уйти за горизонт парусам эскадры, как у залива появились совсем другие паруса.
Регенту Шотландии графу Аррану удалось собрать двадцатипятитысячное войско, мало того, он предложил решить исход военного сражения… личным поединком главнокомандующих двух армий, но англичане только посмеялись над старомодными поползновениями Аррана и куда меньшими силами наголову разбили шотландцев безо всяких поединков! В битве при Пинки Шотландия потеряла более пяти тысяч солдат, остальные попросту разбежались. Потери англичан были в десяток раз меньше…
Королева-мать была готова мчаться на далекий островок за дочерью и, схватив ее в охапку, хоть на плоту грести во Францию! Но, к ее удивлению, этого не понадобилось.
Королеву удалось удержать в рамках, она сумела не выдать место пребывания своей дочери, правда, никто каленым железом не пытал и пальцы в тиски не засовывал. Убедившись, что малышка увезена из замка, англичане почему-то не стали особенно упорствовать: нет так нет.
Удивительно, но и через год, когда корабль повезет маленькую королеву к французским берегам, английская эскадра не будет особо стараться перехватить ее, шотландцам удастся до смешного легко пробраться мимо английских берегов. Через несколько лет английский посланник мимоходом намекнет на то, что у регентов Англии были несколько иные брачные планы относительно юного короля и английского престола…
Мария де Гиз приписала все ловкости собственной и своих верных слуг, она сумела не отдать малышку Мэри в чужие руки англичанам, чтобы позже отправить ее в не менее чужие в Париж.
Пожалела ли когда-нибудь об этом Мария де Гиз? Едва ли, она была столь ослеплена своей ненавистью к Англии и обожанием родной Франции, что явно не задумывалась, что€ именно потеряла дочь, не став английской королевой. А потеряла многое, ведь король Эдуард тоже долго не прожил.
Это какая-то мистика, даже этот юный мужчина, никогда не видевший Марию Стюарт, но все же причастный к ее судьбе, умер как раз тогда, когда должен был стать ее супругом! Поистине все мужчины, имевшие отношение к этой королеве, платили жизнью за одно только соседство с ее именем!
Мария де Гиз крутилась в своей постели без сна уже который час. Казалось бы, с чего? Из Лондона принесли благоприятные для Шотландии вести: на шестнадцатом году жизни умер король Эдуард, на престол взошла старшая дочь покойного Генриха от его первой супруги, Екатерины Арагонской, тридцатисемилетняя ярая католичка Мария Тюдор. Наконец-то во главе Англии королева-католичка, законная, ненавидящая реформистов всей душой…
Но главным в речи посланника для Марии де Гиз было не сообщение о смене монархов, а последние его слова. Вдовствующая королева от имени своей дочери королевы Марии Стюарт, шотландского народа и себя лично выразила посланнику сначала соболезнования по поводу преждевременной кончины короля, потом поздравления новой королеве. Все было как положено, каждый знал, какие слова должно произнести и обязательно произнесет собеседник, а потому был заранее готов ответить подобающим образом. Скучный дипломатический этикет.
И все же он был нарушен! Совершенно неожиданно, уже закончив обмен соболезнованиями и любезностями, посланник вдруг чуть насмешливо произнес:
– А ведь Вы просчитались, Ваше Величество.
– В чем? – изумленно приподняла бровь вдовствующая королева.
– Согласись Вы тогда на брак своей дочери с королем Эдуардом, она была бы сейчас вдовствующей королевой Англии.
– Она будущая королева Франции!
– А вот теперь ее можно было бы выдать замуж и за французского, только не дофина, он слишком слаб здоровьем, а следующего сына короля Генриха. Но Вы предпочли спрятать свою дочь в дебрях Ментита, только чтобы не отправлять в Англию. А потом тайно везли ее во Францию, лишив тем самым английской короны!
Больше всего Марию де Гиз потрясла осведомленность англичан о том, где находилась ее маленькая Мэри.
– Вы… откуда вы это знаете?..
– Боюсь, мадам, Вы недооцениваете работу наших агентов.
– Почему же вы не остановили?
– Зачем? Чтобы посадить на трон француженку? У нас есть и свои вполне законные королевы! А Ее Величество королева Мария Стюарт… скорее всего, так и останется лишь шотландской.
– С чего вы взяли?! – взвилась Мария де Гиз.
Англичанин сокрушенно развел руками:
– Дофин Франциск слишком слаб здоровьем, и это ни для кого не секрет, чтобы пережить царствование своего куда более сильного отца…
Видно, осознав, что сказал несколько большее, чем позволительно, посланник поспешно откланялся. По всему было видно, что он сильно досадует на себя.
Но его досада совсем не волновала королеву-мать. В ушах Марии де Гиз стояли его слова: «Вы просчитались…» Просчиталась? Возможно, но тогда главным было уберечь Мэри от англичан, а о том, что принесет ей замужество и чего лишит, не думалось. За одну призрачную возможность стать когда-нибудь королевой Франции стоило жертвовать английским троном!
И все же, сколько ни успокаивала себя Мария де Гиз, она понимала, что посланник прав, ее Мэри только что лишилась трона своего прадеда, а ее будущий супруг французский дофин Франциск оказался очень болезненным молодым человеком, куда более болезненным, чем его крепкий отец король Генрих…
Вот эти мысли и не давали заснуть королеве-матери. В ней боролись разум и чувства, разум твердил, что она действительно ошиблась, а чувства возмущались, что не все в этой жизни измеряется властью и деньгами. К утру победили чувства, вернее, нежелание Марии де Гиз признавать свою ошибку. Кроме того, она так внушала Мэри, что лучше Франции ничего не может быть, что объяснить смену направления было бы нелегко. И снова королева-мать обманывала сама себя, девочка была еще слишком мала, ее можно было убедить в чем угодно. Просто сама Мария де Гиз страстно хотела домой во Францию, потому отправила туда дочь вопреки всем размышлениям.
Что ж, у нее есть шотландская корона, и если Мэри не станет французской королевой, то останется очень заманчивой невестой для многих других королей! Корон в Европе немало!
Мария де Гиз успокоилась, но червь сомнений внутри остался, его вытравить легко не удалось. Правда, отвлекла борьба с собственными баронами, которым, может, и нравилось, что юная королева во Франции, но совсем не нравилась ее мать-француженка в качестве регентши в Шотландии.
Опасность встречи с англичанами в Английском Канале (Ла-Манше) вынудила добираться, делая большой круг, в Париж через Нант. Пяти маленьким девочкам было все равно, они видели только, что взрослые переживают, чего-то побаиваются, но стараются не подавать вида. На вопрос, чего же все боятся, сводный брат Мэри, незаконнорожденный сын короля Якова Джеймс Стюарт, попытался успокоить маленькую королеву:
– Все будет хорошо, Ваше Величество.
После пребывания в обители Инчмэхоум, где обращение было простым, хотя и заботливым, разговоры редки, а количество людей вокруг совсем небольшим, Мэри заново привыкала к своему титулу, к людской суете и невозможности на чем-то сосредоточиться для раздумий. Даже Бэсс и та ахнула:
– Как же всех много!
Словно она год назад не жила в королевском замке Стирлинг и не суетилась так же сама.
Но Мэри все же была еще ребенком, а потому привыкание оказалось быстрым, хотя все подружки и леди Джанет заметили, как сильно изменилась малышка за этот год. Конечно, заметила и мать, Мария де Гиз была чуть шокирована недетской серьезностью своей дочери, девочка словно повзрослела не на год, а на все пять лет. Ее глаза пристально изучали все вокруг, а спокойная уверенность была сродни флегматизму. Мать ужаснулась: сколько же времени потребуется, чтобы ребенок снова стал живым и озорным?! Проклятые англичане, это из-за них ее девочка должна была прятаться на далеком острове и жить среди монахов! Из-за них теперь тайно пробирается во Францию!
Если вдуматься, звучало нелепо – англичане пытались силой посадить на свой трон шотландскую королеву, а та удирала во Францию, чтобы стать всего лишь французской принцессой безо всякой надежды превратиться в королеву. Потому что ни для кого не секрет, что дофин слишком слаб здоровьем по сравнению со своим сильным и молодым отцом, только что ставшим королем Франции! Но для ее матери Марии де Гиз Франция родная, лучше быть принцессой в Париже, чем королевой в Лондоне! Через много лет Мария Стюарт будет с риском для жизни добиваться именно той короны, от которой за нее мать отказалась.
А тогда корабль вез пятерых маленьких девочек в сопровождении нескольких взрослых в далекую и манящую Францию, чтобы маленькая королева Шотландии могла предстать перед французским двором и своим женихом – наследником престола маленьким Франциском.
Пришлось не заходить в Английский Канал совсем, только пополнили запасы в Ростофе и повернули в Бискайский залив к устью Луары. Пусть дальше, зато безопасней.
Франция
Французский двор середины XVI века изумителен. Король-рыцарь, как сам он себя называл, Франциск I был замечателен во всем. Высокий, красивый, король Франции действительно был таковым, он отличался неимоверным честолюбием, безрассудной храбростью, поистине рыцарской любезностью, отменным красноречием, помноженным на пылкую фантазию, и… легкомысленным задором! Чего стоил один вызов на рыцарский поединок императора Карла V, у которого сам же и побывал в плену, отправив потом вместо себя сыновей.
Зато при нем двор сменил затворническое существование на шумное, блестящее веселье. Внезапно обнаружилось, что во Франции много красивых и при этом весьма неглупых дам, общество которых сильно скрашивало отныне приемы и почти ежедневные праздники. Именно с Франциска I начался блеск французского двора.
Конечно, он завидовал Карлу V, получившему в наследство от разных родственников огромнейшую империю и титул римского императора, территория которой охватывала Францию с трех сторон, оставшаяся четвертая представляла собой Английский Канал (Ла-Манш), по другую сторону которого лежала Англия. Он даже пытался отвоевывать у Карла итальянские земли, но это не помешало Франциску очень многое почерпнуть в Италии. Итальянское Возрождение «переселилось» во Францию во многом благодаря именно этому королю.
Но особенно помогла ему супруга второго сына Генриха флорентийка Екатерина Медичи, активно поддерживавшая усилия свекра. Были выстроены великолепные замки, в том числе Шамбор и Фонтенбло, в котором разместилась великолепная библиотека. При дворе Франциска творили Маро, Ронсар, написал своего «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле, создавали свои шедевры Бенвенуто Челлини и Рафаэль. В Амбуазе в очаровательной усадьбе Клос-Люсе по приглашению короля прожил последние годы жизни великий Леонардо да Винчи, создавая самые немыслимые придумки для королевских праздников. Чего стоил один вышагивающий механический лев, из дверцы на груди которого появлялся букет цветов!
Поистине, Франция становилась средоточием великолепия в Европе.
Старший сын Франциска I, тоже Франциск, прожил недолго, и дофином, то есть наследником трона, стал второй сын Генрих, супругой которого и была Екатерина Медичи. Принцесса была из древнего итальянского семейства банкиров Медичи, родственница папы римского Климента VII. В жизни Екатерины было несколько «но»: она была некрасива, но умна и выдержанна, обещанное приданое после смерти папы Климента следующий папа римский Павел III выплачивать категорически отказался, в одночасье превратив принцессу в бесприданницу, что, конечно, не добавляло ей любви при дворе, и у нее долгое время были проблемы с деторождением. Зато потом сыновья и дочери посыпались как из рога изобилия.
Король Франциск I пережил английского Генриха VIII всего на три месяца, и в конце июля 1547 года в Реймсском соборе по давным-давно заведенному обычаю был коронован новый монарх – Генрих II. Королевой стала Екатерина Медичи. За старшего из сыновей Генриха и Екатерины, названного в честь деда Франциском, и была сосватана маленькая Мария Стюарт.
У французского короля Генриха II довольно странная для обычных людей семья. Жена и любовница жили вполне дружно, во всяком случае, внешне. Любовница даже помогала супруге короля, чем могла, а могла знаменитая красавица Диана де Пуатье только советовать, как обольстить мужа и заставить совершать подвиги в спальне всю ночь. Королеве Екатерине Медичи от красавицы больше ничего и не нужно.
Ситуация действительно была поразительной. Когда-то Генрих еще мальчиком влюбился во взрослую уже Диану. Просто она оказалась единственной, кто сообразил пожалеть мальчишку, отправлявшегося в плен в качестве заложника взамен отца. Красивая женщина, сумевшая приласкать отрока… На чужбине Генрих только и думал о Диане, вернувшись, прежде всего бросился к ней с объяснениями своих чувств.
Диана де Пуатье была вдовой, ее замужество оказалось недолгим, но весьма ей полезным. Муж, бывший гораздо старше своей красивой супруги-девочки, многому ее научил, а учить было чему, у опытного любовника в запасе оказалось достаточно альковных хитростей. Опыт супруга пошел красотке впрок, долгая страсть Генриха к своей Диане тому подтверждение.
Красивая, умелая любовница у молодого короля… казалось бы, что тут удивительного? Своеобразие момента заключалось в трех вещах. Во-первых, Диана де Пуатье годилась своему любовнику по меньшей мере в матери, будучи на двадцать лет его старше! Во-вторых, ее красота с годами не только не увяла, но расцвела пышным цветом. Годы красотку попросту не брали, она и в шестьдесят и внешне, и в постели оставалась молодой. Поговаривали, что Диана пила препараты с золотом, через много столетий медики пришли к такому же выводу. Но де Пуатье не выдавала свои секреты. И в-третьих, именно любовница, возбудив, отправляла короля на ложе королевы для рождения наследников, потому что, как бы ни старалась, ее дети претендовать на престол не могли, а короне нужны принцы, лучше несколько (на всякий случай).
Так и жил король Генрих на две постели – у любовницы и у жены. В первой бывал чаще.
Удивительно, но и у Екатерины Медичи хватило ума перетерпеть все! Поняв, что попросту не имеет физических данных, чтобы конкурировать с прекрасной Дианой, Екатерина держалась с ней весьма мирно и многому научилась. Это была одна из удивительнейших королев, которой людская молва приписала великое множество преступлений. Черная королева, отравительница, царица ядов… как только не называли Екатерину Медичи. Она не отрицала и не оправдывалась. Почему? Пусть боятся!
Генрих часто советовался с Дианой по многим вопросам, она активно вмешивалась в его дела. И хотя сам Генрих стал королем недавно, Диана успела вмешаться в его дела основательно. Но на этот раз совет был скорее не деловым, а приятным – пришло известие о скором прибытии из Эдинбурга королевы-малышки Марии Стюарт. Генрих советовался, как ее встретить, он не забыл, что это дочь мужа его сестры. И хотя сама сестра Мадлен Французская умерла, не прожив замужем за шотландским королем Яковом и года, Генрих помнил этого шотландца и относился к нему хорошо. Почему бы не помочь его дочери?
Вполне понятно, что обычный ритуал прибытия королевской особы не годился. Диана заблестела глазами:
– Ваше Величество, позвольте мне придумать, как встретить малышку-королеву?
– Да, конечно, – обрадовался король. Тем более его супруга была больна.
Болел и четырехлетний жених Марии Стюарт Франциск. Мальчик страдал постоянно, едва успевали вылечить кашель, как начинало стрелять в ухе, затихало ухо, нарывал какой-нибудь зуб, и все время текло из носа, дышать ребенок мог только ртом, из-за этого его ротик все время был открыт. К тому же заложенный нос провоцировал сильные головные боли. Врачи говорили, что это из-за отравленной крови.
Только несколько столетий спустя врачи научились лечить гайморит.
Девочка ничего не знала о достоинствах и недостатках юного Франциска, она просто наслаждалась всеобщим вниманием. Сам король Франциск I умер, но эпоха роскоши во Франции продолжилась еще надолго. Более пышную встречу было бы трудно придумать, причем все делалось с учетом возраста крохи-королевы.
Стоило судну войти в устье Луары, как небо расцветилось огнями фейерверка, а со стороны Донжа на левом берегу принялись палить пушки, приветствуя прибытие королевской особы. Дальше все продолжалось как во сне. В Нанте Марию встречал восхитительный эскорт – по обе стороны дорожки, по которой она должна пройти, стояли мальчики в белоснежной одежде. Их кафтанчики были сплошь расшиты серебром, а с больших головных уборов свисали красивые белые плюмажи. У одних в руках маленькие, под стать самим оруженосцам, пики и алебарды, у других блестевшие на солнце трубы и украшенные барабаны. Все небольшое, старательно начищенное, блестящее.