– Что?! – не поверил Антон своим ушам. – Какой бабы? Ты что, пьян?
– Вики Кушнаревой…
– Кушнаревой? – и тут Антон вспомнил, что девушка беспокоилась, как бы их вместе не увидел ревнивый ухажер. – Ну, ты и дура-ак! Видел дураков, а таких, как ты, – впервые! У тебя мозги на свои служебные обязанности настроены или ты погоны носишь для того, чтобы только свои шкурные делишки проворачивать? Ты забыл, что есть еще работа, работа полицейского! Спросить у нее нельзя было? Я же ее допрашивал в связи с несчастным случаем. У них погибла сотрудница в банке, а твоя Вика была с ней близка, понял?
– Не совсем, – покачал головой участковый. – А почему ваше управление этим занимается? А-а, вы кого-то из полиции подозреваете?
– Да не твое это дело, почему! Твое дело мне сейчас объяснить, что это за уголовники и в каких ты с ними отношениях?
– Да ни в каких, – начал мямлить Серегин, – просто знакомые… бывшие поднадзорные. Встретил вот, а они ко мне с уважением, потому что справедливым считают… вот и…
– Вот ты их на меня и натравил! И смотрел, как один из них ножичком балуется, на меня наставляет! А кто им велел «позабавиться маленько»? Не ты ли?
Серегин промолчал. Антон сдержался, чтобы не сплюнуть от злости и чувства брезгливости. Мразь он, конечно, но сейчас этот капитан мог пролить кое на что свет. И Антон стал допрашивать его, а не говорила ли ему Вика о смерти подруги чего-нибудь интересного. Например, рассуждала о причине суицида, какой-то беде, которая могла неожиданно случиться у Дубровиной.
Серегин с трудом перестроился с одной темы разговора на другую, но постепенно стал рассказывать. Ничего нового Антон от него не узнал, только… Оказывается, Кушнарева все-таки считала, что в смерти Оксаны виноват какой-то тип. Вроде в кого-то она влюбилась, потеряла голову. Только странно как-то влюбилась. Очень быстро! Вроде была все время нормальная, а потом пару дней ходила хмурая, особенно в последний. И на вопросы не отвечала, когда Кушнарева и Золотарева ее расспрашивали. А потом хлоп, и самоубийство.
Антон задумался. Наверное, верить Серегину стоило, потому что есть такие вещи, которые женщины сказать могут только в постели или очень близкому человеку. Такое, что у них глубоко в душе, потаенное. Вот и получается, что может существовать некий мужчина, из-за которого и случилась эта беда.
– Значит, так, Серегин! – вернулся Антон наконец к первой теме. – Не заставляй меня организовывать служебную проверку относительно тебя и твоих отношений с криминалом. Если мы начнем копать, то от срока тебе не уйти. Не хочешь уголовного дела и скандала вокруг своей фигуры, завтра же напишешь рапорт на увольнение. Из-за твоей Вики тебя пожалел. И не ревнуй ее к каждому столбу! Будь ты мужиком, в конце концов! Понял меня?
– Понял, – кивнул Серегин. – Завтра напишу рапорт.
Понимая, что в этом городе он может заниматься расследованием не один месяц, Антон решил, что надо ехать в другие области, где при аналогичных обстоятельствах покончили с собой другие девушки. Сходство может дать ниточку, а здесь… Антон для очистки совести все-таки поговорил еще раз с Кушнаревой и убедился, что на семинаре Оксана занималась в группе из пятнадцати человек. И таких групп было шесть. И если уж близкие подруги не знали, в кого могла влюбиться до потери сознания Дубровина, то искать среди этой толпы народа можно до бесконечности. Вернуться сюда можно в любой момент. Как там Быков сказал? Только за свой счет. Ничего, можно и за свой, если дело того стоит.
Полковник Рязанцев, к которому Антон забежал попрощаться перед отъездом в Уфу, очень удивился вопросу молодого человека.
– Кражи денег с банковских счетов? А широкий у тебя круг интересов! Вообще-то была такая струя. Стыдно, конечно, признаться, но ничего толком мы сделать в этом направлении не успели. Так «висяком» и ограничились. Пока ломали головы и консультировались со специалистами-компьютерщиками, взломы «личных кабинетов» прекратились. Месяца полтора уже ни одного случая.
– Понятно. Я еще попросить вас хотел обратить внимание на некоего участкового капитана Серегина. Не могли бы вы проследить, чтобы он написал добровольно рапорт на увольнение? Если не напишет, то можете ковырнуть по своей линии. Убежден, что там много чего интересного вскроется. Совместные дела с уголовниками, например…
Глава 8
Когда Антон уезжал из Челябинска, погода круто изменилась. После короткой оттепели и мороси вдруг ударил мороз. Заледенелые тротуары не везде успели посыпать песком и реагентами, ледяной ветер с особой злобой задувал под куртку и хватал за нос и щеки. Антон сидел в поезде, отогреваясь горячим чаем, и думал о результатах визита в Челябинск. Остались одни вопросы. Информации много, однако вся она была со множеством «но». Дубровина была успешная, позитивная, стремящаяся делать карьеру, но… Она была одинокая, ни с кем особенно не сближавшаяся молодая женщина, которой не из-за кого травиться, но… Она покончила с собой, но… И ответы на все эти «но», как ни парадоксально, можно найти далеко от Челябинска. Так теперь Антону казалось.
Уфа встретила Антона ледяным ветром и морозом, который без снега воспринимался совсем уж тяжело. Добравшись на такси до ГУВД, Антон еще часа два маялся в здании, пока наконец не попал в кабинет заместителя начальника управления подполковника Власяка. Подполковник был дороден, лыс и, судя по выражению лица, вполне доволен жизнью. Не то чтобы его физиономия выражала счастье или постоянно ощущаемое удовольствие. Нет, просто у такого типа людей самодовольная ухмылочка приклеена намертво. Такие и на суде после объявления приговора с конфискацией продолжают так же выражать свою жизненную позицию. Вроде как все это происходит не с ними. Или с ними, но вот-вот все разъяснится и закончится. А привлекут кого-то другого.
Почему Антон сразу дал такую характеристику Власяку, он и сам не понимал. То ли потому, что подполковник отвечал за вопросы материально-технического обеспечения, то ли потому, что он гостя из Екатеринбурга мариновал в бюро пропусков, а затем в собственной приемной. Да и встреча в кабинете была далекой от деловой.
– Это ты, значит, из Екатеринбурга, – снисходительно проговорил, кивая лысеющей головой, Власяк. – Ну, как там город моей родины? Как там наш профессор? Как институт?
Судя по тому, как задавались вопросы, и по их обилию, и по интонации, Антон понял, что они риторические. Не интересует этого Власяка ни город, ни здоровье Воронцова, ни сам институт. Ему и тут сытно, на его воспоминания наложились более приятные воспоминания времен, прожитых уже здесь, в этом городе, в этом управлении, где он пошел вверх по хозяйственной линии благодаря удачной женитьбе.
Вполне отдавая себе отчет, что таким людям хамить нельзя, Антон скупыми словами сослался на просьбу профессора Воронцова помочь молодому офицеру в его командировке. Помогать ему благосклонно пообещали и тут же спровадили к какому-то майору с усталым задерганным лицом. Майор работал в должности, совсем не относящейся к раскрытию преступлений или чем-то хотя бы отдаленно касающейся охраны общественного порядка. Поручение Власяка для него было диким и нелепым, но приказы принято выполнять. И майор взялся за дело.
Какие-то люди с иронией или с матом отвечали на вопросы майора, когда он заводил в их кабинеты Антона или когда при нем звонил им по телефону. Майор злился, хмурился и все время курил. Мало-помалу картина начала вырисовываться.
28-летняя Валентина Калиниченко неожиданно для всех окружающих вдруг решила свести счеты с жизнью и спрыгнула с моста через реку Белая. Ни предсмертной записки, ни видимых предпосылок к суициду. Антон опрашивал человека за человеком, но все, кто был в той или иной степени близок с погибшей, даже и предположить не могли, что существует на свете что-то такое, что толкнет девушку на суицид.
Начальник отдела в Южно-Уральском банке реконструкции и развития была любима начальством и уважаема подчиненными, стремящаяся к карьере, старательная, умненькая девушка… и одинокая. Антон как-то даже был готов к этим подробностям. Не думал о них, но и не удивился, когда сведения, поступавшие к нему о личности Валентины, стали совпадать, как «калька», со схемой сведений об Оксане Дубровиной.
Антон не удержался и стал рисовать эту схему. От кружка с фамилией погибшей он провел вверх стрелку с надписью «личностные качества», вправо – «деловые качества», влево – «карьерный рост», вниз – «семейное положение». Совпадало практически все, вплоть до участия в обучающих семинарах и подавленности в последние дни перед гибелью. И опять не все, а лишь одна девушка, которая была более внимательной, наблюдательной, рассказала о своих подозрениях. Якобы Валентина горячо и безнадежно влюбилась, а он не ответил ей взаимностью, но кто этот человек, она даже не подозревала.
Вскоре Антона ждал сюрприз. Когда он поинтересовался, что за семинар посещала незадолго до гибели Калиниченко, то обомлел. Это был все тот же семинар «Личностный рост». И еще предвкушая открытие, Антон разыскал корешок приглашения на участие в семинаре в Уфе и сравнил его с приглашением на аналогичный семинар в Челябинске.
Директор фирмы «ИВЕНКО», кандидат экономических наук, доктор психологии… диплом МБА… известный бизнес-тренер Всеволод Николаевич Мичник… И что? Что же это за семинар такой, после обучения на котором одинокие успешные девушки кончают жизнь самоубийством? Или опять совпадение? Антон давно и хорошо усвоил, что больше трех – это уже не совпадение, это тенденция. Бывают, конечно, исключения, но в принципе это так. И слишком много общего, много сходства в мелочах, что опять заставляет верить в тенденцию, а не в случайность.
Эту ночь Антон ночевал в гостинице. Он долго лежал в темноте, заложив руки за голову, и смотрел в потолок. Сон не шел, а вместо него потоком текли различные мысли. А еще Антону очень хотелось понять, как все это происходило. И он представил себя на месте девушки. Вот он имеет хорошую, престижную и высокооплачиваемую работу. На работе у него все ладится, начальство повышает в должности. А почему? Потому что он окончил с красным дипломом вуз, потому что умеет работать, старательный, аккуратный, исполнительный, творческий, обучаемый. И руководить людьми у него получается. Интересный семинар? Надо посетить, потому что тема жизненно важная – «Личностный рост». А я ведь современный грамотный человек, я понимаю, что достигает всего не просто человек, а личность. И личностный рост напрямую связан с карьерным ростом. Значит, для меня карьера чуть ли не на первом месте?
Антон остановил себя и попытался подумать о себе как о девушке в другом плане. А что у меня на душе, что у меня в личной жизни? Если я, например, Валя Калиниченко. Высокая, стройная, со спины мужики заглядываются. Именно со спины, потому что на лицо я не красавица. Типичная отличница, послушная девочка, которая и косметикой-то начала пользоваться только после окончания института. В личной жизни у меня, похоже, беда! Или не беда, или мне эта личная жизнь до лампочки? Например, она мешает карьере, все эти отношения, на которые я нагляделась у своих подружек, только раздражают?
А вот уж хренушки! Антон даже покачал головой. Не бывает таких женщин. Точнее, это очень редкий тип женщин, которые начисто отметают всякие сопли и слюни, а посвящают себя высокой цели. Но таких женщин единицы на весь мир. Это присуще каким-нибудь известным революционеркам-бомбисткам да величайшим ученым. А остальные только прикрываются этим образом, а от природы никуда не уйти. Хочется семьи, надежного плеча и детей. Чтобы все как у людей.
Антон представил себя стоящим на парапете нового высоченного моста через реку Белая и смотрящим вниз. Река еще не встала, нет там еще льда, а есть темно-серая масса, поток. Он неприветливый, стылый, чужой. И чего меня потянуло после светлого белого кабинета, компьютера и высокой зарплаты на этот мост? Это же не просто две разные жизни, это две разные вселенные. Успех, солнце, белоснежные блузки, деньги и… стылая, продирающая до костей вода. Да еще полет с высоты, когда твое пальтишко будет развеваться на ветру, под пасмурным осенним небом. Бр-р-р!
Пришлось натянуть одеяло до подбородка, потому что озноб вдруг стал слишком реальным. Антон ощутил какое-то раздвоение личности. Все правильно! Не может один человек быть таким. Либо он сошел с ума, либо случилось что-то такое, что ввергло его в состояние… когда в эту воду захотелось сигануть с моста. А в предыдущем случае горстями насовать в рот таблеток и загнуться в муках. А в предстоящем случае, с которым он будет разбираться завтра в Перми, захотелось сунуть голову в духовку газовой плиты.
Ох, девочки, что же с вами творилось такое? И почему с вами, успешными работницами банковской сферы? И почему в тех городах, где совершались кражи денег со счетов клиентов? Ладно бы клиентов ваших банков, так не только же. И в каждом случае кражи прекращались после смерти девушки. А вот тут спешить не надо, тут еще не тенденция, а возможное совпадение, потому что только в двух случаях после смерти девушки кражи со счетов прекратились.
А как хочется совместить все это, как заманчиво. И девушки работали в банках, и деньги крали из банков. Значит, есть связь, а по сути эта связь слишком формальная, ни один судья даже всерьез ее рассматривать не будет как доказательство. Разумеется, она бросается в глаза, потому все люди держат деньги в банках. Ну, может, за исключением некоторых, которые до сих пор прячут сбережения под матрац или в подпол. Где успешные девочки, а где таинственный беспринципный хакер!
Интересный вопрос, особенно если учесть, что у нас в Екатеринбурге Максима вычислили и определили, а в Челябинске и Уфе нет. Почему? Не нашлось квалифицированных специалистов, которые смогли бы определить, с какого IT-адреса взламывали «личные кабинеты»? Может, и не смогли, потому что с обеих сторон работали хакеры, и тут все выглядит, как «кто кого». А может, полиция просто не приложила максимума старательности. Не захотели валандаться и спустили все «на тормозах». Могло такое быть? Запросто. Они богатые, у них не убудет, а нам более серьезные преступления раскрывать! Вот и думай тут, когда вместо твоих стройных рассуждений и логических выкладок вдруг возникает «человеческий фактор».
На следующий день Антон выехал в Пермь.
Первый же сюрприз его ждал в отделе полиции, обслуживающем один из районов города. Возглавлял отдел подполковник Роматин – тоже один из учеников профессора Воронцова. Но в отличие от других учеников, с которыми за эти дни Антон познакомился в других областях, этот не удосужился с ним даже встретиться. Сначала секретарша сообщала, что он на совещании в ГУВД, потом – что его сегодня не следует ждать, потому что у кого-то в УВД юбилей и все начальники отделов будут там.
Антон потоптался, попробовал выяснить, а может, Роматин что-нибудь передавал для командированного из Екатеринбурга. Фраза оказалась волшебной. Подполковник в самом деле передавал и предупреждал. И сейчас молодому человеку следует отправиться к начальнику уголовного розыска, которому Роматин и поручил заняться гостем. Антон чуть не сорвался. Ведь он же чуть было не ушел, и почему сразу было не сказать про… Тьфу!
Дверь кабинета начальника отделения уголовного розыска капитана Водченко была заперта. Пара дверей в отделении все же оказалась открытыми, и Антон пошел выяснять, а где же сейчас их начальник. Опера пожимали плечами и смотрели равнодушно. Пришлось Антону спускаться в дежурную часть и принимать срочные меры к тому, чтобы первый же день его пребывания в Перми не пропал даром.
Настроившись максимально точно сыграть свою роль, Антон подошел к окошку оперативного дежурного:
– Здравствуйте, помогите мне, пожалуйста, найти капитана Водченко…
– А что, у себя его нет? – сделал вид, что оживился за стеклом майор с усами. – Ну, ждите. Скоро должен быть.
– Простите, вы не поняли, – с нажимом добавил Антон. – Я прибыл из Екатеринбурга, и подполковник Роматин поручил встретить меня Водченко. Найдите его, пожалуйста, по мобильному и скажите, что я жду его в отделе.
Дежурный немного изменился в лице и все же взялся за трубку телефона. Антон не слышал разговора, но, судя по интонациям и артикуляции, разговор прошел для него положительно.
– Сейчас, – кивнул майор Антону, – через пять минут будет.
Водченко прибыл не через пять, конечно, минут, а через сорок, но это были уже мелочи. Антон топтался по комнате среди посетителей дежурной части и не рисковал садиться на одну из лавок. Он помнил, какие личности иногда сюда попадают. Потом дверь распахнулась, и на пороге появился невысокий, крепенький молодой мужчина со светлыми редеющими волосами. Был он одет в черную куртку нараспашку, под которой виднелся хороший костюм и галстук со светлой рубашкой. Мужчина был припорошен снегом и впустил с собой в помещение запах морозца.
– Кто тут из Екатеринбурга меня ждет? – деловито осведомился мужчина, похлопывая себя по бедру черной папкой.
– Вы Водченко? – на всякий случай уточнил Антон. – Тогда это я вас жду. Мне передали, что начальник отдела меня вам перепоручил.
– Ну, пошли, – кивнул капитан и быстрым шагом двинулся в сторону лестницы.
В кабинете Водченко энергично стал стаскивать куртку. Отряхивая с нее снег, он одновременно начал разговор с гостем.
– Раздевайся, давай присаживайся. Что за дела, чем могу помочь?
Антон не стал снимать верхнюю одежду, а только расстегнул куртку и уселся на стул напротив стола. Дождавшись, пока капитан усядется, он открыл было рот, чтобы изложить причину приезда, но хозяин кабинета взялся за телефон и приказал какому-то Славке «тащить план работы». Не успел Антон начать вторую попытку заговорить, как в комнату сунул темную голову и откровенно армянский нос какой-то оперативник и осведомился, а не забрал ли Вячеслав Андреевич результаты экспертизы. Вячеслав Андреевич ответил в том смысле, что Арутюнян должен был сам еще утром съездить и забрать. А сейчас вышеупомянутый Арутунян должен уже докладывать свои соображения в связи с искомыми результатами.