Слушая все это, Антон очень ясно ощутил, что вклинился в чужую жизнь, в чужой механизм со своим инородным телом, то есть делом. Ощущение было неуютное, как будто навязываешься, а тебе делают одолжение. Но работа есть работа, и ее надо делать в любом случае. И гонор свой показывать не стоит. Люди здесь не виноваты, что ты им на голову свалился как снег.
– Так, все! – взмахнул ладонью Водченко. – Я отрешился от всего земного. Так что от меня надо?
– Помощь, но прежде всего информация. Не так давно у вас произошел несчастный случай: покончила с собой, отравившись газом от плиты, девушка. Ольга Черкасова. Сотрудница Пермского филиала банка «Уральские кредитные системы».
– Эх, ё… – с сокрушенным видом закрутил головой капитан. – Вот вспомнил. Было дело, и как раз в юрисдикции нашего коллектива. В смысле, что это в нашем районе. Прокуратура возбуждала уголовное дело, мои парни немного поработали со свидетелями по поручению следователя. Дело благополучно закрыто. А что те… вам в связи с этим интересно?
– Давай на «ты», – предложил Антон. – Так удобнее будет разговаривать.
– Давай, – согласился капитан и потер руки.
– Есть у нас свой интерес к этой девушке и ее окружению. Рассказывать долго, да и не стоит тебя, наверное, грузить подробностями. Меня интересуют люди, которые ее хорошо знали, часто общались: родственники, коллеги, подруги, бойфренд. Ну, ты понимаешь!
– Понимаю. Только родственников у нее нет. Была бабушка, которую Черкасова похоронила в прошлом году. Коллеги есть, а вот друзей мы так и не нашли. Как и бойфренда.
– То есть? – все понял Антон и без дополнительных объяснений. – Она ни с кем не дружила?
– Ты знаешь, она какая-то замкнутая была, как показали знакомые. Не то чтобы нелюдимая, все-таки в банке работает, там должен быть определенный минимум коммуникабельности, но все же. Хочешь поговорить с ними?
– Да, мне это очень нужно сделать.
– Ладно. – Водченко взялся за телефонную трубку и велел тому же Славке принести материалы…
Через двадцать минут удовлетворенный, нашпигованный информацией и со списком в кармане, Антон пожимал Водченко руку и собирался идти по своим делам. Уже в дверях он задержался и все же спросил:
– Слушай, а у вас тут имели место хищения денег со счетов клиентов банков. Как с тем хакером? Разобрались?
– С банками? – вскинул брови капитан. – Было такое. Только этим же не мы занимались, а «город» – Управление по борьбе с экономическими преступлениями. А ты что, имеешь информацию, что Черкасова…
– Н-нет, – покачал головой Антон. – Такой информации я не имею. Просто интересно было узнать, как у вас с этим делом разобрались. У нас, знаешь ли, сейчас такой же процесс идет. Ломают ребята головы.
– У нас, насколько я знаю, эти дела закончились.
– Нашли?
– Не уверен. Если надо, то я могу уточнить.
– Очень надо. И главное, что меня интересует, был ли знаком этот хакер с погибшей Черкасовой. Закончились ли хищения после ее гибели.
– Ага, – рассмеялся капитан, – «темнила»! Все-таки предполагаешь связь между работником банка и хакером! Я понял. Но только услугу за услугу: а у вас хакер был с погибшей связан, у вас работница банка как покончила с собой?
Антон нахмурился и замялся, подбирая слова.
– Понимаешь… У нас все совсем не так, и есть ли связь, я еще не понял. Не было у нас самоубийства работницы банка, а хакер был. И мы его взяли с доказательствами. Понимаешь теперь всю сложность ситуации? То ли все как у вас, то ли сплошные совпадения.
– Ну да, то ли у вас совпадения, то ли у нас, – согласился Водченко. – Хорошо, я серьезно пороюсь в этом деле и расскажу тебе. Мало ли что выплывет. Только… не забиваете ли вы там себе головы ерундой? У вас, может, просто нашелся человек, который чистит счета, и все. И никакой аналогии.
– Может, – невесело согласился Антон. – И такой вариант мы тоже рассматривали.
В кармане Антона лежал список людей, с которыми он мог поговорить о гибели девушки. Были там близкие по работе, потому что иначе их не назовешь. Подруг, как и в первых двух случаях в соседних областях, у погибшей не было. Имелись в этом списке и начальник службы безопасности и руководитель филиала, где Ольга Черкасова работала, и соседи, и люди, хорошо знавшие умершую бабушку. То есть все те, кто мог как-то охарактеризовать девушку, пролить хоть немного света на эту загадочную историю. В том, что она загадочная, Антон не сомневался и только ждал подтверждения.
Начальник СБ, бывший офицер полиции, только хмурился и упрямо мотал головой. Не знал и не видел он причин, по которым такая девица, как Черкасова, могла покончить с собой. Он был просто уверен, что в этом деле нужно копать и копать. Хотя… он и не отрицал, что Черкасова была в чем-то странной и замкнутой, но покончить с собой… Нереально.
Управляющая филиалом была пятидесятилетней дамой. Она носила на лице такой мощный слой крем-пудры или что там женщины наносят на лицо, чтобы скрыть дефекты кожи, что невольно возникали подозрения, что носит она маску. Однако дама ломала руки и подносила салфетку к глазам вполне натурально, и заподозрить ее в неискренности было сложно. Она якобы любила Черкасову и чуть ли не больше всех. Оленька, по мнению начальницы, была такая ранимая, но скрывала это под внешностью серьезной и неприступной работницы банка. У нее даже молодого человека не было. А уж другие девочки обязательно бы об этом узнали и рассказали начальнице.
У Антона сложилось впечатление, что управляющая элементарно наладила систему «стукачества» в своем подразделении. Это могло быть поводом для самоубийства. Особенно если кто-то о чем-то таком донес на Черкасову, если у нее в результате сложилась такая атмосфера на работе, с которой она жить не могла. И он старательно пошел по второму кругу допросов и бесед. Там «чисто», врать такое количество людей одновременно просто не могло. Значит, подозрения беспочвенны, значит, в коллективе не все так уж и плохо.
В том, что он слишком приукрасил обстановку с доносительством, Антон понял, когда повторно побеседовал со Светланой Уктуповой. Приукрасил в негативном смысле. Видимо, это только управляющая филиалом считала, что ей доносят все и обо всех. А подчиненные ее давно раскусили и решили не связываться и не нарываться на неприятности. И ей рассказывали всякую ерунду, которую она «переваривала» как информацию, которая позволяет ей властвовать в офисе. На самом деле никакого серьезного контакта с персоналом у управляющей не было, а она жила в полном убеждении, что держит руку на пульсе коллектива. Антон во второй раз встретился с Уктуповой и убедился, что его догадки недалеки от истины.
Они сидели в полупустом кафе напротив офиса банка и задумчиво смотрели в окно на размеренно кружившиеся хлопья снега. Те, кто придумал неоспоримую истину, что бесконечно можно смотреть на огонь, текущую воду и на то, как «паркуется» блондинка, упустили еще и этот феномен. Бесконечно можно смотреть и на снегопад за окном. Мысли начинают течь мерно и спокойно, укладываясь в сознании по порядку.
Но это у Светланы они, наверное, текли в голове мерно и спокойно. У Антона в голове шла энергичная работа мысли. Он должен был успевать анализировать слова собеседницы, ее реакцию на вопросы, соотносить все это с картинкой первой их беседы. А еще не забывать держать перед внутренним взором допросы других людей в связи с гибелью Черкасовой. Работка не простая, требующая, чтобы на тебя не оказывали влияния такие завораживающие вещи, как снегопад за окном.
– …Вы ведь были единственной подругой Оли, – напомнил Антон.
– Я? – Светлана выразительно посмотрела на собеседника и снова принялась помешивать кофе мельхиоровой ложечкой. – Подруга! Ну, в какой-то мере, может, и так, если учесть, что она вообще ни с кем, кроме как о работе, и не разговаривала. Я вам в прошлый раз говорила, что пришла в банк после нее через год и что мы учились с ней в одном вузе, только с разницей в год?
– Да, говорили. Поэтому я и решил, что у вас с Черкасовой были более близкие отношения, чем у других девушек. Все-таки альма-матер сближает. Не так ли?
– Было у нас с ней о чем поговорить за сигареткой во время корпоративных вечеринок. Вспоминали преподавателей, институтские вечера, «Посвящение в студенты», «День кафедры». Но…
– Вы ведь ей завидовали?
– В смысле? – сразу встала в позу Светлана. – Чего это мне ей завидовать? Что она хомут начальника отдела на свою шею повесила? Больно надо!
Короткий нервный смешок девушки был лучшей иллюстрацией ее истинного отношения к указанному факту. Уктупова сейчас откровенно врала. И завидовала она Черкасовой, и злилась на нее, и старалась приблизиться к ней на дистанцию ближе, чем просто коллега по работе. И про личную жизнь Черкасовой она никому, даже управляющей, не рассказывала, чтобы потом было чем упрекнуть. Я к тебе и так и эдак, я про тебя даже никому ни словечка, ни полсловечка, а ты ко мне…
– Вы ведь ей завидовали?
– В смысле? – сразу встала в позу Светлана. – Чего это мне ей завидовать? Что она хомут начальника отдела на свою шею повесила? Больно надо!
Короткий нервный смешок девушки был лучшей иллюстрацией ее истинного отношения к указанному факту. Уктупова сейчас откровенно врала. И завидовала она Черкасовой, и злилась на нее, и старалась приблизиться к ней на дистанцию ближе, чем просто коллега по работе. И про личную жизнь Черкасовой она никому, даже управляющей, не рассказывала, чтобы потом было чем упрекнуть. Я к тебе и так и эдак, я про тебя даже никому ни словечка, ни полсловечка, а ты ко мне…
Черкасова была успешнее Уктуповой, чего греха таить, и красивее. Что еще могло злить Уктупову, помимо этих двух фактов, и почему? Антон догадался, что парни у Светланы не переводились, но отношения всегда были недолгими. Как он понял, она их заманивала чем-то, возможно, хотела привязать к себе через «постель», но те быстро ее раскусывали и уходили. А у Черкасовой не было никого. Она что, выше этого? Фригидна до такой степени или с лесбийскими наклонностями? Тогда, может, Уктупова к ней подкатывалась именно с этим? Чушь! Какая из Уктуповой лесбиянка, когда от нее за версту самкой попахивает. Антон поразмышлял немного и решил, что он в этот же вечер смог бы затащить Светлану в постель, если бы задался этой целью.
Наконец им удалось повернуть разговор в нужное русло, и Светлана, вся переполненная эмоциями и чувством досады, решилась на признание.
– Да, был у нее мужик! – отбросив ложку, заявила она. – Никакая не паинька она, а самая настоящая баба, только со своими тараканами в голове. И чего было скрываться, я до сих пор не понимаю. А я как дура шла у нее на поводу, когда она меня умоляла никому не говорить…
– Стоп-стоп-стоп! – поспешил Антон прекратить словесный поток. – Почему она скрывала, что у нее есть парень, почему просила никому не раскрывать этой тайны, почему это вообще было тайной?
Антон прикусил язык и мысленно выругался. Опять он пошел на поводу эмоций и потерял над собой контроль, ведь признание девушки было таким неожиданным. Задавать сразу три вопроса подряд, да еще в таком темпе, тут уж психологией допроса и не пахнет. Непрофессионально! А если еще и собеседник почувствует в тебе непрофессионализм, то дело труба. Однако, занятая мыслями о себе, любимой, Светлана, кажется, не заметила его «прокола». А может, просто оценила важность информации, которую имела и теперь выплеснула наружу.
– Почему-почему! – проворчала она. – Потому что гордая была очень! Может, потому что он был ниже ее по положению, или потому что он у нас в офисе работает. И он, Игорь, тоже, как партизан, даже не глядел в рабочее время в ее сторону.
– А вы уверены? Может, вам показалось, что между ними существуют какие-то отношения?
– Да? – ехидно заявила девушка. – Прямо-таки и показалось? Это когда я к ней пришла, а она в одном пеньюаре вышла, а его я видела в зеркале в ее постели по пояс прикрытого простыней? Через наполовину открытую дверь. Конечно! Я такая фантазерка, что из ничего могу сделать такие выводы!
Фантазеркой Уктупова, конечно же, не была. А Игорь Савченко оказался охранником в их офисе, который и не пытался врать, оправдываться и выкручиваться. Парень, невысокий, с неширокими плечами. Антон смотрел на его узкое лицо и пытался найти в нем следы мужественности. Странно! Этого Игоря можно было бы образно назвать «мелким» по своему телосложению, хотя некрасивым его тоже называть не следовало. Скорее всего, просто обычное лицо. И выражение этого лица было удрученным. И подавлен он был явно не допросом полицейского в связи со смертью Ольги Черкасовой, а именно ее смертью как таковой.
Они сидели посреди единственной большой комнаты дома у Игоря, точнее, в квартире, которую Игорь снимал с двумя своими приятелями. Все работали охранниками в одном банке, только в разных филиалах. Квартира говорила о положительном образе жизни парней. Чисто, никакого запаха, только с кухни доносится запах мясного супа. Между прочим, вкусного, именно судя по запаху.
– Скажи, Игорь, а почему вы с Олей скрывали свои отношения от окружающих? – после предварительных вопросов наконец перешел к делу Антон.
Парень не удивился. Наверное, ждал этого вопроса, который ему за время следствия так никто и не задал. Как удалось сохранить эту тайну от следствия, было удивительно, но это факт.
– Ольга так хотела, – тихо ответил Игорь. – Не знаю, чего ей это втемяшилось в голову, но она считала предосудительным отношения между простым охранником из службы безопасности и начальником отдела.
Слово «предосудительным» он произнес с похвальной старательностью. Признак интеллигентности?
– А почему она так считала? Рассказывала, что этого требует начальство, или были у нее иные причины так считать?
– Она не объясняла. Считала, и все тут.
– А тебе было не обидно?
– Как вам сказать, – замялся Игорь. – Если любишь, то многое прощаешь, многое проходит мимо сознания. И когда видишь, что тебя любят. А она любила.
– Значит, у ваших отношений не было будущего?
– Она хотела, чтобы я учился, чтобы чего-то добился в жизни или хотя бы был на пути к цели. Мы договорились, точнее, она безапелляционно так решила, что даст мне денег на обучение на коммерческой основе в техническом вузе.
И снова было очень старательно и к месту произнесено сложное слово. Безапелляционно!
– Я ведь не прошел на юридический по здоровью, – продолжал спокойно рассказывать Савченко. – Требования там высокие. А я хотел в полиции работать.
– А в службу безопасности, значит, ты по здоровью прошел?
– Это я в институт не решился справку о здоровье покупать. Если там вскрылся бы такой обман, то я в жизни бы туда больше не попал. А тут… Я же не в спецназ нанимался.
Антон мало что понял из рассказа о заболевании, которым страдал Игорь, что-то там связанное с легкими, но возможность поправить здоровье упражнениями у него якобы была.
– Ладно, а чего тебя потянуло идти работать в банк?
– Фактически это тоже спецслужба, только маленькая и частная. Думал, что здесь мне удастся подняться, сделать карьеру. Здесь тоже есть чему поучиться.
– Карьера? Что-то все зациклились на карьере и строят свою жизнь исключительно из интересов служебного роста.
– А вы разве не думаете о служебном росте? – удивился Савченко. – По-моему, это естественно, когда человек к чему-то стремится.
Антон нашел это замечание справедливым, а следующие полчаса беседы окончательно убедили его в том, что женщины всегда выбирают своих поклонников по странному принципу. С точки зрения другого мужчины, конечно. Иными словами, женщины в этих вопросах непредсказуемы, и остается предполагать, что все определяет биохимия или иное в ее физиологии. Но в данном случае выбор на Савченко мог пасть еще и потому, что он мыслил так же, как и Ольга Черкасова, жил по тем же принципам, исповедовал ту же жизненную религию.
Возможно, что она этого парня сначала жалела, а потом привязалась, возможно, это почти материнские чувства к человеку, которому надо помочь вырасти в жизни, добиться чего-то. Может, и в постель легла в первый раз из жалости. Пардон! Антон мысленно хмыкнул интересной мысли, которая вдруг родилась в его голове. А кто сказал, что Ольга и Игорь были давними и постоянными любовниками? То, что видела в зеркало Светлана Уктупова, могло быть первым и единственным случаем. А потом девушка, как это иногда бывает, заявляет:
«То, что случилось между нами, было в первый и последний раз. Извини, но мы можем быть с тобой только друзьями».
Глупо? Да ничего подобного! Считать такую ситуацию глупостью может только человек, который не обладает жизненным опытом. Да почти каждый мужчина в своей жизни нарывался на подобную ситуацию.
И Антон стал строить дальнейшую беседу с точки зрения чисто дружеских отношений между Игорем и Ольгой. То есть доверительных. Потому что любовники чаще умалчивают о чем-то в своей жизни и скрывают нечто от своего партнера, чем друзья. Друзьям нечего делить, они ждут только понимания и помощи. А любовники живут с зашоренными глазами, они, кроме любви, ревности и желания пожениться, ничего вокруг не видят. А друзья видят.
– Я не знаю, как описать наши отношения, – рассказывал Савченко. – Любовью это не назовешь, потому что так не любят. Я? Наверное, любил или просто привязался. У мужчин ведь как бывает – переспал, и уже считаешь ее только своей. Мы же собственники по натуре, а тут… А она? Не знаю, что-то у нее ко мне было, а что, я толком не пойму. Наверное, она так любит, по-своему.
– Так ты теперь можешь сказать, что с ней происходило непосредственно перед самоубийством? Что ее мучило, от чего она страдала. Что-то же Ольгу толкнуло пойти на кухню, закрыть дверь и включить газ.
– Не знаю, – честно признался Игорь и посмотрел Антону в глаза. – Правда не знаю. Я и сам столько времени голову ломаю, а ответа не нахожу. Единственное, что могу сказать, что она изменилась после того, как отучилась на этом чертовом семинаре по личностному росту или как он там назывался. Она и меня хотела туда с собой взять. Ну, чтобы и меня настроить на успех, на рост и так далее. А стоит он недешево. Наверное, я уперся потому, что опять пришлось бы тратить на меня деньги Ольги, а меня это стало заедать. Я что, жиголо какой-нибудь!