— Я знаю.
— Думаю, ты прав. Просто сейчас мы словно заперты в клетке. Но все изменится, как только мы увидим перед собой цель. Эти подонки. Я закрываю глаза и вижу их лица. Если б я умела рисовать, я бы их нарисовала. Один к одному. Потом, я думаю, у меня все придет в норму.
Она продолжила несколько минут спустя.
— Ничего себе медовый месяц. Извини, дорогой.
Дэйв отвел Джилл в ванную комнату, подержал пока ее рвало. Джилл буквально выворачивало наизнанку, а он заверял, что это и к лучшему. Он помог ей умыться, раздел и уложил в кровать. Она совсем не плакала, ни слезинки не выкатилось из ее глаз. Он укрыл жену простыней и одеялом, она подняла глаза, сказала, что любит его. Он ее поцеловал, и Джилл тут же заснула.
Он еще выпил виски, на этот раз без, содовой и льда. Завернул крышку на бутылку, убрал ее в ящик. Утром, подумал он, надо будет сдать в прачечную две рубашки, которые носил, и брюки. И купить себе несколько рубашек. В чемодане лежали только футболки да тенниски. Он же собирался провести медовый месяц на берегу озера, а не в Нью-Йорке.
Спиртное помогло ему заснуть. Проснулся Дэйв, как от толчка, сразу взглянул на часы: ровно семь. Он проспал добрых восемь часов. Дэйв оделся, спустился вниз, вышел из отеля. Джилл еще спала. Он купил утренние газеты и вернулся в номер. В одной нашел заметку, которую ждал.
СТРОИТЕЛЯ ИЗ ХИКСВИЛЛА ЗАСТРЕЛИЛИ В ПЕНСИЛЬВАНИИ
Скрентон, Пенсильвания. — Полиция штата опознала сегодня в жертве гангстерской разборки Джозефа П. Корелли, строительного подрядчика с Лонг-Айленда, проживавшего в Хиксвилле.
Корелли застрелили в воскресенье вечером по еще не установленным причинам около его коттеджа в пансионате «Помкуайт-лодж» на берегу озера Уолленпаупэк. «Чувствуется почерк профессионалов, — сообщил Рой Файрленд, шериф Помкуайта. — Корелли убит пятью выстрелами в голову. Стреляли из двух револьверов».
Убитый проживал в «Помкуайт-лодж» почти три месяца. Он зарегистрировался как Джозеф Кэрролл и имел при себе фальшивое удостоверение личности. Опознать в нем Корелли позволила проверка по картотеке отпечатков пальцев Федерального Бюро Расследований.
За последние пять лет Корелли арестовывали трижды, два раза по обвинению в вымогательстве, один — за хранение букмекерских расписок. Каждый раз его освобождали без передачи дела в суд. Сержант нью-йоркской полиции Джеймс Грегг сообщил нам следующее: «У него (Корелли) были хорошие связи. Он свой человек в преступном мире и, несомненно, занимался противозаконной деятельностью».
Полиция округа Нассау отрицает, что ей известно что-либо о недавних нарушениях законе со стороны Корелли. «Нам известно его прошлое и мы приглядываем за ним, — сообщил один из сотрудников полиции. — Однако если он и занимается темными делишками, то за пределами нашего округа, то есть на территории, на которую не распространяется наша юрисдикция».
Корелли, вдовец, проживал один в доме № 4113 по Бэйвью-роуд в Хиксвилле. Его контора размещалась в Бэском-билдинг, также в Хиксвилле. Из родственников у него жива только сестра, миссис Раймонд Романьо, живущая в Бостоне.
Когда Дэйв открыл дверь номера, Джилл сидела на кровати, уставившись на него. Бледная, осунувшаяся. Он спросил, все ли у нее в порядке.
— Как-то не по себе, — призналась она. — Вчера выпила слишком много. Извини.
— Ерунда все это. Заметку напечатали.
— О Кэрролле?
— Корелли, — поправил ее Дэйв. Сложил газету, так, чтобы заметка оказалась наверху, протянул ей. Сначала Джилл никак не могла найти то, что нужно. Он сел рядом, ткнул пальцем. Наблюдал за ее лицом, пока она читала заметку. Одолев половину, она показала жестом, что ей нужна сигарета. Он сам раскурил ее, сунул ей в рот. Она закашлялась, но продолжила читать. Потом отложила газету. Докурила, затушила окурок в пепельнице, что стояла на прикроватном столике. Хотела что-то сказать, и только тут заметила, что сидит нагишом. Вскочила и бросилась в ванную.
Вернулась совсем другим человеком. Умылась, причесалась, подкрасилась. Он курил, пока она надевала платье и туфли.
— Корелли, — повторила она. — Мне он итальянцем не показался.
— Внешне он мог сойти за кого угодно. Не выглядел он и ирландцем.
— Не все Кэрроллы — ирландцы.
— Наверное, нет.
— Был такой композитор, Корелли. Думаю, еще до Баха. Мы почти все угадали. Он занимался строительством, а по совместительству был гангстером.
— Мелким гангстером, — он помолчал. — В заметке кое-что опущено.
— Ты про нас?
— Про Корелли. Чем он промышлял, кто его друзья. Они указали на его связи в преступном мире, но не назвали конкретных фамилий. Нам бы это помогло.
— Как же нам их узнать?
— Через полицию.
— Просто спросить?
— Не совсем.
Завтрак они пропустили. Выйдя из отеля, направились на Шестую авеню. Заметили пустую телефонную будку в аптеке. Он подробно проинструктировал ее, потом нашел в справочнике номер полицейского управления Манхэттена. Переписал его в свой блокнот.
— Давай попробуем прямо сейчас, — предложила она. — Послушай меня.
Она произнесла свою речь. Выслушав ее, он кивнул.
— Думаю, сгодится. Разумеется, лучше послушать, как это звучит в трубке. Но давай пробовать.
Она вошла в будку и закрыла за собой дверь. Набрала номер полицейского управления. Трубку сняли на первом же звонке.
— Междугородняя. Попросите, пожалуйста, сержанта Джеймса Грегга.
Мужчина спросил, кто говорит.
— Из газеты «Скрентон курьер геральд».
Мужчина ответил, что попытается найти Грегга. Щелчок, тишина, вновь щелчок и более молодой голос.
— Грегг слушает.
— Сержант Джеймс Грегг?
— Слушаю вас.
— Пожалуйста, говорите, — она распахнула дверь будки, протянула трубку Дэйву. Тот вошел в будку, закрыл за собой дверь.
— Сержант Грегг? Это Пит Миллер из «Курьер геральд». Мы готовим статью об убийстве Корелли, и я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Опять? Не прошло и получаса, как я говорил с вашими репортерами.
— Я только что приехал. Понимаете, сержант, мы хотим дать развернутый материал. Гангстерские разборки в наших краях случаются нечасто! Нашим читателям это интересно. Не могли бы вы рассказать мне кое-что о Корелли.
— Я, между прочим, занят.
— Я задержу вас не больше, чем на минуту. Вы, кажется, упомянули о том, что у Корелли были связи в преступном мире.
— Это так, — осторожно ответил Грегг.
— А в чем конкретно вы его подозревали?
Последовала пауза.
— Официально он занимался строительством. Что же касается его противозаконной деятельности, то точных сведений у нас нет. Он водил дружбу с завсегдатаями букмекерских контор, последний раз его и арестовали в ходе рейда здесь, на Манхэттене. Но весомых улик против него не было, поэтому нам пришлось его отпустить.
— Понятно.
— Действовал он главным образом на Лонг-Айленде. А этот район не попадает под нашу юрисдикцию. С кем-то из преступников он просто общался, с кем-то поддерживал более тесные отношения, но фактов у нас нет. Если он занимался чем-то противозаконным на Лонг-Айленде, так нас это просто не касается.
— А вы не сможете сказать, с кем он тесно сотрудничал в Нью-Йорке?
— Зачем вам это?
— Имена и фамилии придают материалу убедительность.
— Они вам все равно ничего не скажут, — ответил Грегг. — Друзья Корелли, те, которых мы знаем, мелкота. Кто слышал о Джордже Уайте или Эдди Майзеле? Важных шишек среди них нет.
— Понятно. А как же Лублин?
— Мори Публин? Он-то здесь при чем?
— Разве он не работал с Корелли?
— Где вы об этом прослышали?
— Не помню точно, но эта фамилия упоминалась. Были у них общие дела?
— Я об этом ничего не знаю. Вполне возможно. У таких, как Корелли, круг знакомых очень широк. Но лично я думаю, что Мори Лублин слишком большой человек, чтобы знаться с Корелли.
— Вы знаете, почему убили Корелли?
— Расследование ведем не мы. Ничего определенного сказать не могу. Кое-какие слухи есть.
— Слухи?
— Да.
Будто тащишь зуб, подумал Дэйв.
— И что за слухи?
— Вроде бы он задолжал кому-то деньги.
— Конкретному человеку?
— Точно не знаю, а потому говорить не хочу. Господи, неужели в газете люди не общаются друг с другом? Я уже говорил с одним из ваших репортеров и рассказал ему то же самое полчаса назад. Почему бы, вам не обратиться к нему?
— Вы, наверное, говорили с кем-то из отдела новостей, сержант Грегг. Я спецкор. Работаю над большими статьями.
— О Господи!
— Я не хочу задерживать вас, понимаю, что вы очень заняты. Только один вопрос. Вы будете вести расследование в Нью-Йорке?
— Расследование?
— Убийства Корелли.
— Какое расследование? — в голосе Грэгга чувствовалось раздражение. — Убили-то его не в Нью-Йорке. Мы ничего делать не будем Окажем всемерное содействие копам из Пенсильвании, если они к нам обратятся, а лишние телодвижения нам ни к чему.
— А в Хиксвилле будет проведено расследование?
— Да нет же! Говорю вам, убили его не здесь!
Пенсильвания не будет заниматься Корелли, потому что тот из Нью-Йорка, подумал Дэйв, а Нью-Йорк не ударит пальцем о палец, потому чтя убили его в Пенсильвании.
— Премного вам благодарен, сержант. Вы очень мне помогли. Извините, что отнял у вас столько времени.
— Ничего. Мы стараемся сотрудничать с прессой.
Дэйв вышел из телефонной будки. Джилл уже хотела задать вопрос, но он покачал головой и раскрыл записную книжку. Записал: «Мори Лублин». Ниже: «Джордж Уайт и Эдди Майзель». Потом в блокноте появились еще две строчки: «Корелли задолжал деньги» и «Расследования не будет».
В аптеке обсуждать полученные сведения он не мог: слишком много народу. Он взял Джилл под руку, сунул блокнот в карман и увлек ее к выходу. На противоположной стороне они увидели «Уголок Кобба». Подождали, пока зажжется зеленый свет, пересекли улицу, вошли в ресторан. Утренняя волна посетителей уже схлынула, они сели за дальний столик, заказали апельсиновый сок, гренок и кофе. К тому времени, как официантка принесла еду, он уже все рассказал Джилл.
— Из тебя получился бы хороший репортер, — заметила она.
— А из тебя — телефонистка. Я все ждал, когда же он что-то заподозрит и спросит, кто я такой и чего к нему пристаю, но он ни в чем меня не заподозрил. Мы узнали много интересного.
— Да?
— Очень много. Джордж Уайт и Эдди Майзель… Не уверен, что эти люди нам понадобятся. А вот Лублин — другое дело. Он ворочает большими делами и живет в Нью-Йорке. Мори Лублин. Вот им мы и займемся.
— Или Моррис.
— Это мы уточним. Факты укладываются в составленную нами схему. Джо Корелли влез в долги. Поэтому и скрывался в забытом Богом пансионате.
Она кивнула, отпила кофе. Он закурил, затянулся, потом положил сигарету на овальную стеклянную пепельницу.
— А главное, расследования не будет. Ни в Нью-Йорке, ни в Хиксвилле[2]. Ну и названье.
— Может, такой уж городок.
— Вполне возможно. Но тамошние копы с убийством Корелли разбираться не будут. Возможно, занесут в картотеку информацию о его смерти. То есть мы можем спокойно ехать туда.
— В Хиксвилл?
— Совершенно верно.
— Безо всякой опаски?
— Абсолютно. С полицией мы не столкнемся ни в его доме, ни в конторе. Корелли больше не интересует нью-йоркских копов. Не встретят нас и люди Лублина.
— Откуда ты это знаешь?
— На обыск квартиры и конторы Корелли у них было три месяца. Может они и поняли, где искать Корелли, исходя из того, что там нашли. Все его бумаги они просмотрели под микроскопом. Теперь он на том свете. Так что Лублин и думать о нем забыл.
Она задумалась.
— Может, тебе остаться в отеле, дорогая? Я съезжу сам.
— Нет.
— Я быстро. Только туда…
— Нет. Я думаю о другом. Что мы можем там найти? Если они уже все обыскали…
— Они искали другое. Хотели выяснить, где может прятаться Корелли. Нам же нужно узнать, что заставило его прятаться, и от кого. Попробовать стоит.
— Я поеду с тобой, Дэйв.
Они поспорили, но не пришли к взаимоприемлемому решению. Так что он уступил. С одной стороны, опасности никакой нет, с другой — все лучше, что она с ним, а не одна в отеле.
Швейцар «Ройялтона» выкатил им автомобиль со стоянки. Рассказал, как найти тоннель Куинс-Мидтаун, и куда ехать дальше. Ветром натянуло облака, влажность увеличилась, чувствовалось, что скоро начнется дождь. После тоннеля они поехали на восток, по пересекающей Куинс автостраде. Проскочили поворот на Хиксвилл, развернулись. На автозаправке залили полный бак, узнали, как попасть на Бэйвью-роуд. Выехали на нее и уже по ней добрались до нужного им дома. Хиксвилл не радовал глаз. Одинаковые кварталы двухэтажных домиков, на лужайках ни дерева, впечатление, будто нынешние их обитатели живут здесь временно, рассчитывая в обозримом будущем переехать то ли ближе к центру Нью-Йорка, то подальше от мегаполиса.
Дом Корелли, 4113, ничем не отличался от соседних 4111 и 4115. Судя по надписи на почтовом ящике, второй этаж занимал некто Хаас, а первый — Пеннер. Дэйв достал из кармана газетную вырезку, прочитал: «Корелли, вдовец, проживал один в доме № 4113 по Бэйвыо-роуд в Хиксвилле…».
Джилл посоветовала позвонить в квартиру на первом этаже.
— Скорее всего, там живет хозяин. Обычно покупают дом и живут на первом этаже. Второй сдают и полученными деньгами оплачивают взятый кредит.
Дэйв позвонил. Ждать пришлось долго. Из дома слышались какие-то звуки, но дверь не открывалась. Он позвонил вновь.
— Иду, иду, — донеслось из глубины.
Он ждал. Дверь приоткрылась, женщина подозрительно уставилась на него. Судя по всему, она приняла его за коммивояжера и уже хотела сказать, что ей ничего не надо. Затем заметила Джилл и пришла к выводу, что он не коммивояжер. Лицо ее чуть смягчилось. Она по-прежнему не жаждала общения с ним, но мысль о том, что он ничего не будет ей предлагать, успокаивала.
— Миссис Пеннер? — спросил он.
Она кивнула.
Дэйв решил первым делом проверить, известно ли ей об убийстве Корелли.
— Меня зовут Питер Миллер. Мистер Джозеф Корелли проживает на втором этаже вашего дома?
— А что?
— Просто интересуюсь, — он улыбнулся.
— Раньше проживал. После того, как он удрал, я сдала квартиру. Он живет три года, регулярно платит первого числа каждого месяца, а потом исчезает. Сегодня есть, а завтра — нет, — она покачала головой. — Оставил вещи, мебель, все. Я решила, что он вернется. Как он может не вернуться, если ничего с собой не взял, правда?
Он кивнул, подумав, что о смерти Корелли ей, скорее всего, неизвестно.
— Но он так и не появляется, — миссис Пеннер вернулась в привычном ей настоящее время. — Не появляется, а я жду его, никому не сдаю второй этаж. Тем самым остаюсь без семидесяти долларов, плюс еще неделя, которая уходит на поиски жильцов. Я не пускаю цветных, и прошла неделя, прежде чем ко мне въехали мистер и миссис Хаас. Корелли обошелся мне в восемьдесят пять долларов.
— Его вещи остались у вас? Мебель и все такое?
— Я сдала второй этаж с мебелью, — ответила миссис Пеннер. — Миссис Хаас, у нее мебели не было. Они только что поженились. Детей, правда, нет, — она покачала головой. — Потом, конечно, будут. Молодая пара, с детьми они не задержатся. А вот у Корелли всегда было тихо. Вы насчет его вещей? Он прислал вас или как?
— Миссис Пеннер, я — сестра Джо, — вступила в разговор Джилл. — Джо позвонил мне, он сейчас в Аризоне. Ему пришлось срочно уехать из Нью-Йорка.
— Проблемы с полицией?
— Он не сказал. Миссис Пеннер…
— После его отъезда приходили копы. Показали мне свои бляхи и обыскали второй этаж, — она помолчала. — Только выглядели они совсем не как копы. Но показали бляхи и прошли в дом. Я спорить не стала. Чего мне совать нос в чужие дела.
— Миссис Пеннер, — продолжала Джилл, — вы же знаете, у Джо была строительная фирма. На нее подали в суд, и Джо пришлось уехать. У полиции к нему претензий нет.
— И что?
— Он позвонил вчера. Тут остались его вещи, ему пришлось их оставить, а теперь он хочет, чтобы я взяла кое-что для него.
— Понятно.
— Если вы не возражаете…
— Как только я получу восемьдесят пять долларов, — оборвала ее миссис Пеннер. — Именно столько я потеряла из-за него. Ладно, пусть будет восемьдесят, договора аренды он со мной не заключал, но я хочу их получить до того, как отдам его вещи.
Джилл промолчала, а Дэйв достал сигарету, закурил.
— Вы можете оставить на время его мебель, миссис Пеннер, — он вновь затянулся, выпустил струю дыма. — Я даже думаю, что Джо готов расстаться с мебелью совсем, и тогда вы сможете сдавать квартиру с обстановкой. Мебель стоит дороже восьмидесяти пяти долларов, но я думаю, учитывая ваши волнения и все такое, вы вправе взять мебель в качестве арендной платы.
Он мог прочитать ее мысли: квартира с мебелью, аренда которой стоит на пять, а то и десять долларов дороже, или восемьдесят пять долларов, которые задолжал ей Корелли. Чувствовалось, что она очень боится продешевить.
— Если вы хотите получить деньги, — продолжил Дэйв, — я сегодня пришлю фургон за мебелью.
Миссис Пеннер отреагировала мгновенно. Действительно, как она могла объяснить Хаасам исчезновение мебели.
— Нет, пусть будет мебель. В конце концов, так всем будет проще.