«Слишком смышленый человек, — подумал дервиш и попросил не закрывать дверь. Ему не понравилось, что слуга в оборванном дервише распознал уважаемого гостя. — И плов уже начал готовить».
— Я приехал к вам, уважаемый муфтий, чтобы договориться о совместной борьбе за освобождение вашего родного Туркестана от большевиков.
— Мы стараемся, но… — Муфтий развел руками. — Но мы… — Он не договорил, опустил голову, вздохнул. Что он может сделать в ссылке, без денег, без настоящей постоянной помощи?
— Англия выполнит свой долг союзника русских, — проговорил дервиш. — Выполнит, как может. Но это не значит, что она будет другом большевиков.
Муфтий решил не перебивать гостя. Надо прикинуться простачком, который отстал от жизни и не все понимает в политических и военных событиях. Действительно, откуда ему знать, что происходит в мире?
Дервиш говорил кратко, но понятно о начале новой борьбы с Советами, если даже они выйдут победителями из войны.
— А пока не теряйте связи с немцами.
Муфтий вопросительно посмотрел на гостя: откуда ему известны эти связи? Но отрицать на всякий случай не стал. Пусть агент английской разведки узнает, что даже в ссылке муфтий Садретдинхан продолжает бороться.
— Мы не теряем, — сказал муфтий.
Дервиш внимательно посмотрел на Садретдинхана, ожидая более подробных объяснений. И тогда муфтий рассказал о готовящейся диверсии в туркменском городе, о засылке агента в соседнюю страну, где стоят советские воинские части Это произвело впечатление.
— Немцы хорошо помогают? — спросил гость.
— Они используют наших людей, — мрачно объяснил муфтий
— Пусть используют, — решил дервиш. — А я вам привез деньги.
— Спасибо…
— Я привез оружие… — продолжал гость.
Муфтий вздрогнул.
— Здесь я оставляю человека. Он откроет небольшую лавочку. Вместе с товарами будет хранить оружие. Если понадобится, мы пришлем еще.
Муфтий вскинул голову, пригладил редкую бородку, завернул кончик седых волос.
— Человек будет беспрекословно вам подчиняться.
Нет… Не кожаный мешочек был главным приношением гостя Вот где его основной подарок. Но сейчас Садретдинхан все принимал как должное.
Послышались шаркающие шаги. Слуга нес блюдо с пловом
Из рукописи Махмудбека Садыкова
С английской разведкой мне приходилось сталкиваться несколько раз. Муфтий Садретдинхан был знаком с англичанами давно. Он горбился дружбой с подполковником Бейли, с которым встречался еще в эмирской Бухаре.
Что собой представлял этот разведчик?
В газете «Правда» от 22 апреля 1967 года появилось краткое сообщение из Лондона:
«20 апреля в Англии скончался подполковник Бейли, имя которого тесно связано с антисоветской деятельностью в Туркестане в годы гражданской войны.
Его сравнивали с Лауренсом Аравийским. Заброшен в Среднюю Азию в 1918 году с целью подготовки мятежа в Ташкенте. После провала он бежал в Иран. В 1946 году Бейли выпустил книгу «Миссия в Ташкенте», в которой откровенно описывает организацию террора против советских работников и коммунистов, басмаческие налеты на мирное население, организацию подрывной и шпионской деятельности в Туркестане».
Такие агенты английской разведки всеми силами поддерживали контрреволюционное националистическое движение в Средней Азии.
Сохранились и откровенные документы, которые раскрываю! настоящую деятельность англичан в Средней Азии.
Например, генерал-майор Джордж Эртней в докладе британскому правительству писал:
«Для присоединения Русского Туркестана к владениям Его Величества (наша) военная миссия в Ташкенте проделала большую работу. Благодаря усилиям миссии обширная территория туркестанской заводи ныне кишит всевозможными политическими партиями, группировками и организациями. Все они мутят воду и способствуют нам в расставлении сетей, в которые попадают даже крупные государственные. деятели. Считаю нужным отметить ценные услуги, которые нам оказывают в борьбе с коммунистической опасностью эсеры, панисламисты и офицеры русской императорской армии… Мною и моими офицерами создана в Ташкенте мощная организация, с руководителями которой я заключил письменный договор… согласно которому Туркестан после изгнания большевиков переходит под протекторат Великобритании на 55 лет…
Ташкентская организация имеет филиалы во всех крупных городах Туркестана. Находящийся в моей миссии подполковник Бейли при содействии агента Фазылджапа (влиятельный маргишанский помещик) подготовил набег вооруженного отряда Мадаминбека на Джалалабад. Монстров (вожак русских поселений), в свою очередь, приступил к формированию крестьянских отрядов якобы для охраны от басмачей. В принципе подготовлены две армии — мусульманская и русская, которые скоро начнут активные действия…»
После разгрома басмачества и контрреволюционных организаций на территории Советской Средней Азии англичане продолжали поддерживать различные эмигрантские «союзы» и «общества» в сопредельных странах Востока.
Базарная площадь
На базар обычно идут с хорошим настроением. Каждый надеется на удачу: кто на дешевую покупку, кто на большую выручку, а кто на легкий обман, на необычную хитрость.
А с каким нетерпением ждут этого дня заключенные! Хотя бы час провести в праздничной суматохе, на воздухе, пропитанном солнцем, пылью, аппетитным дымом от жаровен. Здесь и цепи становятся не такими тяжелыми…
На базаре заключенные просят подаяние… Не у всех ведь есть родные и близкие, которые тоже ждут этого дня.
Шамсутдин как обычно, умилостивил грозных стражников. Они уже хорошо знают этого простоватого парня. Мелочь он не сунет. И пусть сколько угодно говорит с непонятным чужеземцем. Пусть кого угодно подводит к Махмудбеку.
Стражники с уважением относятся к Шамсутдину. Хотя на добродушную, слегка заискивающую улыбку и бровью не поведут. У стражников свое отношение к миру, к толпе людей, каждый из которых может завтра оказаться в цепях.
С Аннакули Курбансаидовым разговор был коротким.
Махмудбек понимал, сколько труда стоило этому человеку прийти на свидание с ним, заключенным, казалось, совершенно поверженным руководителем эмиграции.
Аннакули докладывал Дейнцу о предстоящем свидании. Он рассчитывал, что немец с иронией отнесется к этой затее, пренебрежительно махнет рукой: сами обойдемся. Но Дейнц посоветовал как можно быстрее увидеться с Махмудбеком. В словах немца сквозило нескрываемое уважение к заключенному руководителю эмиграции.
В первую очередь Аннакули Курбансаидову нужен был «верный человек», проводник. Хорошо бы с «верным человеком» не только перейти границу, но и в чужой стране быть с ним рядом. Выслушав просьбу, Махмудбек сказал:
— Мы найдем вам такого человека. Через неделю Шамсутдин приведет его.
Аннакули исподлобья рассматривал Махмудбека. Взглянет мельком и сразу же опустит голову, будто совсем его не интересует похудевшее лицо заключенного.
Махмудбек неплохо выглядел. Только щеки ввалились. Шепелявит. Некоторые слова даже понять трудно. Аннакули приходилось вытягивать голову. Создавалось впечатление, что он подобострастно склоняется, как перед вельможей. Аннакули эта мысль не давала покоя, и он не очень внимательно слушал Махмудбека. А слушать было надо. Надо запомнить каждое слово. Даже от одного слова зависела жизнь, судьба, будущее Аннакули.
Махмудбек заметил состояние своего гостя.
— Аннакули… — строго сказал он.
— Да, да… — Массивная фигура вздрогнула, голова склонилась еще ниже.
— Вождь племени находится вместе со мной. Я верю ему. Он даст человека, который хорошо знает дорогу через границу, знает соседнюю страну. Этот человек выполнит любой приказ.
Докатился Аннакули Курбансаидов. Вдвоем с головорезом будет пробираться через пустыню, спать рядом, есть с одного дастархана. А если… Если вдруг наступит такая минута и «верный человек» выполнит их волю, Садретдинхана и Махмудбека? Спокойно, не раздумывая, всадит нож в спину.
— Вы еще не готовы к дальней дороге, — делает вывод Махмудбек. — Попросите у Дейнца неделю на отдых. С такими нервами…
— Да, да… — опять торопливо соглашается Аннакули.
— Кстати, сколько Дейнц дает денег?
Аннакули поморщился. Он сейчас не кривил душой. Он действительно разочарован. От немцев Аннакули ожидал более щедрого вознаграждения. Его посылают в самое пекло. Он должен лицом к лицу столкнуться с людьми в красноармейской форме. И смогут ли в трудную, сложную минуту к нему на помощь прийти «верные люди» муфтия и Махмудбека?
— Деньги? — переспросил Аннакул.и.
— Понятно… — Кажется, Махмудбек улыбнулся. — Мы дадим вам еще.
Все было в бурной жизни Аннакули, но такого унижения он еще не испытывал. Человек в цепях предлагал помощь! От человека в цепях зависела его судьба!
С сыном прославленного Джунаидхана Махмудбек был вежлив, почтителен. Тухлы шел на опасное дело и пытался за напускным безразличием скрыть тревогу.
Немцы не ошиблись в выборе. Джунаидхан воспитал сильного, умеющего владеть собой воина. Его не надо было спрашивать, сумеет ли он пожертвовать жизнью во имя святого дела. Ясно, что Махмудбеку представлялась возможность вместе с Тухлы отправить в Советский Союз самых опасных людей. Рано или поздно эти люди, жаждущие настоящих конкретных действий, вырвались бы из-под контроля руководителей эмиграции. — И надо как можно быстрее передать их в руки правосудия.
— Пять-шесть человек? — переспросил Махмудбек.
— Так говорит немец…
Тухлы не гнул спину, не склонялся в унизительных поклонах. Юноша уже знал себе цену. Он уважал Махмудбека как старшего, как повидавшего жизнь человека. Но сам Тухлы был из знатного рода и по своей воле шел на опасное задание. Возможно, Махмудбек скоро сбросит цепи, будет на свободе. А вот он, Тухлы, взлетит на воздух вместе с мостом над огромной рекой. Это скорее всего.
— Алим… — называет первое имя Махмудбек.
Тухлы знает Алима. Видел его. Но дружеских симпатий к этому угрюмому парню не испытывает. Поэтому Тухлы не спешит высказывать согласие. Он ждет от Махмудбека подробной характеристики.
— Молчаливый, исполнительный, сильный, преданный нашему делу.
Тухлы продолжает молчать. Для него нужны более весомые факты.
— Вспомни случай, когда он двоюродного брата…
Тухлы оживился.
— Это, значит, не слухи?
— Нет, — твердо сказал Махмудбек. — Алим увел брата в пустыню и зарезал.
Среди эмигрантов долго ходили слухи об этом страшном случае. Брата Алима считали болезненным, но вполне нормальным юношей. Поводом для такого вывода послужило его публичное выступление на одной скромной эмигрантской свадьбе. Среди своих сверстников он неожиданно с нескрываемой злостью обрушился на аксакалов. Эти старые люди повинны в нищете, во всех бедах. Что Советы могут сделать им, молодым, если они вернутся на родину? Они, молодежь, никакого вреда не принесли Советам.
Парни сидели в стороне. До этой неожиданной горячей речи они переговаривались тихо, вполголоса, стараясь не обращать на себя внимания, не мешать взрослым вести пристойную, серьезную беседу. Но к взволнованному голосу все прислушались.
Многие парни опустили головы, почувствовали угрожающую тишину, скрытое возмущение стариков. Была попытка остановить разгорячившегося товарища.
— Пусть слышат! — поняв, в чем дело, крикнул юноша. — Что? Мы тоже должны подыхать на чужой земле? Вот!
Он демонстративно поднял руку, показывая торчащую из халата вату и многочисленные заплаты.
Старики сдержанно молчали. И без того унылая, скромная свадьба окончательно была испорчена,
Кто-то кивнул музыкантам. Раздалась глухая дробь дойры, как-то нерешительно, жалобно вступил сурнай… Под эту музыку и была решена участь молодого бунтаря. Старики едва заметными кивками сошлись на одном: убрать юношу.
Спасая «честь» отца, своей семьи, родных, Алим увел двоюродного брата в пустыню…
О третьем и четвертом тоже мнения не разошлись. Настоящие джигиты. Из богатых семей. Рвутся в борьбу. Много сил, смелости, жестокости. Родители благословят своих сыновей на святое дело.
Услышав имя пятого парня, Махмудбек задумался.
— Его отец давно отошел от борьбы, — сказал он. — Его не интересует судьба родины.
— Но Пулат отчаянный человек.
— Мне кажется, он пытается выдать себя за отчаянного, дружит с вами. Ему просто некуда себя деть…
— Вот и будет ему дело… — упрямо заявил Тухлы.
Эту кандидатуру Тухлы предложил сам. И ему хотелось во что бы то ни стало отстоять Пулата. Осторожно, стараясь не обидеть Махмудбека, но с откровенным упрямством Тухлы давал характеристику «отчаянному парню». Брови опять плотно сошлись, вытянулись в одну линию. А складка на лбу уже походила на рубец шрама.
Через несколько лет этот юноша превратится в жестокого, опаснейшего вожака. Он и сейчас хорошо разбирается в людях. А позже подберет себе окружение из головорезов и натворит много бед.
— Хорошо, — пошел на уступку Махмудбек. — Ты, пожалуй, прав. Можно взять и Пулата.
Тухлы не выдал радости от этой своей маленькой победы. Он просто с достоинством кивнул.
— Дейнц торопит, — пожал плечами Тухлы. — А там нас уже ждет уважаемый муфтий
— Иди, — сказал Махмудбек. — Надеюсь и верю тебе.
Всех людей Шамсутдин подготовит через неделю.
Рядом шумел базар, торопились люди, надрывались торговцы. Обмануть, урвать лишний грош. Порадоваться куску свежего хлеба. Жалкие люди… Жалкая, нищая жизнь. Никогда Тухлы, сын Джунаидхана, не согласится так существовать хотя бы один день.
А женщина стояла в стороне. Она выбрала, как ей казалось, очень удобное место. Тут она никому не мешала. Но базар с каждой минутой разрастался. Ему становилось тесно, и он растекался по соседним переулкам. Подступал и к месту, где сидели государственные преступники. Как торговать и покупать рядом с несчастными? Надо все время делать вид, что не замечаешь изможденных людей, не слышишь звона цепей. А если зашевелилась в душе жалость, придется дать монету или хотя бы горсть сухих фруктов, кусок лепешки, яблоко, да еще ухитриться сунуть его той стороной, где нет червоточины.
Не очень удобное место. Женщину все чаще задевали торопливые прохожие. Но она не чувствует чужих локтей, тяжеловатых хурджунов, корзин…
Женщина выжидающе подалась вперед. Когда же наступит ее минута? Кивни Шамсутдин, дай знать, и она, забыв все приличия, побежит, расталкивая этих сосредоточенных, шумных, веселых, сердитых, богатых и нищих… Расталкивая всю пеструю, разношерстную толпу, весь гудящий мир.
Махмудбек старался успокоить Фариду.
— Все будет в порядке…
Эта фраза стала традиционной. За последние месяцы Фарида привыкла к ней и перестала верить. Она с трудом сдерживала слезы. О чем ему сказать? О последнем письме важному сановнику? Министру? Но Фарида об этом уже рассказывала. Откинув покрывало с лица, она все же торопливо сообщила о своем последнем послании.
Повзрослела Фарида… Как у много пережившей женщины, легли морщинки у нее под глазами.
— Вы меня не слушаете? — обиженно спросила Фарида.
— Слушаю, милая, слушаю… — улыбнулся Махмудбек.
Она любила эту улыбку. Так может улыбаться только смелый, решительный человек. Фарида рассказала о последнем прошении, которое она подала государственному чиновнику. Она боялась потерять веру в эти бумажки, хотя уже догадывалась, как медленно ползут прошения. И доползут ли до главного, большого человека, который может решить судьбу мужа? И найдется ли у этого человека время, чтобы дочитать бумагу до конца?
Писцы, конечно, мудрят. Очень много слов в каждом прошении. Фарида всегда удивлялась длинным строчкам. Можно короче и яснее сказать о Махмудбеке. Но писцы получают деньги за работу. Чем больше работы, тем она дороже.
— Брось, Фарида. Брось ходить к этим жуликам… — весело уговаривал Махмудбек.
Он не притворялся. У него действительно было веселое настроение. Фарида видела это по глазам. Махмудбек искренне смеялся. Даже люди оглядывались на странного заключенного.
— Твои прошения никто не читает.
— Прочтут, — уверенно сказала Фарида.
Махмудбек покачал головой и только вздохнул.
— Ну да ладно, может, и прочтут, — согласился он. — Может, найдется такой. Прочтет.
Многого не знает Фарида. Махмудбек не имеет права уйти из тюрьмы… Если бы она знала, например, кто вон тот гордый старик. Старик сидел, сложив руки на груди, будто совершенно не чувствуя цепей, не обращая на них внимания. Прищурившись от света, он с презрением рассматривал поток людей и не просил подаяния. Ему и так приносят и мясо И хлеб. Приносят в камеру эти же стражники, которые сейчас его охраняют. Приносят за хорошую плату.
Жилистый, черный от ветров пустыни и солнца, он и сейчас стоит во главе большого племени.
Приказано старика держать в зиндане. На базар его вывели стражники на свой страх и риск. Слишком хорошо заплачено им за эту прогулку. На базар, конечно, приехали люди из племени, такие же гордые и своенравные, как их вождь. Они знают десятки скрытых тропинок и больших дорог, по которым в соседние страны уходят лихие джигиты и никому не известные чужеземцы. Уходят под покровом ночи. Об их делах никому не известно, кроме этого старика