Девушка ответила на поклон Брайса почти робко — накануне она держалась совсем иначе. Брайс очень смутился и, видно, не сумел этого скрыть, ибо хозяин с улыбкой пришел к нему на помощь: крепко пожал ему руку, попрощался и проводил гостя до двери.
Когда молодые люди вышли на тропинку, Брайс приободрился.
— Помните, я говорил вам вчера, что надеюсь, меня представит вам кто-нибудь, кому вы верите? — сказал он. — Вы ответили: к примеру, дядюшка Гарри. Что ж, теперь вы довольны?
— Так ведь вы не ко мне пришли, — лукаво возразила девушка.
— Откуда вы знаете, зачем я приходил? — весело сказал Брайс; он смотрел на ее милое лицо и теперь уже в самом деле не понимал, зачем же он сюда пришел.
— Я знаю, — сказала она, тряхнув каштановой головкой. — Я слышала все, что вы говорили дяде Гарри.
Брайс нахмурился.
— Может, вы к тому же еще и видели, как я сюда шел? — спросил он с горечью, вспомнив, какую встречу устроил ему Стрелок Гарри.
Мисс Фло засмеялась. Брайс молча шагал по тропинке; видно, у этой девушки нет сердца, да оно и понятно — среди таких уж она людей выросла! Помолчав, она сказала серьезно:
— Я-то знала, что он ничего плохого вам не сделает, а вот вы не знали. И все-таки не повернули назад, значит, вы и правда человек храбрый.
— Это вас, верно, очень позабавило, — презрительно сказал он.
С легким вздохом девушка устало подняла руки и поправила каштановые косы под широкополой шляпой своего дядюшки, которую она захватила, выходя из дому.
— Тут у нас не часто бывает чему посмеяться, — сказала она. — Но мне и правда было очень смешно, когда вы стали поправлять шляпу, хвать — а ее пробила пуля! Ох, как вы на нее поглядели! Вот была потеха!
И она засмеялась так звонко, так заразительно, что его обиду как рукой сняло, и он тоже засмеялся. Наконец она сказала, глядя на его шляпу:
— Не стоит вам возвращаться к своим в дырявой шляпе. Вот возьмите! — И она весело и дерзко сняла с него шляпу и нахлобучила ему взамен свою.
— Но ведь это шляпа вашего дядюшки, — запротестовал он.
— Ну и что ж? Ведь вашу он испортил, — засмеялась Фло и сама надела шляпу Брайса. — Я ее сохраню на память. Эта дырка будет для заколки, поля я отогну, и получится просто прелесть! Вот смотрите! — Она мимоходом сорвала с куста цветок шиповника, просунула стебель в дырочку от пули и шипом приколола поле шляпы к тулье. — Ну вот, — продолжала она, снова кокетливо надевая шляпу. — Вам нравится?
Брайс решил, что это очень красиво и очень идет к изящной головке и смеющимся глазам, и не скрыл своего восхищения. Потом, в свою очередь, осмелев, на ходу пододвинулся к Фло поближе.
— Вы, верно, знаете, какой полагается выкуп за то, что девушка наденет мужскую шляпу?
Видимо, она это знала, потому что предостерегающе подняла руку и быстро сказала:
— Только не здесь! А то штраф, может, окажется больно велик и вам вовсе не по вкусу.
Не успел Брайс ответить, как она, будто ненароком, юркнула в тень росших вдоль тропинки каштанов. Он поспешил за ней.
— Нет-нет, я не за тем, — сказала она, но он уже поцеловал краешек розового уха под каштановыми прядями. И все же ее спокойствие и невозмутимое лицо слегка озадачили его.
— Кажется, вы не боитесь, когда в вас стреляют, — продолжала она со странной улыбкой, — но не надейтесь, что тут все такие меткие стрелки, как дядя Гарри.
— О чем это вы? — с изумлением спросил Брайс.
— Не очень-то вы высокого мнения обо мне, а не то догадались бы, что вам тут кое-кто может позавидовать и как бы он не подумал, что вы действуете не по правилам, — серьезно пояснила она. — Одно спасение: дядя Гарри мигом пристрелит всякого, кто посмеет сделать, что вы сейчас сделали, и они все это знают. Потому-то я и не боюсь ничего и могу вволю расхаживать по лесу одна.
Брайс весь вспыхнул, он готов был провалиться сквозь землю от стыда.
— Простите, мне так совестно, — поспешно сказал он. — Я совсем не хотел… я просто болван и нахал.
— Вот вы заявились эдак гуляючи в наши места, — с улыбкой сказала Фло, — и дядя Гарри подумал: либо это пьяный, либо круглый дурак.
— А вы что подумали? — смущенно спросил Брайс.
— Что на пьяницу вы не похожи, — ответила она лукаво.
Брайс закусил губу и молча зашагал дальше. А Фло покосилась на него из-под длинных ресниц и сказала с невинным видом:
— Вчера вы очень благородно заступились за вашего друга Юбу Билла и потом, когда узнали, кто я такая, всем дали понять, что и мне вы вроде не враг. Я сразу поняла, вы не чета этому хапуге Хекшиллу или тому нахальному писаке из газеты. Ясно, я у них в долгу не осталась, — продолжала она со смешком, но Брайс заметил, что уголки ее нежных губ презрительно вздрагивают: верно, не впервые ей приходилось сталкиваться с обидным высокомерием и навязчивостью. Неужели эта самоуверенная и дерзкая девушка страдает от своего двусмысленного положения в обществе?
— Спасибо на добром слове, мне это очень лестно, — сказал Брайс, глядя на нее и восхищенно и почтительно, — вот только дядя ваш обо мне, кажется, не такого хорошего мнения.
— Ну нет, вы ему очень понравились, а не то бы он вас и слушать не стал, — поспешно возразила Фло. — Вы как заговорили с ним про эти деньги, я так и ухватилась за стул. — Она стиснула руки для пущей наглядности и даже слегка побледнела при одном воспоминании об этой минуте. — Чуть было не выскочила, чтоб вас остановить, да ваше счастье, что его насмешило, как это Юбу Билла за один вечер два раза ограбили. И еще вам повезло, что больше никто из шайки этого не слыхал и ничего не заподозрил. Верно, дядя потому и послал меня с вами, чтоб никто вас не перехитрил и не стал спрашивать, как да что: вы ведь человек прямой и, ясное дело, ответили бы начистоту. А со мной вы не пропадете, при мне никто к вам и подойти не посмеет.
Она вскинула голову в увенчанной цветком шляпе с видом нарочито гордым и снисходительным, но в этой шутке сквозила и подлинная гордость.
— Я очень рад, ведь из-за этого мне удалось побыть с вами наедине, — с улыбкой сказал Брайс, — и каковы бы ни были намерения вашего дядюшки, спасибо ему за то, что он дал мне такого провожатого! Но вы уже один раз вели меня, — и он рассказал ей, как шел по ее следам. — Если бы не вы, — прибавил он многозначительно, — меня бы сейчас здесь не было.
Фло помолчала немного, он видел только тяжелые каштановые косы, свернутые на затылке. Потом она коротко спросила:
— Где ваш носовой платок?
Брайс вынул платок из кармана: меткая пуля не пронзила его, а как бы вспорола ткань.
— Я так и думала, — серьезно сказала Фло, рассматривая платок. — Но я могу его починить — будет совсем как новый. Вы, верно, думаете, я не умею шить, — продолжала она, — а я без конца чиню и штопаю, ведь у нас тут только одна индианка да несколько китайцев, и они делают самую черную работу. Я его вам потом пришлю, а пока возьмите мой.
Она вынула из кармана платочек и протянула Брайсу. К немалому его изумлению, платок был очень тонкий, с искусной вышивкой, как у какой-нибудь богатой светской дамы. У него сразу мелькнула мысль, которая — увы! — ясно отразилась на его лице; он смутился и растерялся.
Фло коротко засмеялась.
— Не пугайтесь. Он куплен за деньги, как полагается. Вещи пассажиров дядя Гарри не трогает, такой привычки у него нет. Вам следовало бы это знать.
И опять, хоть она и смеялась, нижняя губа ее обиженно дрогнула.
— Я только подумал, что для меня он слишком хорош, — поспешно и сочувственно сказал Брайс. — Но я сочту за честь взять его на память. Вот уж для этого даже самая прелестная вещица не будет слишком хороша.
— Дядя покупает мне разные красивые вещи. И ничуть не жалеет денег, — продолжала она, будто не слыша комплиментов. — У меня и платья есть очень красивые, да надевать их почти некуда, разве что в кои веки соберешься в Мэрисвилл.
— Вас туда возит дядя? — спросил Брайс.
— Нет, — спокойно ответила Фло и прибавила чуть вызывающе: — Но он вовсе не боится, ведь против него ничего не могут доказать, никто не присягнет, что это он, и ни один полицейский не посмеет его преследовать. Просто он не хочет, чтобы нас видели вместе, это он за меня боится, за мое доброе имя.
— Но ведь вас никто не узнает?
— Иногда и узнают… только мне это все равно! — Она дерзко заломила свою шляпу, но сейчас же устало уронила руки: этот печальный жест Брайс уже видел у нее однажды. — Придешь в магазин, а там только и слышишь: «Да, мисс», «Нет, мисс», «Конечно, мисс Димвуд». Да-да, они очень уважительно со мной говорят. Верно, понимают, что ружье дяди Гарри и издалека бьет без промаха.
Потом она обернулась к Брайсу; до сих пор она шла и смотрела прямо перед собой. А теперь ее карие глаза пытливо глядели ему в лицо.
Потом она обернулась к Брайсу; до сих пор она шла и смотрела прямо перед собой. А теперь ее карие глаза пытливо глядели ему в лицо.
— Вот я тут разговариваю с вами, словно вы один из… — Брайс был уверен, что она скажет «один из шайки», но она замялась и докончила: —…из моих родичей, ну, как дядюшка Хайрам.
— Прошу вас, считайте меня таким же верным вашим другом, — от души сказал молодой человек.
Она ответила не сразу; казалось, она всматривается вдаль. Они были теперь недалеко от каньона и реки. Плотные ряды каштанов скрывали от глаз подножие горы, но откос, по которому Брайсу предстояло выбраться к еще невидимой отсюда дороге, был уже совсем близко.
— Вот теперь я буду настоящим проводником, — сказала вдруг Фло. — Как дойдем вон до того каштана и нас никто уже не увидит, мы через ущелье не пойдем, а свернем в рощу. Вы подниметесь в гору до проезжей дороги с этой стороны.
— Как же так? — с изумлением спросил Брайс. — Ваш дядя сказал, тут пройти невозможно!
— Спуститься невозможно, а подняться — вполне, — смеясь, возразила она. — Я нашла дорожку, и, кроме меня, ни одна душа ее не знает.
Брайс взглянул вверх: почти отвесный каменный склон был весь изрезан трещинами, кое-где в глубоких расселинах рос карликовый терновник и еще какие-то чахлые кусты, и все же склоны эти казались такими крутыми и неприступными, что он снова недоверчиво посмотрел на девушку.
— Сейчас покажу, — с торжествующей улыбкой сказала она в ответ на его взгляд. — Не зря же я исходила эту долину вдоль и поперек! Но сперва дойдем до реки. Пускай они думают, что мы пошли через ущелье.
— Кто это они?
— Те, кто следит за нами сейчас, — сухо ответила Фло.
Еще несколько шагов — и они дошли до рощи, что тянулась до берега реки и устья каньона. Девушка нарочно помедлила на самом виду, потом шепнула «пойдемте!» и круто свернула в рощу. Брайс двинулся за ней, и через минуту зеленая стена надежно заслонила их. По другую сторону этой изгороди вздымалась отвесная гора, и для них оставалась лишь узенькая тропинка. Ступать приходилось по камням и упавшим с откоса деревьям, с их стволов тянулись кверху новые побеги каштана и лиственницы. Тропинка была неровная, капризная и поднималась в гору очень круто; но Фло шла впереди привычным легким шагом истинной жительницы гор и притом с удивительной грацией. Брайс невольно заметил также, что по обычаю девушек Запада она была обута в легкие и изящные башмачки, каких не носят девушки, когда приходится ходить по столь диким местам. Тот же узкий след маленькой ножки привел его сюда, в лощину. Вскоре Фло остановилась и словно бы с удивлением посмотрела на откос. Брайс поглядел в ту же сторону. Из расселины в скале один куст торчал выше других; на нем что-то висело и тяжело хлопало на ветру, напоминая крыло ворона или тряпку, намокшую под вчерашним дождем.
— Вот чудно-то! — сказала Фло, всматриваясь в неприглядный и какой-то нелепый темный предмет на кусте, — было в нем что-то смутно знакомое и недоброе. — Вчера тут этого не было.
— Похоже на мужскую куртку, — с тревогой сказал Брайс.
— Ого! — сказала девушка. — Значит, кто-то спуститься-то спустился, но наверх ему уж больше не подняться. Ну да, вон там и новые камни осыпались и кусты обломаны. А это что? — спросила она вдруг и показала пальцем на что-то впереди: в нескольких шагах от них громоздились совсем недавно обвалившиеся камни и вырванные с корнем кусты, и среди всего этого виднелась куча лохмотьев, чем-то странно напоминавшая изорванную тряпку, которая болталась на кусте в сотне футов над ними. Фло вдруг чисто по-женски вскрикнула от ужаса и отвращения — впервые она проявила женскую слабость — и, отпрянув назад, схватила Брайса за руку.
— Не ходите туда! Уйдем скорей!
Но Брайс уже увидел нечто такое, что и ужасало его и притягивало к себе с необоримой силой. Он осторожно высвободил руку, попросил девушку не двигаться с места и направился к отвратительной куче. Чем ближе он подходил, тем яснее различал в ней уродливую карикатуру на человека — тело было так изувечено и скрючено, что напоминало скорее упавшее огородное пугало. Как часто бывает, когда смерть застигнет человека случайно, врасплох, прежде всего бросалась в глаза одежда и своим отвратительно жалким, нелепым и в то же время смешным видом уничтожала даже самое величие смерти. Казалось, эта одежда никогда и не была впору тому, кто ее носил, и надел он ее только ради какого-то мерзкого шутовства — башмак почти свалился с распухшей ноги, клочья жилета перекинуты через плечо, точно у какого-то пошлого паяца. Сперва Брайсу показалось, что у трупа нет головы, но потом он смахнул мусор и ветки и с ужасом увидел, что шея вывихнута и голова беспомощно подвернулась под плечо. Когда же он увидел багровое лицо трупа, ужас уступил место еще более острому и жгучему чувству: лицо это каким-то чудом избежало увечий и уродства, но мышцы его растянулись в подобие самодовольной улыбки, и Брайс его узнал! Это было лицо ехидного пассажира, того самого, который ограбил почту — теперь Брайс больше в этом не сомневался.
Им овладела странная, себялюбивая досада. Этот человек навлек на него позор и опасность, и даже теперь, мертвый, он словно торжествует и смеется над ним! Брайс внимательно осмотрел мертвеца: куртка и кусок жилета остались где-то на кустах, когда он падал с горы, рубашка все еще кое-как держалась, но была изорвана спереди, и сквозь нее виднелся широкий кожаный пояс, надетый прямо на тело. Забыв об отвращении, Брайс сорвал с мертвого остатки рубашки и развязал пояс. Этот пояс, как и вся одежда, был насквозь пропитан водой, но его оттягивало что-то тяжелое. Брайс распустил его и увидел пакет с деньгами, печать осталась в целости и сохранности. Это и была похищенная казна!
Легкий вздох заставил Брайса оглянуться. Фло стояла в нескольких шагах от него и смотрела на него с любопытством.
— Вот он, вор, — сказал молодой человек, задыхаясь от волнения. — Наверно, пытался удрать и свалился сюда сверху, с дороги. Но деньги все целы! Сейчас же идемте обратно к вашему дядюшке! — продолжал он с жаром. — Идемте же!
— Вы что, сошли с ума? — удивилась девушка.
— Нет, — возразил Брайс, тоже удивленный, — но вы же знаете, мы с ним решили, что будем вместе искать эти деньги, и теперь я должен показать ему, как нам повезло.
— Он же сказал вам: если встретите вора и сумеете отнять у него деньги, можете взять их себе, — серьезно ответила Фло, — и вот они у вас.
— Но я получил их совсем не так, — поспешно возразил Брайс. — Этот человек погиб, потому что пытался убежать от дозорных вашего дядюшки, и, значит, вся заслуга по праву принадлежит этим дозорным и ему. И я был бы подлец и негодяй, если бы этим воспользовался.
Девушка посмотрела на него с восхищением и жалостью.
— Но ведь когда он поставил здесь дозорных, он вас еще и в глаза не видал, — нетерпеливо сказала она. — И потом, желание дяди Гарри — еще не все, он должен считаться с тем, что решит шайка. Уж если добыча попадет к ним в руки, они ее не выпустят, а если узнают, что деньги у вас, вам тоже отсюда не выбраться.
— Может, эти люди и предатели, но я-то предателем никогда не стану, — твердо сказал молодой почтальон.
— Вы не имеете права называть их предателями, ведь они не знают, что вы задумали, — резко возразила девушка. — Скорей уж ваша Компания может назвать предателем вас — вы-то строите планы, не спросясь их.
Брайс вздрогнул: он уже и сам об этом думал.
— Сперва выберитесь отсюда с этими деньгами, а потом можете предлагать награду, — продолжала Фло. — Ну, а если вам так хочется, возвращайтесь, — прибавила она, гордо тряхнув головой. — Скажите дяде все! Скажите ему, где вы их нашли… скажите, что я повела вас не через ущелье, а по новой тропе, которую не показала даже своим! Скажите ему, что я предательница, потому что я выдала их всех вам, чужому человеку, и что, по-вашему, только вы один здесь порядочный и честный!
Брайс вспыхнул от стыда.
— Простите меня, — поспешно сказал он, — вы опять правы, а я кругом виноват. Я все сделаю, как вы скажете. Сперва надо спрятать деньги в надежное место, а уж потом…
— Сперва вам надо отсюда выбраться, это ваша единственная надежда спастись, — быстро прервала его Фло, в глазах ее все еще блестели сердитые слезы. — Идемте скорей, мне надо вывести вас на дорогу, пока меня не хватились.
И она устремилась вперед; Брайс последовал за ней, но не мог догнать — казалось, она не только спешила вывести его на дорогу, но и хотела избежать его взгляда. Вскоре они остановились на откосе перед стволом огромной поваленной сосны; видно, она давно рухнула с высоты, и от удара часть ее раскололась, но другая часть ствола, футов в пятьдесят, осталась нетронутой и теперь стояла у отвесной скалы, точно лестница.