Сообщений на его канале оказалось четыре. Самое старое, трехдневное, вторничное, было от Энди, каковая томилась нежно и ждала пылко, сообщение не читанное, но отработанное, поскольку Энди — судя по времени — отправила его в тот момент, когда в промежутке между ласками, Дон отошел на кухню чаю выпить, а Энди ждала в постели. Два вчерашних сообщения были стандартными информатами для первого пилота штурмовика, стоящего на профилактике, отправитель — кибер-клерк ремонтной службы; «Калигула» практически отлажен, новый бот загружен, и так далее… А вот четвертое сообщение, пришедшее только что, в 9.59 — почти одновременно с маяковым Ттопа Лапы, полностью подтверждало его и вывело-таки Маллигана рывком из ступора, поскольку Бык — оперативник Аякс — все-таки не вчера родился и в делах бывал.
(Документ 9)
СИРОТА КСАВЕРИУС — СИРОТЕ МАЛЛИГАНУ. ЭТО НЕ УЧЕНИЯ. ЭТО НЕ ШУТКА. ЭТО СЕРЬЕЗНО. МАМА МЕРТВА. ПОДРОБНОСТЕЙ НЕТ. ПРОШЕЛ СИГНАЛ "ГОТОВНОСТЬ — ВОЛЬНО". РЕКОМЕНДАЦИЯ: ПРЕДАТЬСЯ ПАНИКЕ. ВРАССЫПНУЮ — ВСЕ. ТЫ УВОЛЕН ПРИКАЗОМ КРЕКЕРБОРГА ОТ СЕГОДНЯ, СЕЙЧАС. СПЕЦПРОГРАММЕ "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ" — СТАРТ, СРЕДСТВА СВЯЗИ НА МЕСТЕ. ЖДАТЬ И НАДЕЯТЬСЯ. КОММУНИКАТОР НЕМЕДЛЕННО УНИЧТОЖИТЬ. УДАЧИ. КСАВЕРИУС.
Наиболее внятной моделью мироощущения Дона Маллигана, установившегося у него в голове после прочтения первой телеграммы, и упрочившегося после прочтения второй, видимо, является крупное землетрясение, с громом, молниями и обвалом в тартарары целого материка из-под ног. Стоя посреди катастрофы, Дон решительно отказывался осознавать и сам факт, и его грядущие последствия: слишком громадные массы материи величественно перемещались со своих привычных, правильных мест на места неудобные… масштаб катастрофы был слишком велик, и Дон не испытывал, во всяком случае, ровно никакого удивления — чего-то такого он всегда, со времен неудачного вечера в портовом кабачке "У Третьего Поросенка", ждал, как ему сейчас казалось. Глупо начавшись, история Галактического Героя Быка Маллигана продолжалась глупо, глупо и закончится была обязана; сегодня, похоже, просто-напросто наступал ожидаемый конец. Бык понимал непременное условие игры, в которую его вовлек случай, вполне: Большой Звездный Разрушитель Маллиган — суть оперативный работник Аякс, не менее, но никак не более. А спецподразделение Аякс — суть Хелен Джей Ларкин, не более и не менее. Мы говорим Аякс, — а эхом — Ларкин, и наоборот. Смерть Хелен Джей, Большой Мамы — конец Аяксу, во всяком случае ТОМУ Аяксу, куда Маллиган пошел работать, избранный… Конец избранности и конец главы. И осталось только напрячься и сделать все возможное и, по возможности, невозможное, чтобы увлекательный роман про славного ирландского парня, находящегося во всегалактическом розыске по подозрению в убийстве первой степени, на этой главе не закончился бы вовсе. Вихрь стоял в голове Дона, как вы сами можете убедиться. Обвал материка — не фунт сладких спелых фиг.
Бык не был дураком. Он несколько туго соображал и раскачивался, но быстроумие, отсутствующее у него, в должной мере компенсировалось поразительным чутьем, а от чутья волшебным образом производилось умение вовремя выйти из-под стрелы крана, за пару секунд до падения груза, причем выйти, не спасаясь, а за спичками, так что впоследствии и свидетели, и сам Бык, относили спасение сие только на счет везения: так бог промыслил. Ни в коей мере не сознававший данной своей особенности Дон был — просто — везуч.
Однако, то, что случилось после получения им телеграммы от Ксавериуса, везением уже назвать сложно. Везение — это аварийный контейнер, оказывающийся как раз там и тогда, где и когда он жизненно необходим, или, например, случайно включенный коммуникатор. Это — да, везение. Но то, что произошло с Быком далее, это уже не везение. А мистика какая-то. Бык и слова-то такого не знал — "мистика".
А было вот как.
Телеграмма Ксавериуса регламентировала дальнейшие действия Быка ясными инструкциями и рекомендациями. Она, как и требовалось, вывела Маллигана из ступора, кстати, не имеющего оправданий для прошедшего курс психологических тренажей в Школе Аякс опера. Лишь после команды Ксавериуса стало все вокруг кристально ясно и четко. План действий сложился у Дона сам собою, и потрясал своей непротиворечивостью: уходим, Маллиган, забирая всех наших. Итак, Энди, невестушка, — в пределах досягаемости, две пересадки на лифте. Збышек, хоть и увечный, хоть и под охраной, но в пределах досягаемости тоже, и Бык не видел никаких причин и препятствий к изъятию вышеуказанных из мест их нахождения и переправке прямиком на «Калигулу», ангар 9. «Калигула» на ходу, даже бот загружен. "Вольный охотник" Маллиган имеет право вылета со «Стратокастера», да и с любого порта любого базирования в системе портов Западной Патрульно-Пограничной Службы с уведомительной регистрацией старта, право, данное ему лично Шефом Ларкин, и правом этим Дон намеревался воспользоваться немедленно. Команда была: "Готовность — вольно", и была команда "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ", и чрезвычайно ясная команда "Ждать связи". Где ее ждать, Дон знал. Аварийная база предоставлялась каждому новоиспеченному аяксу вместе с дипломом Школы. На всякий случай. Так, поперва необходимо грохнуть коммуникатор. Легко сказать… Что-то очень тяжелое необходимо… Или из пистолета стрельнуть? Бык неуверенно хихикнул. Ну его, сбегутся, вопросы… А нам секретность надобна. Слушай, быстрее же надо! Дон подбросил на ладони коммуникатор, оглядывая комнату в поисках инструмента-терминатора. Самым подходящим ему показался огнетушитель. Дон уже тянулся к нему, но вовремя вспомнил, что извлечение огнетушителя из креплений, неминуемо вызовет панику у противопожарного комплекса, если не панику, то вопросы уж — обязательно. Бык заматерился, вращаясь вокруг своей оси — ничего в голову не приходило. Ладно, сказал он. В космосе уничтожу. Из пистолета стрельну — на «Калигуле» некому будет мне мешать, там я сам кому хочешь помешаю. Бык вытащил из коммуникатора батарейку. Три минуты на сборы, ротмистр Маллиган! "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ" — старт!
Инструкция, которая запускалась сигналом "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ" строго запрещала конкретному оперу пользоваться любыми средствами связи общественного пользования. Дон не стал и пытаться, хотя Энди очень хотелось позвонить и предупредить ее, но он только выключил видеофон, а сам стал укладываться. Особо он не спешил. Куда? — вокруг-то — все наши.
С момента первой телеграммы прошло семнадцать минут. Сейчас было 10.04.
В дверь постучали. Бык замер в позе «зю» над распахнутым чемоданом. Его вдруг продрал холодок. Стук не был условным. И он был Быку незнаком. Обычный шпакский стук, костяшками пальцев, смягченный перчаткой. Кто это у нас тут в перчатке…
Бык не додумал. Дверь квартиры он не запер, вернувшись от Збышека, а стучавшие не намеревались ждать, пока он откроет или, там, нет. Здоровенный пинок сбоку загнал левую створку в паз, в проеме возник немолодой тип, с мягкими движениями, в атмосферном шлеме и боевом чешуйчатом спецкостюме, с боеготовным скорчером, ствол которого немедленно и плавно выискал в пространстве гостиной Дона, и, остановив на нем внимание, больше явно не собирался отвлекаться… Тут же и правая створка ушла от тяжелого толчка локтем в паз, и теперь тип занял собой весь проем, а за его спиной, над наплечьями спецкостюма блеснули тускло две лицевые пластины… а всего гостей оказалось четверо.
Знаки различия и войсковой принадлежности бросались в глаза и легко читались.
К Дону пожаловали казаки. Инспекторская группа Генштаба, проживающая на крейсере "Конь Белый", ангар 11, по соседству с «Калигулой». Дон совершенно про них позабыл, хотя много раз встречал казаков в коридорах шипоносца. Они не шли на контакты, хотя многие наши приглашали их выпить-закусить.
Немолодого «мягкого» типа — хорунжего званием — вломившегося первым, подпирали два урядника, быстро и умело окруживших смирно стоящего в неудобной позе, без никаких движений, Дона. И, наконец, в гостиную, важно, чуть ли не строевым шагом, вдвинулся не казак, а армеец, полный штабс-капитан с кейсом под мышкой. Штабс-капитан оглядел сложившуюся диспозицию, удовлетворенно подвигал подбородком, устроил кейс перед собой на ладони, щелкнул замочком и, произведя осмотр содержимого, оказавшегося, видимо, в порядке, уставился на Дона.
— Здравствуйте, — сказал Дон, взяв себя в руки. — Чем обязан?
Дон источал, сколь мог, вежливость и лояльность. А недоразумение сейчас выяснится.
— Вы — Дональд К.Маллиган, гражданин Дублина-4, состоящий на службе ротмистром особого подразделения Аякс Патрульно-Пограничной Службы Западной Области Союза Миров Галактики! — обличающе сказал штабс-капитан.
Маллиган не стал отпираться.
— Ну, да, — сказал он кротко. — А в чем дело?
Маллиган не стал отпираться.
— Ну, да, — сказал он кротко. — А в чем дело?
— Вы арестованы! — заявил штабс-капитан, закрыл кейс и встал по стойке «смирно». Зачем он его открывал? — подумал Дон. Потом до него дошло. Ареста он, все-таки, вот так, сразу, не ожидал. Дон рассердился — пока пассивно. Опять двадцать пять за песню рыба! — подумал он. — Как бы поступил Збышек?
— А вы уверены, что это я ее изнасиловал? — спросил Дон нагло.
Штабс-капитан, естественно, растерялся.
— Кого? — спросил он, а урядники переглянулись.
— Ну эту, из-за которой вы приперлись, — объяснил Дон, показывая руками. — Меня там и не было совсем. Кроме того, мне нужен адвокат.
— Прекратите, Маллиган! — заявил штабс-капитан, леденея. — Вы задержаны для выяснения особых обстоятельств! Ни о каком изнасиловании я ничего не знаю, но, если выяснится что вы и в нем повинны, то все будет присовокуплено! Впрочем, не удивительно, что вы ее изнасиловали. С гнильцой ты парень, а, Маллиган?
— Наручники надеть, — безразлично сказал хорунжий.
— Разговорчики! — рявкнул штабс-капитан. — Руки, Маллиган! — потребовал он. — Вперед!
— Ордер! — потребовал Дон в ответ. — И представьтесь. Я требую. Я вас не знаю, вдруг вы диверсанты?
— Прекратите паясничать! — рявкнул штабс-капитан.
— Господин штабс-капитан, предъявите ордер, — безразлично сказал хорунжий.
— Молчать! — рявкнул штабс-капитан. — Устава не знаете!
— Знаю, — сказал хорунжий безразлично. — Не первый день замужем. Все должно быть по форме. А то он отстреливаться начнет, и будет прав.
— А если он его разорвет? — рявкнул штабс-капитан.
— Кого?! — спросили Дон и старшина, посмотрев друг на друга. Как можно разорвать ордер? Он что, на бумаге? Дон, который два дня назад заказывал бумажное приглашение на помолвку специально для Збышека и выложивший за два листика полторы тысячи золотых, почувствовал большую гордость. За меня много дадут, подумал он.
— Ордер! — рявкнул штабс-капитан. — Ордер разорвет!
— Хорунжий, что тут происходит? — спросил Дон. — Вы, ребята, вообще, кто?
— Ты, пафень, фтой фпокойно, — предупредил урядник, тот что стоял правее, заботливо. — А то фтрельну. Не фефелифь.
— Вот ордер! — рявкнул штабс-капитан, заглядывая в кейс. И покраснел. Все-таки у него в кейсе не все было в порядке.
— Да-да, — сказал Дон поощрительно. — Очень любопытно. Ну-ну.
Он совершенно не понимал, зачем ему выигрывать время, но чувствовал что надо и непременно, тем более, что оно и так выигрывалось, само по себе. В мире происходили изменения, удивляться и недоумевать бессмысленно. Обвал кончился, и для Дона вот уже двадцать минут все было просто: есть приказ, от прямого начальства (несколько опосредовано переданный, но на то и особые инструкции). "СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ". Кто это тут меня арестовывает на задании?
— Нет ордера! — рявкнул штабс-капитан, красный как рак, неотрывно глядя в кейс. — Но он был! И вы задержаны, ротмистр! Извольте подчиниться!
Заявление штабс-капитана поразило всех. Урядники опустили оружие, а хорунжий открыл рот. И тоже покраснел. Все смотрели на штабс-капитана.
— Ну вот что, — сказал Дон. — Валите-ка вы отсюда, дорогие мои. С вашими подначками и глупостями. Молодого нашли? Счас захиляю вас по счету в верзоху, чушики абсотные, так что подзвыездит и аптеки не хватит! В-взъерепенились!
Хорунжий пришел в себя.
— Ротмистр, — сказал он твердо Маллигану. — Я должен арестовать вас и доставить на борт крейсера "Конь Белый". С ордером произошло недоразумение, но это не отменяет приказ, данный штабс-капитану Мон-Зуду и мне, — хорунжий Трепет, ВС СМГ, честь имею. Нарушение установленной уставом формы задержания я расцениваю как недопустимое и постыдное, но в данном случае — не могущее стать препятствием аресту. Тотчас я свяжусь с войсковым есаулом Полугаем, командиром инспекторской группы и моим непосредственным начальником, и выясню ситуацию. Не двигаться, ротмистр. Прошу вас, ротмистр, извольте подчиниться.
— Вы что! — воскликнул звонко штабс-капитан Мон-Зуд. — Вы что тут раскомандовались, господин хорунжий?! В карцер захотелось?
— Отойдите, господин хороший штаб-капитан Мон-Зуд, — неласково произнес хорунжий Трепет. — Задену.
Маллиган испытывал к хорунжему огромную симпатию, но позволить себя арестовать никак не мог. Служба, прости, служивый! Трепет опустил скорчер и поднял к шлему руку. Ничего особенного, соображал Дон. «поворот» направо, подсечка влево, и прямо — взять на грудь штабса-капитанса. Трепет не стреляет, поскольку от своих тесно. Штабс-капитанс мужчина пухлый, но вполне подъемный — мы его посадим на Трепета аккуратно, а там и посвободнее будет…
— А ВОТ И Я! — закричал кто-то, возникая в дверях, за спиной Трепета. Гостиная наполнилась разноцветными солнечными зайчиками.
Замешательство конвоя, возникшее от возгласа, Дон мог бы использовать очень эффективно. Но он сам замешался едва ли не круче остальных: ибо в дверях, горя и блистая, с фирменно заломленной под козырек клетчатой кепки с крупным зеленым огоньком вместо помпончика бровью, с бакенбардами, с эполетами, с драгоценной глиняной пивной кружкой в руке, стоял собственной персоной граф Буцурлийский, барон Рабский, личный друг королевы Американской Сары IV, личный враг принца Кентерберийского, пожизненный Академик всех Академий, владелец Дома Звезд «ЛИКСТАР» Антуан Z.Светосранов, собственно, лично, непоколебимо, и великолепно.
— А это кто!? — негодующе вскричал Светосранов. — А-а! Злобные конкуренты?! Вон отсюда, нечисть! Никто! Никто не смеет стоять у меня на пути! Именем муз, Афины и Паллады, вам говорю — изыдите, недобросовестные!
— Кто это? — от неожиданности штабс-капитан задал вопрос Дону. Дона хватило только на помотать головой. Очень мило, думал он лихорадочно. Очень вовремя. Порази меня Мировой Разум, приперлись со своими арестами и приказами!
— Ах, вы меня не знаете! — закричал Светосранов, багровея. — Ну так вы меня сейчас узнаете!
— Всем оставаться на своих местах, — произнес Трепет, но очень неуверенно. Вряд ли что-то могло поразить его больше, чем явление Светосранова. Трепет, в отличие от Мон-Зуда, прекрасно знал, кто такой и что такое Антуан Светосранов. Трепет любил музыку. А конкурс-игру "Ищите женщину" — очень любил.
Светосранов отпил из своей кружки и, растолкав казаков, подошел к Дону.
— Маллиган, дорогуша, — сказал он неприятным голосом. — Вы имеете мое предложение?
— Ага, — сказал Бык. Больше всего ему сейчас хотелось попросить казаков и штабс-капитана, чтобы они зашли попозже.
— Тогда почему я вижу при вас каких-то подозрительнейших субъектов, явно намеревающихся препятствовать нашему с вами деловому — и может быть даже приватному, — общению? А!?
— Да они, это… — ответил Бык. Сознание к нему медленно возвращалось. Светосранов, тем временем, развернулся лицом к Мон-Зуду и сказал:
— Сейчас здесь будет мой адвокат. И вам не поздоровится.
— Кто это? — заорал Мон-Зуд. — Взять обоих!
Урядник слева шагнул вперед. В грудь ему уперлась кружка.
— Я не для того спешил сюда на перекладных, в антисанитарных и недостойных меня условиях, чтобы кто-то, невесть кто, ко мне прикасался бы! — прошипел Светосранов. — Нарушение права гражданина Галактики на территорию дорого вам всем обойдется, неизвестные враги! Маллиган, дорогуша, вы что, нашалили? Не надо слов! Мы все исправим. Кто тут главный?
— Хорунжий Трепет, — сказал обескураженный урядник. — Вот он стоит.
Что примечательно: Мон-Зуд не протестовал.
— Сколько? — прямо спросил у Трепета Светосранов. — Тысяча? Две? Три? Три с половиной?
— Никак нет, — странно сказал Трепет.
— Но вы обязаны торговаться! — воскликнул Светосранов. — Маллиган, дорогуша, скажите ему! Пусть он торгуется!
— Ротмистр Маллиган арестован, — сказал Трепет. — Ничем помочь не можно. Мон шер Антуан… э… так сказать…
— Но почему? — требовательно вскричал Светосранов, воздевая руки. Пиво выплеснулось вокруг. И Дон начал действовать. Идиотизм не мог осенять собой ситуацию вечно. На борту военного судна действуют военные законы. И даже Светосранову с ними не поспорить.
Бык пнул урядника слева носком ботинка под колено. Наколенник удар, конечно, обезвредил, но урядник потерял равновесие, что позволило Быку безнаказанно сместиться назад и вправо, оказавшись сбоку облитого пивом шепелявого урядника. Могучий толчок плечом бросил урядника на машущего кейсом вокруг себя штабс-капитана, образовавшаяся фигура прикрыла Дона от опасного скорчером Трепета. Первый урядник получил еще один удар — в лоб, причем Бык ушиб кулак о край его шлема и зарычал. Трепет приблизился к нему на расстояние удара ногой в нагрудную пластину спецкостюма, каковой удар свалил его с ног. Обретенные две секунды свободного времени Бык потратил на извлечение из пояса иглокола и на стрельбу. Все четверо получили по доброй дозе «нервника» в лицо, слава богу, никому не попал в глаз, хотя стрелял полуприцельно, второпях. Темп ситуации вернулся в обычный, и тут же нестерпимо заорал Светосранов. Бык бережно зажал ему рот ладонью и приложил ствол иглокола к своим губам.