— Неужели я пренебрег новобрачной? — протянул он. — А я думал, что занимаюсь важными делами вроде защиты твоего клана и установления власти над людьми.
Она вцепилась пальцами в мех, пока они не сжались в кулаки.
— Теперь это твой клан. Не только мой. Ты говоришь так, словно делаешь нам огромную честь. Но, по правде говоря, ты получил немалую выгоду от сделки.
— Какой грозной ты выглядишь, жена. Я уже говорил, как ты привлекательна, когда так зло смотришь на меня?
— Я вовсе не желаю быть привлекательной.
Ухмыльнувшись, он шагнул к кровати. Его рука по-прежнему проделывала что-то непонятное с набухшей мужской плотью. И она не могла отвести глаз. Казалось, больше она ни на что не способна смотреть.
— Желаешь ты или нет, это ничего не изменит. Я становлюсь каменно-твердым каждый раз, когда ты открываешь свой пухлый ротик.
Он навис над ней, так что она почувствовала себя маленькой и беззащитной. И нервничала все больше. В его взгляде было обещание, но чего? Она не понимала. Поспешно облизнула губы и отодвинулась, пытаясь укрыться покрывалом.
— Нет смысла прятать свои прелести, деточка. Я скоро их найду.
— О чем ты? — выдохнула она.
По правде говоря, дышать становилось все труднее. Грудь стеснило, и голова стала странно легкой и кружилась.
Кэлен вытянул мех из ее судорожно сжатых пальцев и бросил его к изножью кровати.
— Просто сегодня я не намерен лишать себя полного удовлетворения.
Сверкнув глазами, он начал гладить полную грудь и теребить сосок, пока он не превратился в тугой бутон.
— А мое удовлетворение? — прохрипела она. Кэлен казался высокомерным и эгоистичным.
— Вряд ли тебе будет на что жаловаться, девочка. Вспомни нашу брачную ночь.
Что на это скажешь? Кэлен совершенно прав.
Ноги Рионны дрожали. Пальцы тряслись. Бабочки танцевали в животе, добираясь до самого горла.
Он наклонился, поставил колено на кровать и оказался так близко, что она чувствовала жар его дыхания.
Вместо того чтобы прижаться губами к ее губам, как она ожидала, он изогнулся и провел губами по ее шее.
Рионну словно настигла летняя гроза.
Она охнула, выгнула спину. И откинула голову, приглашая его прижаться губами к местечку пониже ее ушка.
— У тебя чудесная кожа, деточка, — промурлыкал он, и ее тело запульсировало в предвкушении того, куда он поцелует ее сейчас.
Он прихватил зубами ее шею, легко прикусил, потом чуть сильнее.
— Ты на вкус так же сладка, как на вид.
Она вздохнула и закрыла глаза.
— У тебя коварный рот, муж.
— Подумать только, а ведь я едва начал.
Глава 11
Рионна потянулась, чтобы сжать плечи Кэлена. Пальцы впились в твердые мышцы. Она подалась вперед, упиваясь его поцелуями. Дрожь восторга пробегала по ее телу, как капли дождя в теплый летний день.
— Вот это верно, девочка. Держись за меня.
Он осторожно уложил ее на кровать и прижал спиной к матрацу.
— Ты пиршество для мужских глаз.
— Почему спальня — единственное место, где у тебя находятся для меня добрые слова? — спросила она, кривя губы.
Он отстранился. На губах играла легкая улыбка:
— Это единственное место, где ты ведешь себя как покорная жена.
Она сжала кулак и попыталась ударить его в плечо, но он поймал ее запястье, а сам принялся ласкать ее грудь, медленно, почти лениво, обводя пальцем сосок. Потянул, сначала нежно, потом резче, и каждый рывок посылал стрелы наслаждения прямо в центр ее женственности. Лоно судорожно сжималось. Рионна стиснула бедра и выгнулась еще сильнее.
Кэлен наклонил голову и подул на сморщенный бугорок. Рионна застонала, охваченная нетерпеливым предчувствием и почти не понимая, что странные гортанные звуки вырываются из ее собственного горла.
Теплый шершавый язык скользнул по соску, оставив влажную дорожку до верха груди. Он отпустил ее запястье, сжал вторую грудь и стал мять и массировать, после чего свел их вместе и начал лизать сосок. Поцеловал вершинку, прежде чем перейти к другому соску. Она смотрела на его темную голову. Ее тело напрягалось все сильнее, пока не стало неподатливым.
Не в силах противиться желанию, она зарылась руками в его длинные черные волосы. Гладила косы на висках и дергала, когда он прекращал сосать. Он со смешком повиновался, и она стала пропускать пряди сквозь пальцы.
— Я хочу снова попробовать тебя, ощутить вкус меда на языке, — прошептал он.
Она закрыла глаза. Руки бессильно упали, когда он проложил дорожку из поцелуев по животу к развилке бедер. Приподнялся на локте и стал играть с завитками, скрывавшими ее женственность. Она сгорала со стыда, но втайне желала продолжения.
Ей одновременно хотелось стиснуть бедра и отвернуться и развести ноги пошире, чтобы дать ему доступ к своему телу.
Он осторожно разделил складки плоти и стал одним пальцем обводить крошечный чувствительный бугорок.
— Я готов взорваться, девочка, потому что мне не терпится как можно глубже погрузиться в твое тепло.
Она широко раскрыла глаза, застыла и уставилась на него. И увидела в его глазах то, от чего во рту мгновенно пересохло.
Его рука скользнула по ее животу, сжала грудь, и он снова поцеловал вершинку, превратив ее в острый нерасцветший бутон. Потом приподнялся так, что их губы были совсем близко. Коснулся ее щеки и провел пальцем от скулы до челюсти.
— Я не сделаю тебе больно, девочка. Ты боялась в нашу брачную ночь. Поэтому я не взял тебя.
Я буду нежен так, как только может быть мужчина, когда его трясет от желания к жене.
Она открыла рот, чтобы заверить, что ничего не боится. Но протесты замерли на языке, и она поскорее сжала губы.
А он с бесконечной нежностью стал целовать ее, гладя, лаская, успокаивая.
Каким-то образом он успел лечь на нее, накрыв своим телом, как теплым одеялом. Раздвинул ноги мускулистым бедром.
Обезумев от поцелуев, она не сразу поняла, что это очень большое, очень обнаженное тело все крепче прижимается к ней, а еще одна очень твердая, очень большая часть его анатомии настойчиво проникает в ее лоно. Он нашел узкий проход и застыл, когда она сжала его плоть, и испуганно взглянула на мужа. Ей явно было не по себе.
— Расслабься, девочка, — прошептал он. — Будет лучше, если ты успокоишься. Я подарю тебе наслаждение. Клянусь.
— Скажи, что мне делать, — выдохнула она.
— Обхвати меня ногами и держи за плечи.
Она подняла ноги и сомкнула их у него под коленями.
Ее руки казались такими маленькими на его плечах. Пальцы едва оставляли отпечатки на жесткой плоти. Она смотрела в его глаза и видела в них нежность, значит, он не хочет ее испугать. Но ведь она может обрести храбрость! Трудно ожидать, что он будет уважать свою «принцессу-воина», если она вечно пугается в его присутствии!
— Приди ко мне, муж, — смело сказала она.
Его плоть снова нашла ее. Настойчивая. Требующая входа.
Она охнула, когда он скользнул внутрь едва ли на дюйм, и хотя ее лоно приняло его, все же ощущение было непривычным. Какое странное сочетание нерешительности и мучительной потребности. Она хотела, чтобы он остановился. Хотела, чтобы он продолжал.
И закусив нижнюю губу, подняла бедра, словно подгоняя его.
— Ах, девочка, как сладко ты манишь меня, — прошептал он, закрыв глаза. По его плечам прокатилась дрожь. Непонятно, каким усилием воли он удерживался от того, чтобы не вонзиться в нее.
Она провела ладонями по его плечам и рукам, нежно лаская их. Наконец ее сердце смягчилось. Он и вправду старается не причинить ей боли.
— Все хорошо, — прошептала Рионна. — Я знаю, ты не ранишь меня.
Он сосредоточенно хмурился.
— Да, но придется, девочка. Я должен прорваться через твою девственность, и это больно, независимо от того, как бы я ни старался. — Он поцеловал ее в губы и тихо добавил: — Мне очень жаль, но тут ничего нельзя поделать.
— Тогда нужно поскорее покончить с этим. Нет смысла страдать от боли нам обоим. Я чувствую, как напряжено твое тело. Тебе тяжело удерживаться, и я это понимаю.
— Ты и представления не имеешь, девочка, — тихо рассмеялся он. — Ни малейшего.
Впервые она сама стала ласкать его. Сжала ладонями лицо, гладя большими пальцами скулы, угловатую челюсть, провела кончиком пальца по губам. Притянула к себе его голову и поцеловала. Их жаркие языки сплелись. Ей нечем было дышать, но она отказывалась отстраниться. Его поцелуй пьянил. Сладчайший нектар, который она когда-либо пробовала.
Ее лоно открылось под его настойчивым толчком, словно огненный меч входил в ее глубины. Такой твердый и бархатистый. Ее тело сопротивлялось вторжению победителя, но он удержал ее на месте, сжимая бедра. И снова нанес удар.
— Поцелуй меня, девочка, и все мгновенно кончится.
— Поцелуй меня, девочка, и все мгновенно кончится.
И как только их губы слились в головокружительном поцелуе, он вонзился в нее быстро и жестко. Она не была готова к боли. Да, знала, что это должно случиться. Но ожидала простого укола, может, быстрой пронзительной боли. Но ее словно разрывали надвое, а внутренности жгло огнем.
Она вскрикнула. По щекам полились слезы, прожигая соленые дорожки. Кэлен немедленно замер, не выходя из нее. На его лице отразилась та же боль. Он сильно сжал челюсти. Ноздри раздулись, и пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, пока он вздрагивал в ней.
Кэлен поцеловал ее лоб, веки, скулы и даже нос. Снял губами последние слезинки, скользившие по щекам.
— Мне очень жаль, девочка. Так жаль! — произнес он, и искренность в его голосе пронзила ее сердце. В горле застрял ком, распухая так, что она не могла выговорить тех слов, которые жаждала сказать.
Он снова поцеловал ее и застонал.
— Скажи, когда будет лучше. Я не шевельнусь, пока ты не разрешишь мне.
Она попробовала сжать его потаенными мышцами, проверяя, сильна ли еще боль.
— Зубы Господни! Пощади, девушка!
Она улыбнулась, радуясь, что острая боль перешла в ноющую.
— Уже гораздо лучше. Боль смягчилась.
— Слава Богу, — пробормотал он. — Я бы дольше не продержался.
Она вытерла его влажный лоб и припала к губам.
— Заканчивай, я потерплю.
Он осторожно вышел из нее, и глаза Рионны широко раскрылись, когда ее атаковали мириады ощущений. Да, она еще не оправилась и боль по-прежнему оставалась, хоть и не такая сильная, но в лоне что-то нестерпимо горело, и это что-то не имело ничего общего с болью.
— Осторожнее, — пробормотал он, — подожди немного, девочка. Ты получишь наслаждение.
Он медленно и с такой нежностью продвинулся вперед, что она вздохнула. Похоже, Кэлен полон решимости доставить ей такое же удовольствие.
Его пальцы нашли ее сосок и стали потирать его, пока сосок не затвердел. Потом он начал ласкать другой, так что груди налились и стали тугими.
Он улыбнулся ей с лукавым блеском в глазах:
— Твое лоно повлажнело. Груди, которые ты так старалась скрыть, служат источником наслаждения. Твоего. И моего. Они прекрасны, как ты, и делают честь любой женщине. Мягкие, какими и должны быть, и приятны на вид. В тебе нет ни единого изъяна, девочка. Бог сделал тебя идеальной. Я — настоящий счастливец.
Она обязательно напомнит ему нежные речи, когда он вздумает неодобрительно хмуриться или унижать ее. И напомнит все его ласковые слова. Будет держать их у самого сердца и притворяться, что она его драгоценная любовь, а не отвергнутая невеста, навязанная ему во имя преданности и чести.
Кили предупреждала, что в такие минуты мужчины много чего способны наговорить. Даже то, во что вовсе не верят. Теперь Рионна понимала, что имела в виду Кили.
Он вышел из нее и снова вонзился, на этот раз с гораздо большей легкостью. Кэлен был прав. Она повлажнела в тот момент, когда он ласкал ее груди. Они так долго были для нее источником раздражения. Но теперь она начинала понимать, что и груди на что-то годятся.
Впервые она свыклась с мыслью о том, что родилась женщиной. И к тому же прекрасной. Теперь ее не охватывало отчаяние при мысли о необходимости казаться мягче и не такой свирепой. Приятно чувствовать себя женщиной в сильных мужских объятиях.
— Тебе до сих пор больно? — спросил он.
Она потянулась к нему губами:
— Нет, воин. Мне очень-очень хорошо.
— И мне тоже, жена.
Он подвел ладони под ее ягодицы, раздвинул бедра еще шире и вонзился в нее глубже, чем раньше.
Куда девался нежный воин, боявшийся причинить ей боль? Теперь, уверенный, что плохо ей не будет, он стал доказывать свою власть, свое право владеть ею.
Его зубы царапали ее челюсть, прикусывали шею, дыхание обжигало кожу. Он попеременно кусал, сосал и целовал ее, пока не уверился, что она будет носить его метки не менее двух недель. Был ненасытным, словно голодал слишком долго и больше не мог сдержаться. И она принимала его силу. Склонялась перед ней. По доброй воле. Он пробудил в ней безумное желание. Чувства, которых она до этого не знала. Она хотела принадлежать ему. Хотела, чтобы он лелеял ее.
Она — его жена.
Рионна больше не хотела помнить о причинах, по которым был заключен их брак. Если все началось плохо, это еще не значит, что все не сможет измениться потом.
Она хотела его любви.
Требовала.
Теперь, когда она поняла, что он может быть нежным и почтительным, узнала, на что он способен. Да, больше чем способен на нежные чувства. И что бы он ни думал, его сердце не полностью отвергло любовь.
И она должна показать ему это.
Он двигался все быстрее и настойчивее. Отказываясь лежать спокойно, она с таким же пылом возвращала каждый поцелуй и каждую ласку.
Пусть он предъявляет на нее права, она должна сделать то же самое.
Этот воин принадлежит ей. Он — ее муж. Ее возлюбленный.
И она никогда не расстанется с ним.
Он сунул руку между ними и коснулся трепещущей плоти как раз в тот момент, когда яростно вонзился в тугое лоно. Этого хватило, чтобы она совершенно потеряла голову. Перед глазами мелькнула яркая вспышка. Только сейчас она была натянута туже тетивы, а в следующий момент ее швырнуло в усыпанное звездами небо, и она полетела, рассыпая сверкающие осколки.
У нее не осталось ни единой мысли, все заполнило невероятное наслаждение, бурлившее в крови и оседавшее густым медом в ногах.
Она не могла вдохнуть и беспомощно хватала губами воздух.
Кэлен, нависший над ней, громко вскрикнул и ворвался в нее с такой силой, что мгновенно обмяк, вдавив ее в матрац.
Упершись лбом в подушку, он крепко прижал Рионну к себе. Сильное тело беспомощно вздрагивало в конвульсиях разрядки.
Его грудь бурно вздымалась, и Рионна поняла, что он тоже не может втянуть в легкие воздух.
Она с улыбкой обняла его за талию, крепко прижала к себе и, закрыв глаза, положила голову ему на плечо, впитывая восхитительные ощущения тел, соединенных так крепко, что никто не мог бы их разделить.
Глава 12
Рионна проснулась, нежась в блаженном тепле. Ноги утопали в пушистых мехах. Она лениво приоткрыла глаза и увидела, что в очаге полыхает огонь. К такой роскоши она не привыкла и быстро решила, что это ей нравится.
Повернув голову, она увидела, что рядом никого нет. Никаких признаков того, что Кэлен лежал рядом с ней, что их ноги сплетались почти всю ночь напролет.
Рионна протянула руку и погладила подушку, на которой покоилась голова Кэлена.
Вчерашняя ночь оставила на ней свои метки. Двигаться было трудно, потому что между ног саднило, а мышцы ныли, как после энергичной тренировки.
По правде говоря, она не имела ни малейшего желания вставать с постели. Да, у нее все болело, но боль была восхитительной. Ради этого она по доброй воле готова страдать снова и снова.
Рионна закрыла глаза и лениво потянулась, представляя Кэлена, нависшего над ней. Вонзавшегося в нее, ласкающего, целующего сладкими, сводящими с ума поцелуями.
Шум у двери встревожил ее. Рионна открыла глаза и повернулась взглянуть, в чем дело. Оказалось, что это пришла Сара. Увидев, что Рионна не спит, она ворвалась в комнату и закрыла за собой дверь.
— Вижу, ты проснулась.
— А ты, как всегда, наблюдательна, — отозвалась Рионна.
Сара хмыкнула и закатила глаза:
— Лэрд посчитал, что тебе неплохо принять ванну, прежде чем услышать его наставления. Я велю принести воды, чтобы наполнить чан.
— Чан? Какой чан?
Рионна села и подтянула мех к подбородку. Потерла глаза и, оглядев комнату, увидела большой деревянный чан, стоявший у огня. Раньше она его не замечала. Когда Кэлен велел его принести? Скорее всего вчера ночью, до того, как принес ее.
Но тут что-то привлекло ее внимание.
Наставления? Какие наставления?
Рионна свесила ноги с кровати, все еще прижимая меха к обнаженному телу.
Сара улыбнулась:
— Лэрд желает, чтобы я и другие женщины научили тебя обязанностям хозяйки дома. Он сказал: «Очевидно, что Рионна в этом не разбирается, а теперь самое время занять место, достойное жены лэрда».
Рионна сидела в чане, погрузившись в воду по самые уши. И молча кипела от гнева. После ночи чистого рая, ночи, когда она была уверена, что вместе с Кэленом начнет все заново, что она ему не совсем безразлична, он встает с постели и приказывает ей как можно скорее стать покорной маленькой женушкой.
В довершение всего Сара сидела у чана, перечисляя приказы Кэлена. Рионне запрещается одеваться в мужской костюм. Заниматься делами, не подобающими леди, особенно сражаться на мечах, драться и изображать из себя воина. Ей не разрешалось перевязывать груди.
Последняя фраза заставила Рионну побагроветь. Щеки горели так, что даже горячая вода в чане показалась прохладной. Можно ли унизить жену сильнее?