Но не шелохнулся.
Тихий стук. Дерево по дереву.
«Он двигает мебель? Зачем? Перекрывает дверь? – И через миг – озарение. – Противнику известен план дома! Он наверняка видел, как я бежал к забору! Окно!»
Вим рывком вернулся в кухню, увидел человека, выпрыгнувшего со второго этажа, – черный комбинезон, наномаска и рюкзак за спиной.
«С добычей?»
Но почувствовать злость не успел, выстрелил первым, сразу с двух рук, через стекло.
Не попал.
Человек оказался привычным. Не испугался ни звона разбитого окна, ни свиста пуль. Остался на ногах, развернулся и полоснул по окну из «дрели».
«Браунинги» против автомата? Увольте. Дорадо бросился на пол под какофонию лупящих по медным кастрюлям пуль, а когда вскочил на ноги, то увидел лишь метнувшуюся через забор тень.
– В доме кто-то был! Он пытается прорваться в лес! – На голос накладываются звуки выстрелов, какие-то невнятные крики. – У нас раненый! Двое раненых! Рашида в голову… Насмерть!
Дом патрулировали обычные полицейские, снятые с дежурства и отправленные в «краткосрочную командировку» работяги. Они, конечно, не отступят, постараются выполнить долг, но противостоять команде профессионалов не смогут. Упустят.
«Но хоть на что-то они способны?»
– Задержать! – прорычал Хамад.
– Мы пытаемся!
«Сядьте им на хвост, потяните время, пойдите за отступающими бандитами! Мы скоро будем! Мы скоро!!»
Спецназовцы, вопреки всяким правилам, уже сняли автоматы с предохранителей. Ерзают на местах, угрюмо прислушиваясь к разговору. Им не терпится в бой. Они понимают, что опаздывают, и бесятся. Но бесятся внутри, в душе, в ребятах накапливается злоба, и когда Хамад даст команду, они бросятся на бандитов, подобно спущенным с цепи гончим…
«Собаки! Надо было взять собак!»
Но кинологи только-только покинули Мюнхен, будут на месте не раньше, чем через полчаса.
«Время, проклятое время! Будем надеяться, что полная блокада района принесет плоды».
Аль-Гамби аккуратно вскрыл пачку жвачек, положил в рот пластинку и поинтересовался:
– Сколько человек прорывается из дома?
– Кажется, один!
– Один?!
– Стоять! Полиция!
Какая теперь разница, кто вы такие? Попадаться нельзя ни в коем случае.
Вим выстрелил не оборачиваясь, на слух, краем сознания зафиксировал вскрик – «попал!» – и тут же бросился вперед, вдоль сарая. Перепрыгнул через ограду, присел и перезарядил пистолеты. Полицейские справа и слева. В атаку не идут, понимают, что впереди у беглеца открытое пространство до опушки. Выжидают, потому что время работает на них.
Время, проклятое время!
«Три, два, один! С Богом!»
Вим вскочил на ноги и, разведя в стороны руки, открыл беспорядочный огонь. Пули должны заставить полицейских пригнуть головы, искать укрытие. Сколько у него будет секунд? Три? Пять? Главное – вперед. Возможно, расстояние окажется слишком большим для прицельного огня.
Пистолеты замолчали примерно на половине пути. Дорадо машинально сбросил опустевшие магазины, но перезаряжать оружие не стал. Все его помыслы были сосредоточены на беге.
«Вперед! Вперед!! Вперед!!!»
– Я его вижу!
Полицейские выскочили из укрытий еще до того, как у Вима закончились патроны. Они не были спецназовцами, но прекрасно понимали, что убегающий человек неспособен вести прицельный огонь. И они были очень злы. Они преследовали убийцу, на совести которого смерть нескольких коллег! Он не должен уйти!
Полицейские выскочили из укрытий и помчались за Дорадо. Они не были спецназовцами, а потому не сразу сообразили, что по ним ведется огонь. Упал один. Споткнулся? Рухнул как подкошенный второй. Разлетелась голова третьего!
– Его прикрывают!
Преследователи бросились на землю.
Человек в армейском камуфляже отложил винтовку и растворился среди деревьев.
Вим так и не понял, что именно позволило ему уйти.
Первое правило беглеца: «Беги, пока есть возможность. Беги, пока не перестанешь слышать дыхание преследователя или огонь не станет слишком прицельным. Беги!»
Поэтому Вим не остановился, даже оказавшись среди деревьев. Время играет на полицейских, и если сейчас они, по каким-то неведомым причинам, не сидят у него на плечах, этим надо пользоваться. Другого шанса не будет.
Пулей преодолел заросли, выскочил на дорогу и…
– Сорок Два! Я крепко влип!
Переднее колесо «Ауди» оказалось спущенным.
* * *территория: Китайская Народная Республика
окрестности Пекина
руки не должны опускаться от дурных вестей
– Что значит: «был кто-то другой»?! – заорал старик.
– Не могу знать, – пролепетал Ван.
– Кто этот «другой»?!
– Не могу знать!
– Идиот!
Ляо понимал, что теряет лицо, что полковник не виноват, что Ван не руководил операцией, он лишь принес дурные новости, но ничего не мог с собой поделать – орал. Сначала весть о гибели Урзака, теперь – сообщение о том, что его книга пропала. Два тяжелых удара в течение нескольких часов – слишком много даже для столь выдержанного человека, как Ляо. Ван, которому еще ни разу не доводилось видеть начальника в таком состоянии, заметно съежился.
– Откуда вы знаете, что был «другой»?
– Так доложил наш dd.
– Он разглядел противника?
– Черный комбинезон, наномаска – стандартный набор наемника.
– Может, это был полицейский?
– Он сбежал до появления полиции.
– Агент СБА?
– Мы можем только гадать, – развел руками Ван.
Полковник понял, что гроза миновала, генерал взял себя в руки и больше не будет орать, обвиняя его во всех прегрешениях.
«Ну, погоди, старый хрыч! Я тебе это припомню!»
– Что нам известно? – мрачно поинтересовался Ляо.
– Наш dd доложил, что действовал в строгом соответствии с планом. Он прибыл к дому Банума через семь минут после получения сигнала, но все равно опоздал – прямо перед ним книгу захватил другой человек.
– Который тоже сумел пройти в дом.
– Так точно.
– Нет, не точно. – Ляо побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Не точно, а почти невозможно.
Ван промолчал.
Успокоившийся старик задумался. Контроль за операцией был поручен руководителю баварской Триады. Это его люди наняли dd, по их словам, весьма надежного, уже выполнявшего контракты для Триады, и передали ему инструкции. План предусматривал все, даже появление полиции, тем не менее – провал. Где слабое звено? Кто и почему сумел выиграть драгоценные минуты? Если бы dd опередила полиция, если бы Европол заблокировал дом Урзака до появления наемника, Ляо бы воспринял поражение как должное – Европол действует дома, у него перевес в силе. Но арабы не поторопились и, судя по всему, сами остались с носом. А победа досталась человеку, придумавшему более совершенный план, чем генерал. Стечение обстоятельств? Или противнику был известен замысел Ляо? В случайности генерал не верил, а потому решил остановиться на другой версии.
– Ван, мы допустили утечку.
– Не может быть.
– Где наш dd столкнулся с противником?
– В доме.
– И он не засек перемещения «другого»? Увидел его только в доме?
– Так он говорит.
– Получается, нас опередили почти на две минуты. Трудно поверить, что это произошло случайно. Кто-то знал наш план.
Полковник занервничал:
«Ищешь козла отпущения?»
– Файл шифровали лучшие люди. Он был передан непосредственно главе Триады, который лично открыл его и перевел информацию на мини-диск.
– Затем диск отправился к нашему dd.
– Так точно.
Утечка утечкой, но оставался не менее важный вопрос: каким образом «другому» удалось войти в дом Урзака? Преодолеть защиту могут шейхи, но за них играет Европол. Индусы? Они предпочитают не связываться с европейцами, им хватает проблем с Омарским эмиратом, и нейтралитет Союза Дели на руку. Вуду?
Будь у Ляо возможность осмотреть поместье Банума, он бы узнал, чей посланец опередил его dd, сейчас же оставалось только гадать.
– Полагаю, необходимо плотно побеседовать с нашим dd. – Тон, которым старик произнес фразу, не предвещал неудачливому наемнику ничего хорошего. – Пусть Триада займется этим немедленно.
– Вы думаете, он знает больше, чем говорит?
Генерал выразительно посмотрел на помощника.
– Я немедленно передам Триаде ваш приказ, – пролепетал Ван. – Однако мне сообщили, что наш dd решил лечь на дно. Он считает, что его подставили, и не хочет рисковать.
– Тем более пусть его найдут.
– Да, товарищ генерал, полностью с вами согласен. Это все?
Ляо едва заметно вздохнул: нет, не Тао, совсем не Тао. И нет никакой надежды, что поумнеет.
– Менеджеры dd контролируют своих агентов?
– Как правило.
– Им известны планы предстоящих операций?
– Да, – кивнул Ван.
– Возможно, утечка произошла на этом этапе. – Ляо взял со стола стакан с водой. – Проверьте.
– Да, – кивнул Ван.
– Возможно, утечка произошла на этом этапе. – Ляо взял со стола стакан с водой. – Проверьте.
– Каким образом?
– Взломайте мюнхенский сервер dd, – устало произнес генерал. – Разве есть другие способы?
* * *территория: Европейский Исламский Союз
Северные Альпы
удел опоздавшего – искать следы
– Шестеро погибших, господин майор. Четверо ранены.
«Поехать и забрать книгу из пустого дома?»
Хамад принял единственно правильное решение – десантировался у поместья Банума, возглавив остатки патрульных и подоспевших из соседней деревушки полицейских, а вертолет со спецназовцами отправил прочесывать местность. На подлете находились еще три машины, которые должны были взять территорию под плотный контроль.
Аль-Гамби заставил себя не думать о том, как провал отразится на карьере. Не время. Любые подобные размышления, любые сожаления или жалость к себе убьют настрой охотника. Сейчас надо думать о том, как взять наглого преступника, и ни о чем больше.
– Шесть обойм от «Браунинга Y10». Отпечатки пальцев отсутствуют.
Трех полицейских убили на посту выстрелами из бесшумного «удава», разработанного корпорацией «Хеклер Кох» для специальных армейских подразделений. Один убитый и четверо раненых – это работа «браунингов». А вот еще двое убиты…
– Его прикрывал снайпер! Мы нашли на опушке «узала».
– Информацию по ней!
– Слушаюсь!
Где произвели, когда ввезли в Европейский Союз, где продали… Теоретически это ниточка, но профессионал никогда не бросит вещь, способную вывести на след. Винтовку оставили не впопыхах – перепуганные полицейские лежали на земле, не смели поднять головы и лишь наполняли эфир паническими воплями. Винтовку оставили обдуманно, как ставший ненужным реквизит, а значит, эта ниточка никуда не приведет.
А вот вторая зацепка гораздо интереснее.
Пройдя через лес, Аль-Гамби вышел к узкой дороге, на которой стоял мобиль преступника. «Ауди Дромадер», хороший внедорожник, хоть и на батареях Ллейтона.
– Видимо, он проколол шину по дороге и не заметил. Нам повезло.
Разумеется, это была машина на один раз. Скорее всего, где-то неподалеку преступника ждала пересадка, смена одежды и документов. Но мобиль – это не винтовка, с которой достаточно удалить метки производителя. Идентификационные чипы разбросаны по всей машине, они расскажут о ней все. А главное, в мобиле есть бортовой компьютер, который преступник оставил нетронутым.
Полицейские уже связали «Ауди» с управлением Европола, и теперь над содержимым бортового компьютера колдовали мюнхенские машинисты.
– Есть новости?
– Его взяли напрокат…
– Установите кто. Найдите его!
– Что делать дальше? Установить наблюдение?
– Немедленно арестовать! – Сейчас нужно хватать в кулак все нити, а потом разбираться, какая из них та, единственная. – Если он скрылся, принять меры к поиску.
– Господин майор, на связи дорожная полиция. – «Балалайка» Аль-Гамби не справлялась с потоками информации, а потому часть вызовов переадресовывалась помощнику. – Просят инструкции. Говорят, у них грандиозные пробки.
Хамад на мгновение задумался.
– Они подвезли стационарные наноскопы?
– Да.
– Пусть пропускают машины, но только после тщательной проверки. Досматривать каждого пассажира! Помещать всю информацию в базу данных. Особое внимание уделять подлинности «балалаек». Если будут хоть малейшие сомнения или среди пассажиров окажутся неподключенные люди – задерживать для дальнейшего разбирательства. И еще… – Аль-Гамби на мгновение задумался: «Можно или нельзя? Операция под угрозой срыва, значит, можно все!» – Задерживать всех, кто везет с собой книги. Любые книги. Задерживать и доставлять в участки, несмотря на наличие документов!
– Господин майор, у нас проблемы! – Сообщениям от пилотов «балалайка» присваивала наивысший приоритет и пропускала в первую очередь.
– Что случилось?
– Наши бортовые компьютеры подверглись атаке извне.
Глаза Хамада сузились:
– Ах, вот, значит, как… Ломщики! Немедленно отрубите внешние каналы связи! Заблокируйте машины!
– Поздно! – Голос пилота стал едва различим на фоне помех. – Они пустили вирус… все бортовые системы отрубились… майор, мы идем на аварийную посадку…
* * *территория: Европейский Исламский Союз
Северные Альпы
даже у маленьких рыбок бывают большие проблемы
– Вим Дорадо? – Полицейский спросил с таким видом, словно не видел высветившуюся на экране сканера информацию.
– Совершенно верно, – кивнул Вим.
– Музыкант?
– Да.
Он знал, что производит нужное впечатление. В облике ничего подозрительного: заурядное лицо, заурядная одежда. Не очень высокий, худощавый – невнимательный человек мог бы назвать его тощим. На руках никаких подозрительных следов: костяшки пальцев не сбиты, в кожу не въелась оружейная смазка… ухоженные руки. Опять же: невнимательный человек мог бы назвать их нежными. И лишь профессиональный музыкант презрительно сморщится, услышав это определение. Хороший музыкант назовет его руки грубыми. Так же, как хороший врач или ювелир. Но перед ним стояли провинциальные полицейские, которые вряд ли знают, какие руки должны быть у хорошего музыканта.
– Проживаете в Мюнхене?
– Вот уже десять лет.
– Если вы музыкант, то где ваш… – Второй полицейский замялся, стараясь припомнить малознакомое слово.
– Инструмент? – подсказал Дорадо.
– Да! Где ваш инструмент?
– Я пианист, – вежливо (самое главное – никакой издевки, даже намека на издевку!) улыбнулся Вим. – Я играю на рояле. Это большой и тяжелый инструмент, поэтому я путешествую налегке. Все, что мне нужно, наниматель предоставляет на месте.
– Наниматель?
Дорадо сделал маленький глоток пива:
– Я играю в ресторанах…
Теперь ему было немного стыдно. Совсем чуть-чуть, но было. Но теперь.
А тогда…
Увидев, что мобиль неспособен передвигаться, Вим не потерял присутствия духа. Решение принял мгновенно, намного опередив Сорок Два. Коротко бросил:
– План «В».
И вновь побежал через лес.
До машины десять километров по дороге. До железнодорожной станции – шесть через лес. Выбор очевиден. Милая добрая Бавария, изрезанная различными путями сообщения, предлагала множество вариантов отхода, и Дорадо проработал их все. Он не был привязан к мобилю: гражданская одежда, а самое главное – настоящая «балалайка» лежали в рюкзаке, а потому сразу же побежал в лес. И лишь через пару километров вспомнил, что не грохнул бортовой компьютер «Ауди». Ощутил досаду, злость на себя: «Какой же ты профессионал?!» – а еще через несколько мгновений услышал рев вертолетных двигателей.
И вот за следующий выкрик Виму было стыдно.
– Прикрой меня!!
Даже не крик – панический вопль.
И тихий голос сосредоточенного Сорок Два:
– Делаю, что могу.
На все полицейские вертолеты устанавливали стандартное поисковое оборудование: мощные наноскопы, тепловизоры, радары… Укрыться от них нереально. Просветят, засекут, вычислят, сбросят спецназ или зависнут над головой, демонстрируя шестиствольные пулеметы. Укроешься в пещере – шарахнут газовой гранатой. Для тех, кто настроен особенно враждебно, припасены ракеты. За титапластовой броней пилоты чувствуют себя в безопасности, могут вести беглеца, пока не сожгут горючее, но, как правило, погони заканчивались гораздо быстрее. Стандартный полицейский вертолет – это серьезно. Но каждый из них находится на постоянной связи с центром управления, а значит, несмотря на титапластовую броню, все-таки уязвим. Уязвим изнутри.
Вим не очень хорошо разбирался в программировании, а потому не мог себе представить, какой подвиг совершил Сорок Два. Не понимал, чего стоило машинистам dd пройти через защиту Оперативного центра баварского управления Европола – это вам не уличные видеокамеры взламывать! – отыскать нужные вертолеты и запустить в них вирус. Вим не знал, какую ярость вызвала у полицейских информация о компьютерной атаке, не знал, что взбешенный Аль-Кади приказал немедленно отыскать наглых ломщиков, и по следам Сорок Два устремились лучшие машинисты султаната. Вим не знал ничего.
Он лишь бежал через лес и повторял:
– Прикрой меня!
Повторял до тех пор, пока не услышал:
– Все в порядке, Девятка.
И понял, что вертолеты торопливо идут на посадку.
Теперь Виму было стыдно за продемонстрированный напарнику страх. Было стыдно. Но совсем чуть-чуть.
– Где вы сели в поезд?