– Ой, извините, Муза, я не вовремя? У тебя гости… Извините. Я пойду, погуляю? Я не знала. Извините еще раз.
– Стой, Алиса! Это не то, что ты подумала! Это все давно в прошлом! – остановила ее Муза. – Проходи, раздевайся.
– Так это и есть твоя жиличка? – заискрился Генрих, вскакивая с места и подбегая к девушке поцеловать ручку, не замечая, что халатик распахивается при каждом его движении.
– Какая молодая и симпатичная девочка! Какая прелесть! Давайте знакомиться! Я – Генрих! А вы?
– А… А-Алиса.
– Очень приятно! Мы будем жить вместе! – окончательно вверг в шок девушку Генрих.
– Это мой бывший муж, – пояснила Муза. – Он поживет здесь несколько дней, но тут же вылетит отсюда, если только тронет тебя! – спокойно сказала Муза. – Он не опасен.
– Моя дорогая, как всегда, преувеличивает! Я – отличный парень и я свободен! – не унимался Генрих.
По лицу Алисы было понятно, что она не в восторге от перспективы жить в одном номере с этим странным типом. А вот бывший муж Музы просто искрился гостеприимством радушного хозяина, который и сам-то тут присутствовал на птичьих правах.
Алиса присела за стол, доставая из пакета продукты.
– Я тут купила кое-что из еды.
– Очень вовремя! Сейчас и поедим! – потер руки Генрих, который уже съел все, что мог. – А вот кто бы еще сгонял за пивком?!
– Я сгоняю при одном условии, – ответила Муза.
– Какое условие?
– Сейчас ты включишь свою голову как психолог и поговоришь примерно с десятью женщинами, – сказала ему Муза.
– Дорогая моя! Ты, конечно, знаешь, что я не имею ничего против общения с девушками и женщинами, но зачем так сразу, да еще с десятью, да еще по телефону! Зачем? Для чего? – удивился Генрих.
– Хочешь здесь остаться – позвонишь! Хочешь пивка – будешь с этими дамами очень любезен и добудешь хоть какую-нибудь информацию, – четко сказала Муза.
Бывший муж сделал удивленное лицо:
– Надо же! Раньше я за тобой не замечал склонности к шантажу.
– Я изменилась! – ответила ему Муза.
– А зачем я им должен звонить? – вздохнул Генрих.
Муза вынуждена была рассказать ему о подозрениях убитой горничной и о том, что она решила проверить.
– Зачем тебе это надо? – удивленно спросил Генрих. – Тем более одна женщина уже погибла, едва заикнувшись о чем-то таком.
Вот кем-кем, а дураком бывший муж Музы не был никогда и быстро въехал в ситуацию.
– Ты все-таки пошла дальше? Решила расследовать? – ахнула Алиса. – Вот ведь молодец! Ты нашла этих одиноких женщин?
– Конечно! Захотелось проверить! И списочек у нас! – подтвердила Муза.
– И что от меня требуется? – спросил Генрих.
– Как хорошему психологу и тонкому знатоку женских душ, выяснить…
– Есть ли у кого психологическая травма после посещения этой гостиницы? – спросил он.
– Да, и еще ты должен постараться, чтобы тебя не послали и не бросили трубку, – кивнула Муза.
Генрих задумался.
– Ладно, я понял. Только мне надо сосредоточиться. Вы бы оставили меня одного с телефоном. Сами пока за пивком бы сходили. Уважили бы старика.
– Мы найдем чем заняться, – согласилась Муза. – А когда вернемся, надеюсь, ты чем-нибудь порадуешь человека, приютившего тебя.
– Ты не оставляешь мне других шансов, дорогая моя. Я сделаю все, что могу, то есть на что способен. Плохо, что я нахожусь не в лучшей форме. Вот с пивком было бы…
– Замолчи, Генрих! Делай свое дело! Мы не будем мешать!
Муза постепенно стала привыкать к жизни в провинциальном городке, а именно к какой-то безумной размеренности и спокойствию. Алиса пошла к себе в номер и с большим сомнением пообещала вернуться в люкс. Похоже, что приставания одного из хозяев гостиницы Петра были менее неприятны и опасны, чем похотливые взгляды Генриха в махровом халате. Муза уже проверенным маршрутом поехала домой к Виталику, чтобы выполнить то, что обещала, тем более что они договорились.
Маршрутка останавливалась достаточно далеко от его дома, и оставшийся путь Муза проделала пешком по неубранной дороге. Она снова удивилась необычной архитектуре домов, похожей на барачную застройке и полному запустению вокруг.
Виталий открыл ей дверь быстрее, чем в первый раз. Выглядел он тоже несколько по-другому. Волосы были причесаны, рубашка надета явно новая и поглаженная неумелой рукой.
Парень, похоже, ждал кого-то и немного нервничал.
– А вот и я! Учительница музыки! – представилась Муза.
– Я ждал, – засмеялся он, – даже приготовил яичницу и пожарил тосты.
– Не стоило так беспокоиться, я не есть пришла…
– Нет, ну как же! Проходите! Я очень рад, что хоть кто-то посетил мое скромное жилище! Я вообще забыл, как принимать гостей. – Парень выглядел явно смущенным.
Муза решила его поддержать и прошла в кухню. Виталий положил ей на тарелку собственноручно приготовленную еду, и Муза приступила к ее поглощению, хотя и не была голодна.
– Очень вкусно, спасибо. Я тронута.
– Вы мне льстите.
– Совсем нет! Вы – молодец! – искренне сказала она. – Мне даже неудобно.
– Вы тоже много делаете для меня, в принципе, для незнакомого человека. Вы – ангел, который хранитель.
– Меня попросили, я и делаю. Так мы займемся музыкой? Настройщика пианино я еще не нашла, поэтому мы можем начать с нотной грамоты. Так сказать, первое занятие – теоретическое.
– Обязательно! – согласился парень. – Выпьете вина?
– Вина? – удивилась Муза.
– Ну да. В гости пришли все-таки.
– Давай на «ты»! И ладно, немного налей, – согласилась Муза.
Парень подкатился к ящикам и виновато посмотрел на Музу:
– Не достанете? Она там, в верхнем ящике.
– Да, конечно! – Муза достала бутылку, а Виталий ее откупорил и разлил красное вино в обычные чашки. – Давай, за встречу!
Муза перекусила яичницей с тостами, запила все это вином, и настроение у нее явно улучшилось. И тут ей в голову пришла одна мысль.
– Точно! Надо же, как бывает в жизни!
– Что? – не понял Виталик.
– Ко мне тут приехал мой бывший муж. Совсем его не ждала, не думала, и не должен был он здесь появиться. А он вдруг – как снег на голову. А ведь не зря! Его использовать надо, раз он сам объявился. Его само провидение послало. Во-первых, он поработает как психолог…
– Зачем? – не понимал Виталий.
– Да это мои личные дела! А ведь еще с его умением и абсолютным музыкальным слухом он сможет и пианино нам настроить! Сегодня он занят другим делом, а завтра я пришлю его сюда, и Генрих настроит тебе инструмент. Он же дирижером работал! У него слух абсолютный! Когда ты будешь дома?
– Издеваешься? Я всегда дома, – ответил Виталий.
– Завтра жди! – предупредила Муза, и они выпили еще вина. – Готов принять деньги отца? – спросила Муза, дошедшая до кондиции, уж очень «пьяное» было вино. Уж очень она хотела сбросить этот груз.
– Я думаю, – ответил ей Виталий. – Я не знал отца, деньги его, возможно, и надо взять.
– Вот правильно! Конечно, надо взять! – обрадовалась Муза.
– А уж там я часть себе возьму, а часть, может, и на благотворительность отдам! Детям на операции, кому еще можно помочь, – задумался Виталий. – Я ведь так могу?
– Конечно, можешь! Твои деньги – тебе и распоряжаться ими как хочешь! Главное – возьми!
– Хорошо, я приду в себя от такого внезапно свалившегося на меня события и сообщу. Ты же здесь еще? – спросил парень.
– Конечно! Я еще месяц буду здесь, а так я в любое время перепишу все на тебя, только позови! – кивнула Муза, понимая уже, что месяц парню не понадобится. Он согласится принять наследство много раньше.
Они переместились в комнату к рабочему столу Виталия. Она не могла не заметить, что и здесь парень прибрался. Особенно на столе. Он достал для Музы чистые листы и ручку, она разлиновала их на нотные станы, конечно, крупнее, чем должно было быть, да и рука у нее подрагивала. Но Муза начала рисовать ноты и писать под ними названия.
– До, ре, ми… я это слышал, конечно, но где они находятся на этих полосочках, не знал, – улыбался Виталий, – это весьма познавательно.
– Это называется «нотный стан», ты все это должен выучить, а я потом покажу, где ноты располагаются на клавишах пианино.
– И я смогу смотреть на ноты и воплощать звуки?
– Если будешь заниматься долго и упорно, то сможешь, – уверила его Муза.
– Да, а пока это для меня нотная грамота, – вздохнул Виталик.
Муза села за расстроенное пианино и извлекла из него какие-то звуки.
– Вот так звучит «до», так «ре». А сейчас?
– Ре?
– Внимательно. А это?
– Ми? – предположил Виталик.
– А, ладно! Расстроено оно! Генрих поправит, тогда перейдем к инструменту!
– Ре?
– Внимательно. А это?
– Ми? – предположил Виталик.
– А, ладно! Расстроено оно! Генрих поправит, тогда перейдем к инструменту!
Муза еще немного позанималась с Виталием, а затем заметила на столе фотографию девушки с милым простым лицом в деревянной рамочке.
– Кто это? – спросила Муза.
– Была одна знакомая девушка, – смутился Виталий.
– Любовь?
– Да нет! Что ты! – дернул он плечом. – То есть с моей стороны, может, и любовь и безысходность, а она ко мне просто хорошо относилась, работала в социальной сфере, медсестра, приходившая ко мне. Я попросил ее подарить свое фото, и вот…
– А где она сейчас? – спросила Муза, которую очень тронула эта история.
– Она давно замужем, больше не работает, воспитывает двух детишек, – ответил Виталий. – А могу я поинтересоваться? Кто та девушка, что приходила с тобой в первый раз?
– Я так и знала! – обрадовалась Муза. – Что она тебе понравилась! Очень хорошая девушка, кстати. Посодействовать в знакомстве? – спросила Муза.
– Нужен ей инвалид?
– Дело не в ногах, а в том, какой ты человек! – «Я точно посодействую!» – решила для себя Муза, заметив румянец на лице парня.
«А что? Парень – хороший! Симпатичный! С деньгами теперь, да еще какими! Сам себя обслуживает, работает! Ну и что, что в коляске? А может, еще что-то можно сделать? Только бы не нашел себе охотницу за деньгами, а тут к хорошей девушке можно сразу и пристроить», – подумала про себя Муза, потом решила, что уже засиделась в гостях, и покинула Виталия.
Когда Муза вернулась в гостиницу, она застала мирно спящего Генриха в окружении пустых бутылок из-под пива. Лицо у него при этом было такое довольное и умиротворенное. Она тут же вспомнила все время, проведенное с этим человеком абсолютно впустую, без пользы для своей старости, которую она должна была встретить не в одиночку, и воспылала к нему если и не ненавистью, то конкретным раздражением точно.
Она принялась его трясти, как грушу, и кричать:
– Чего развалился? Ну-ка просыпайся! Где это ты успел так нажраться? Кто принес пиво? Я тебя о чем просила? И зачем ты только свалился на мою голову! – сокрушалась она.
Генрих недовольно поморщился, а затем так же недовольно заворчал:
– Ты чего? Не надо… Муза, прекрати… чего ты меня трясешь? Мне больно… Меня штормит. Ты хочешь, чтобы меня вырвало? Нет? Тогда оставь меня в покое.
– Я тебя просила позвонить! Ты сюда нажираться приехал? Я тебя сейчас быстро выставлю! – ругалась она.
– Да звонил я! – Генрих сел на кровати, держа голову обеими руками, словно она была колобком, готовым сбежать от дедки и бабки.
– Вот и говори, чего назвонил! – плюхнулась рядом с ним Муза, от чего Генрих даже застонал.
– Ты изменилась, девочка моя, точно изменилась…
– В чем же?
– Стала жестокой и бессердечной. Чего вот так будить-то меня и буйствовать?! Дала бы путнику отдохнуть, потом…
– Поднесла бы рассол и расспросила бы обо всем? – закончила за него мысль Муза.
Но бывший муж ее сарказма не понял.
– Вот хорошо бы было! Не помешало бы! Уважение к мужчине бы проявила! А уж когда я бы принял в себя, тогда бы и расспрашивала.
– А я без рассола, извините! Пришел в себя? Вот и отлично! Буду расспрашивать! Прямо сейчас! Что узнал? – строго посмотрела на него Муза.
– Ты прямо как цербер, – поежился Генрих.
– Надеюсь, что ты подошел с душой к делу? – спросила она.
– Я ко всему подхожу с душой, ты же знаешь.
– Особенно к женщинам, – вынуждена была с ним согласиться Муза.
– Да! Что в этом такого? Я разве виноват, что это самое совершенное, что создал бог на земле? Я позвонил всем твоим женщинам по списку, я получил и от этого удовольствие по возможности…
– И? – напряглась Муза.
– Я дозвонился до всех! – улыбнулся Генрих.
– До всех? – переспросила Муза, почему-то не ожидая такого исхода.
– Да. А ты чего ожидала? Я не понимаю! Что все эти женщины окажутся покойницами? К чему все это?
– Ты говори, что ты выяснил! Остальное тебя не касается, – прервала его Муза.
– Из десяти женщин восемь вообще ни при чем. Я не буду вдаваться в подробности, просто поверь моему профес… сио… професс… Тьфу! Просто поверь мне! Я – психолог и я хорошо знаю женщин! Мне можешь доверять! – заявил он.
– Это-то да! Вопрос, с какой долей ответственности ты отнесся к моей просьбе, если вообще не являешься ответственным человеком… – задумалась Муза.
– Муза моя! Конечно, я отнесся очень ответственно! Во-первых, я сейчас полностью зависим от тебя! Во-вторых, я искренне проникся историей о пострадавших девушках и, ты не поверишь, во мне взыграл профессиональный интерес, смогу ли я что-то понять по телефону, – посмотрел на нее Генрих. – И я еще не был пьян! Я очень внимательно пообщался с каждой из женщин, можешь мне поверить. Я смог разговорить каждую.
– И что? – смилостивилась Муза.
– Восемь из десяти совсем ни при чем, у них никакие воспоминания не связаны с гостиницей «Турист», можешь мне поверить. Они реагировали по-разному, от полного непонимания, зачем я звоню, до посылания меня матом. Но это в любом случае была нормальная реакция человека, который не понимает, что от него надо и почему его беспокоят звонками. А вот две девушки отреагировали так, как могли отреагировать только люди, которые попали в какую-то ситуацию, приключение или еще что-то, как хочешь назови.
– Две? – переспросила Муза, которая уже давно не испытывала к бывшему мужу никаких чувств, но она ему верила, зная, что в чем-то он профессионал, к тому же эта информация совпадала с данными Люси о количестве пострадавших.
– Да! Точно! Две! Я не буду тебе говорить, как и почему я это понял. Просто поверь мне! Эти две девушки что-то знают. Одна – Татьяна Ершова, другая – Тамара Зайцева, – передал бумажку Музе Генрих и задумчиво погладил себя по животу. – Выпить бы!
– Прекрати! Ты уверен? Уверен, что это Татьяна и Тамара? – спросила Муза.
– Абсолютно!
– И что с ними произошло? – поинтересовалась она.
– Ого, какая хитрая! В этом я – пас! Я могу почувствовать, что что-то не то, что люди врут, и это по телефону! Но я не ясновидящий, чтобы сказать тебе, что именно произошло, если сам человек делает все, чтобы забыть или скрыть, а именно это они и делают. И даже если бы состоялась личная встреча, я не владею способами погружения людей в транс или гипнозом. Поэтому что почувствовал, то и говорю, – сказал ей Генрих, и Муза ему поверила и поняла, что он сказал все, что знал.
Она внимательно посмотрела на две подчеркнутые им фамилии с именами. Татьяна Ершова проживала в городе Удомля, останавливалась она в гостинице «Турист» на две недели, и на сегодняшний день было ей двадцать четыре года. Вторая девушка Тамара была постарше, ей было тридцать лет, и приехала она из города Бежецка, провела в «Туристе» всего недельку. Оба эти города были в Верхневолжской области.
– Вторая девица, Тамара, особа весьма нервная и агрессивно настроенная, – предупредил ее Генрих. – А что ты дальше собираешься делать? Я помог?
– Сама не знаю. Может, встретиться с ними? Спросить в лицо, что произошло? – вслух сама себе задала вопросы Муза.
– Зачем тебе это надо? – спросил Генрих.
– Сама не знаю. Словно последние слова женщины, которая умерла, не дают мне спокойно спать.
– Убили! Женщину-то, – напомнил ей Генрих.
– Ее больше нет, а она словно завещала мне информацию, которую я должна проверить, – сказала ему Муза, делая вид, что не понимает его предостережений.
Генрих придвинулся к бывшей жене поближе.
– Я тебе открою один секрет. – Его голос стал более интимным.
– Я вся внимание.
– Ты никому ничего не должна. Понимаешь? Даже наоборот! Это совсем не твое дело! – покачал он головой, приобнимая ее.
– Я ничего другого от тебя и не ожидала, – ответила ему Муза, отвешивая легкую оплеуху, – ты всегда только для себя и за себя!
– Это правильно! Чего ты лезешь, куда не надо? Это ведь ненормально! – обиженно поджал губы Генрих.
– Со мной живет девушка Алиса, к ней тоже уже приставали в этой гостинице. Поэтому она и перебралась ко мне. При твоем подходе полного пофигизма беспредел, если он есть, так и будет господствовать в этом городишке.
– А ты думаешь, что добудешь против кого-то доказательства и накажешь? – округлил свои красивые глаза Генрих. – И при этом еще и живой хочешь остаться?
– Очень смешно, – хмыкнула она.
– Ты вроде наивной-то не была. Чего сейчас тебя так проперло? – продолжал допытываться Генрих.
– Это не наивность, – стушевалась она.
– Да! У тебя над головой нимб светится! Я вижу! Поставь его на подзарядку! А то вдруг всю энергию растеряет! Тебе не кажется странным, что в последнее время два человека подряд обращаются к тебе с какими-то пожеланиями, как ты считаешь просьбами, а потом они уходят в мир иной. Все, с кем ты говоришь, умирают или погибают, а ты остаешься заложницей их просьб. Я бы задумался на твоем месте. Мне бы такая норма не понравилась. – Он говорил вполне разумные вещи, потому что еще не успел опрокинуть рюмку после того, как его разбудила бывшая жена.