— Вы с женой сегодня что, сговорились? Программа «Всей семьей на старт»? Сначала она мне истерики закатывала, теперь ты явился. Мне неинтересны ваши проблемы. Все, я уезжаю, а ты под дождиком постой, а то тебя в метро не пустят.
— Нет, Регина, не уезжай! — взмолился профессор. — Я не для того приехал, чтобы нервы тебе мотать. Дело чрезвычайно важное! И связано оно с Мартой.
Не слушая возражений, профессор рванул на себя дверцу и нырнул в салон Регининой машины. Ей ничего не оставалось, как присоединиться к нему.
— Ну, что там у тебя? — спросила она, когда они расселись по местам. — Даю тебе три минуты, а потом еду домой.
— Послушай, — не обратив внимания на ее угрозы, заговорил Владлен Леопольдович. — Произошла какая-то ерунда. Сегодня утром я нашел у Марты в сумочке фотографии…
— Ты роешься в сумочке жены?
— Нет, что ты, просто она не вернула мне ключи, и я… В общем, это неважно. Сейчас, погоди, если только они не размокли…
Голосовский стал шарить по карманам пиджака и наконец вытащил небольшой сверток.
— Сейчас, сейчас… Счастье, что я догадался их в целлофановый пакет завернуть, а то бы все пропало. Вот, смотри!
И он дрогнувшей рукой протянул ей пачку фотографий.
* * *Приехав домой, Регина налила себе не чаю, а рюмку текилы. После общения с супругами Голосовскими головная боль куда-то исчезла. Наверное, ее вытеснил злой азарт. Уж очень захотелось разобраться в той абсурдной истории, которую рассказал профессор.
На фотографиях, найденных в сумочке мадам Голосовской, были запечатлены Владлен Леопольдович и она сама, собственной персоной. Обнимающиеся, целующиеся, нежно держащие друг друга за руку. Это не были сюжеты времен их бурного консерваторского романа — действие происходило в интерьерах ресторана «Валгалла» или поблизости от него. Причем Регина чаще всего была в концертных костюмах, а профессор — в легкомысленных летних рубашках и джинсах. Конечно, снимки эти — чистейшей воды липа. Банальный монтаж, хотя и классно сработанный. По крайней мере, стало ясно, почему появилась Марта Голосовская. А вот кому понадобилось ворошить забытую историю и провоцировать конфликт, оставалось тайной, покрытой мраком.
Подумав, что текила может стимулировать мыслительный процесс, Регина налила себе еще рюмочку. После этого мысли действительно потекли живее. «Не исключено, — думала девушка, — что автор фальшивки — сам Голосовский. Во всяком случае, вел он себя подозрительно».
— Я понял, что Марта может сделать тебе какую-нибудь гадость! — горячился Владлен, сидя в машине. — Следил за ней весь день, хотел удержать ее, защитить тебя…
— И не уследил, — констатировала Регина. — Она ворвалась ко мне в гримерку распушенная, как кошка. Даже когтями скребла. Я сначала испугалась, что она меня покалечит. Мало она шесть лет назад глупостей натворила… Как ты думаешь, чьих это рук дело?
— Понятия не имею! — горячо вскричал профессор. — Я пытался узнать у Марты, где она взяла фотографии, но безуспешно. Слышала бы ты, как она оскорбляла меня.
— Вот бедолага! Ты так и не научился ей противостоять… Но все-таки, согласись, это ваше дело. Верит Марта фотографиям или нет — меня не волнует. Мы-то оба с тобой знаем, что это провокация. Или чья-то злая шутка. Я про вашу семейку уже и думать забыла. И вот — пожалуйста! Вы появляетесь в полном составе.
— А ведь я тебя не забыл, — сказал Голосовский, окидывая Регину лихорадочным взглядом. — Я по-прежнему люблю тебя! Нет, не по-прежнему. Сильнее, крепче в тысячу раз!
— Владлен, давай без патетики. Насчет любви я тебе все объяснила. Еще шесть лет назад. Теперь хотелось бы хоть что-то выяснить про фотографии. Есть версии?
Версий у Голосовского не оказалось, кроме одной, совершенно дурацкой — что Марта изготовила фальшивку, дабы скомпрометировать его, развестись и оттяпать огромную профессорскую квартиру на Тверской.
— Чушь, — коротко резюмировала Регина. — Она без тебя жизни не мыслит. Какой, к черту, развод? Теперь поезжай домой и разбирайся со своей безумной женой. Я не хочу больше вас обоих видеть и в следующий раз вызову полицию. Или своего приятеля. Он большой любитель конфликтных ситуаций.
Она имела в виду Виктора, но зачем приврала насчет конфликтных ситуаций, и сама не поняла.
Однако Голосовский не дрогнул.
— Я не отступлюсь от тебя, — забормотал он, словно горячечный больной. — Никакие бандиты меня не остановят. Ты — смысл всей моей жизни. Все эти годы я думал о тебе, мечтал, что мы снова будем вместе.
— Никогда, — отрезала Регина. — Не надейся, разжалобить меня не удастся. Давай вылезай из машины.
— Хочешь, я разведусь с Мартой? — Глаза профессора опасно сверкнули. — И женюсь на тебе!
— Нет. Живите дальше в мире и согласии. У меня другие планы.
Дальнейшие стенания, мольбы и даже слезы не помогли. Понурый Голосовский наконец покинул салон автомобиля и скрылся за пеленой дождя.
«Конечно, появление Владлена и его пылкие признания в любви кажутся подозрительными, — рассуждала Регина, расхаживая по квартире. — Однако подобные штучки — не его стиль. Люди, бывает, с годами меняются, но не настолько же! Пытаясь вернуть меня, он мог хитрить, врать, притворяться, давить на жалость. Однако на большую аферу, да еще с применением технических средств, вялый интеллигент Голосовский вряд ли способен».
Непонятным было самое главное: кому, собственно, хотел навредить автор этой замечательной фальшивки — Регине или Владлену? А, может быть, Марте? «Хорошо, допустим, удар был направлен против меня. И кому это нужно — бывшим консерваторским подругам? Ерунда. Кому-то из прежних отвергнутых поклонников — вряд ли, не тот контингент. Кому я вообще могла перейти дорогу? Разве что своей сменщице Олесе?» Олеся пела два раза в неделю, когда у Регины были выходные. Кто-то рассказывал, что эта девушка, приехавшая из маленького городка, где она выступала в караоке-баре для местной братвы, очень завистлива. Кстати, фото Регины в основном сделаны в ресторане, это тоже наводит на размышления.
Так и не придя ни к какому определенному выводу, она приняла очень горячий душ, завершив его ледяным обливанием. Это помогло успокоиться. Больше всего Регина боялась, что ей, в конце концов, придется объясняться с Виктором. После двух последних размолвок обрушить на его голову еще и разборки с бывшим любовником и его женой? Она себе даже представить не могла, какая последует реакция. Виктор не был патологическим ревнивцем, однако испытывать его чувства на прочность не хотелось.
Напряженность ситуации усугублялась еще и тем, что настырный Владлен теперь повадился караулить ее либо у ресторана, либо около дома. Если Виктора рядом не было, он непременно подходил и начинал нудные монологи о своей любви и страсти.
Однажды, подкараулив Регину после работы, он бухнулся перед ней на колени и схватил за руку, намереваясь поцеловать. В тот же самый момент девушка увидела, как за ближайшим деревом сверкнула вспышка. «Телефон или фотоаппарат!» — догадалась она и, оттолкнув Голосовского, бросилась в ту сторону. Однако догнать или же просто рассмотреть неизвестного папарацци ей так и не удалось — тот проворно скрылся за ближайшими ларьками.
Вся эта дурацкая выходка могла означать лишь то, что человек, который изготовил фотографии, не успокоился на достигнутом. Он продолжал плести свою интригу, цель которой по-прежнему оставалась для Регины неясной. Может быть, рассказать Виктору все как есть? Ведь они договорились ничего друг от друга не скрывать. Тогда уж он поговорит с Голосовским по-своему, по-мужски. А заодно и с фотографиями поможет разобраться.
В этом, конечно, был определенный риск. Поразмыслив, Регина решила, что ей нужен совет. И позвонила Олегу Скворцову. Кто, как не лучший друг Виктора, мог помочь ей в трудную минуту? Подсказать, говорить или не говорить жениху правду? Что он об этом думает?
Олег с самого начала будоражил Регинино воображение. Они странным образом познакомились, в этом знакомстве была и драма, и романтика. Кроме того, Олег почти сразу признался, что Регина ему нравится. Это показалось ей смелым, учитывая обстоятельства… Вероятно, Олега охватила нешуточная страсть, а к мужскому обожанию Регина хоть и привыкла, но все равно относилась с уважением.
И все же, когда во время их первой встречи в больнице она сказала ему: «Мы подружимся», то действительно думала лишь о приятельских отношениях. Ей казалось важным поладить с лучшим другом будущего мужа, только и всего. Однако Олег ее невероятно удивил, довольно быстро и без видимой причины потеряв к ней интерес. «Ну и ладно, — думала она. — Это даже к лучшему — меньше головной боли». Но все же подобная метаморфоза не могла ее не задеть, и советоваться с Олегом она решила не в последнюю очередь потому, что хотела еще раз встретиться с ним тет-а-тет. Ей нужно было убедиться, что он действительно больше не испытывает волнения, когда она рядом. И если так, попытаться понять, с чем это связано. «Было бы мне двадцать два, такого бы не случилось, — огорченно думала она, взвешивая в руке телефонную трубку. — Как бы повести разговор, чтобы он непременно приехал?»
Как она и предполагала, Олег не обрадовался ее предложению встретиться тет-а-тет.
— Если тебе нужно со мной посоветоваться, лучше сделать это по телефону, — сказал он полуофициальным тоном, каким разговаривают любезные консультанты в фирменных магазинах.
Но Регину совет на расстоянии никак не устраивал. Ей страстно захотелось выступить перед Олегом так, как выступают актрисы в театре. Она заранее представляла, как будет ходить по комнате, нервно ломая пальцы, и даже закурит тонкую сигарету, которая хранится в красивой коробке, выложенной хрустящей бумагой. Закурит и тут же закашляется. А Олег посоветует ей поберечь голос и навсегда отказаться от табака. Может быть, даже распахнет окно прямо в промозглый вечер, чтобы ветер выдул из комнаты «всякую дрянь».
— У меня огромные неприятности. И если Виктор о них узнает…
— Какие неприятности? — насторожился Олег.
— Я не могу говорить об этом по телефону, — уперлась Регина. — В двух словах трудно объяснить, что происходит. Так что ты обязательно должен приехать. Кажется, меня втягивают в какую-то аферу. У меня на руках есть улики… То есть вещественные доказательства. Я хочу, чтобы ты на них посмотрел.
Ее сердило, что Олег не поддавался на уговоры. Он нравился ей, она на него рассчитывала… После очередной ссоры с Виктором она даже стала подумывать, не сменить ли ей жениха на его лучшего друга. Олег в ее глазах был благородным рыцарем, а Виктор — варваром-разрушителем. Если что-то шло не так, как он хотел, в нем просыпалась злая энергия, которая очень пугала Регину. А она была существом творческим и весьма хрупким…
— Ты ведь хочешь меня заставить решать твои личные дела за спиной Виктора. Выглядит это не очень хорошо, — продолжал увещевать ее Олег.
— Все это будет выглядеть еще хуже, если Виктор узнает обо всем первым! — возразила Регина. — Ты же знаешь его лучше всех! Вы знакомы всю жизнь. Потом, позже, ты ему все объяснишь. Только помоги мне сначала разобраться во всем самой.
— Неужели у тебя нет подруги, которой ты могла бы излить душу?
— Подруга может всего лишь выразить сочувствие, а мне нужна реальная помощь. Это дело требует мужского подхода!
— Скажу тебе откровенно — мне категорически не нравится, что Виктор ничего не знает о нашем знакомстве. Ты поставила меня в такое положение, что я и рассказать-то ему ничего не могу.
— Я поставила? — Регина ахнула. — По-моему, это именно ты сразу после знакомства привез мне цветы и повел гулять в парк.
Олег вынужден был с ней согласиться. Ему ничего не оставалось, как признать свое поражение. Явственно скрипнув зубами, он сказал, что через пятнадцать минут выезжает.
Да, он действительно планировал отбить Регину у Виктора. Однако рассчитывал сделать это в честном бою. Сначала нужно было рассказать другу о том, как он познакомился с его невестой, а потом уже объявить о своем намерении вступить в борьбу за ее любовь. Однако Регина взяла с него сначала одно честное слово, потом другое… Она опутала их обоих паутиной лжи, выпутаться из которой Олег до сих пор так и не смог.
Кроме того, все чаще он ловил себя на мысли, что ему хочется отказаться от контракта с самим собой, бросить глупую затею с женитьбой и снова обратить свой взор на Таню. Он чувствовал, что в конечном итоге вернется к своей настоящей любви. И испытывал в связи с этим то дикий восторг, то невероятное раскаянье.
Пока он был в пути, Регина бродила по комнате, переставляя вазы с цветами на более выгодные места и то и дело перекладывая диванные подушки. Несколько раз она подходила к большому зеркалу в гостиной, чтобы поправить волосы и подкрасить губы. Конечно, она не была легкомысленной дурой, и компрометирующие фотографии, которые запросто могли оказаться в руках у Виктора, ее действительно здорово взволновали. Однако не меньше волновалась она и по поводу своих женских чар, опасаясь, что они ослабли. Думать так было невыносимо.
На этот раз Олег приехал без цветов. Высокий, худощавый, в небрежно повязанном галстуке, с легкой щетиной на щеках, он выглядел очень привлекательным. Провожая его в комнату и усаживая на диван, Регина надеялась заметить в нем хоть какие-то признаки прежнего мужского волнения, но ничего такого не было и в помине. Олег был сосредоточен и серьезен, к тому же заранее предупредил, что у него мало времени. Он отказался от чая, от домашнего лимонада и даже от чашки вкуснейшего капучино, извергнутого дорогущей немецкой кофемашиной.
— Так что у тебя случилось? — деловито поинтересовался он.
Регина вздохнула и принялась рассказывать. Она поведала ему о своем неудачном консерваторском романе, о внезапном появлении из небытия четы Голосовских, а потом показала отвратительные фотографии, изготовленные неведомым преследователем. В процессе повествования она так разволновалась, что напрочь забыла о своем намерении заламывать руки и вообще хоть как-то рисоваться.
— Ну, как ты считаешь? Стоит мне говорить обо всем этом Виктору? — задала она главный вопрос, который и впрямь волновал ее сейчас больше всего.
— Конечно, стоит, — ответил Олег без тени сомнения. — Вот ты представь — если бы в его жизни случилось нечто подобное, ты бы наверняка хотела быть в курсе. Верно?
Регина промолчала. На самом деле она была в этом не уверена. Родители с детства внушали ей, что проблемы, возникающие в жизни мужчины, тот должен решать сам. Женщине знать о его неприятностях вовсе не обязательно. Она создана лишь для того, чтобы ее любили и баловали.
— А вдруг Виктор опять рассердится на меня? — с сомнением спросила она.
— Что значит — опять? — заинтересовался Олег.
Регина опустила глаза, поерзала на обтянутом искусственной замшей кресле, а потом все же рассказала ему о недавних стычках с Потаповым.
* * *Тем временем произошло событие, которое при определенном стечении обстоятельств могло взорвать ситуацию. Придя после обеда на работу, Виктор увидел на своем столе письмо. Простой белый конверт с его именем, напечатанным в правом верхнем углу. Лиля сообщила, что доставил его обычный паренек, представившийся посыльным. Вскрыв конверт, Виктор обнаружил там фотографию: Регина, а перед ней какой-то коленопреклоненный пожилой мужчина. Кажется, целует ей руку. Лица этого ловеласа видно не было.
Первым порывом Виктора было вытрясти из Регины всю душу вместе с горькой правдой, а потом, конечно же, набить морду неизвестному типу с фотографии. Но потом он подумал, что в подобной ситуации махать кулаками и надрывать глотку — последнее дело.
«Если я сейчас взорвусь и снова обрушу свое негодование на голову Регины, то мы обязательно поссоримся, и тогда уже, возможно, навсегда, — здраво рассудил он. — А вдруг тот, кто прислал мне фотографию, именно на это и рассчитывает?»
Однако не поддаваться эмоциям, которые так и рвались наружу, было непросто. Нервно побегав по кабинету, Виктор решил, что нужно срочно что-то предпринять, чтобы систематизировать мысли и привести чувства в порядок. Для этого существовал проверенный способ. Посмотрев, с собой ли у него клубная карта, Виктор буквально выпрыгнул из кресла.
— Если меня будут спрашивать, я поехал на выставку «Архитектура и дизайн», — на ходу сообщил он секретарше Лиле. — Две недели собирался, а завтра она закрывается. Если понадоблюсь генеральному, то у меня сегодня еще встреча с подрядчиками.
Ни на какую выставку, а тем более к подрядчикам, он, разумеется, не поехал. Через полчаса Виктор парковал машину на площадке перед своим фитнес-клубом, который, по причине загруженности, но чаще — банальной лени, посещал в лучшем случае раз в неделю. Зато сумка со спортивным барахлом всегда валялась у него в багажнике.
Этот простой и весьма эффективный способ борьбы с кризисными ситуациями Виктор изобрел несколько лет назад, когда случайно сделал открытие: во время тренировок, а точнее — бега на тренажерной дорожке, ему отлично думается. Причем думается как-то иначе, не так, как в офисе или дома. Голова становится свежей, мысли — стройными и ясными, суждения — точными. На резиновой дорожке ему не раз удавалось найти решения проблем, которые еще час назад казались неразрешимыми. Ну а если после бега еще и в бассейне поплавать, тогда точно можно было не опасаться неправильных шагов и опрометчивых поступков.
Сегодня первые метры дались ему с трудом, но, постепенно поймав нужный ритм, он отключился от всего внешнего и стал размышлять. Итак, история с фотографией очень смахивает на провокацию. Человек, который все это организовал, надеялся на вполне определенную реакцию Виктора. Тот должен был взбелениться и сразу же закатить скандал своей неверной невесте. И это означает, во-первых, что у кого-то есть определенный интерес внести разлад в их с Региной союз, а во-вторых, этот «кто-то» очень хорошо осведомлен о взрывном темпераменте Виктора. Этот темперамент и так уже привел его к двум весьма болезненным стычкам с Региной, поэтому третья по счету ссора за такой короткий срок запросто могла завершиться катастрофой. Правда, две ссоры, случившиеся накануне, до сих пор казались Виктору случайными.