— Как называлось издательство? — нетерпеливо перебил редактора Ленечка.
— «Водоворот», кажется.
— Ты уверен? Дурацкое название какое-то.
— Нет, я точно не помню. Но можно поднять документы по той выставке. Только я не понимаю, тебе-то зачем?
— Погоди, у меня еще один вопрос, — не удостоил его ответом Ленечка. — Вы сразу решили отдать книгу Дымовой мне или предлагали еще кому-нибудь?
Последовало непродолжительное молчание, потом Шустров смущенно кашлянул.
— Ну, изначально планировалось, что Дымову будет писать Елена Никуляк. Ты что-нибудь про нее слышал?
— Слышал. Только плохое. И что случилось?
— Послушай, Бублейников, — рассердился вдруг редактор. — Сбавь обороты! Ты как с цепи сорвался. Почему, интересно, я должен тебе рассказывать про наши внутрииздательские проблемы?
— Да ладно, не злись, — примирительно сказал Лененчка. — Просто для меня это ужасно важно. Я тебе обязательно все объясню, только сначала все же ответь — по каким причинам отказалась Никуляк?
— Кто тебе сказал, что она отказалась? Мы сами ее заменили.
— Да? А можно узнать почему? — осторожно спросил Бублейников.
— Она хороший писатель, — вздохнул редактор. — Ее рассказы о первой любви, о чувствах, которые люди носят в себе годами, десятилетиями — все это очень трогательно. Жена нашего генерального читает ее запоем… Так что, думаю, тебе не надо дальше объяснять. В общем, мы с Никуляк уже договорились, даже договор составили. И тут первая неожиданность — изменились сроки сдачи рукописи. Причем кардинально. А Елена пишет очень медленно, готовую книгу она отдала бы нам лишь к концу года. Но это полбеды. Главное — Дымова наотрез отказалась с Никуляк контактировать. И знаешь, под каким предлогом?
Тут Шустров сдавленно хихикнул.
— Откуда же мне знать? — откликнулся Ленечка.
— Дымова заявила, что прочитала сборник ее рассказов, и если Елена Никуляк верит в то, что пишет, — она просто дура. А если не верит — циничная дура.
— Круто, — оценил Бублейников.
— А нам каково? Пришлось извиняться перед Никуляк и врать, что знаменитая путешественница совсем плоха и уже почти не разговаривает, поэтому книгу откладывают на неопределенное время, а может, навсегда…
— Но это же легко проверяется! — возмущенно воскликнул Бублейников.
— А что я должен был делать? — взвился редактор. — Передать ей слова Дымовой: «Я не позволю превратить свою книгу в рассказ об утерянной невинности»?
— В общем, да, положение безвыходное, — захохотал Ленечка. — Так Никуляк правды и не узнала?
— Надеюсь, нет. Долго плакала у меня в кабинете, жаловалась на отсутствие денег. Я пообещал поставить ее в план на следующий год с книгой Татьяны Витрухиной. Как раз сроки для Никуляк реальные, да и персонаж подходящий.
— Витрухина? Поэтесса? А она чем вам приглянулась?
— Так ей всю жизнь что-то тайное покоя не давало. Ты стихи почитай, там много всего эдакого.
— Читал, когда был студентом. Такое ощущение, что она все это спьяну писала. Ладно, бог с ней, давай лучше про Никуляк. Она не знает, что ее работу теперь делаю я?
— Говорю же — не знает.
— Ну, а чисто теоретически, откуда она может узнать? — не унимался Бублейников.
— Теоретически — от Дымовой. Но практически — это невозможно. Потому что коммерческая тайна. Имей в виду — про Никуляк я ничего не говорил. Кстати, ты, надеюсь, сам-то никому не треплешься, что…
— Нем, как статуя Аполлона, — заверил редактора Бублейников. — А почему Дымова согласилась работать со мной? Моих рассказов она не читала.
— Ты пишешь рассказы? — в голосе Шустрова послышалась подозрительная заинтересованность.
— Слава богу, нет. Я газетчик, а это — приговор.
— Не знаю, почему она согласилась. Может быть, посчитала, что хуже Никуляк никого быть уже не может. Но, скорее всего, ей понравилось, что рукописью будет заниматься профессиональный журналист. Да было бы тебе известно, бабушка русской археологии неравнодушна к прессе. Читает журналы, газеты, со мной постоянно пытается обсуждать какие-то статьи.
— Понятно. Что ж, спасибо за информацию, — искренне поблагодарил Ленечка.
— Эге, постой, — выкрикнул редактор. — Теперь выкладывай, зачем учинил мне этот допрос? Я с тебя не слезу, пока не расскажешь.
Бублейников не стал упираться и вкратце рассказал всю эпопею с таинственными телефонными звонками.
— Вот я и хочу выяснить, кто это мне угрожает. А самое главное — серьезно это или нет, — завершил он свое повествование.
Шустров ненадолго задумался, потом сказал:
— Бред какой-то! Я не думаю, что Лена Никуляк способна на такие дикие выходки. Она, конечно, женщина специфическая и может мелко напакостить. Но откровенный террор — не ее стезя. Кроме того, я просто убежден — она не в курсе того, что ты работаешь над книгой Дымовой.
— А издательство «Водоворот»?
— Это вообще из области фантастики. Если бы у них перехватили готовый проект или переманили авторов — тогда да, возможны варианты. Но издательства уже год как нет, они в кризис накрылись.
— У вас случайно их бывшие сотрудники не работают?
— Нет, — твердо ответил редактор. — Я думаю, эти звонки — просто чья-то глупая шутка.
— Шутка? — возмутился Бублейников. — Ты бы слышал этот голос! К тому же это были настоящие угрозы, хотя и довольно расплывчатые. Я совершенно уверен, что кто-то сильно нервничает из-за моих контактов с Дымовой. Хотелось бы знать почему?
— Если хочешь, я могу поговорить с Дымовой… — не слишком уверенно предложил Шустров.
— Да нет, спасибо, я попробую сам разобраться.
— Ну, разбирайся. Только про рукопись не забудь. Сроки помнишь?
— Сроки помню, не подведу. Тема — класс, бабка — чудо. Трудности нас не пугают, опасности нас не страшат! Через тернии — к звездам! Даже если мне придется заплатить за это жизнью.
— Бублейников, если бы ты не был такой умный, я бы сказал, что ты самый настоящий дуралей, — устало отозвался редактор.
* * *
Из милиции они вернулись не через два, а через три с половиной часа. Виолетта Никодимовна была сильно измучена и оттого казалась совершенно несчастной. Максим был суров и сосредоточен.
— Ну как дела? — поинтересовалась Светлана, бросив на них встревоженный взгляд.
— Кристиночка не появилась? — с тоской в голосе спросила Рюмина, не обратив внимания на вопрос.
— Я тут же позвонила бы, мы ведь договаривались — мягко напомнила ей подруга. Затем обратилась уже непосредственно к Печерникову:
— Макс, что вам сказали? Какие прогнозы?
— Прогнозы какие? — Максим сначала задумчиво поглядел в потолок, потом перевел взгляд на Светлану. — Умеренно-оптимистические. Они считают, что пока сохраняется вероятность внезапного появления живой и здоровой Кристины дома. Тем не менее мы там все оформили, как полагается, Виолетта Никодимовна все рассказала. В общем, будут искать.
— Можно узнать, кто и где будет искать? — послышался голос Оксаны, которая в этот момент вышла из комнаты подруги.
— Можно, — повернулся к ней Максим. — Есть специальные оперативно-розыскные группы. Они приезжают на место и разбираются, что делать в данном конкретном случае.
— И какие существуют варианты?
Печерников монотонно, словно на экзамене в школе милиции, стал объяснять:
— Дежурная следственно-оперативная группа выяснит, нет ли здесь признаков совершенного преступления в отношении пропавшей, то есть Кристины. В зависимости от результатов осмотра будет принято решение о заведении розыскного дела либо о возбуждении дела уголовного.
— Почему они в квартире это собираются устанавливать? — нетерпеливо спросила Оксана. — Кристина ведь пропала где-то в другом месте.
— Потому, что обследуется место последнего пребывания. В нашем случае — вот это самая квартира.
— Макс, в чем разница между уголовным и розыскным делом? — поинтересовалась Светлана.
— Разница серьезная. Уголовное дело заведут, если обнаружат признаки совершенного преступления.
— Но здесь нет никаких таких признаков! — всплеснула руками молчавшая все это время Виолетта Никодимовна.
— Мне тоже так показалось, — кивнул Максим. — Но пусть официальное расследование идет своим чередом, а мы будем заниматься тем, что наметили.
— А милиция, кроме того, что пришлет оперативную группу, еще что-то сегодня сделает? — робко спросила соседка.
— Конечно. Во-первых, проверят по своей учетной базе, во-вторых, по медицинским учреждениям…
— Объясните, что значит — по учетной базе, — прервала его Оксана. — Мы же не работали в милиции.
— Примерно так — нет ли следов Кристины среди зарегистрированных преступлений.
— Ясненько, — задумчиво протянула Оксана. — Но я так и не поняла, где именно они намереваются искать Кристину?
— Объясните, что значит — по учетной базе, — прервала его Оксана. — Мы же не работали в милиции.
— Примерно так — нет ли следов Кристины среди зарегистрированных преступлений.
— Ясненько, — задумчиво протянула Оксана. — Но я так и не поняла, где именно они намереваются искать Кристину?
— Наверное, там же, где и мы, — туманно ответил Максим. — А сейчас, мне кажется, надо дать отдохнуть и собраться с силами Виолетте Никодимовне.
— Да что ты! — воскликнула Рюмина. — Как же я смогу отдыхать?
Отдохнуть и впрямь не получилось — приехала дежурная оперативно-розыскная группа. Дружески поздоровавшись с Максимом, милиционеры основательно принялись за работу. Где-то через час они закончили свои манипуляции, придя, судя по кислым лицам, к тем же неутешительным выводам, к каким пришел за несколько часов до этого Печерников.
— Что вы все-таки собираетесь делать? Конкретно? — никак не могла успокоиться Оксана, раздосадованная всей этой рутинной канителью.
— Конкретно? — удивился один из членов группы, одетый в штатский костюм. — Объявим в розыск. Опросим родственников, знакомых. Вот, как вас сейчас. С собачкой надо будет пройти. Хотя уже поздно, много времени прошло.
— С какой собачкой?
— Такой, специально обученной, розыскной.
Оксана с негодованием взглянула на мужчину в штатском, собираясь сказать ему что-то язвительное, но тот, быстро пробормотав «извините», отправился в комнату Кристины заполнять какие-то бумаги.
Выйдя проводить милиционеров, Печерников еще минут десять совещался с ними на лестничной площадке. Вернувшись в квартиру, он немного постоял в коридоре, собираясь с мыслями. Затем невесело усмехнулся и довольно сильно ткнул кулаком в бетонную стену. Что ж, все именно так, как он и думал. Видно, настала пора действовать самому. И действовать решительно.
В комнате он обнаружил дам, молча сидящих рядком на диване. Максим заговорщически подмигнул Светлане, уселся рядом с Виолеттой Никодимовной и стал буквально ее зомбировать. Он говорил горячо, убедительно, не останавливаясь ни на секунду. В ход пошли основные постулаты буддизма и даосизма, идеи Вернадского и Гурджиева, афоризмы Конфуция, откровения великих посвященных, установки позитивной психологии — словом, все то, о чем он сам не так давно узнал как раз от Виолетты Никодимовны.
Оксана, широко раскрыв свои замечательные глаза, изумленно слушала дикий, но эмоциональный монолог Печерникова. Реплик и замечаний она не вставляла, что уже было равносильно дружеской помощи.
Сообразительная Светлана в это же время хлопотала вокруг своей подруги, ежеминутно пичкая хозяйку какими-то травками и чашками вливая в нее ароматные настои. Результатом этой психолого-натуропатической атаки стал долгожданный глубокий сон Виолетты Никодимовны.
Аккуратно прикрыв за собой дверь ее комнаты, Максим негромко сказал:
— Светлана, Оксана, пойдемте на кухню, я кое-что хочу сказать.
Сели вокруг стола, хозяйственная Светлана налила всем чай.
— Могу травку заварить, — предложила она. — Хотите? Расслабляющий настой, успокаивает нервную систему.
— Ой, нет, только не настой, — ужаснулась Оксана. — Мне сразу кажется, что я заболела ангиной.
Светлана, никак не прореагировав на эти слова, обратилась к Печерникову:
— Макс, а вы?
— Спасибо, мне бы сейчас, наоборот, чего-нибудь стимулирующего, бодрящего.
— Может, за водкой сбегать? — невинно похлопав ресницами, предложила Оксана. — Или сыщики-любители предпочитают более сильные стимуляторы? Шерлок Холмс, помнится, морфием баловался…
Печерников приложил немалое усилие, чтобы не скрипнуть зубами, и лишь коротко сказал:
— Давайте о деле.
— Наконец-то, — вздохнула Оксана. — Наконец мы заговорили о деле.
— Что-нибудь случилось? — тихо спросила наблюдательная Светлана.
— Ничего такого, к чему мы не были бы готовы. В общем, хочу проинформировать вас, что особо рассчитывать на помощь милиции нам не приходится.
— Это почему же? — воскликнула Оксана. — Они, что, не желают заниматься розыском? А как же все эти оперативные группы, собаки…
— Это формальность, обязательная часть официального расследования. Но на деле они отработают одну или две наиболее очевидные версии — и все. Когда ищут пропавших детей, тогда прилагают больше усилий. А со взрослыми — как получится.
— Но ведь вы же сами говорили, что милицию обязательно надо подключить, что у них большие возможности… — растерянно сказала Светлана. — А как же ваш приятель, большой начальник?
— Вот он-то мне и посоветовал не сидеть без дела, а самому заняться поисками. Да и ребята из оперативно-розыскной группы сказали мне сейчас примерно то же самое. Людей у них мало, а преступлений совершается много. Они вообще скептически настроены, когда речь идет о девушке, которая несколько дней не появляется дома. Считают, что вскоре обязательно обнаружится живой и невредимой. По их статистике, девяносто процентов подобных исчезновений заканчиваются именно так.
— А еще десять процентов? — окончательно расстроилась Светлана.
— Об этом сейчас лучше не думать, — решительно ответил Максим.
— Ну хорошо, это все арифметика для простых людей, а как же ваши обширные связи в милицейских кругах? — снова вступила в разговор Оксана — Или все это блеф? Пустое бахвальство? Или, как там говорят ваши поднадзорные, понты?
— При чем здесь понты? — досадливо скривился Печерников. — Я действительно знаю многих, и меня люди прекрасно помнят. Они пообещали сделать, что смогут, и даже больше того. Но выше крыши все равно не прыгнешь — я ведь хорошо знаю их возможности.
— И что же мы имеем в сухом остатке? — спросила Оксана, нервно сглотнув.
— Пока ясно одно — уголовного дела не будет.
— Что это значит?
— Это значит, что пройдет несколько дней и никто из них уже не вспомнит о пропавшей Кристине. Я не хотел говорить это при Виолетте Никодимовне.
— Правильно, Макс, нечего ее лишний раз расстраивать, — поддержала его Светлана.
— Теперь я хочу обсудить с вами план дальнейших действий. Точнее — план наших поисков.
В этот момент позвонили в дверь, и обсуждение плана пришлось ненадолго прервать — приехала Лидия Сергеевна. По счастью, Виолетта Никодимовна не проснулась, и Максим, стараясь не шуметь, провел бабушку на кухню. Здесь ее ожидали горячие объятья Светланы и долгий, изучающий взгляд Оксаны.
Минут двадцать потребовалось на то, чтобы ввести Лидию Сергеевну в курс дела. Затем Светлана бегала к себе в квартиру за каким-то порошком, который надо будет дать Виолетте Никодимовне, когда та проснется, а Оксана разговаривала по телефону с коллегой по работе.
— Итак, относительно планов, — дождавшись, наконец, общего внимания, продолжил Максим. — По линии милиции все ясно — они объявят Кристину в розыск и проведут некоторые следственные действия. А мы тем временем займемся собственным расследованием — одно другому не мешает.
— Что ты собираешься делать? — по-деловому спросила внука немного бледная Лидия Сергеевна. — И как быстро? Я очень боюсь за Виолетту, она может не выдержать таких переживаний.
— Сегодня же и начну. Главное, понять, откуда именно исчезла Кристина. Без этого мы с места не сдвинемся. Надо будет определить все ее обычные маршруты, обойти все места, где она бывала.
— Макс, чем мы можем помочь? — спросила Светлана.
— Вы занимайтесь Виолеттой Никодимовной. Бабуль, и ты тоже. Надо ее поберечь. Я буду ее дергать только тогда, когда мне понадобится уточнить какие-нибудь сведения.
— Может, мне забрать Виолетту к себе на дачу? Как считаешь? — обратилась Лидия Сергеевна к Светлане.
— Было бы замечательно, — поддержала та ее идею. — Правда, она сейчас не в лучшей форме… Мало ли, вдруг врачи понадобятся?
— Да к нам «скорая» за двадцать минут доезжает, — уверенно заявила Лидия Сергеевна. — А ты, Светуль, тоже могла бы на недельку бросить свои дела и с нами поехать…
— Но Виолетта Никодимовна, скорее всего, захочет дожидаться Кристину здесь, дома, — резонно заметила Оксана.
Лидия Сергеевна отмахнулась от нее, как от мухи.
— Ерунда какая! Уговорим, чего тут одной слезы лить? Побудет на свежем воздухе, пока Максим здесь разберется. Разберешься ведь?
— Не беспокойся, разберусь. Но с Виолеттой Никодимовной, думаю, придется повозиться.
— Не твоя забота, — сурово молвила бабушка. — Ты нам Кристину ищи. Зря, что ли, столько лет прослужил сыщиком. Такая хорошая девочка! Вот найдешь ее, так она тебе век благодарна будет. Ты еще вспомнишь мои слова!
Максим вытаращил на бабушку глаза — неужели она опять за свое? Нечего сказать, нашла время.
— Что ты на меня так уставился? Начинай свой поиск, Виолетту мы со Светулей берем на себя. Ну и тебе поможем, если надо. Съездить куда, со свидетелями поговорить.