— Что ты на меня так уставился? Начинай свой поиск, Виолетту мы со Светулей берем на себя. Ну и тебе поможем, если надо. Съездить куда, со свидетелями поговорить.
— Бабушка, ты даешь, — засмеялся Максим. — С какими свидетелями ты собралась разговаривать? Давай я уж сам разберусь. Вот Оксана мне поможет, если что.
Лидия Сергеевна с неодобрением взглянула на Оксану и, покачав головой, сварливо пробормотала:
— Ладно, посмотрим, как она поможет.
* * *
Остаток дня Бублейников занимался тем, что систематизировал переданные ему редактором документы из личного архива Дымовой. Дневники сложил отдельной стопкой — для детального изучения, из здоровенной кучи фотографий отобрал наиболее интересные и пригодные для публикации. Второстепенный материал — переписку с коллегами и друзьями, всякие грамоты, свидетельства, дипломы и газетные вырезки — сложил в пластиковый контейнер и убрал на стеллаж, до лучших времен. Все это в дальнейшем может понадобиться, но как гарнир к основному блюду.
Затем он составил график работы над рукописью. Получалось, необходимо писать не менее десяти страниц в день, чтобы уложиться в срок. «Придется немного напрячься, — подумал Ленечка. — Впрочем, задача посильная. Главное — чтобы не мешали работа и личная жизнь».
С работой он разберется — не впервой. В крайнем случае, возьмет больничный на недельку. Ну а личная жизнь…
Умудренный собственным печальным опытом Ленечка множество раз давал зарок не навязываться женщинам, которые ему отчаянно нравились. Ему надоело быть смешным, нелепым, жалким, какими обычно выглядят отвергнутые мужчины. «Я похож на безрукого альпиниста, который, вопреки здравому смыслу, монотонно штурмует Эверест», — внушал он себе.
Но каждый раз под наплывом очередного сильного чувства Бублейников про все зароки и внушения мгновенно забывал. В этом было что-то фатальное, но ничего поделать с собой Ленечка не мог.
Он вспомнил свой последний телефонный разговор с той самой новой сотрудницей, из-за которой уже несколько месяцев его душа не знала покоя. Собственно, даже не разговор, а монолог Бублейникова, куда девушка лишь изредка вставляла «да-нет». Очередная попытка установить внеслужебные отношения закончилась провалом.
«Ну что же, нет худа без добра, — грустно вздохнув, подвел итоги Бублейников. — В ближайшее время личная жизнь вряд ли помешает работе над книгой».
Так или иначе, но пора было вновь приниматься за рукопись. Наступил вечер, самое плодотворное время, когда сочинять так легко и приятно. Когда Ленечка был по-настоящему увлечен тем, что пишет, то мог не вылезать из-за компьютера часами. Книжка Дымовой, которая изначально рассматривалась как очередная халтура, способ заработать деньги, теперь виделась ему мегабестселлером, хитом продаж и лидером рейтингов. После встречи с Ольгой Святославовной Бублейников сразу почувствовал — впервые в жизни он может сделать что-то стоящее. Интереснейшая тема, фактура, уже имеющаяся в его распоряжении, сама Дымова как хранитель бесценных воспоминаний — все вместе взятое содержит колоссальный потенциал успеха. И Бублейников собирался использовать этот потенциал на все сто процентов.
Вступление он набросал в общих чертах и отложил, чтобы окончательно отшлифовать, когда будет готова рукопись. Затем, замирая от удовольствия, приступил к первой главе, для которой придумал интригующее название: «Ужас горячих песков».
«Пустыня. Само это слово навевает уныние. Пустыня — действительно место довольно тоскливое и безрадостное. Попав сюда, человек ощущает себя беззащитным и одиноким. Бесконечные, насколько хватит взгляда, однообразные серо-желтые или коричневые пески. Клубки перекати-поля, мечущиеся по волнам барханов, редкие злые ветки саксаула напоминают обломки кораблекрушения. Если вдруг появится что-то живое, то это будет змея или тарантул. Как подарок судьбы — верблюд и его неприветливый хозяин, живущий где-то на краю выжженной зноем земли, там, где проходит призрачная граница между цивилизацией и пустыней, между жизнью и смертью.
Но самое страшное в пустынях, которыми так богата наша планета, не иссушающий зной, не отсутствие воды и зелени, не сумасшедший перепад температур — от плюс пятидесяти днем до минус тридцати ночью, не пресмыкающиеся или их соперники в добывании скудной пищи, ядовитые пауки.
Настоящий ужас пустыни — таинственные и безжалостные хозяева этой загадочной и смертельно опасной для большинства людей территории. Создания, незримо, но жестко управляющие своей вотчиной и никогда, ни при каких обстоятельствах не желающие вступать в контакт с человеком. Мне довелось побывать в пятнадцати серьезных научных экспедициях, исследовавших крупнейшие пустыни мира. Я многое слышала от наших проводников или кочевников про Хозяина пустыни. И все же долгое время была уверена, что это легенды, предания, сказки, которые передаются здесь из поколения в поколение, но ничего общего с действительностью не имеющие. Однако мне и нескольким моим товарищам довелось убедиться, что за красивыми повествованиями кроется странная и жуткая правда, осмыслить которую мы оказались не в состоянии».
Сочинив этот интригующий заход, Бублейников некоторое время копался в справочниках. Затем быстро, но внимательно просмотрел довольно толстую тетрадь в клеточку, на обложке которой было написано «Дневник № 5. Пустыни. 1946–1958 гг. Младший научный сотрудник О. Дымова. Экспедиции в Гоби, Каракумы, Такла-Макан».
Судя по почерку и характерным следам, оставленным ручкой или карандашом, записи делались в походных условиях. Иногда тетрадь лежала на чем-то мягком, видимо, на рюкзаке, а иногда письменным столом служил твердый камень. Кое-где чернила были размыты влагой, а карандашные пометки стерлись. Но в основном читать было можно, тем более почерк у Дымовой был вполне разборчивый.
Следующие несколько страниц книги Бублейников выделил для обстоятельного, однако не лишенного изящества повествования о маршрутах и научных целях наиболее значимых экспедиций, в которых побывала Дымова. Отдельный рассказ он посвятил ее коллегам, некоторые из которых уже в те годы были легендарными учеными.
Шел третий час ночи, но спать совершенно не хотелось. Посчитав, что историческая и научная часть первой главы несколько затянулась, Бублейников решил вернуться к философско-мистической составляющей сюжета. По-хорошему, конечно, ему нужно было дождаться расшифровки диктофонной записи, но уж больно не хотелось терять пойманный сегодня кураж. Ленечка сварил себе еще кофе и принялся по памяти восстанавливать рассказ Дымовой о загадочных встречах и опасных приключениях в пустынях мира. Причем уснащал текст такими живописными подробностями, что местами ему становилось не по себе, и он непроизвольно поеживался. Будучи профессионалом-газетчиком, он знал золотое правило «желтой прессы»: хочешь доверия — лги по-крупному. Ленечка не мог прогнозировать, как отнесется к этим пассажам Ольга Святославовна, но ему самому они ужасно нравились.
Фантазия журналиста разбушевалась настолько, что в какой-то момент показалось — он в квартире не один. Раздался странный шорох, по занавеске как будто скользнула чья-то тень.
— Что за ерунда? — сказал Бублейников вслух, чтобы отогнать наваждение. — Тебе уже призраки мерещатся!
Звук собственного голоса немного отрезвил его. Похоже, работу над книгой сегодня пора заканчивать, решил он. Завтра с утра начнется редакционная текучка, так что лучше будет немного поспать. Вот только последний абзац…
«Мы чувствовали — опасность затаилась рядом. Жуткие существа, описать которых я не берусь, так как нет подходящих слов в русском языке, пользуясь своей неуязвимостью, просто ждали своего часа. Наша группа, затерявшаяся в пустыне, была во власти этих монстров и находилась на грани гибели. Казалось, помочь нам уже никто не мог…»
Представив себе эту картину, Бублейников поежился. По телу побежали противные мурашки — верный признак испуга. Ему вдруг ужасно захотелось встать и посмотреть, нет ли кого в темном коридоре и, на всякий случай, за дверью на лестничной площадке. Уговаривая себя, что это просто забавная прихоть, Ленечка обошел всю свою небольшую квартирку и, напрягшись, посмотрел в глазок входной двери. Хорошо освещенная лестничная площадка была пуста, и Бублейников, с облегчением выдохнув, вернулся в комнату. Дурацкий страх улетучился, он вновь почувствовал себя смелым и отважным. Завернув на кухню, налил себе стакан апельсинового сока и двинулся по направлению к компьютеру. Не дойдя до письменного стола, Ленечка решил выглянуть на балкон, чтобы глотнуть немного свежего воздуха. Сделал шаг — и окаменел. В углу балкона, словно кошмарное изваяние, стояла черная фигура без лица.
Аккуратно прикрыв за собой дверь Кристининой комнаты, Максим жестом пригласил Оксану присаживаться. Сам же остался стоять, задумчиво рассматривая замысловатый узор на покрывале.
— С чего начнем? — мрачно поинтересовалась девушка. — У вас ведь за все это время должен был родиться хоть какой-то план? Или я ошибаюсь?
— Предлагаю начать с того, чтобы перейти на «ты», — бодрым тоном сказал Максим. — Если мы будем действовать сообща, так будет удобнее. Есть возражения?
— Нет, — равнодушно пожала плечами Оксана. — Я согласна. Так что же мы будем сообща делать?
— Сначала скажи, в какой мере я могу на тебя рассчитывать? Сам я пока не работаю и свободного времени у меня навалом. Как у тебя?
— Я не так давно стала сотрудником газеты, но мне там не нравится. В общем, уже подала заявление и буду искать новое место. Если в ближайшее время главный редактор подпишет — до осени я совершенно свободна. Летом с переходами на другую работу проблема — все в отпусках.
— Думаю, до осени наша поисковая деятельность вряд ли продлится, — сказал Печерников, — Кристину желательно отыскать как можно быстрее. А для начала нам потребуется полный перечень мест, которые посещала твоя подруга. Я, по-моему, просил тебя сделать такой список? Он готов?
— Нет, конечно, — раздраженно ответила Оксана. — Для этого мне надо сесть, как следует подумать, все припомнить.
— Но ведь у тебя было полно времени! — возмутился Максим. — Чем ты тут занималась?
Больше всего его задело то, что Оксана, которая без конца обвиняла его в бездействии, сама не удосужилась палец о палец ударить для поисков подруги.
— Что это за командирский тон? — тут же вспылила девушка. — Я не служу у тебя в отделении! И не обязана отчитываться. Была занята, мне с работы звонили.
— Ах, ну конечно, как это я забыл, — ерническим тоном сказал Печерников. — Я даже застал концовку этой содержательной и многословной беседы. Ты все время улыбалась и каждые две минуты произносила либо «да», либо «нет». Судя по всему, это был очень деловой разговор. И наверняка безумно важный.
Это он, кажется, ляпнул напрасно, потому что Оксана стремительно вскочила на ноги и с перекошенным от гнева лицом проследовала к выходу.
— Эй, ты куда? — крикнул ей вслед Печерников. — Хватит дурака валять! Нам Кристину искать надо.
— Вот я и буду искать, — бросила Оксана, скрываясь за дверью. — Только без твоей помощи.
Максим рванул было следом, пытаясь ее задержать, но услышал, как хлопнула входная дверь.
Пока он задумчиво стоял в коридоре, из кухни появилась Светлана с чашкой в руках.
— Макс, что случилось? — поинтересовалась она. — У вас такое выражение лица…
— Да так, — потирая подбородок, задумчиво сказал Печерников. — Кажется, я совершенно разучился работать со свидетелем.
— С каким свидетелем? — удивилась Светлана.
— Не обращайте внимания, — тряхнул головой Максим, — это я так, о своем. Просто Оксана убежала, так ничего и не рассказав о том, где бывала Кристина, с кем встречалась и так далее. Я на нее рассчитывал, а она…
— Оксана — девушка с характером, — чуть усмехнувшись, заметила Светлана. — К ней действительно нужно искать особый подход. Но у вас это не получается не от недостатка мастерства «работы со свидетелями», а от избытка чувств. Вы с ней вообще похожи на парочку влюбленных — постоянно ссоритесь, миритесь, снова ссоритесь.
Светлана негромко рассмеялась своим низким, чувственным, чуть хрипловатым смехом. Ее лицо в этот момент вдруг обрело такую притягательность, что Максим подумал — будь разница в возрасте у них чуть меньше, он обязательно пригласил бы ее в кино, театр или ресторан. Просто так, без всякого повода. Потому что с ней легко и приятно общаться. Кстати, так обычно и начинаются настоящие отношения…
— Я с ней не ссорился, — пожал плечами Печерников. — Просто ей все во мне не нравится. Из-за ее капризов теперь дело застопорится.
— А хотите, я ей позвоню? — предложила Светлана. — Мы успели обменяться телефонами.
— Нет, спасибо, на нее уходит слишком много энергии, на эту Оксану. Лучше уж я разыщу других подружек Кристины, которые посговорчивей. Наверняка они тоже кое-что знают. В общем, без нее обойдемся, — закончил Максим решительно.
— Знаете, Макс, — вдруг сказала Светлана задумчиво. — Мне кажется, я могу рассказать кое-что полезное. По крайней мере это может дать вам отправную точку для вашего расследования. Ведь если я правильно поняла, необходимо установить не только места, где может находиться Кристина, но и какие-то закономерности ее поведения. Или же обнаружить что-то подозрительное.
— Совершенно верно, — подбодрил ее заинтригованный Максим. — И что же вам известно?
— Возможно, ничего особенного, но вдруг это все же пригодится? В общем, где-то с марта этого года я по утрам постоянно наблюдала одну и ту же картину. Кристина выходила из дома около десяти утра. Я же в это время обычно поливаю цветы. Окна моей квартиры смотрят не во двор, а на улицу. Так вот, я видела, как Кристина каждый раз покупала пироги у одного и того же парня-лоточника. И они всегда несколько минут о чем-то говорили.
— А что вам здесь кажется странным? — разочарованно спросил Максим. — Может, она намеревалась с этими пирогами чай пить. Или же просто перекусить, когда времени на обед нету.
— Да не в том дело, что она покупала пироги, — нетерпеливо перебила его Светлана. — Я еще не закончила. Так вот, несколько дней назад я выбежала в магазин и случайно оказалась рядом с Кристиной, когда та разговаривала с продавцом пирогов. Я слышала, как она вдруг сказала: «Забудь об этом, со мной такие фокусы не проходят». Очень резко сказала, потом повернулась и пошла прочь. А он ей вслед крикнул: «Ты сильно пожалеешь!»
— Светлана, вы не могли бы вспомнить точно, когда это было? — напрягся Максим.
— Точно? — нахмурилась та. — Сейчас попробую. Да, это было в прошлую пятницу.
— То есть за три дня до того, как Кристина исчезла?!
* * *
Черная фигура, издав отвратительное шипение, метнулась вдоль балкона, а затем сделала стремительное и хищное движение вперед. Взвыв от ужаса, отважный Бублейников бросился бежать. Он выскочил из квартиры и с громким криком загрохотал вниз по лестнице. Этажом ниже жил Костя Бодаев, его сосед, одноклассник и друг детства одновременно.
— Костик, открой! Меня хотят убить! — орал Бублейников, барабаня кулаками в дверь бодаевской квартиры.
Первыми на его неистовые вопли отреагировали жильцы из других квартир, которые с негодованием стали требовать соблюдения тишины в столь неурочное время. Затем появился заспанный Костик.
— Ну, ты даешь, — поприветствовал он друга. — Знаешь, сколько сейчас времени?
— Ты понимаешь, — кричал Бублейников. — У меня на балконе кто-то стоит!
— Смеешься? — рассердился Костик. — Мне вставать на работу через три часа. Я по твоей милости не высплюсь.
— Я серьезно, — простонал Ленечка.
— Кто стоит?
— Не знаю! Без лица и совершенно черный.
— Ты много выпил? — поинтересовался Костик. — Летом алкоголь плохо действует на мозги.
— Да послушай ты меня! — взмолился Бублейников. — Я ничего не пил! Сидел, работал, вышел на балкон — а там оно!
— В каком смысле — оно?
— В прямом. Что-то непонятное. Шипит. На меня хотело броситься. Лица нет!
Бодаев еще раз потер глаза, внимательно посмотрев на перепуганного Бублейникова, и, молча развернувшись, ушел в глубь коридора. Вернулся он через полминуты с тяжелой бейсбольной битой в одной руке и травматическим пистолетом в другой.
— Пойдем, посмотрим, — сурово сказал он приятелю.
Костя имел внушительную фигуру борца-тяжеловеса и кулаки, способные сокрушить любого, кто случайно окажется у него на пути. На ходу извинившись перед потревоженными соседями, Ленечка, под надежным прикрытием друга, отправился обратно в свою квартиру.
Бодаев, помахивая битой, тщательно обследовал балкон и каждый квадратный метр бублейниковского жилища, после чего заявил:
— Никого. Либо тебе померещилось, либо твой гость скрылся в неизвестном направлении. Ты же дверь не захлопнул, когда убегал. Он мог через чердак уйти.
— Почему это померещилось? — обиделся Бублейников. — Я похож на человека, которому мерещится всякая чертовщина?
— Когда с криками ломился ко мне, был похож.
— Слушай, Костян, я серьезно. При чем тут не захлопнутая дверь? Ведь можно и через балкон…
— Улететь, что ли? — хохотнул Костя. — Очухайся, У тебя пятый этаж!
— Ага. Только на балконе оно как-то очутилось. Несмотря на то что пятый этаж. И входная дверь, кстати, была заперта. Я сидел, работал, и если что — услышал бы. Ну, что скажешь?
Бодаев пожал могучими плечами.