— Готовить отряд, моя королева? — хищный оскал Латимы Беспощадной как нельзя лучше сейчас оправдывал ее громкий титул. Без этой воительницы царства Лакедона, взявшей со стороны тьмы только лучшие качества, так необходимые в бою и принятии резких, порой шокирующих решений, королева не смогла бы так крепко удерживать власть в своих изящных длинных пальцах. В этом Лаэртия Справедливая всегда открыто признавалась сама себе. Боевая подруга, ее несменный темный хранитель, была с ней рядом практически с детства, и не было уз крепче тех, что до сих пор связывали этих разных на первый взгляд женщин.
Матриарх обвела взглядом присутствующих.
— Нет. Мы не будем сейчас предпринимать никаких военных действий.
— Мама! — почти хором воскликнули Лэндал и Ксения. Лишь Латима подалась вперед, готовая выслушать аргументацию своей правительницы.
—Лэндал, Антоний, а также Тангар вместе двумя с хранителями совета отправятся в Кассиопею... Под знаменами парламентской миссии. Также с вами поедет Фабия, это нужно в первую очередь моей девочке. С собой возьмете не более четырех воинов для охраны в пути. Вступать в открытый конфликт я вам запрещаю. Если кассиопейцы не вернут нам Элику, вы отправляетесь в Гарацию, где расквартирован седьмой легион, и ожидаете дальнейших решений. Только в этом случае мы начинаем боевые действия. Их подготовку я начну немедля, на случай, если переговоры сорвутся.
Вернулась Тания с большими свитками папируса.
— Если мы будем настаивать на увеличении партии кристаллов взамен иных товаров, с учетом прежней регулярности прибытия их кораблей, нам понадобится четыре декады.
— Отлично. Расчеты окончательные?
— Я проверила все. Погрешность незначительная.
— Спасибо, Тания, — Лаэртия поднялась. — Ксения, я вызвала тебя для подготовки к передаче власти, но в свете последних событий...
— Корона принадлежит Эл, — тихо отозвалась принцесса. — Мы дождемся ее приезда.
— Не далее как вчера я сделала заявление о ее исчезновении... Поспешно, но этого предвидеть не мог никто. Однако, не будем медлить. Морем плыть в Кассиопею неразумно, во многом потому, что там вы не будете в такой же безопасности, плюс, лишитесь эффекта внезапности с первыми морскими милями, потому как их система оповещения отлажена до мелочей. Пусть сухопутный путь займет больше времени, но у вас всегда будет подстраховка нашего легиона. Лэндал, дождись Антония, мы обсудим детали. Ксения, если ты желаешь уехать к себе...
— Об этом не может быть и речи, — принцесса решительно встала. — Я останусь здесь и дождусь Элику. Мне бы очень хотелось поехать вместе с братом, но это неоправданный риск.
Лаэртия устало кивнула, неспешно подошла к большому зеркалу.
"Дмитрий, — подумала она с чувством глубокой тревоги. — Ну почему, спустя время, с твоей дочерью повторилась практически твоя история?.."
*****
Черный цвет стал ее талисманом.
Вовсе не цвет тоски за безвременно погибшими, что бы там не говорила Амина. Элика оторвалась от созерцания своего отражения в большом зеркале. Она была великолепна. Высоко забранные волосы открывали ее изящную шею, а платье аристократок Кассиопеи - точеные плечи.
— Без цепей я нравлюсь в нем себе больше, — улыбнулась она Амине. — Что, так горько?
Служанка отставила кубок с эликсиром кофейных зерен, облизнула губы.
— Нет, госпожа. Необычно. Мне нравится.
Солнце уже клонилось к закату. Обычному, не такому яркому, как в Лазурийской пустыне, где, наверное, принцесса оставила часть своего сердца в дар этой первозданной природе. Сейчас девушка ожидала очередного явления Лентула, который не спешил приходить. Может, вообще не явится?
— А я так и не смог к нему привыкнуть, — раздался наигранно веселый голос Кассия за спиной Элики. Амина растерянно подскочила, но Элика тепло ей улыбнулась.
—Ами, оставь нас.
Казалось, целую вечность Кассий смотрел на любимую девочку, такую неприступную и желанную в черном платье из переливчатого шелка, такую близкую и далекую одновременно. Она склонила голову, изучая его, словно недоумевая, почему он до сих пор не сжал ее в крепких объятиях.
Почему? Он и сам не знал. Мог только догадываться. О том, что, сделав это, уже не сможет ее отпустить.
— Эл... — комок застрял в горле, затрудняя дыхание. — Моя атланская девочка, я обдумал твои слова. Я принял решение.
Элика беспокойно опустилась на подушки, казалось, перестав дышать в ожидании вердикта.
— В половину рассвета цикла Фебуса мои корабли отправятся в Атланту. Я отпускаю тебя. Ты уплывешь домой.
Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Кассий ожидал любой реакции. Криков радости. Холодного безразличия и принятия как должного.
К ее слезам он оказался не готов. Элика, потеряв контроль, ухватила его ладонь, прежде чем он осознал, что она собиралась сделать. Прикосновение ее губ и слез к коже руки словно прожгли ее насквозь. Принц опешил.
— Эл, не смей. Встань... Не нужно...
— Спасибо тебе! —Элика вцепилась пальцами в его ладонь, неосознанно причиняя боль. В ее зеленых глазах блестели слезы. — Кассий, спасибо!!! Домой... Но почему так долго ждать?..
Вопрос словно отрезал очередной кусок от его истекающего кровью сердца. Но на лице ни дрогнул ни один мускул.
— Я бы мог отпустить тебя дорогами пустыни, но там очень много опасностей. А мои силы сейчас будут брошены на урегулирование тирасского вопроса. Только поэтому, — боль нарастала с каждым словом, и он поспешно освободил свою руку. — Но в ожидании отплытия... Ты свободна. Во всем, Эл. Это все, что я хотел сказать... — Он замялся. — Ты, наверное, захочешь, чтобы ночью я оставил тебя одну...
— Да, — девушка поднялась с колен, проклиная себя за подобную недопустимую слабость. — Прошу тебя.
— Конечно. Не проси. Достаточно твоего слова.
Эдер, дай ему сил это выдержать. Это его боль, и он должен испить ее до дна.
— Хотел бы я встретить тебя при иных обстоятельствах, — Кассий задержался в дверях. Горло вновь сжало холодными тисками. — И начать с тобой отношения, в которых бы не было твоих слез и ненависти.
— Касс, прости, — Элика отвела взгляд. — Но я не могу сказать в ответ того же. Я бы желала никогда тебя не знать. Ни в слезах, ни в радости. Прости.
Что могло быть больнее ее слов? Сердце словно разлеталось на куски, с трудом удерживая жизнь. Самоконтроль. Понимая, что еще миг − и он заберет свои слова обратно, выпустив на свободу своего внутреннего зверя, который... Нет, он не хотел об этом даже думать.
— Спи, моя хорошая, отдыхай до завтра, — обреченно выдохнул Кассий, переступая порог.
Глава 26
Бессонная ночь, разбитое сердце, тяжелые мысли.
Ничего удивительного в том, что поиски тирасских фанатиков потерпели сокрушительное фиаско, не было. Наверняка в столице у них были многочисленные союзники. Также можно было предположить, что племя покинуло город, но в это верилось с трудом.
С утра шел затяжной холодный дождь, словно погода столицы прониклась душевным состоянием правителя этих земель. Режущие капли хлестали наотмашь, причиняя боль, словно стремясь этим вывести из невеселой задумчивости. Но справиться с терзанием разбитого сердца дождь был бессилен.
С самого утра, не замечая, что промок до нитки, Кассий в буквальном смысле слова перетряс столицу. Ничего. Ни следа. Но даже за это он готов был благодарить Эдера, потому как поисковая операция хоть немного, но отвлекла его от мыслей о Элике.
Ночь без сна. Иногда удавалось ненадолго забыться. В этом подобии сна все было по-прежнему. Самая дорогая девочка лежала рядом, улыбалась своей неповторимой, но столь редкой улыбкой, отвечала на его жадные, даже неистовые поцелуи без прежнего ужаса в больших зеленых глазах, но главное − в этих кратковременных ночных видениях ничего не предвещало их скорого расставания.
Он едва не сорвался этой ночью. Только чудом удержал себя от дикого желания ворваться в ее покои, высадив при этом дверь − но лишь для того, чтобы этот акт вандализма утихомирил его внутреннего Хищника. Каких же нечеловеческих усилий стоило ему задавить в себе этот отчаянный порыв! Последствия такого бездумного поступка были бы катастрофическими. Ведь совсем не разговора и просьб остаться рядом хотел по отношению к принцессе его внутренний зверь. О том, что он был готов с ней сделать в порыве жестокой жажды обладания, не хотелось вспоминать.
Так же точно, как рвался из телесной клетки внутренний Хищник, так же точно он сам метался в четырех стенах своих покоев, в этой импровизированной тюрьме, которую сам же воздвиг в своем воображении. Несколько раз был готов окликнуть дворцовую стражу с требованием привести на растерзание очередную рабыню, но уже в следующий момент понимал, что ничего от этого не изменится. Будет только опустошение, и, наверняка, слезы очередной девчонки, которая будет дрожать от ужаса и улыбаться через силу, чтобы оставить его довольным, а потом вздрагивать от каждого шороха, ожидая повторения. Тех, кто сам рвался в его постель, он уже не рассматривал в качестве добычи, потеряв интерес окончательно.
С трудом дождался утра, думая лишь об одном − погасить огонь сжигающего заживо желания... Иногда получалось. Ненадолго, но все же...
Во дворец они вернулись почти к закату. Солнце все так же было скрыто за грядой низких дождевых облаков, поивших землю животворительной влагой. Холодный, мокрый дождь не думал прекращаться. Промокший до нитки принц не ощущал сковывающего холода, огонь крови, казалось, осушал неистовые слезы дождя, не позволяя даже коснуться кожи. Господство никогда прежде неведомого для него чувства сделало его почти неуязвимым для неприветливых природных проявлений. Иногда казалось, что на крыльях так бессовестно вторгшейся в его непробиваемое сознание влюбленности он сможет свернуть горы, выйти один на один с сотенным войском противника и победить в этом неравном бою. Возможно, так бы оно и было. Будь это чувство хоть немного взаимным.
Навстречу вышел Марк, пытаясь прикрыться от дождя плащом, но вскоре оставив эти лишенные смысла попытки.
— Мой повелитель, — легат выглядел растерянным. — Система морского оповещения дала нам знать о приближении трех быстроходных кораблей Спаркалии. Они на расстоянии полутора солнечных круговоротов, исчисляя от полудня.
— Спаркалия? — хмыкнул Кассий. — Интересно. Что понадобилось в Кассиопее этим гордецам, исповедующим принципы невмешательства в отношении любых империй?
— Помнится мне, они неоднократно отвечали Актию отказом, светлый мир его памяти, — заметил Домиций. — А совсем недавно, насколько нам известно, цинично отклонили предложение матриарх Справедливой объединить силы для похода в дальние края Земель Белого Безмолвия. Как ни парадоксально, это, по сути, единственная империя, которая может бросить вызов Атланте при соответствующем желании.
— Что же, пора Кассиопее отвечать отказом на их пропозиции. Слишком часто они смеялись в глаза моему отцу! — Кассий спрыгнул с лошади, передавая меч подоспевшему оруженосцу. И в тот же момент все мысли об истинной цели визита нежданных гостей отошли на второй план. Дождь, казалось, прекратился, перестав иссекать кожу привычными косыми укусами...
Элика поплотнее закуталась в шелковую черную пелерину, почувствовав взгляд мужчины, перевернувшего ее внутренний мир с ног на голову.
Сон сбежал от нее в эту долгую, дождливую ночь. Вместе с ошеломляющим ощущением счастья от новообретенной свободы и предстоящего скорого возвращения домой чувственность восстала, требуя компенсации своей ненасытности. Элике было отчасти не по себе от того, как отчаянно выгибалась она этой ночью на шелковых покрывалах, как сильно жаждало ее тело грубых, вовсе не щадящих прикосновений сильных мужских рук. Внезапная свобода сняла все ограничения. По жестокой воле судьбы ее уязвимая женственность расцвела в агонии насилия и власти, и, несмотря на ясный и холодный разум, тело просто вопило от чувства потери.
Но он так и не пришел к ней в эту ночь. Уважая ее просьбу, соблюдая данное обещание больше не трогать против ее воли... Почему?! Разве раньше его это останавливало?..
Ей пришлось призвать все свое самообладание, наблюдая за его приближением.
Капли дождя блестели на великолепном теле мужчины. Девушка тотчас ощутила, как предательски пересохло горло, как словно рухнуло вниз ее сердце, разливая в крови огонь неподконтрольного разуму желания. Страсть пробивала все возможные барьеры морали. Она едва не застонала, на миг представив, с каким бы удовольствием осушила губами поцелуи дождя на его коже. Да что с ней такое происходит?!
— Твоя поездка была успешной, мой принц? — проговорила она, сильнее стягивая на груди черный шелк.
Кассий склонил голову. Казалось, он видел ее насквозь.
— Не так, как бы мне того хотелось, — он замер на небольшом расстоянии. — Эл, ты дрожишь. Сегодня холодно.
— Мне надоело сидеть в четырех стенах, только и всего. К тому же, я люблю дождь. Эти слезы неба очищают. Словно смывают все прошлое, чтобы потом начать жить сначала. У нас так говорят...
— Ты разделишь со мной ужин сегодня? — ее неосознанные слова о прошлом заставили его сердце сжаться от сожаления. Исправить это было не под силу даже богам.
Элика едва уловимо вздрогнула, когда он подошел к ней еще ближе.
— Как тебе будет угодно, — его близость путала мысли. Еще немного, и контролировать себя станет просто невозможно. — Выпей огненного эликсира. Ты промок до нитки.
— Со мной ничего не случится, — Кассий сжал ее пальцы, немного помедлив, затем поднес их к губам. Элика вздрогнула, ощутив, как огонь в крови вспыхнул с новой неистовой силой. Это не осталось для него незамеченным. С неохотой выпустив ее руку, мужчина отвел взгляд. — Эл, если бы ты только знала, как мне не доставало тебя сегодня ночью.
Принцесса сглотнула. Кассий, не ожидая никакого ответа, развернулся, выходя из спасительной зоны лоджии под холодные стрелы безжалостного дождя. Может, именно они могли в какой-то мере утихомирить его боль грядущей потери. Небо все так же невозмутимо взирало на его страдания, как совсем недавно на его же эйфорию от психологической ломки любимой женщины. Уже тогда он это осознавал, но не признавался сам себе, идя на поводке своего проснувшегося монстра, требующего самого жестокого наказания для нее, осмелившейся разбудить в нем это чувство.
Элика перестала смотреть ему в спину, просто подошла ближе к мраморным поручням террасы, запрокинув голову. Капли дождя упали на ее пылающие щеки.
— Мне тоже, Касс.
Он не должен был этого услышать. Наверняка ее слова перекрыл шум дождя и свист ветра... Скорее, он ощутил это на ментальном уровне необъяснимой эмпатии. Медленно развернулся, с изумлением глядя на нее, перед тем как стремительно вернуться обратно...
Миг, и поцелуй смел все сомнения девушки. Черный шелк платья впитал влагу его кожи, не вызвав ни капли отторжения. Прижимаясь к нему как можно ближе и крепче, Элика неистово хватала губами его губы, слизывая капли влаги, теряя остатки контроля, уже четко понимая, что ужин был лишь ничего не значащим предлогом.
Слова были лишними. Он все безошибочно прочел в ее затуманенных желанием зеленых глазах. И чувство абсолютной свободы больше не вызывало в ее теле нервную дрожь, не заливало румянцем раскаяния точеные скулы, позволив невозмутимо удерживать его взгляд, выставляя чувства напоказ. Кто мог судить ее, кроме ее самой, и называть это слабостью? Нет. В этом была ее сила. Сила поступать так, как она пожелает, ее воля, неподвластная законам логики.
Подхватив готовую скользнуть к ногам пелерину, принцесса покинула лоджию, унося с собой обещающую улыбку и умиротворение уставшего метаться сердца, осознавая свою абсолютную власть над обстоятельствами и над внутренним миром своего недавнего, такого желанного врага.
Быстро пересекла просторный холл, уже не путаясь в лабиринтах дворца, безошибочно определяя дорогу к своим покоям в этом разветвлении коридоров. Едва не налетела на перепуганную Териду с охапкой одежды в руках возле своей комнаты.
Рабыня сжалась и практически отскочила на несколько шагов, отвесив легкий поклон. Элика, все еще пребывая в приподнятом настроении, жестом показала, что все в порядке. Она практически не злилась на эту вредную девчонку. В самом деле, не ее же вина, что принц распознал настойку в эликсире кофейных зерен... А то, что не сумела удержать его возле себя на продолжительное время − ну, не хватило обаяния и искусности в ласках, тоже можно понять. Слава Анталу, его зверства после этого сошли на «нет».
Амина отсутствовала. Ах да, она же сама отпустила свою служанку на свидание с одним из воинов дворцовой стражи, который был сегодня свободен от службы. Кассиопейка не умела скрывать своих чувств, так бы и краснела от смущения, боясь ответить на чувства мужчины, если бы Элика не поговорила с ней и не дала бы несколько откровенных советов. Оставалось надеяться, что все между ними будет хорошо.
Принцесса с удовольствием выпила темного эликсира, согреваясь после уличной сырости. Уходя, Ами оставила ей несколько свитков пергамента с описаниями древних исторических баталий Кассиопеи. Увлекшись чтением, Элика едва не пропустила приход дворцового стража. Видимо, необходимость в присутствии Лентула отпала после того, как у нее не осталось повода бояться Кассия.
— Иду, — велев ему ожидать за дверью, Элика быстро подбежала к нише, где хранились ее пелерины, так редко используемые. Вот оно! Керра сдержала свое обещание. Принцесса встряхнула янтарную жидкость в прозрачном флаконе, осмотрев ее на свету. Затем, сняв крышечку, сделала глоток, поморщившись от сладкого привкуса. Хм. Странно. Засахарилась, наверное. Надо попросить Керру, чтобы больше не добавляла туда меда.
Элика быстро спрятала противозачаточный настой в складки разноцветных отрезов шелка. Кристаллики сахара захрустели на зубах, и девушка раздраженно сплюнула, вспомнив, что так же точно хрустел на ее губах песок Лазурийской пустыни...