– Все пророчествуешь? – насмешливо произнес граф. – Интересно, кто же мне помешает?
– Я… встану… на твоем… пути, – прошелестело в ответ.
Граф неожиданно расхохотался. Забыв об осторожности, он смеялся все громче и громче.
– Ты?! – повторял он, вытирая рукой выступившие от смеха слезы. – Ты?! Что ты можешь, цыганская сучка? Ты же подохнешь через минуту!
Истерический смех графа внезапно оборвался. Он увидел, что цыганка мертва. Это привело его в ярость. Окончательно обезумев, граф изо всех сил пнул ее ногой. Он бил ее снова и снова, приговаривая:
– Сука, грязная сука!!!
От каждого удара Анна вздрагивала так, словно удары предназначались ей.
Она услышала оглушительный треск, испуганно распахнула глаза и обнаружила, что лежит на кровати в доме бабы Паши. Рядом стояли сама баба Паша и Олег, и оба, перебивая друг друга, пытались втолковать ей что-то очень важное.
– Да просыпайся же, соня! – теребил ее Олег.
– Что стряслось? По какому поводу шум? Пора ехать? – спрашивала Анна, с трудом приходя в себя и жмурясь от яркого света.
– Здрасьте-пожалуйста, я о чем тебе толкую, царевна ты моя спящая?
– О чем? – с интересом спросила Анна.
– Тьфу ты! Она ничего не поняла! – объяснил Олег бабе Паше. – Повторяю еще раз: мы никуда не едем!
– Почему?
– Потому что ночью кто-то продырявил нам колеса.
– Ах, это! – Анна успокоилась. – Я думала, что-то серьезное. У тебя же должна быть запаска, разве нет? – спросила она с явным намерением продолжить прерванный сон.
Олег взвыл так громко, что она подпрыгнула на кровати. Сон как рукой сняло.
– О какой запаске ты говоришь! – вопил Олег. – Само собой, у меня есть запаска. Но не четыре же!
– Неужели все четыре шины проткнули?! – До Ани наконец дошло.
– Пойди посмотри, если не веришь, – предложил Олег.
– Вот черт. – Аня вскочила и, как была, в маечке и белых трусиках, выбежала на крыльцо. Машина стояла на своем месте, но выглядела плачевно: все четыре колеса были спущены.
– Что же теперь делать? – растерялась Анна.
– Вот об этом я и думаю. Без колес мы отсюда не уедем. И починить негде. Надо ехать в город. Вопрос – что делать с тобой?
– При чем тут это? Поедем вместе.
– Ни за что. Может быть, именно этого от нас и добиваются. Ты прямо-таки притягиваешь неприятности, особенно в последнее время. Поэтому ты останешься здесь. В прямом смысле слова – со двора ни ногой.
– Мне это не нравится, – сообщила Аня, ковыряя пальцем босой ноги доску на крыльце. Ей вовсе не хотелось оставаться одной. Она беспокоилась за Олега, неизвестность пугала ее гораздо больше предполагаемой опасности.
– Пойми меня, Аня, – мягко сказал Олег, – мне это нравится не больше, чем тебе. Но не я устанавливаю здесь правила. Ты не хуже меня знаешь, кто стоит за этой выходкой. Наша задача – не идти у него на поводу. Он хочет напугать тебя, заставить бежать отсюда. Значит, надо сделать наоборот.
– Если он хочет, чтобы я отсюда уехала, зачем он испортил машину?
– Будь у нас машина – ему до тебя не добраться. Другое дело – общественный транспорт. Тут ты беззащитна, и он надеется этим воспользоваться.
– Ладно, сделаем по-твоему, – неохотно согласилась Анна.
Час спустя Олег, заботливо накормленный завтраком, благополучно отбыл в город на рейсовом автобусе. Анна прикинула, что обратно он вернется в лучшем случае поздно вечером, и стала думать – чем себя занять на это время.
До полудня она загорала в саду, на травке. Из головы не выходил странный сон. Что это? Просто сон или то, что произошло когда-то на самом деле? Анна жалела, что не успела рассказать о своем сне Олегу. Вместе им наверняка удалось бы разобраться.
К обеду она обнаружила, что основательно поджарилась, и поспешила укрыться в доме. Баба Паша возилась с обедом. Аня вызвалась ей помочь и принялась чистить картошку.
– Молодец, ловко у тебя выходит, – одобрила Прасковья Тихоновна, бросив взгляд на узенькую полоску картофельной кожуры, выползающую из-под Аниного ножа. – Нынче ведь молодежь вон какая. Им бы все пьянки да гулянки, прости господи. К хозяйству не приученные. И ладно бы мужики, а то ведь и девки туда же.
– Я-то не совсем молодежь, – улыбнулась Анна. – Мне скоро тридцать. Другое поколение. Нас успели к хозяйству приучить.
– Ишь ты. Тридцать, говоришь? – искренне удивилась старушка. – По тебе не скажешь. Впрочем, и тридцать-то рядом с моими годками – детский возраст.
Анна снова улыбнулась и взяла следующую картофелину.
– Ты мне вот что скажи, милая, – не утерпела-таки баба Паша. – Хоть и не мое это дело, а узнать любопытно. Тебе Олежек-то кем приходится? Жених али кто?
– Друг, баба Паша, – просто ответила Аня.
– Друг? Это как же понимать?
– Просто друг.
– Ага. То-то я смотрю, странные вы какие-то. И на полюбовников вроде не похожи. Не то вместе, не то врозь. Вижу, беспокоится он о тебе. Вот давеча, когда из озера выловил, аж трясся весь. Только ты его не больно привечаешь, так мне кажется. Или он тебе не по душе?
– Почему же? Он мне нравится. – Анна вздохнула и решительно добавила: – Все не так просто. Он любит другую девушку. Она его когда-то оставила, можно сказать – предала, но он все равно ее любит, хотя и пытается убедить себя в обратном. Если у него будет хоть малейший шанс начать все сначала, он сможет стать счастливым. Только так. Я это чувствую, поэтому и сторонюсь его.
– Ишь ты, чувствую… Чувства-то – они вещь ненадежная. Думаешь одно, а выходит совсем другое. Может, на самом-то деле там уж быльем все поросло, а ты своими руками свое счастье отталкиваешь? Олег – парень видный, да и ты девка вон какая красивая. А еще вот что я скажу. Я старая, но не слепая. Он в твои голубые глазки совсем не по-дружески заглядывает. Хочешь верь, хочешь не верь.
– Та девушка тоже красивая. И хрупкая, как… как фарфоровая кукла. Помните, статуэтки такие были в музыкальных шкатулках? Крошечные балерины на одной ножке? Вот она именно такая, тоже балерина.
– Ну и что, что на куклу похожа? Ты эту куклу трогала? Холодная она. Ее целуй – не целуй, а ответа не дождешься.
Аня не нашлась что ответить. Баба Паша, однако, этим не ограничилась. Что-то тревожило ее. Наконец, немного помолчав, она спросила:
– Неужели мне правду сказали, что тебя с Никиткой видели? И дело совсем не в этой девушке?
Под проницательным взглядом старушки Анна смутилась и покраснела. Упоминание о Никите пришлось совсем некстати. Ей было неприятно вспоминать о своем промахе. Помимо воли она чувствовала себя виноватой. Баба Паша расценила ее молчание по-своему.
– Да ты не бойся, я Олегу ничего про это не сказывала, – успокоила она. – Мало ли что люди болтают.
– Да нечего рассказывать, – пожала плечами Анна. – Он нам книжку давал почитать, вот я и ходила в санаторий, чтобы вернуть ее перед отъездом.
– Вот и славно, – обрадовалась старушка. – А я уж было другое подумала грешным делом. Никита – парень непростой, хотя и видный. Девки наши на него все глаза проглядели. Только женат он.
– Это я знаю, – кивнула Анна. – Видела вчера его жену.
После этих слов баба Паша совсем повеселела. Она забрала у Ани миску с картошкой и начала нарезать ее соломкой.
– Странная пара, – вдруг сказала Прасковья Тихоновна.
– Кто? – не поняла Анна.
– Никита со своей женой. Она его намного старше, ты заметила?
– Конечно. А они местные?
– Нет. Оба из города. Никита появился здесь года полтора назад. Он тогда еще неженатый был. Устроился в санаторий библиотекарем, получил служебную квартиру там же. Книжки он в самом деле любит. Каждую неделю в город мотается, бывает – не по одному разу, все новинки выискивает. Видать, там и с женой своей будущей познакомился, сюда ее привез. С тех пор и живут.
– Давно они женаты?
– Год почти. Поначалу народ как увидел, что она старше, так сразу слухи пошли: мол, эти скоро разбегутся. Ан нет, живут себе. Да я уже говорила, Никита ох как непрост.
– При чем здесь это? Может, они любят друг друга?
– Любят, как же. Баба-то его богатая шибко, денег – куры не клюют. Правда, он их не берет, живут скромно, в комнатушке ютятся, а она все это терпит.
– Я же говорю – любит.
– Она-то, может, и любит. А вот он… – Баба Паша замолчала, выражая всем своим видом неодобрение. – Я еще вот что слыхала: у нашего Никитки родственники за границей. Вроде в Италии.
– Ничего себе, – присвистнула Анна.
– Вот и я о том же. До того как сюда перебраться, он туда вроде бы ездил, наследство получать. Его десять лет искали, после того как этот родственник умер.
– Если он наследство получил, то где же оно? – удивилась Аня, припомнив более чем скромную обстановку жилища Беловых.
– Откуда ж мне знать? – развела руками старушка. – У него самого не спросишь.
Анна поднялась. Разговор затянулся, и она, чтобы не путаться под ногами, ушла в свою комнату.
Анна поднялась. Разговор затянулся, и она, чтобы не путаться под ногами, ушла в свою комнату.
Там она прилегла на кровать, думая о рассказе бабы Паши, и не заметила, как уснула.
Проснулась она только к вечеру, около шести.
– Проснулась? – обрадовалась баба Паша, увидев ее на веранде. – Давай я тебя ужином покормлю. Обед-то ты проспала.
– Сама не знаю, как уснула, – начала оправдываться Аня. – В жизни днем не спала.
– Это ты после того, как вчера воды в озере нахлебалась, да еще сегодня на солнышке сомлела – вот и уснула. Это не беда. Сон всегда на пользу. Сейчас вечерять сядем, а там и Олежка твой вернется.
Олег не вернулся.
Анна шаталась по комнате из угла в угол. Не то чтобы она очень беспокоилась – Олег себя в обиду не даст, это она знала точно, – но неизвестность тревожила ее не на шутку. Во время очередной «пробежки» она наткнулась на пачку старых журналов за позапрошлый год. До сих пор она не обращала на них внимания. А сейчас обрадовалась возможности скоротать время. Она взяла журнал, лежавший с самого верха. Это оказался «Космополитен». Должно быть, кто-то гостил у бабы Паши и оставил его здесь.
С «Космо» под мышкой Анна устоилась на кровати. Перелистнув несколько страниц, она поняла, что уже видела его раньше. Лениво скользя взглядом по смутно знакомым строчкам, она пыталась сосредоточить внимание на смысле прочитанного. Удавалось это ей плохо.
Неожиданно ее привлекло одно лицо на фотографии. Она присмотрелась повнимательнее и замерла, не веря собственным глазам. Это была она, вне всякого сомнения. Выглядела женщина несколько иначе, но сходство с оригиналом было бесспорным.
У Анны словно пелена спала с глаз. Мысли свились в тугой клубок, завертелись с бешеной скоростью, как в сошедшем с ума калейдоскопе. Она стиснула зубы и застонала.
Господи! Как же она раньше не догадалась! Ведь все так просто!
Анна еще раз взглянула на снимок. На нее, улыбаясь, смотрела та самая женщина, с которой она столкнулась вчера в цветном флигеле. Макияж и элегантная прическа здорово меняли ее внешность, но это была именно она, жена Никиты, Мила…
Буквы расплывались перед глазами. Она снова и снова читала подпись под портретом известной писательницы, автора бесчисленных женских романов, звезды отечественной беллетристики: Людмила Перова. Настоящее имя – Савельева Людмила Игоревна… Людмила… Мила…
Журнал выскользнул у нее из рук и со стуком упал на пол.
* * *Мила сидела на стуле у окна. Ей было страшно. С тех самых пор, как год назад она приняла решение оставить карьеру и выйти замуж за Никиту, этот страх не отпускал ее ни на минуту. Она боролась с ним как умела, однако ревность и постоянное ожидание разрыва отступали лишь на время, возвращаясь снова и снова. В конце концов случилось то, чего она так боялась. Один взгляд решил ее судьбу. Та черноволосая девушка рядом с Никитой явилась, чтобы забрать ее счастье. Мила поняла это сразу, как только увидела их вместе. Это открытие больно ранило ее, и хотя она старалась не подавать вида, пыталась вести себя как обычно, страдание так и рвалось наружу.
Мила винила во всем только себя. Она прекрасно знала, на что шла, когда согласилась связать свою судьбу с Никитой. Знала и все-таки надеялась на чудо. Чуда не произошло.
Мила сделала вид, что поверила в его шутливые объяснения по поводу этой безобидной экскурсии. Надо отдать ему должное, Никита вел себя безупречно. Понимая ее состояние, он был особенно нежен и предупредителен. Вот и сейчас он ласкал ее взглядом, ловил малейшее движение. Он не чувствовал своей вины, не понимал, какие страдания ей причиняет.
Она, сделав над собой усилие, улыбнулась ему.
– Ты все еще сердишься, милая? – жалобно спросил он.
– Нет, что ты. Все хорошо, – соврала она. – Я даже не вспоминаю об этом.
– Врушка. Именно об этом ты и думаешь. Я по глазам вижу. Глупая, мне, кроме тебя, никто не нужен.
– Я знаю, солнышко.
– Ничего ты не знаешь. А я-то старался. Приготовил для тебя сюрприз.
– Сюрприз? О чем ты? – удивилась Мила.
Его блестящие глаза выдали его тайну. Никита был буквально помешан на сексе и в вопросах плотских наслаждений мог дать фору любому. Мила и сама кое-что умела, но перед его ненасытностью просто терялась. Чтобы не разочаровывать молодого мужа, она с готовностью участвовала в его изысканных любовных играх с многочисленными экспериментами, никогда ни в чем ему не отказывала.
Сейчас, только взглянув на него, она догадалась, что он готовит для нее нечто особенно экзотическое. Если так, то, может, еще не все потеряно? Ведь она по-прежнему привлекает его как женщина.
– Ты доверяешь мне, любимая? – хрипло спросил он. Глаза его влажно блестели, дыхание стало неровным.
– Конечно, – ответила она без тени сомнения.
– Тогда слушай. Ты не поверишь, но я нашел здесь, в особняке, настоящую тайную комнату. Там нам никто не помешает. Я хочу пойти туда вместе с тобой и показать тебе нечто особенное. Ты согласна?
– Согласна. – Мила с готовностью пожала его протянутую руку.
* * *Анна металась по комнате, не находя себе места. Какой же она была идиоткой! Воспоминание хлестнуло ее точно кнутом. Анна со стоном опустилась на пол. Сумка!!! Она оставила во флигеле свою сумку, теперь медальоны в его руках! Ну почему она вспомнила об этом только сейчас? Аня похолодела: теперь у него все ожерелье целиком. О господи! Теперь от клада его отделяют всего-навсего две ненужные, с его точки зрения, жизни! Этой несчастной Милы и ее собственная…
Нужно успокоиться, приказала себе Анна. Только трезвый рассудок поможет ей спастись. Она должна что-то придумать. Но, боже мой, как это трудно!
Аня тихо скулила от собственного бессилия, размазывая по щекам злые слезы.
Все стало на свои места. Но почему это случилось так поздно? Они искали Собирателя в городе, а он все время был там, где и должен быть – рядом с кладом, то есть здесь, в Лебяжьем. Баба Паша обмолвилась о его частых командировках, но даже это Аню не насторожило. А ведь именно тогда он совершал свои преступления! Никита и Собиратель – одно и то же лицо. Теперь у нее не осталось сомнений. Она поражалась собственной слепоте: известные приметы Собирателя полностью соответствовали Никите. Молодой высокий парень. Конечно, молодых и высоких вокруг пруд пруди, к тому же он сбрил свои длинные темные волосы, но это ничего не меняет. Ее должно было насторожить то, что совершенно незнакомый юноша проявляет к ней такой активный интерес, однако не насторожило. Почему? Ведь она чувствовала, что Собиратель где-то рядом… Объяснение могло быть только одно: он каким-то образом сумел воздействовать на ее сознание, так же как не позволял ей увидеть себя внутренним зрением раньше. Теперь у Анны не осталось сомнений, Никита знаком с несколькими очень сильными магическими приемами. Но откуда у него такие знания? Этого она не знала. Зато теперь твердо уверена была в другом: именно Никита пытался утопить ее вчера, ведь о том, что она собиралась на озеро, знал только он. Он не вернул ее сумку. Он искалечил машину, чтобы напугать ее и избавиться от Олега. А тогда, во флигеле? Она-то решила, что он хочет соблазнить ее, а как было на самом деле? Его взгляд, который напугал ее. Никита собирался сбросить ее вниз, это же очевидно. Выходит, Мила, сама того не зная, спасла ей жизнь…
Ох, Мила! Ведь ей тоже грозит опасность. Он не станет больше медлить, он попытается сегодня же убить их обеих. Что же делать? Что делать, черт возьми?!
Дожидаться Олега не было возможности. Она должна действовать немедленно. Иначе будет поздно. Он не пощадит свою жену. Вся история с женитьбой – не более чем прикрытие. Он использовал брак для того, чтобы след известной писательницы затерялся. В противном случае ее смерть сделалась бы громким событием и спутала бы ему все карты. Рано или поздно, но он рисковал оказаться разоблаченным. Он каким-то образом убедил ее отказаться от карьеры и сменить фамилию. Как он и ожидал, через год ее популярность растаяла, так как на смену ей пришли новые знаменитости. Вот почему Никита так долго выжидал. Анна в который раз подивилась его изощренному уму и дьявольской предусмотрительности.
Кто он? Еще один вопрос без ответа. Впрочем, какая теперь разница. Все, что ей нужно, – это придумать, как спасти себя и Милу. Он обязательно явится за ней. Он удалил Олега, а значит, у него есть план, как до нее добраться. Никита ничего не делает просто так, в этом она успела убедиться.
Итак, чего он ожидает от нее меньше всего? Анна задумалась, перебирая варианты. А что, если ей самой отправиться в санаторий? Это было бы величайшей глупостью, но именно этого он и не ждет…
Аня посмотрела на часы: одиннадцать. Скоро полночь – время свершения обрядов. У нее остался час. Ждать больше нельзя. Надо на что-то решаться.
Окончательно поняв, что помощи ждать неоткуда, Анна успокоилась. Каждый раз, в минуту серьезной опасности, она начинала соображать необычайно четко. Только руки стали холодны как лед. Так бывает. Это ничего…