— Видел, как ты плывешь через болото. Зачем тебе целая сила, а?
Он уже не надеялся достучаться до ведьминой совести, и даже польстить не хотел: неприятно и бесполезно. Так, поговорить.
— Много ты понимаешь. Была бы сила, никакого болота бы не стало. Раз — и все.
— Ясно. Но у тебя же больше нет земли.
— Это пока. Верну силу и землю верну. Татьяна разболтала?
— Ага. Почему Леха за нами не побежал? Он с тобой приехал?
— Со мной. Поживет у Татьяны вместо тебя. Она плохо видит, пусть думает, что он — это ты. Голоса похожи, на то вы и братья…
— А если девчонки заметят?
— Не заметят.
— А если Леха сбежит?
— Не сбежит. — Она говорила спокойно, лениво даже, как будто они тут о погоде болтают. Наверное, поэтому Рыжий верил. Еще он верил, что спасется: двое суток — это же бездна времени! Он что-нибудь придумает.
— А тебя хотят убить. Эвелина. Вот. — Зачем сказал? Может, эта Эвелина здесь под лавкой сидит! Как выскочит, как выпрыгнет, как убьет Веру! И Вовку спасет заодно… А теперь Вера знает, предупреждена. Зачем сказал? Сказал. И даже не пожалел: у Веры хоть не такое каменное лицо стало.
— Откуда знаешь?! От Татьяны?! Давно?!
— Узнал сегодня. А когда той Эвелине это в голову пришло и кто такая Эвелина…
— Неважно! Точно знаешь?!
— Расписку не брал.
— Черт!..
Вера вскочила и стала ходить по вагону туда-сюда, благо вагон был полупустой, и даже попыталась сесть на несуществующий подоконник. Рыжий хихикнул, а другие пассажиры ничего не поняли.
— Может, ты меня отпустишь, раз такое дело? Тебе теперь не до сил…
— С ума сошел?! Раз такое дело, мне, наоборот, придется колдовать сегодня. На старую луну, конечно, мало что выйдет, но попробовать стоит. Иначе я просто не успею, Эвелина успеет раньше. Она такая, эта Эвелина… — Она говорила это все Рыжему, как подружке жалуются на жизнь: «Такая, мол, она, эта Эвелина, что ты!» А Рыжий, значит, должен внимать, кивать и сочувствовать. Когда ему в лицо говорят: «Рыжий, я убью тебя сегодня. Толку от этого, конечно, будет мало, но я хоть попытаюсь и, может быть, спасусь. Тебя же все равно убивать, Рыжий. Потому что мне надо. А пока послушай, какая дрянь эта Эвелина»…
— Ты мне еще и на жизнь жалуешься?! — Вовка вскипел. — Ты, ведьма, вообще понимаешь, что ты говоришь?! «Я тебя убью, скорее всего, почем зря, но попробовать стоит…» — Пассажиры электрички заинтересованно оторвались от газет — Рыжий не заботился о конспирации. Чего ему скрывать?! Не он здесь убийца. Но Вера только бровью повела, и все дружно уткнулись в свои газеты. Значит, и здесь помощи не дождешься! А все: «полсилы-полсилы!».
— Мало того что ты меня жертвенным бараном вообразила, так еще и жертвуешь зря! Я что, по-твоему, шашлык?!
А Вера смеялась! Не зло, не цинично, а так от души, как девчонка, которой сказали что-то смешное. Вовка оскорбился и прикусил язык. За это утро он уже порядком устал взывать к совести ведьм.
— Какая тебе разница, как ты умрешь, а? — Вера еще смеялась. — Ну все равно же умрешь! Все равно же потратишь жизнь на какую-нибудь ерунду. Школа, институт, офис с девяти до шести, кредитный «Пыжик», пенсия, дача… Думаешь, это хоть чего-то стоит? Это лажа, отстой, это копеечная цена за половину моей силы и уж тем более за мою жизнь! Ты думаешь, кто тебе эту школу устроил? Кто устраивал контрольные в понедельник утром, потому что физрук заболел? Кто заставил заболеть физрука? Кто подскажет тебе институт, потому что ты сам, дурак, не знаешь, чего хочешь, кто поможет с кредитом на «Пыжик» и кто этот «Пыжик» разобьет?! Это все делает ведьма, мой друг. И не только для тебя, а для всех. Что ты значишь, вообще? Кто ты есть?!
Больше всего Вовке хотелось покрутить ей пальцем у виска, как вчера, когда он сидел на шкафу в доме ведьм и выковыривал из тапочки осколок чашки — «Кусок ведьминой силы». Вот ведь вымышленный персонаж из сказок всяких! В нее верят только дети и она сама. А понто-ов! Ну и что, что она существует! Все мы тут существуем так или иначе. Ну и пусть она даже не врет, когда говорит, что может устроить болезнь физрука. А участковый врач устроит его выздоровление, причем без всяких кровавых ритуалов и этого: «Кто ты есть?! Вот я-а!» И вроде не дура, а ведет себя…
— Ты вроде не дура.
— Ну спасибо!
— Поехали обратно! Разберемся мы с твоей Эвелиной, вшестером-то!
Вера хихикнула и неоригинально парировала:
— Зато ты дурак! Какой вшестером?! Татьяна не станет заступаться за меня, зачем ей это?! Если бы она хотела… Про вас с братцем вообще молчу!
— Я ее попрошу.
— Говорю ж, дурак!
— И с помощью этого дурака ты хочешь вернуть свою силу!
— Цыц! — Вера опять глянула на него как-то странно, и Вовка не смог ей ответить.
Можно было открыть рот, зевнуть, показать язык. А вот говорить не получалось. Пока ехали, Рыжий сто раз пожалел, что завел этот разговор, и отдельно пожалел, что сказал про Эвелину. Он той Эвелины знать не знает, но теперь из-за нее у него нет больше двух суток, чтобы спастись. Сейчас приедем, Вера возьмет свой кухонный кинжал… Нет уж, фиг ей, пусть сначала довезет! Вовка по-прежнему не мог встать со скамьи в электричке, но уж когда приедем-то, Вере придется его расколдовать, и тогда… И еще он надеялся на Леху. Хоть ведьма и сказала, что Леха никуда не денется из дома Татьяны, будет как миленький изображать Рыжего, все равно не верилось. Казалось, что уж Леху-то, его придурковатого братца, никакое колдовство не возьмет! Да еще вполсилы! К тому же он не рыжий, даже полуслепая Татьяна это заметит, если, конечно, Вера не перекрасила его.
Вовка представил рыжим своего братца и всласть похихикал. Вера нехорошо покосилась и сразу испортила настроение. Да еще электричка притормозила, подъезжая к Москве.
— Сейчас вместе встаем, и ты идешь за мной, понял?
Рыжий невольно кивнул. Не потому что колдовство, а потому что взгляд и слова были такими, что не подчиниться и не кивнуть было нельзя. Или все-таки колдовство?
Они встали одновременно. Вера пошла вперед, Рыжий шагнул за ней, потому что некуда больше было шагнуть, да и сзади напирали. На платформе Вовка попробовал притормозить, но ноги, как чужие, только ускорили шаг. И это может ведьма. Все силы мало! На всякий случай он попробовал идти быстрее, догнал Веру, пошел рядом… Но не обогнал, не получилось. Попробовал свернуть — не вышло. А если… Рыжий зажмурился, прыгнул в сторону и почувствовал: ничто его больше не держит. Какую-то секунду он осознавал произошедшее, и Вера успела спохватиться. С криком «Стой!» она бросилась на него, но не успела. Рыжий драпанул от нее сквозь толпу: кого-то задел, кого-то толкнул, но убегал, и это было здорово. Он не оборачивался посмотреть, бежит ли за ним Вера, рассудив, что, если и догонит, он это почувствует. Бежал и надеялся убежать.
На площади было уже не так многолюдно, Вовка прибавил темп и тут же затормозил: на остановке стоял нужный автобус. Прыгать? Вера вскочит за ним и считай, попался. А если нет? Господи, им же надо в одну сторону, в один дом, один подъезд!
Вовка вскочил в автобус, перемахнул через турникет, получил порцию недовольства от какой-то старушки и увидел, как за ним в автобус поднимается Вера. Он уже знал, что сделает, и надеялся, что у него получится не хуже, чем в кино. Водитель уже открыл заднюю дверь. Присев рядом, Вовка старательно сделал вид, что не видит ведьму. Она заходила последней — успеть бы. Вовка дождался, пока ведьма пройдет через турникет, не спеша встал и выскочил в заднюю дверь, когда та уже закрывалась. Выскочил и побежал.
Он не оглядывался посмотреть, где там Вера. Если автобус ее все-таки увез, то недалеко — до следующей остановки. Значит, нужно успеть убежать так, чтобы она не нашла. Куда? Вовка просто бежал, через площадь во дворы и дворами, в надежде, что там найти его будет не так-то просто. В каком-то сто десятом дворе, когда он решил, что убежал достаточно далеко, и выдохся, затормозил и присел на заборчик у детской площадки.
Во дворе было тихо, только две собаки перегавкивались в глубине у помойки и старичок на тротуаре чинил машину. Вовка отдышался и стал соображать, что делать дальше. Домой нельзя — там Вера сразу сцапает. Болтаться по улицам или зайти к кому-нибудь тоже нельзя — нашла же его Вера в Татьянином доме, вон как быстро нашла!.. А может, вернуться за город? Там Леха, там ведьмы, может, второй раз Вера не посмеет завалиться туда? Или не успеет, ведь на нее саму охотятся?.. Просто так сидеть — тоже нельзя. Рыжий встал и побрел дальше дворами.
Глава X Казнь — редкое зрелище
Водитель захлопнул двери прямо у Веры перед носом. Она крикнула ему, чтобы открыл, но ее не услышали и автобус тронулся. Вот ведь невезуха! Опять ушел этот дурной пацан! Вера могла бы разнести эти чертовы двери одной щепоткой волчника и парой слов. Но волчника с собой не было, слова без него — пустое, а силы, чтобы разрушить дверь взглядом без всякой химии, ей недоставало.
— Далеко не убежит! — сказала Вера зачем-то вслух, да еще обращаясь к какой-то старушке рядом.
— Не уйдет, — поддержала та. — Здесь не так много дворов, где можно спрятаться. Выйди на следующей, там и найдешь…
И голос-то был незнакомый, и ничего такого старушка не сказала: все же видели, что пацан от нее убегал, а все равно Вера вздрогнула:
— Эвелина?
— Кто?
— Нет, показалось…
Показалось. Если пацан не врет (а с чего ему врать, он такого захочет — не придумает!), если не врет, то за ней уже охотится Эвелина. Может быть, она даже здесь в автобусе, может быть, дома ждет…А может, без затей уже подлила белладонны во-он в ту бутылку с водой, которую Вера сейчас купит на остановке, очень пить хочется. Она такая, эта Эвелина. А главное — все ее одобрили. Если слухи об Эвелининых планах дошли до Татьяны (иначе как бы пацан узнал?), значит, никто не высказался против. Никто не заступился за Веру, вот ведьмы! Если у нее нет полсилы, давайте расхватаем ее землю. Если у нее больше нет земли, давайте и ее уничтожим, а то будет мешать. Значит, и Татьяна уже одобрила. А раз так, у Веры очень, очень мало времени, чтобы найти пацана и попытаться спастись. Точнее, времени уже совсем нет.
Вера вышла на остановке, шагнула к ларьку, чтобы купить воды, и передумала. Мало ли что! Может, ту воду и правда уже отравили, не зря же Вера об этом подумала! У ведьм хорошая интуиция, порой даже слишком.
Старушка, которая сказала: «Не уйдет», вышла следом за Верой и тоже притормозила у ларька: следит? Вера решительно зашагала ко дворам, косясь на старушку. Та постояла у ларька и побрела в ту же сторону, что и Вера, быстро отставая. Нет, так не следят.
…А все равно Вере неспокойно. Вон из окна высунулась подозрительно знакомая соломенная макушка. Неужели?! Нет, глупости. Эвелина не станет прятаться и шпионить. Она придет в открытую, улыбнется тебе, скажет: «Что же ты, Верочка, полсилы потеряла и всю землю проворонила? Я в твои годы была гораздо внимательнее! Позволь, я все улажу!» — и зарядит молнией по башке! Или даст стакан белладонны и заставит выпить колдовством, Вера даже не пикнет, куда ей с половинкой силы!.. Хотя, может, она и отравила воду, вон еще один ларек на пути. Что-то их подозрительно много, и пить хочется!
Вера быстро шла сквозь дворы и вертела головой, не столько ища пацана, сколько оглядываясь: не идет ли сзади кто со стаканом белладонны или чем похуже? Она не любила уличной суеты, но тут предпочла бы, чтобы во дворах было помноголюднее, поживее. А то идешь, как в колодце, собственные шаги по ушам — «Бум! Бум! Бум!», и за каждым поворотом мерещится Эвелина, так и сбрендить недолго. Скорее искать пацана!
— Верочка!.. — Вера так боялась услышать это за спиной или из-за угла, что даже не сразу поняла: это взаправду. Это не ее страх, а вполне живая, настоящая Эвелина, сидит на лавочке у подъезда и улыбается, как будто подругу встретила.
— Что же ты, Верочка, полсилы потеряла и весь город проворонила? Я в твои годы была гораздо внимательнее… — А как эта ведьма улыбалась! Как будто и правда желает Вере только хорошего и по доброте душевной пришла оказать дружескую услугу.
— Так не честно! Я не нашла пацана! Я не успела! — Веру душили слезы: меньше всего хотелось умирать в этом грязном дворе от рук этой мымры.
— Что не успела? Что нечестно? — делано удивилась Эвелина.
— Я все знаю! Что там у тебя?! Беладонна?! Цикута?! Или просто пошлешь мне в лоб разряд молнии?! — Вера как под гипнозом смотрела на Эвелинины руки, но они были пусты. Это ничего не значит. Эвелина — сильная ведьма, она может в любой момент…
— Верочка, мне бы не хотелось, чтобы между нами…
— Ну почему — ты?!
— Это может сделать любая из нас, — произнесла Эвелина непривычно низким голосом без обычных своих заискивающих ноток. Вере отчего-то сразу стало легче. Даже дышать стало легче, как перед грозой, и небо заволокло. Тучи сошлись над московским двориком-колодцем. Вера подняла голову — посмотреть, отшагнула назад, да так и села на заборчик у детской площадки. Ведьмы спускались из-за туч роем со всех сторон, как никогда не позволяли себе в городе, по крайней мере, на Вериной памяти. «Потому что городом управляла Настасья Фроловна, — тоскливо подумала Вера, — а теперь…»
Теперь они стояли и сидели по всему двору, перешептываясь и показывая друг другу на Веру. Кто-то поздоровался с ней, кажется, Валька, но прочие вели себя так, будто ее, Веры, уже нет. И здороваться необязательно, и можно обсуждать ее вслух, не боясь, что услышит… Некоторых Вера даже не знала, наверное, прилетели издалека. Значит, и этим досталось по кусочку от города, иначе стали бы они бросать свои дела, чтобы поглазеть на Верину казнь.
Казнь! Все равно не верилось. Вера надеялась на свою половинку силы и почему-то на пацана. Ведь где-то здесь бегает, паршивец! Может, не поздно еще найти, вернуть… Вера оглядывалась по сторонам, но видела только ведьм, ведьм, ведьм… Ишь, собрались!
Казнь и правда редкое зрелище. Настасья Фроловна рассказывала только об одной, но и там, говорила, ведьма спаслась. Ухитрилась вернуть силу в последний момент, да так, что все ее потом сто лет боялись. Тоже половинку потеряла. Тоже из-под носа растащили город. Тоже решили, что она теперь будет только мешать. А больше ведьмам и не за что казнить друг друга. Вера плохо помнила эту историю и, честно говоря, думала, что старуха выдумывает, что это вообще сказки насчет казней из-за земли. Из-за земли, с ума сойти! Да тут ведьм десятка два! Каждой досталось по маленькому кусочку, и, чтобы его не потерять, они уже готовы растерзать свою! Не верилось, что это правда, если бы Вера еще не стояла здесь…
Глава XI Шанс
Стемнело быстро и странно рано, вроде не вечер еще, а небо заволокло. Вовка брел дворами, так и не придумав, куда идти. Леха-то в порядке, прохлаждается в домике ведьм за городом, изучает архитектурные изыски Маргошки и Ленкин болиголов, а ему что делать?
Фонари не зажигались. В темноте Вовка различал только припаркованные блестящие машины, белые лавочки и во-он ту компанию девчонок во дворе. Компания была большой и шумной. В маленьком дворике не осталось незанятых качелей или лавочек, кому не хватило места — сидели прямо на деревьях или на низком заборчике. Девчонки болтали, перешептывались, кто-то хвастался новым телефоном. «У студентов уже каникулы», — завистливо подумал Рыжий. Он брел в сторону девчонок, потому что надо было куда-то брести, к тому же, если Вера придет за ним, в толпе легче затеряться.
Подойдя, он увидел, что никакие они не студентки, по крайней мере, вон та компания уже тянет на преподавателей… А эти вообще пенсионерки, только очень бойкие: две бабушки сидели на дереве. На Рыжего никто не обращал внимания, все смотрели куда-то в центр двора. Вовке было не видно, что там, и он рассматривал собравшихся. Девчонки, женщины, старушки, одинокий дядька, непонятно как затесавшийся в эту компанию. Если бы некоторые не сидели на деревьях, то и ничего странного. Мало ли кто собрался и зачем?
Осмелев, Вовка подошел совсем близко и заглянул через чье-то плечо: что там во дворе? Увидел и тут же спрятался. Потому что в центре дворика на качелях сидела Вера и с ней еще одна, наверное, тоже ведьма. «Шабаш», — вспомнил Рыжий нужное слово, и все тут же встало на свои места. И почему здесь в основном женщины, и почему на деревьях…
Убегать он и не думал. Вера его не видела, судя по лицу, ей было вообще не до него, другие ведьмы тоже не обращали на Вовку внимания, хоть он и выделялся в этой толпе. Наверное, принимали его за чьего-то сына или ученика, в общем, существо, недостойное взгляда. А любопытно было! Вовка присел на край низкого заборчика, отделяющего двор от парковки так, чтобы самому видеть Веру, но не попасться ей на глаза. Присел и стал слушать, о чем таком болтают ведьмы.
— Я говорю, надо было погоду согласовывать с самого начала. А то ерунда выходит: там снег, за углом — дождь.
— А если туда добавить хвостов № 2…
— …Борщ приобретет равномерный алый цвет.
— И тучи над Останкино! Куда это годится?!
— Они скоро начнут? Никогда казни не видела.
— …Для этого хвосты рубят мелко-мелко.
Казни — вот оно что! Интересно, кого ведьмы собрались казнить? Уж не его ли, Рыжего? А кто их, ведьм, знает, может, они всем шабашем решили помочь Вере вернуть силу? Но тогда бы Рыжего уже давно схватили…
Пока он боялся, ведьма рядом с Верой подняла руку, требуя тишины, как тамада на празднике. Все смолкли, и Рыжему сразу стало неуютно. А ну как заметят?! Надо бы отойти подальше в толпу, но он уже боялся шелохнуться в такой тишине. А ведьма рядом с Верой заговорила:
— Вы знаете, зачем мы все здесь собрались, вы знаете, как редко это бывает. Поэтому в первую очередь примите мои поздравления с новой землей. Заботьтесь о ней себе на благо.