– Я не знаю, что сказать, – поставив чашку на блюдце, отозвался Денис с намеком на легкую улыбку. – Мне понравилась ваша оценка.
– Спасибо, мне полегчало, – язвительно заметила девушка.
Он пожал плечами, что-то вроде «как угодно». Жест такой непонятный, не то похвалил, не то безразличие выказал. А Денис предпринял попытку пояснить:
– Я не очень умею и не люблю облекать в слова чувства.
– Да, – кивнула Лена, немного отпуская внутреннее напряжение, – это я уже поняла, Денис Васильевич. Делами у вас куда как лучше получается заниматься. Кстати, о деле! – окончательно взбодрилась она. – Мы с вами здесь расположимся?
– Нет. В кабинете. Идемте, – поднимаясь из-за стола, предложил он.
– Надеюсь, по дороге и в самом кабинете мы ваших работ не встретим, – осторожненько поделилась опасениями Лена. И предупредила: – А то я снова полезу рассматривать.
– Нет, не встретим, – улыбнулся он. – У меня не так уж много в доме своих работ.
– Но они есть, и вы мне их покажете! – загорелась в момент Ленка. И спохватилась: – Потом, разумеется. Если можно.
– Можно, – продолжал улыбаться Денис. – Потом. Разумеется.
– Вы душка! – совсем уж разошлась она.
– Да? В таком случае, вы первая, кто это заметил! – рассмеялся искренне Арбенин, чем немало подивил Елену Алексеевну.
Кабинет располагался на первом этаже. Собственно, как Лена узнала позже, здесь же располагалась вся хозяйская часть дома – спальня, большая гостиная с камином, за ней малая гостиная с домашним кинотеатром, еще одна спальня, поменьше, библиотека, кабинет, большая кухня-столовая, две ванные комнаты и туалетные, небольшая тренажерная. На втором этаже находилось гостевое пространство: несколько спален, бильярдная, кабинет с компьютером и всем необходимым, две ванные комнаты, а на третьем, мансардном, одна гостиная с телевизором, книжными шкафами и баром.
Разумеется, кабинет был полон великолепной антикварной мебели.
Да и какая еще мебель может быть в доме у краснодеревщика такого уровня? Пластмассовые стулья, что ли?
А что? Может! Нечто вроде «фига работе!», как в том анекдоте: «А то пришел домой с завода, а вокруг станки, станки…»
У Ленки чесались руки и мозги заодно – посмотреть все подробно, потрогать, изучить. Но она сдерживала себя изо всех сил, в том числе размышлениями «о станках».
– Лен, – вернул ее к действительности Денис, заметив, как она разглядывает интерьер, – посмотрите потом, я же обещал. Садитесь, я покажу, что есть у меня из снимков.
Ленка уселась на предложенный стул, но не смогла удержаться от высказывания – ну, не смогла, и все тут, хоть ты тресни!
– Хорошо, что у вас не чиппендейл. Почему-то мне эта кабинетная мебель меньше всех нравится.
– Почему? – полюбопытствовал Денис. – Хорошая мебель, интересная.
– Не знаю, так сложилось. – И, увидев фотографию на мониторе, переключилась тут же. – Опаньки! Вот это да! Это чье?
Денис подсел рядом, принялся объяснять…
Пошла работа! И затянула!
Они попробовали сделать комментарий к одному из предметов, Денис давал определения работ, технические характеристики и наименования, Лена набрала текст, разместив внизу под картинкой.
– Теперь как-нибудь красиво это сформулируйте, – предложил Денис.
– Да не надо тут ничего формулировать! – с жаром возразила Лена.
– А что, так оставить? – сомневался он.
– Оставить! Вы же сами, Денис, говорили: нечто вроде энциклопедии, каталога! Не нужно тут расцвечивать словесными оборотами. Это не роман и не эссе какое. Название, стиль, год или приблизительное время изготовления, если возможно, имя автора, размеры, технические параметры и примененные приемы. Лаконично и просто!
– Не знаю, – задумался он.
– Вот представьте: вы сами возьмете этот альбом в руки, откроете, – убеждала Ленка, – что бы вы хотели прочитать под снимком? Литературные изыски или четкую информацию?
– Да, вы правы, меня бы интересовала только информация.
– Продолжим? – искрила трудовым воодушевлением Елена Алексеевна.
– А давайте поедим, – тормознул рабочий порыв Денис Васильевич, – времени-то сколько?
– Три, – удивилась Лена, посмотрев на экран сотового телефона.
– Именно. И есть хочется. Я вчера что-то готовил.
– Вы еще и готовить умеете?
– Умею, – не стал скромничать Денис.
Оказалось, готовил Денис Васильевич Арбенин вчера плов. Вкусный. Ленка взялась помогать накрывать стол, овощи свежие резать, Денис было строго отказался от помощи, но она, все еще не переключившись с дела на отдых, двинула идею, что диван раннего классицизма надо бы поставить перед софой. И Арбенин, напрочь забыв про свой запрет хозяйничать гостье, окунулся в разговор.
Они продолжили обсуждение за обедом, заспорили о чем-то, и Ленка, желая убедить оппонента в своей правоте, быстрой ланью сбегала в кабинет и обратно, он и возразить не успел, принесла и открыла свой ноутбук.
Так и не заметили, как пообедали, помыли посуду – Денис мыл, Лена вытирала – и снова оказались в кабинете. И просидели бы – вот сто пудов! – до ночи, увлекшись и позабыв обо всем, но вразумил звонок Василия Федоровича.
– Лен, ты там надолго застряла? – поинтересовался заботливый сын.
– А сколько времени? – спохватилась забывчивая мать.
– Да пять уже. Что, зависли? – понял диспозицию Васька.
– Ага, – призналась Лена. – У тебя как дела?
– Как они у меня могут быть? Хорошо, как обычно.
– Молодец! – порадовалась она.
– Я-то молодец, а ты когда дома будешь?
Лена вопросительно посмотрела на Дениса: когда она дома будет? Не зная предмета их разговора, он спросил:
– Что?
– Василий Федорович интересуется, как долго мы еще планируем работать.
Денис посмотрел время на экране компьютера, прикинул что-то в уме, уточнил:
– А вам пора?
Ей пора. По-хорошему, больше часа ехать, если повезет и пробок не будет, пока они тут закруглятся, договорятся о следующей встрече, обсудят детали, в лучшем случае она дома часов в семь вечера окажется.
Конечно, пора.
Денис прочитал в выражении ее лица эти размышления, кивнул понимающе, почувствовав легкое разочарование.
– Мы еще немного поработаем, Василий Федорович. Я скоро буду.
– Да ладно, не спеши уж так, раз надо. Зоя Львовна сегодня специально принесла мне диск с научно-популярным фильмом о теории Дарвина.
– И зачем тебе это? – возмутилась антипедагогичная мать.
– Для общего развития, – хохотнул Васька.
– Да тебе не для общего, не для частного развития не нужна такая тягомотина! Ты и так слишком умный, не знаю, куда деваться! – возмущалась она.
– Лен, это же научная теория, и ее еще пока никто не отменял, – веселясь, вразумлял сынок. – Мы это в школе изучаем, правда, теперь нам говорят, что это один из возможных вариантов развития человечества. Но про животных там все грамотно.
– Не грузи меня, Васька, – скорчила рожицу Лена. И переспросила с недоверием: – Что, станете смотреть?
– Нам с Зоей Львовной интересно, тем более фильм снят на ВВС, и съемки там классные.
– Да на здоровье, раз нравится! – благословила Лена. – Я приеду часа через два-три. Постараюсь.
– Можешь не спешить, – напутствовал Васька. – Работайте уж, раз зависли. Все, пока!
– Целую! Пока!
Она нажала «отбой», откинулась на спинку стула, прикрыла глаза и потерла веки пальцами.
Устала. Ничего, ничего – бывает. Это все ерунда.
– Вам надо ехать? – спросил откуда-то издалека, как ей показалось, Арбенин.
– Ехать надо, но можно не торопиться слишком, – открыла глаза и посмотрела на него Лена, – я бы прервалась ненадолго.
– Давайте чаю попьем. И на сегодня, пожалуй, закончим, – решил Денис.
Они пили чай, обсуждая перспективы задуманного, дальнейшие совместные действия.
– Я завтра с Забариным поговорю, – решила Лена. – Расскажу, что мы тут с вами надумали.
– Хорошо. Но если возникнут трудности с изданием альбома, мы придумаем что-нибудь. Можно через другие издательства действовать.
– Можно, – согласилась Лена, – но это запасной вариант.
И что-то еще, еще говорили, мелочи незначительные.
Ему не хотелось ее отпускать. И без всякого анализа чувств было понятно почему.
А отпускать придется. И провожать.
А ей… ну, тут мы имеем запутанные навороты чувств, эмоций, не поддающиеся вообще никакому анализу, но уезжать от него Лене совсем не хотелось.
Но надо.
– Ладно! – подбодрила она себя, хлопнула ладошками по столу. – Поеду! – И резко поднялась.
Денис кивнул, тоже поднялся из-за стола, они прошли в прихожую. Оставив Лену ненадолго, Арбенин принес из кабинета ее вещи, поставил на столик сумки, отчего Ленка мысленно страдальчески поморщилась, а он достал из стенного шкафа ее плащ, поухаживал, придержав.
Лена решительными движениями вдела руки в рукава, запахнулась, затянула пояс.
– Ну, до встречи! – попрощалась она, изобразив деловую бодрость.
А Денис не ответил, смотрел на девушку странным задумчивым взглядом. Лена кивнула не то понимающе, не то прощально, развернулась к двери, взялась за ручку…
Арбенин неуверенно кашлянул в кулак позади, а Ленка почему-то застыла, напряглась вся, мышцы спины окаменели, как…
– Останься… – тихо попросил он.
Лена один за одним разжала пальцы на дверной ручке, – оказалось, она так в нее вцепилась, до хруста в суставах, и не заметила даже, – очень медленно повернулась и всмотрелась ему в глаза.
– Мы же друг другу не понравились? – спросила совсем не об этом девушка.
– Тогда нам хотелось не понравиться, – ответил совсем о другом Денис.
И попросил еще раз. Тихо.
– Останься…
И шагнул к ней, оказавшись совсем близко, а Лена улыбнулась, не отпуская его взгляда, в один момент позабыв напрочь все данные себе наистрожайшие запреты не вступать ни в какие личностные отношения и все резонные размышления о невозможности этого! Какие запреты?! Смешно!
– Трудно было сказать, да? – почти шепотом спросила она.
– Я не умею словами, Лен…
Она положила ладони ему на грудь и сообщила доверительным тоном:
– Знаешь, Денис Васильевич, говорят, что никогда не поздно начать учиться!
У Дениса перехватило что-то в горле, и сердце бухнуло. Он обхватил своей большой теплой ладонью затылок Лены, притянул девушку к себе и, заглянув сверху вниз, совсем близко в ее золотистые глаза, предупредил:
– Я тебя сейчас поцелую…
Нагнулся и поцеловал.
В первую секунду Лена подумала: «Удивительно…», а потом думать перестала, так это оказалось здорово! Денис прижал ее к себе, оторвав от пола, подержал так, поставил назад, не прерывая поцелуя, развязал пояс, снял с нее и кинул куда-то плащ и только тогда немного отстранился. Посмотрел близко-близко в глаза, улыбнулся, рассмотрев что-то в них важное для себя, и повторил поцелуй, умудрившись стянуть с нее свитерок вместе с лифчиком, отпустив ее губы лишь на полсекунды. А Лена заторопилась вдруг стаскивать с него футболку, запуталась в ней, он помог, рванул нетерпеливо одним быстрым движением руки и вернулся к ней, прижал. У Лены мурашки побежали по телу, когда она грудью почувствовала его торс.
Но что-то было не так… Что-то не так!
Она поняла – что! Как только Денис снял с нее свитер и прижал к себе, он перестал держать ее ладонями. До этого и держал, и гладил по спине, и она чувствовала их силу, надежность и жар, приятный и распаляющий.
И вдруг перестал.
Лена остановилась, отстранилась от него, пытаясь понять, как именно он ее обнимает. Арбенин прижимал ее к себе, но странно – без участия ладоней.
– Что? – не понял он.
– Обними меня! – потребовала Ленка, уткнувшись в его ключицу лбом.
Он прижал сильнее, но кистей не расцепил и не гладил, как прежде.
– Ты… – попыталась спросить она, не зная как.
– Что? – не понимал Денис и пугался этого непонимания и ее вопросов.
Лена откинула голову, заглянула ему в лицо.
– Ты не любишь прикасаться к телу? – вопрос получился какой-то корявый.
Но Денис понял. Сразу. Расцепил руки и показал ей свои ладони.
– У меня огрубела кожа от работы, я могу сделать тебе больно или неприятно.
Ленка мысленно перекрестилась: «Слава тебе, Господи!»
Взяла его кисть двумя руками, наклонилась и поцеловала в середину ладони. Денис дернулся как-то всем телом, попытался убрать руку, словно обжегся, но она не дала, перевернула и, продолжая удерживать, провела его ладонью по своему плечу, плавно спустив на грудь. Он смотрел на их руки, она – ему в глаза, медленно перемещая его большую ладонь на свою вторую грудь.
– Не больно, – шепотом сказала Ленка, – приятно. Очень.
– Лен… – Денис посмотрел ей в лицо непонятным взглядом.
– Не думай об этом, не держи в голове! Забудь! – потребовала она.
Он резко выдохнул, словно под водой полчаса находился и наконец вынырнул, схватил ее за руку:
– Идем! – взмолился Денис.
И потащил за собой, через коридор, большую гостиную, в спальню. Они задыхались от бурлившей в предчувствии крови, от желания…
Денис осторожно подтолкнул Лену на кровать, встал рядом на одно колено и начал снимать с ее ножек ботиночки.
– Я сама, – попробовала сопротивляться Лена.
– Нет, – распорядился Арбенин.
Снял, поднялся и с серьезным видом приступил к расстегиванию юбки. Ленка не выдержала это соло, резко села и потянула Дениса на себя, а он не удержался, и они упали вдвоем на кровать. И принялись целоваться, словно наверстывали что-то глупо упущенное, – безумно, жарко, и Денис таки умудрился стянуть с нее юбку вместе с колготками и трусишками, а Ленка сунулась расстегивать его джинсы…
И в этот момент снова пошло что-то не так!!
Она не могла ни черта понять, только чувствовала, что переменилось все! Было обжигающе, дурманяще, сводило с ума – и вдруг! Куда делось? Вот только что они держали это нечто искрящееся, шальное и прекрасное в руках, и…
Лена старалась вернуть это безумное притяжение, целовала Дениса куда дотянется – в ключицу, в ухо, в грудь, в шею – не помогало! Не помогало, черт возьми! Он отвечал, но отстраненно, мимоходом, между действиями – закрывшись внутренне. Осторожно отодвинув ее руки, сам снял джинсы, куда-то вдруг делся, Лена его потеряла – оказалось, снял носки, обувь.
И вроде вернулся к Лене, снова прижал и поцеловал.
Но волшебство исчезло…
Было, мутило разум, зашкаливало температурой, обещало, звало… но исчезло!
– Стоп! – громко потребовала Лена, остановившись сама. – Стоп!
И упершись резко ладонями ему в грудь, отодвинула от себя.
Денис не перестал ее обнимать, лишь отодвинулся немного, остановился, уткнулся в подушку лбом выше Лениной головы и подумал: «Все! Твою дивизию!»
Когда она попросила его не думать о руках, он забыл! Совершенно! Вообще все забыл на свете! Благодарно, радостно, с еще большим желанием прижимая девушку к себе, и заспешил, уверенный, что сейчас просто взорвется от желания. Но стоило ей дотронуться до застежки на его джинсах, как пришел в себя и тут же выскочил из жарящего ожидания и вспомнил про ногу. Словно его кипятком облили!
И, как бы Лена его ни просила, придется все-таки контролировать свои руки, он может сделать ей ненароком больно, забывшись, поцарапать ее нежную кожу, да и вообще… А ногу надо немедленно прикрыть, нельзя ей показывать!
Меньше всего на свете Денис хотел бы напугать ее или сделать больно, неприятно.
А она звала, звала за собой… и остановилась, и приказала «стоп!» Все!
И сейчас начнется такая хрень с разговорами, выяснениями, упреками! Он не понимал, что сделал неправильно. Миллион раз проходил уже всю эту мудятину с Викторией. Та тоже любила остановиться в разгаре и долго объяснять, что он делает не так, с выводами и долгими наставлениями, как надо правильно, после чего Арбенину вообще ничего уже не хотелось!
Денис приготовился выслушать, что Лена собирается донести до его сознания, и не знал, как дальше со всем этим жить!
– Денис, – позвала она.
«Нажали на педали – поехали!» – тоскливо-безнадежно подумалось ему.
– Что случилось? – спросила Лена.
Он мотнул головой: «Ничего не случилось» – говорить не мог, так скрутило все нутро от безнадежности.
– Ты был со мной, весь! Искренне! И вдруг перестал! Закрылся! – тихо говорила девушка. – Ты снова вспомнил про руки? Не надо! Забудь напрочь, прошу тебя! Ты даже не представляешь, как это приятно, когда ты гладишь меня, трогаешь! Я передать не могу! Просто улетаю от твоих прикосновений!
Он оторвал голову от подушки, посмотрел на нее сверху потрясенным взглядом – поверить не мог в то, что услышал. Может, неправильно понял?
Как, не будет никаких наставлений? Растолковываний, что он делает все плохо и неуклюже? Требований и нравоучений?
– Вернись ко мне! – попросила Ленка, вглядываясь ему в глаза. – Совсем вернись, весь! Не хочу по-другому! Я не знаю, о чем ты там думаешь, что пытаешься контролировать, помнить! Я хочу, как первый наш поцелуй, – честно, вместе, до дна! Без мыслей и контроля дурацкого!
– Ленка-а-а… – протянул обалдевший Денис.
И ринулся целовать, обнимать, прижимать к себе неистово – до дна! Как она и просила! До самого дна, честно!
Забыв обо всем, о чем до этого помнил! Горел, рвался вперед, рычал, переживая все чувства полной мерой, не перепадавшей ему раньше никогда! Никогда!
И, Боже, прости нас грешных – как же это прекрасно!
Дениса пронзило удивительное понимание, острое, как молния, что это их первый раз! Такое невероятно яркое, жалящее чувство этого первого соединения, что в глазах закипели слезы!