– Сожалею, – сухо ответил консьерж, возвращаясь к своим бумагам. – Но я не могу впустить вас без разрешения жильца.
Спенсер помрачнела.
– Но… она моя мать. Ее зовут Оливия Колдуэлл.
Консьерж покачал головой.
– Среди жильцов этого дома нет женщины по имени Оливия Колдуэлл.
Спенсер попыталась не обращать внимания на внезапно возникшую ноющую боль в животе.
– Возможно, она живет здесь не под своей девичьей фамилией? Возможно, она теперь Оливия Фрик. Ее мужа зовут Морган Фрик.
Консьерж смерил ее испепеляющим взглядом.
– Здесь нет никого по имени Оливия. Я знаю всех жильцов этого дома.
Спенсер попятилась назад, посмотрела на ряд позолоченных почтовых ящиков у дальней стены. В этом доме должно быть не меньше двухсот жильцов! Как этот тип может утверждать, будто знает каждого?
– Она только что переехала, – настойчиво повторила она. – Вы не могли бы проверить?
Консьерж со вздохом потянулся к пухлой черной папке на спирали.
– Здесь список всех жильцов этого дома, – объяснил он. – Как, вы сказали, ее фамилия?
– Колдуэлл. Или Фрик.
Консьерж поискал на «К», потом на «Ф».
– Ничего нет. Есть Колдкотт и Калею, но никакой Колдуэлл. Так же имеются Франк и Фрил, но нет Фрик. – Спенсер бросило в жар, потом в холод.
– Не может быть!
Консьерж фыркнул и поставил папку на полку. На стойке зазвонил черный телефон.
– Простите.
Он поднял трубку и заговорил тихим, вежливым голосом.
Спенсер повернулась к выходу, прижала ладонь ко лбу. Две женщины с пакетами из магазина «Барниз» вошли в холл, смеясь на ходу. Возле лифта к ним присоединился мужчина, выгуливавший лохматую бернскую овчарку. Спенсер мучительно захотелось вбежать в лифт вместе с ними, подняться на верхний этаж и… что дальше? Вломиться в пентхаус Оливии, чтобы убедиться, что она здесь живет?
Голос Эндрю зазвучал у нее в голове. «Тебе не кажется, что ты торопишь события? Я не хочу, чтобы тебе причинили боль».
Нет! Скорее всего, в список жильцов просто не успели внести последние изменения – Оливия и Морган уехали, едва успев вселиться. Телефон Оливии не отвечает, потому что она за границей. А номер Майкла Хатчинса не обслуживается, потому что он его неожиданно сменил. Квартира Спенсер существует! На следующей неделе она переедет в чудесную квартирку на Перри-стрит, в лучшем квартале Виллидж, и счастливо заживет рядом со своей настоящей биологической матерью! И не надо думать, что это все слишком расчудесно, чтобы быть правдой.
Или… надо?
Спенсер была как в лихорадке. «Оставь в покое свою давно потерянную мамочку и займись расследованием того, что случилось… или поплатишься», – пригрозила ей «Э». А что сделала Спенсер? Уклончиво рассказала остальным, что «Э» прислала ей очередное послание, но даже не подумала искать убийцу Эли. Может быть, это и есть расплата, которой грозила «Э»? Судя по сообщению, «Э» знала, что Спенсер разыскивала свою биологическую мать. Возможно, на «Э» работает целая команда. Женщина, назвавшаяся Оливией. Мужчина, выдававший себя за риелтора, который выдумал несуществующий дом 223 по Перри-стрит, даже не удосужившись взглянуть на карту для достоверности. «Э» знала, что Спенсер так исступленно мечтала о любящей семье, что ради этого была готова рискнуть всем – даже будущим обучением в университете.
Она отошла от стойки, порылась в сумке в поисках смартфона. Через несколько секунд Спенсер уже запрашивала счет, который нашла в компьютере своего отца. Грудь сдавило так, что она не могла вздохнуть. «Пожалуйста, – беспомощно шептала Спенсер. – Ну, пожалуйста! Только не это».
На экране появилось сообщение.
В нем было имя Спенсер, адрес и номер счета. Баланс был выведен красным цветом в самом низу. Когда Спенсер увидела его, у нее скрутило живот. Ее поле зрения сузилось настолько, что она перестала видеть что бы то ни было, кроме цифры на экране. Множество нулей превратилось в один.
Ее счет был опустошен дочиста.
25. И победителем становится…
В субботу вечером Ханна сидела перед своим туалетным столиком, нанося последние штрихи бронзера на скулы. Черное кружевное платье-футляр на подкладке от «Рейчел Рой», купленное специально для открытия «Рэдли», сидело на ней идеально, обтягивая, но не чересчур, ее бедра и талию. На этой неделе Ханна была слишком занята битвой за Майка, чтобы налегать на свои любимые крекеры с сыром. Жаль, что диетическое средство «Майк Монтгомери» не разливается в бутылки!
Раздался стук в дверь, Ханна вздрогнула от неожиданности. В спальню заглянул отец, одетый в джинсы и черный свитер с треугольным воротом.
– Куда-то идешь? – спросил он.
Ханна сглотнула, глядя на свое накрашенное лицо в зеркале. Вряд ли отец поверит, если она скажет, что хочет провести тихий вечерок дома.
– Сегодня открытие большого отеля за городом, – осторожно сказала она.
– Так вот почему у Кейт тоже закрыта дверь? Вы идете вместе?
Ханна отложила кисточку для макияжа, пряча улыбку. Нет, они не идут вместе, потому что Ханна победила и получила Майка в свое единоличное пользование. Ха!
– Не совсем, – промямлила она, с трудом сдерживая свои чувства.
Мистер Марин присел на край ее кровати. Дот хотел вскочить ему на колени, но отец прогнал его.
– Ханна…
Она умоляюще посмотрела на отца. Неужели он хочет сейчас вспомнить о ее наказании?
– У меня свидание, папа! Будет странно, если я пойду с Кейт. Я все поняла, честное слово, и больше так не буду.
Мистер Марин щелкнул пальцами, Ханна всю жизнь ненавидела эту его привычку.
– Кто этот парень?
– Ну… – Ханна вздохнула. – Это младший брат Арии.
– Арии Монтгомери? – мистер Марин сощурился, размышляя.
Насколько помнила Ханна, ее отец видел Майка единственный раз в жизни, когда возил Ханну с подругами на музыкальный фестиваль на причал Пенна[29] – Арии тогда пришлось взять с собой брата, потому что их родители были в отъезде. Во время концерта Майк исчез. Они все сбились с ног, в панике прочесывая концертный зал, пока не нашли его в снэк-баре. Майк клеился к одной из молоденьких голландских девочек, готовивших торт «муравейник[30]».
– А Кейт тоже идет на свидание? – спросил мистер Марин.
Ханна пожала плечами. Сегодня утром она посоветовала Майку отделаться от Кейт, сказав, что он обещал своим друзьям-лакроссникам поехать кататься на взятом в аренду «Хаммере». Если бы он проговорился, что идет на свидание с Ханной, Кейт непременно настучала бы папе и испортила весь праздник.
Мистер Марин вздохнул и встал с кровати.
– Хорошо. Можешь идти одна.
– Спасибо! – выдохнула Ханна.
Отец потрепал ее по спине.
– Я просто хочу, чтобы Кейт чувствовала себя здесь, как дома. Пойми, ей приходится нелегко в роузвудской школе. Насколько я помню, ты сама не сразу прижилась здесь.
Ханна почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Сто лет назад, когда она училась в пятом и шестом классах, и они с отцом еще были близки, Ханна постоянно жаловалась ему на школу. «Я чувствую себя пустым местом», – признавалась она. Отец неизменно убеждал ее, что все наладится. Ханна ему не верила, но в конце концов так все и вышло. Стоило ей подружиться с Эли, как ее жизнь моментально изменилась к лучшему.
Ханна подозрительно покосилась на отца.
– Знаешь, по-моему, Кейт очень счастлива в школе. Она чудесно подружилась с Наоми и Райли, они в ней души не чают.
Мистер Марин выпрямился.
– Если ты поговоришь с ней, то узнаешь правду. Больше всего на свете она хочет подружиться с тобой, Ханна. Но ты как будто нарочно делаешь все, чтобы оттолкнуть ее.
С этими словами он вышел из комнаты и бесшумно удалился по коридору. Ханна осталась сидеть на кровати, разрываясь между досадой и недоумением. Это Кейт-то хочет с ней дружить? Да она наврала ее отцу с три короба, лишь бы еще сильнее настроить его против Ханны!
Она с силой вдавила кулак в матрас. Можно подумать, у Ханны не было отбоя от желающих с ней дружить! На самом деле, она могла вспомнить только двоих: Эли, которая выбрала Ханну среди множества шестиклассниц, и Мону, которая села рядом с ней на пробах чирлидеров и завела разговор, а потом сразу пригласила к себе домой с ночевкой. Тогда Ханна думала, что эти девочки выбрали ее по определенным причинам: Эли первая разглядела в ней потенциал, который никто до поры до времени не замечал, а Мону привлек ее статус подруги Эли. Теперь-то Ханна знала правду. Мона с самого начала задумала погубить ее. Кто знает, может быть, Эли тоже преследовала какие-то недобрые цели: возможно, она сразу увидела, насколько Ханна не уверена в себе. Может быть, она поняла, что Ханной будет очень просто манипулировать.
Но в глубине души Ханне очень хотелось верить в то, что ее отец говорит правду и Кейт, несмотря ни на что, искренне хочет с ней подружиться. К сожалению, после всего, что ей пришлось пережить, Ханне с трудом верилось в чистоту намерений Кейт.
Но в глубине души Ханне очень хотелось верить в то, что ее отец говорит правду и Кейт, несмотря ни на что, искренне хочет с ней подружиться. К сожалению, после всего, что ей пришлось пережить, Ханне с трудом верилось в чистоту намерений Кейт.
Выйдя из спальни, она услышала шум воды в ванной на первом этаже. Кейт щедро расходовала горячую воду, распевая песню из последнего сезона «Американского идола». Ханна в нерешительности постояла под дверью ванной. Потом снаружи прогрохотал грузовик, и Ханна, встрепенувшись, повернулась к выходу и вышла из дома.
В отеле «Рэдли» было не протолкнуться от гостей, фотографов и персонала. Ханна и Майк подъехали к входу, остановились и передали машину гостиничному парковщику. Выйдя из машины, Ханна увидела перед собой очаровательные кирпичные дорожки, покрытое льдом озеро и величественную каменную лестницу, ведущую к широким деревянным дверям.
Когда они с Майком вошли в главный зал, челюсть у Ханны отвисла еще ниже. Торжественное открытие было задумано в стиле «Версальский дворец», поэтому лобби отеля было декорировано шелковыми гобеленами, хрустальными люстрами, картинами в тяжелых позолоченных рамах и причудливыми кушетками. Дальнюю стену украшала огромная фреска на мифологический сюжет, а еще дальше виднелся Зеркальный зал, такой же, как в настоящем Версале под Парижем. Справа от Ханны находился тронный зал с высоким королевским креслом, обитым темно-красным бархатом. Гости толпились у бара, группками стояли возле столиков. В глубине зала разместился оркестр, а слева расположилась стойка регистрации и неброский указатель к спа-салонам и туалетам.
– Ух ты! – выдохнула Ханна. Что и говорить, это был отель в ее вкусе.
– Да, совсем неплохо, – сказал Майк, подавляя зевок.
Сегодня он был одет в гладкий черный смокинг. Свои черные волосы он зачесал назад, подчеркнув выступающие скулы. Странно, но при взгляде на него Ханна чувствовала слабость в ногах. Но еще более странной была едва уловимая грусть, не покидавшая ее. Разве так должна чувствовать себя победительница?
Мимо них пробежал официант в белом костюме.
– Я не прочь выпить, – оживленно прощебетала Ханна, пытаясь прогнать приступ меланхолии. Она подошла к бару и встала в очередь за мистером и миссис Кан, которые возбужденным шепотом обсуждали, какие картины они хотели бы приобрести на аукционе. Неожиданно Ханна заметила копну светлых волос на другом конце зала. Это была миссис ДиЛаурентис, погруженная в беседу с седовласым мужчиной в смокинге. Мужчина горячо жестикулировал, поочередно указывая на балкон, колонны с канелюрами, люстры и коридоры, ведущие в спа и к номерам. Миссис ДиЛаурентис вежливо кивала и улыбалась, но ее улыбка была как будто приклеенная. Ханна поежилась, у нее слегка испортилось настроение. Увидеть маму Эли на празднике было все равно что увидеть призрак.
Бармен вежливо кашлянул. Ханна повернулась к нему и заказала экстрасухой мартини. Пока бармен смешивал коктейль, она обернулась и привстала на цыпочки, ища в толпе Майка. Наконец, она увидела его в углу под большим абстрактным полотном, в компании Ноэля, Мейсона и стайки девушек. Ханна сощурила глаза, уставившись на хорошенькую девицу, что-то шептавшую ему на ухо.
Кейт!
Ее сводная сестричка была в темно-синем платье до пола и на высоченных каблуках. Наоми и Райли стояли по обеим сторонам от нее, обе в ультракоротких черных платьицах. Ханна схватила свой мартини и опрометью бросилась через зал, так что водка выплеснулась через край бокала. Добравшись до Майка, она с силой хлопнула его по плечу.
– Привет, – сказал он, глядя на нее честными глазами с выражением я-не-сделал-ничего-плохого. Кейт, Наоми и Райли захихикали.
Ханна вспыхнула до корней волос. Схватив Майка за руку, она повернулась к компании.
– Девочки, вы уже слышали? Мы с Майком идем на выпускной бал вместе!
Наоми и Райли смущенно потупились. Улыбка сползла с лица Кейт.
– На бал?
– Ага, – прощебетала Ханна, поглаживая лоскут флага, привязанный к золотой цепочке ее сумочки от Шанель.
Ноэль Кан хлопнул Майка по спине.
– Молодец!
Майк небрежно пожал плечами, всем своим видом показывая, что он всегда знал, что Ханна его пригласит.
– Мне нужно пропустить стопку «Ягермайстера», – объявил он, и парни гурьбой пошли к бару, пихаясь и толкая друг друга по пути.
Оркестр заиграл вальс, несколько пыльных стариканов, еще не забывших, что это такое, пустились в пляс. Ханна подбоченилась и победоносно уставилась на Кейт.
– Ну? Кто победил?
Кейт пожала плечом.
– Боже мой, Ханна! – Она переливчато рассмеялась. – Ты что, в самом деле пригласила его на бал?
Ханна закатила глаза.
– Бедняжка! Ты не привыкла проигрывать. Но смирись – ты осталась ни с чем.
Кейт энергично покачала головой.
– Ты ничего не понимаешь, Ханна! Мне он никогда не нравился.
Ханна оглушительно фыркнула.
– Да что ты говоришь! Он нравился тебе ничуть не меньше, чем мне!
Кейт опустила голову.
– Неужели? – Она скрестила руки на груди. – Я просто хотела убедиться, что ты будешь волочиться за любым парнем, если тебе покажется, что он мне нравится. Я тебя разыграла, Ханна. И мы все об этом знали.
Наоми гоготнула. Райли наморщила ротик, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Ханна захлопала глазами, сбитая с толку. Это что, серьезно? Она, Ханна, попалась на розыгрыш?
Лицо Кейт смягчилось.
– Ах, не бери в голову! Будем считать, что я отплатила тебе за историю с герпесом, так что теперь мы квиты. Идем с нами? Мы присмотрели в Зеркальном зале нескольких очень славных мальчиков из Бренмонтской школы.
Она хотела взять Ханну под руку, но та вырвалась. Как Кейт смеет вести себя так непринужденно? Как ей вообще хватает совести говорить о какой-то расплате за историю с герпесом? Понятно же, что Ханне просто пришлось рассказать всем, что у Кейт герпес! Если бы она этого не сделала, Кейт растрезвонила бы всем про ее секретную программу «переедание-очищение».
И тут Ханна вдруг вспомнила, какой ошеломленной выглядела Кейт, когда она объявила всем о ее герпесе. Она смотрела на Ханну так беспомощно, словно была искренне потрясена предательством. Неужели Кейт действительно не собиралась никому выдавать тайну Ханны? И неужели сказанное сегодня отцом могло быть правдой – может быть, Кейт действительно хочет подружиться с Ханной?
Но… нет. Нет!
Ханна в бешенстве посмотрела на Кейт.
– Ты хотела получить Майка, а он достался мне!
Получилось гораздо громче, чем ей хотелось. Несколько человек остановились и посмотрели в ее сторону. Какой-то здоровяк в смокинге, по виду вышибала, настороженно уставился на Ханну.
Кейт переступила с ноги на ногу.
– Неужели тебе нравится быть такой?
Ханна затрясла головой.
– Я победила! – закричала она. – Ты проиграла!
Кейт посмотрела через ее плечо и выражение ее лица изменилось. Ханна обернулась. За ее спиной стоял Майк с двумя бокалами мартини в руках – один для себя, а второй, дозаправочный, для нее. Его глаза казались невероятно синими. Судя по взгляду, которым он смотрел на Ханну, он прекрасно понял, что здесь произошло. Прежде чем Ханна успела произнести хоть слово, Майк спокойно поставил бокал для Ханны рядом с ее недопитым мартини, повернулся и ушел, не сказав ни слова. Он держал спину неестественно прямо, а через несколько секунд уже растворился в толпе.
– Майк! – крикнула Ханна и, подобрав юбки, бросилась за ним.
Майк подумал, что она только делала вид, будто он ей нравится… но, возможно, это было совсем не так! Возможно, он был самым лучшим из всех парней, с которыми она встречалась до этого. Это объясняло, почему при виде Майка в животе у Ханны начинали порхать бабочки, почему она глупо улыбалась, получая от него сообщения, почему ее сердце так бешено колотилось в тот вечер, когда Майк едва не поцеловал ее на крыльце. Это объясняло даже то, почему сегодня вечером Ханна испытывала грусть – она не хотела, чтобы игра с Майком подошла к концу.
Ханна остановилась в дальнем конце зала, лихорадочно обводя глазами толпу.
Майка нигде не было.
26. Кто-то что-то скрывает
Эмили стояла на широком каменном крыльце перед входом в «Рэдли», глядя на вереницу лимузинов и машин, въезжавших на круглую подъездную дорожку. Воздух благоухал симфонией дорогих духов, фотограф порхал вокруг завсегдатаев мероприятий, щелкая камерой. Каждый раз при виде фотовспышки Эмили вспоминала загадочные фотографии «Э». Эли, Наоми и Дженна на заднем дворе Эли. Даррен Вилден, выходящий из исповедальни. А потом был Джейсон ДиЛаурентис, ругавшийся с Дженной Кавано в ее гостиной. «Как ты думаешь, из-за чего ОН так взбесился?»
Что все это значило? Что «Э» хотела ей сказать?
Эмили вынула из сумки телефон и снова посмотрела на время. Было уже четверть девятого, они с Арией должны были встретиться пятнадцать минут назад. Примерно через час после их неприятного телефонного разговора Ария сама перезвонила Эмили и спросила, не смогут ли они вдвоем пойти на открытие «Рэдли». Эмили решила, что таким способом Ария хочет извиниться за то, что накричала на нее по телефону, поэтому нехотя согласилась, хотя после разрыва с Айзеком у нее не было никакого настроения идти туда. Они позвонили Спенсер и предложили ей пойти с ними, но Спенсер сказала, что собирается весь вечер сидеть в амбаре своей сестры и делать уроки.