– Я колол дрова для печки. – Джонни опустил Денни на землю так осторожно, будто имел дело с китайской вазой династии Мин. – Хорошая нагрузка для мышц.
– А как сейчас твое здоровье?
– Грех жаловаться. – Джонни вспомнил, как разобрался с Ричардом Дисом несколько дней назад.
– Отлично! Когда мы виделись в прошлый раз, ты был настроен не очень оптимистично.
– Это из-за операций, – кивнул Джонни.
– Джонни…
Он поднял на Сару глаза и снова ощутил влечение, надежду и чувство вины. Сара ответила ему открытым и честным взглядом.
– Да?
– Ты помнишь… насчет обручального кольца?
Джонни кивнул.
– Оно было в чемодане. Там, где ты сказал. Я выбросила его.
– Правда? – Почему-то он не удивился.
– Я выбросила его и ничего не сказала Уолту. – Она покачала головой. – Сама не знаю почему. И до сих пор мне как-то не по себе.
– Не думай об этом.
Они стояли на ступеньках, не сводя друг с друга глаз. Щеки Сары залил румянец.
– Я хотела бы закончить одно дело, – сказала она. – То, что мы собирались, но так и не успели сделать.
– Сара… – Джонни смущенно замолчал. Денни, проковыляв несколько шагов, плюхнулся на землю, но не заплакал.
– Да, – продолжила она. – Не знаю, хорошо это или плохо. Я люблю Уолта. Он хороший человек, и его легко любить. Кажется, единственное, чему я научилась, – это отличать хорошего человека от плохого. Дэн – тот парень, с которым я встречалась в колледже, – был плохим. Благодаря тебе я узнала, что бывают другие, Джонни. Без тебя я никогда не смогла бы по достоинству оценить Уолта.
– Сара, ты ничего не должна…
– Нет, должна! – решительно возразила она. – Потому что подобные вещи говорят только раз в жизни. И как бы ты к этому ни отнесся, они должны быть сказаны. Нужно подвести черту, потому что говорить об этом слишком больно, а другого раза может не быть. – Она жалобно посмотрела на него. – Ты понимаешь меня?
– Да. Думаю, что понимаю.
– Я люблю тебя, Джонни. И всегда любила. Я пыталась убедить себя, что в нашей разлуке проявилась воля Господня. Не знаю… Неужели испорченная сосиска – это тоже воля Божья? Как и двое подростков, устроивших гонки на машинах посреди ночи? Я хочу только одного… – Ее голос зазвенел в прохладном октябрьском воздухе. – Я хочу получить то, что у нас отняли. – Сара опустила глаза. – Хочу всей душой, Джонни. А ты?
– Я тоже. – Он протянул руки, но Сара, покачав головой, отступила.
– Только не при Денни. Может, это глупо, но при нем мне будет казаться, будто я изменяю мужу у него на глазах. А я хочу всего, Джонни! Я хочу, чтобы ты обнимал меня, целовал и любил. – У нее перехватило дыхание, и голос дрогнул. – Наверное, это нехорошо, но я ничего не могу с этим поделать. Пусть нехорошо, но зато правильно. Потому что справедливо!
Джонни вытер слезу, катившуюся по ее щеке.
– И это будет всего один-единственный раз, верно?
Она кивнула.
– Этот раз будет платой за все. За все, что могло бы быть, не случись той аварии. – Ее зеленые глаза наполнились слезами. – Мы рассчитаемся за все в этот единственный раз, да, Джонни?
– Нет, – улыбаясь, ответил он, – но попытаемся, Сара.
Она с нежностью взглянула на Денни, который безуспешно пытался взгромоздиться на чурбак.
– Когда он уснет, – сказала Сара.
3
Они сидели на веранде и наблюдали за Денни, который играл во дворе под высоким синим небом. Они не спешили и не проявляли нетерпения, но оба ощущали, как неуклонно нарастает возбуждение. Сара расстегнула пальто и устроилась в кресле-качалке, скрестив ноги. Ветер разметал по плечам ее волосы. С ее щек не сходил румянец. По небу с запада на восток медленно плыли высокие белые облака.
Они говорили обо всяких пустяках – торопиться было некуда. Впервые после комы Джонни не чувствовал, что время – его враг. Оно лишило их самого важного, а взамен украденного предоставило им только сегодняшний день, но этот день они могли использовать до конца. Они говорили об общих знакомых, которые женились или вышли замуж, о выпускнице их школы в Кливс-Миллс, получившей национальную стипендию за успехи в учебе, о губернаторе штата Мэн, который победил на выборах как независимый кандидат.
– Посмотри-ка на него. – Сара кивнула в сторону Денни.
Малыш сидел на траве возле подпорок для плюща, поставленных Верой Смит, и, засунув в рот большой палец, сонно смотрел на них.
Она вынула из багажника «пинто» походную кроватку.
– Мы можем устроить его на веранде? – спросила она у Джонни. – Здесь так хорошо, и мне хотелось бы оставить его на свежем воздухе.
– Конечно, можем, – ответил Джонни.
Сара поставила кроватку в тени, уложила Денни и закрыла его двумя одеялами.
– Спи, малыш.
– Так просто? – удивился Джонни.
– Да. – Сара обняла сына и повернулась к Джонни. – Поцелуй меня, – попросила она. – Я ждала этого целых пять лет.
Он обнял ее за талию и нежно поцеловал.
– О, Джонни, – прошептала Сара, обняв руками его шею. – Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, Сара.
– Куда мы пойдем? – спросила она, отстраняясь. Глаза, похожие на изумруды, сияли. – Куда?
4
Он расстелил выцветшее, но чистое армейское одеяло на сеновале в сарае. Воздух был напоен сладким и сильным ароматом. Над ними таинственно щебетали и хлопали крыльями ласточки, но вскоре они успокоились. Наверху располагалось маленькое запыленное окошко, откуда был виден дом с верандой. Сара расчистила на стекле пятнышко и обернулась к Джонни.
– Здесь удобно? – спросил он.
– Да. Здесь лучше, чем в доме. Там было бы… – Она замялась.
– Как будто в присутствии отца?
– Да. А так только мы с тобой.
– Без посторонних.
– Без посторонних… – Сара легла на живот, прижалась щекой к одеялу и сбросила туфли. – Расстегни мне молнию, Джонни.
Он опустился на колени и расстегнул молнию на ее платье. Звук скользящей застежки нарушил тишину сарая. По контрасту с белыми трусиками кожа Сары казалась особенно смуглой. Джонни поцеловал ее между лопатками, и она задрожала.
– Сара, – прошептал он.
– Что?
– Я должен признаться тебе.
– В чем?
– Во время одной операции доктор ошибся и случайно кастрировал меня.
Сара рассмеялась.
– Ты не меняешься! И еще у тебя есть друг, который свернул себе шею на аттракционе в Топшеме.
– Верно.
Ее рука нежно скользнула по его животу вверх и вниз.
– На ощупь не очень-то похоже, что тебя изувечили. – Ее глаза засияли. – Даже совсем не похоже! Может, проверим?
Запах сена дурманил голову. Время остановилось. Грубое одеяло, шелковистая кожа, пьянящая нагота Сары. Погружение в нее походило на волшебный сон, воспоминания о котором сохранятся на всю жизнь.
– О, Джонни, любовь моя… – Голос Сары дрожал от возбуждения. Слова доносились до Джонни будто издалека, а разметавшиеся волосы Сары ласкали его грудь и плечи. Зарывшись в них лицом, он погружался в ароматную тьму.
Все было пронизано пряным запахом сена. Лежа на тонком одеяле, они слышали слабое поскрипывание. Сквозь щели кровли струился мягкий свет, и в лучах солнца плясали, кружась, пылинки.
Сара вскрикнула, вцепилась пальцами ему в спину. Она произносила его имя снова и снова, будто припев какой-то неведомой песни.
Потом они вместе сидели у окна и смотрели во двор. Накинув платье на голое тело, Сара вышла. Джонни смотрел в окно и не мог думать ни о чем. Он видел, как Сара пересекла двор, поднялась на веранду и, склонившись над кроваткой, поправила одеяло. Затем направилась назад, и ветер играл ее русыми волосами.
– Он проспит еще полчаса, – сообщила она.
Джонни улыбнулся:
– Думаю, я составлю ему компанию.
Сара провела босой ногой по его груди.
– Только попробуй!
И все повторилось снова. Только на этот раз она была наверху и, склонившись почти в молитвенной позе, опустила голову, а упавшие вниз волосы медленно покачивались взад-вперед. Потом все кончилось.
5
– Сара…
– Нет, Джонни, ничего не говори. Наше время закончилось.
– Я хотел сказать, что ты очень красивая.
– Правда?
– Правда, любимая.
– Мы за все расквитались?
– Во всяком случае, мы очень старались, Сара! – улыбнулся он.
6
Вернувшись из Вестбрука, Эрб, казалось, не удивился, застав Сару. Он поздоровался с ней, повозился с малышом и побранил ее за то, что не привозила сына раньше.
– У него твои волосы и цвет кожи, – заметил Эрб. – И глаза, наверное, будут твоими, когда перестанут меняться.
– Лишь бы умом пошел в отца, – отозвалась Сара. Поверх голубого шерстяного платья она надела передник, собираясь хозяйничать. Солнце садилось; через двадцать минут совсем стемнеет.
– Вообще-то за готовку отвечает Джонни, – сказал Эрб.
– Я ничего не мог поделать. Она пригрозила мне пистолетом.
– Может, оно и к лучшему, – согласился Эрб. – Все, что ты готовишь, имеет вкус франко-американских спагетти.
Джонни запустил в отца журналом, и веселый смех Денни наполнил весь дом.
Неужели он догадался? – спрашивал себя Джонни. Наверное, у меня все написано на лице.
А когда отец достал из чуланчика коробку со старыми игрушками Джонни, которые не позволил Вере вынести из дому, сказал себе: Он все понимает.
Они сели за стол. Эрб спросил у Сары, зачем Уолт уехал в Вашингтон, и та рассказала, что индейцы требуют вернуть им земли, чему и посвящена конференция. Она объяснила, что на таких встречах республиканцы пытаются прощупать общественное мнение.
– Многие из тех, с кем он встречается, – продолжила Сара, – считают, что если на выборах в следующем году республиканцы вместо Форда выдвинут Рейгана, то «Великой старой партии» придет конец. И тогда Уолт не сможет баллотироваться на место Билла Коуэна в 1978 году, когда тот займет место сенатора Билла Хатавея.
Эрб внимательно наблюдал, как Денни с серьезным видом расправляется со стручками фасоли, используя все шесть своих зубов.
– Вряд ли Коуэн станет дожидаться семьдесят восьмого года, чтобы попасть в сенат. Он выступит против Маски на будущий год.
– По мнению Уолта, Билл Коуэн не так глуп и предпочтет подождать, – возразила Сара. – Что касается самого Уолта, он полагает, что его шанс не за горами, и я начинаю верить в это.
После ужина они расположились в гостиной и о политике больше не говорили. Они наблюдали, как Денни играет со старыми деревянными машинками, которые Эрб Смит смастерил для сына больше четверти века назад. Тогда, женатый на жизнерадостной женщине с сильным характером, иногда по вечерам выпивающий бутылочку светлого пива, он был в расцвете сил и, уж конечно, не думал о том, что когда-нибудь поседеет. Тогда будущее сына представлялось ему безоблачным.
Он точно все понимает, думал Джонни, отпивая кофе. Не важно, знает ли он, что произошло сегодня между мной и Сарой, или только догадывается, но он понимает главное – этот мир основан на самообмане. Его нельзя ни изменить, ни исправить, но можно принять таким, какой он есть. Сегодня мы с Сарой заключили брачный союз, хотя в жизни это никогда не осуществится. И дед играет вечером с внуком.
Джонни вспомнил, как «Колесо фортуны» замедляет ход и наконец останавливается.
Зеро. Все проигрывают.
Почувствовав отчаяние и гнетущую безысходность, он усилием воли прогнал эти мысли. Сейчас не время впадать в уныние. Во всяком случае, сегодня вечером.
К половине девятого Денни начал капризничать и Сара сказала:
– Пожалуй, нам пора. Пару миль он еще будет сосать из бутылочки, а потом отключится. Спасибо за гостеприимство.
Она перехватила взгляд Джонни.
– Это вам спасибо. – Эрб поднялся. – Верно, Джонни?
– Верно. Давай я помогу с кроваткой, Сара.
В дверях Эрб поцеловал Денни в макушку (а тот схватил его за нос и сжал так сильно, что у Эрба выступили слезы) и Сару в щеку. Джонни отнес кроватку к машине, и Сара дала ему ключи, чтобы он уложил ее в багажник.
Сара ждала у открытой дверцы, когда Джонни закончит, и не сводила с него глаз.
– Мы сделали все, что смогли. – Она попыталась улыбнуться. Но глаза ее блестели от навернувшихся слез.
– Кажется, мы не подкачали, – усмехнулся Джонни.
– Мы еще увидимся?
– Не знаю, Сара. А ты как думаешь?
– Вряд ли. Это было бы слишком просто, верно?
– Верно.
Она поцеловала его в щеку. Джонни ощутил запах ее волос – чистый и свежий.
– Будь осторожен, – прошептала она. – Я буду думать о тебе.
– Веди себя хорошо, Сара. – Он коснулся ее носа.
Она повернулась и села в машину – красивая молодая жена человека, который делал успешную карьеру. Джонни не сомневался, что уже на будущий год они пересядут с «пинто» на более престижный автомобиль.
Зажглись фары, и заурчал маленький мотор. Сара махнула рукой на прощание, и через мгновение машина уже направлялась к шоссе. Джонни стоял возле чурбака, сунув руки в карманы, и провожал ее взглядом. Часть его сердца умерла. Но гораздо хуже было другое – он ничего не чувствовал.
Дождавшись, когда задние фонари скрылись из виду, он вернулся в дом. Телевизор был выключен. Отец сидел в большом кресле в гостиной и смотрел на игрушки, разбросанные на полу.
– Я был рад повидать Сару, – сказал Эрб. – Вы с ней… – Он чуть помедлил. – Вы хорошо провели время?
– Да, – ответил Джонни.
– Она еще приедет?
– Вряд ли.
– Может, оно и к лучшему, – подытожил Эрб.
– Может, и так.
– Ты играл в эти игрушки, – сказал Эрб, опускаясь на колени и собирая их. – Мы отдали целую кучу Лотти Гедро, когда она родила двойню, но я знал, что не все. Кое-что сохранил.
Он складывал машинки по одной в коробку, внимательно разглядывая их перед тем, как убрать. Гоночный автомобиль. Бульдозер. Полицейский автомобиль. Пожарная машина, на которой красная краска почти целиком стерлась в тех местах, где ее брала маленькая рука… Эрб отнес коробку в чулан.
Джонни и Сара встретились только через три года.
Глава шестнадцатая
1
В тот год снег выпал рано. В начале ноября его покров составлял уже шесть дюймов, и, чтобы дойти до почтового ящика, Джонни шнуровал старые зеленые ботинки на толстой подошве и надевал такую же старую куртку с капюшоном. Пару недель назад Дейв Пелсен прислал бандероль с материалами для январских занятий, и Джонни приступил к составлению поурочных планов. Он с нетерпением ждал, когда вернется в школу. Дейв также подыскал ему квартиру в Кливс-Миллс в доме номер 24 по Хауланд-стрит. Джонни записал адрес на листочке и носил с собой в бумажнике, потому что никак не мог запомнить улицу и номер дома.
День выдался пасмурным, по небу плыли низкие облака, а температура упала до минус семи. Когда Джонни отправился на обычную прогулку, закружились первые снежинки. Вокруг никого не было, поэтому он, высунув язык, поймал на него несколько снежинок. Джонни чувствовал себя отлично и почти не хромал. В последние недели голова не болела ни разу.
Он вынул из почтового ящика рекламный листок, экземпляр «Ньюсуик» и небольшой конверт без обратного адреса. Джонни отправился домой и на полпути вскрыл конверт, сунув остальную корреспонденцию в задний карман брюк. Там оказался всего один листок, и, увидев наверху логотип «Инсайд вью», Джонни остановился.
Это была третья страница номера за прошлую неделю. Первым шел «разоблачительный» материал об импозантном втором ведущем телевизионного криминального шоу. Оказывается, того дважды исключали из школы за хулиганство (двенадцать лет назад) и задерживали (шесть лет назад) за хранение кокаина. Это – для американских домохозяек. Затем статья о зерновой диете с фотографией прелестного малыша и заметка о чудесном исцелении девятилетней девочки от церебрального паралича («Врачи разводят руками», – сообщал заголовок). Заметка без подписи внизу страницы была обведена. «Экстрасенс из Мэна признается в обмане», – гласил заголовок. Анонимный автор писал:
Инсайд вью» всегда стремился не только подробно рассказать об экстрасенсах и медиумах, о которых умалчивает так называемая большая пресса, но и вывести на чистую воду мошенников и шарлатанов, мешающих официальному признанию паранормальных явлений.
Недавно один из таких мошенников признался в обмане нашему источнику. «Ясновидящий» Джонни Смит из Паунала, штат Мэн, подтвердил нашему представителю, что его «откровение» в больнице было подстроено, поскольку ему предстояло оплатить счета за лечение. Он со смехом добавил, что в случае выхода его книги надеется рассчитаться с долгами и пару лет прожить, ни в чем себе не отказывая. «Раз сегодня люди готовы поверить во что угодно, так почему же на этом не заработать?» – цинично заявил он.
Благодаря нашему журналу, который всегда предупреждал, что на одного настоящего экстрасенса приходится два мошенника, Джонни Смиту не удалось нажиться на доверчивости американцев. И мы подтверждаем свою готовность выплатить тысячу долларов каждому, кто уличит любого знаменитого ясновидящего в мошенничестве.
Жулики и шарлатаны, берегитесь!
Джонни дважды перечитал заметку, не заметив, что снегопад усилился, и невольно усмехнулся. Да, недремлющая пресса не любит, когда какой-то неотесанный мужлан спускает ее представителя с лестницы пинком под зад. Он убрал листок в конверт и сунул его в задний карман к остальной почте.
– Дис, – громко сказал он, – надеюсь, твои синяки еще не исчезли.
2
У Эрба заметка вызвала совсем другие чувства. Прочитав ее, он с отвращением швырнул листок на стол.
– Ты должен подать в суд на этого сукина сына, Джонни! Это чистой воды клевета! Специально чтобы опорочить тебя!
– Согласен на все сто, – сказал Джонни. На улице совсем стемнело, и начавшийся после обеда снегопад сменился метелью. За окном пронзительно выл ветер, заносивший снегом подъездную дорожку. – Но разговор был с глазу на глаз, и Дис это отлично понимает. Так что мое слово будет против его слова.