– Ой, извините, я нечаянно…
– Да ничего, – махнул рукой Денис. – Сидите-сидите. Или ложитесь, если хотите.
– Что? – пролепетала Алёна, не веря ушам. – Я не… я не по…
– Вы не понимаете? – наклонился к ней Денис. – В самом деле? А что тут непонятного? Разве вы не знаете, что мужчины, склонные к гомосексуальным контактам (а бисексуал попросту наполовину голубой… так сказать, светло-голубой, blue light, как известные духи фирмы Дольче и Габбана), – парнишка хихикнул, – неравнодушны именно к взрослым дамам? А ведь вы…
– Это намек на мой возраст?
Алёна попыталась снисходительно улыбнуться и встать, но ей не удалось сделать ни то, ни другое: Денис толкнул ее назад на диван, причем ему удалось сделать это как-то особенно бесстыже: раскрытой ладонью – в грудь. И он попал как раз в левую грудь, которая оказалась в точности по размеру его ладони (надо полагать, и правая подошла бы, все-таки они были одинаковые)… А улыбка у Алёны не получилась потому, что ее чувство юмора (ч.ю.) как-то испуганно съежилось.
– Номер второй, – задумчиво сказал Денис, глядя на Алёну сверху вниз, чуточку округляя ладонь и сжимая ее грудь. – У меня глаз-алмаз, поверьте.
Номер и впрямь был второй (вернее, В), и догадливость парня отчего-то взбесила Алёну просто до одури. А может, ее взбесила никакая не догадливость, а та дерзость, с которой Денис продолжал держать ее за грудь левой рукой?
Что характерно, его правая рука тоже оказалась задействована. И ею он делал не что иное, как… как… Он расстегивал молнию своих джинсов!
Господи боже, вот вам и четвертый валет нарисовался!
Вдруг вспомнилось (нашей героине вечно что-нибудь некстати лезло в голову в таких вот ошеломляющих ситуациях), как некая языкастая дама однажды выразилась про одну любительницу молодых любовников: «Да она скоро из детского сада уведет кого-нибудь!» Имелось в виду, что кавалеры той красотки (бывшей, как и Алёна, уже не просто бальзаковского, но даже постбальзаковского возраста) становятся все моложе. Однако сейчас, глядя на Алёну, которая сидела разинув рот перед юным Денисом, та же злоязычная дама вполне могла бы ляпнуть: «Да она скоро из коляски кого-нибудь украдет!»
Алёна резко рванулась, грудь ее выскользнула из нахальных пальцев Дениса, и немедленно стало легче дышать. Алёна скользнула по дивану в сторону и вскочила на ноги.
– С ума сошел?! Мальчишка! Сопли подотри!
Она хотела быть грубой, хотела быть отвратительной. Она не собиралась прощать ему этого мгновенного унижения, не хотела простить ему своего нелепого, но так коварно ужалившего стыда: а ведь «мальчишка» бы, конечно, тоже сказал насчет ее белья, что оно у нее – отстой!
От окрика Денис мгновенно помолодел еще больше – вернее, поюнел – и теперь выглядел как мальчик, у которого отняли желанную игрушку. Причем в его лице отчаяние ребенка смешивалось с яростью оскорбленного, распаленного похотью самца:
– Куда ты? Погоди! Я тебя хочу! Не уходи, тебе понравится!
Алёна уже выскочила в прихожую, а вслед ей неслось исступленное:
– Или ты хочешь девочку? Я позову сестру! И ее подругу! Мы тут вчетвером такое отожжем! Погоди, не уходи!
Какое там! Алёна уже скатилась по лестнице и вылетела из подъезда.
Некоторое время она мчалась по улице, суматошно оглядываясь, как если бы Денис и его сестрица-лесбиянка (вместе с подругой!) кинулись вслед за ней, непременно желая «такое отжечь». Но наконец поняла, что явно преувеличила опасность и можно перейти с бега на быструю спортивную ходьбу. Она так и поступила и уже скоро вполне отдышалась. А то зашлось сердчишко-то, зашлось, нечего скрывать! К остановке как раз подходила маршрутка. Алёна вскочила в нее и поехала домой.
Она была зла и на Дениса, и на себя – так растерялась, что обо всем забыла, даже не подумала спросить, вернее, просто не успела спросить о блондине, навести на него разговор. Значит, дорога к нему через юного поэта непрохожая и непроезжая… Теперь вся надежда только на ее объявление на сайте знакомств. Интересно, кто-нибудь уже ответил на него?
Хотелось скорей оказаться дома. Побыстрей умыться, чтобы дать отдых глазам (сегодня все равно больше никуда не идти, так зачем сидеть в собственной квартире накрашенной?), надеть халат (сегодня все равно больше никуда не идти, так зачем сидеть в тесных джинсах?), налить кофе с молоком, отрезать изрядный кусочек любимого сыру «Рокишкас», почистить большое яблоко (есть захотелось ужасно, но жалко было тратить время на приготовление обеда) – и сесть перед компьютером…
Она все это сделала, и села, и включила компьютер, и вышла в Интернет, и с помощью пароля nn2417 открыла свой новый почтовый ящик по адресу yarmarka@gmail.com – и немедленно обнаружила, что там уже затаилась ее gloria mundi.
Мирская, стало быть, слава.
* * *А между тем человек, который следил за ней утром, сидел в своей машине напротив ее дома и задумчиво смотрел на окна. Если бы был вечер, он бы видел, как в них горит свет, и, может быть, разглядел бы, как она ходит из комнаты в комнату…
Он здорово переволновался сегодня, когда потерял ее на площади Минина. Выйдя из писательской организации (он испытал немалый шок, когда прочитал вывеску около двери, куда она вошла!), она ринулась опрометью на остановку и вскочила в 34-ю маршрутку. Маршрутка шла по Ванеева мимо ее улицы, однако на своей остановке она не вышла. Ну и куда направилась эта ненормальная?
Человек решил тихонько следовать за маршруткой, однако на улице Панина ему перекрыл дорогу застрявший на повороте трейлер. Маршрутка-то проскочила, успела, и сразу позади, на перекрестке, образовалась пробка, из которой следивший выбрался только через четверть часа. Маршрутки, конечно, и след простыл, до какой остановки поехала странная особа, теперь невозможно выяснить. Тогда человек вернулся к ее дому и поставил машину так, чтобы видеть оба входа во двор. Найти такое место было сложно, но в принципе возможно. Он и нашел – наискосок от магазина, который помещался в подвале, практически на углу. Отличное местечко для слежки – сиди и знай головой верти. Он добросовестно вертел, пока не увидел наконец ее. Она шла быстро, озабоченная, нахмуренная, погруженная в свои мысли.
У него вдруг появилось неодолимое искушение выйти из машины и направиться ей навстречу. И, может быть, даже столкнуться с ней… Интересно, заметила бы? Узнала бы? Вообще-то она ничего вокруг себя не видит, в чем он уже успел убедиться за последние два дня, пока следил за ней. Даже странно, как раньше-то она умудрялась быть такой глазастой сучкой… Казалось, иглу в яйце заметит, а на самом-то деле… Вообще много странного в нынешней истории.
Он переставил машину так, чтобы видеть ее окна. Сидел, смотрел на них. Там, за бликующими стеклами, происходило нечто, ему неведомое… Она спит, ест, моет посуду, стирает? Вяжет, читает, смотрит телевизор? Что может делать дома такая женщина, как эта? Болтает с кем-нибудь по телефону? Ну да, скорее всего.
Он злобно дернул углом рта.
Вот именно! Не забывай, не забывай, а то…
Он не стал додумывать. Мысли могут слишком далеко завести, особенно такие.
Посмотрел на часы, покачал головой, вспомнив, что пора ехать на работу, и завел мотор.
У него было странное ощущение, что он должен оставаться на месте и продолжать смотреть на ее окна.
Почему?
«Да потому, что от нее всего можно ожидать!» – сурово и внушительно объяснил он сам себе.
Да уж… Она уже столько натворила, что неизвестно, что еще натворить сможет. Нельзя ее недооценивать. Они, конечно, уверены, что женщина их не узнала, но голова-то у нее есть на плечах. Умная, хитрая голова со злобным, изощренно-злобным умом… Вдруг догадается?
С одной стороны, у нее нет никаких доказательств.
С другой стороны, компьютерная система железной дороги… Интересно, сколько времени там хранится информация о том, на чье имя проданы билеты на такое-то число, на такой-то поезд?
Выяснить можно и по своим собственным каналам, но неохота светиться. Нет, на работе он не станет этим заниматься. Лучше поговорить с Шуркиным братом. Мальчишка ушлый, даже чрезмерно… и если он один раз залез в систему, то пусть снова залезет. Парень, конечно, ничего понять не может. Такой был энтузиазм до поездки – и такая тишина воцарилась после…
Они не обсуждали это между собой, но он знал, вернее, чувствовал, что все трое находятся сейчас в странном состоянии. Примерно в таком, в каком находился и он. В состоянии недоумения, скажем так. А сформулировать их недоумение можно довольно коротко: «Здесь что-то не то!»
Почему?
Ну, например, потому, что она не едет на улицу Артиллеристов.
Да! Прежде всего именно поэтому!
* * *Алена просматривала свою почту…
«Милая! Уже тебя хочу, но сначала пришлифотку. Свою фотку могу выслать на твой адрес. Макся».
«Милая! Уже тебя хочу, но сначала пришлифотку. Свою фотку могу выслать на твой адрес. Макся».
«Усатый брюнет с сединой в волосах и печалью в глазах. 176 см, неполный. Может, смо гузаменить вам блондина? Андрей».
«Хотел спросить. Вы ищете любовника, а чего вам больше не хватает: общения или секса? В каком районе Вы живете и сможите ли Вы встречаться в дневные часы? с уважением? михаил петрович».
Алёна тупо уставилась на знак вопроса после слов «с уважением». В этом что-то было, конечно…
Охо-хо… кажется, она посеяла ветер. И теперь ей предстоит пожать бурю! Надо же, Алёна и предположить не могла, что среди жителей Нижнего Новгорода и его гостей отыщется такое количество народу, жаждущего немедленного секса с не слишком-то юной дамой! Она прочла всего несколько писем, да и то подустала, а впереди еще… Система сообщает, что у нее еще 30 (тридцать, три десятка!) непрочитанных посланий.
Мать честная! Как написано в одном старом романе, «и больше в этот день уже никто не работал». Хороший был роман, жаль, Алёна не помнит ни названия, ни автора, ни о чем шла в нем речь… Может, и не роман это был вовсе, а повесть? Не суть важно. Важно другое: ей на пару дней придется забыть о своей работе, а заняться сугубо эпистолярным жанром.
Ну что ж… Она хочет найти блондина или нет?
Или да!
Тогда – читай, читатель! Или, вернее, фтыкай фтыкатель, как выразились бы форумские падонки. И Алёна фтыкала…
«Приветик! Меня зовут Stork, мне 20 лет. У меня к Вам нескромное предложение! Научите меня всему в постели! Пожалуйста».
«ПРИВЕТ МЕНЯ ЗОВУТ ИВАН. МНЕ 23 ГОДА. ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ ПОЗНАКОМИТСЯ. СПРОСИШЬ ПОЧЕМУ? ОТВЕЧАЮ НРАВЯТСЯ ЗРЕЛЫЕ ЖЕНЩИНЫ… МОЙ РОСТ 190 ВЕС 115 КГ. ВОЛОСЫ ТЁМНЫЕ… ОТВЕТЬ ПОЖАЛУЙСТА МНЕ НА МОЁ ПИСЬМО. ОТВЕТЬ ПОЖАЛУЙСТА МНЕ НА МОЁ ПИСЬМО. ОТВЕТЬ ПОЖАЛУЙСТА МНЕ НА МОЁ ПИСЬМО. ОТВЕТЬПОЖАЛУЙСТА МНЕ НА МОЁ ПИСЬМО. ЗА РАНЕЕ СПАСИБО ЗА ОТВЕТ! С УВАЖЕНИЕМ ИВАН».
«Привет прочёл твою анкету я из Рязани но на праздники приёду в Нижний Новгород давай познакомимся Василий 30 лет. Жду ответа».
Алёна некоторое время разглядывала компьютерную графику в конце письма, ища в ней какой-то особый, тайный смысл, потом устало провела рукой по глазам. Как во сне, встала из-за стола и пошла на кухню. Ей внезапно захотелось чего-нибудь такого… простого и чистого, может быть, даже детского. Например, выпить горячего молока с медом. Вообще-то она мед терпеть не могла, но сейчас он был – то, что надо.
Стоя у плиты, она почти с ужасом вспоминала письма – и вдруг начала нервически хохотать. И хохотала так, что не заметила, как молоко ушло из ковшичка на плиту.
«Ну, если бы оно не ушло, это была бы просто не я!» – брезгливо морщась, подумала Алёна, которая не выносила запах подгорелого молока.
Однако маленькая неприятность пошла на пользу. Вообще домашняя работа не только раздражает, но очень часто приводит в порядок и мысли, и настроение. Вытирая плиту, моя ковшичек, меленько глотая горячее молоко и задумчиво облизывая сладкую медовую ложечку, Алёна вырабатывала стратегию и тактику общения с оравой оголодавших мужиков.
Отроду у Алёны такой не было! Никогда, никогда в жизни она не ощущала себя столь востребованной мужским полом. Даже в самые лучшие времена.
А может быть, ее лучшие времена только начались? Вот теперь? После того, как трое молодых хамов издевались над ней в вагонном купе?
То есть она им что, благодарна должна быть?! Ну уж нет, ребята, не дождетесь. Алёна встала на путь мести (кровавая тропа войны, однако!) – и пройдет по нему до конца.
Она вернулась к компьютеру не без растерянности. Как истинная Дева, Алёна была убеждена, что во всяком деле главное – система. Вполне возможно, что писем будет еще больше. И ей крупно повезет, если она сразу наткнется на блондина. А как она его узнает? Имя-то неизвестно. Кто он – Витя, Андрюшка или, спаси и сохрани, Василий из Рязани, который скоро «приёдет» в Нижний Новгород? Нужно заготовить шаблонный ответ, который годился бы для всех сразу, что-нибудь вроде: «Привет, большое тебе спасибо за письмо, если не трудно, пришли, пожалуйста, фото, а я вышлю свое, Алёна», – и отвечать так всем, кто более или менее подходит к заданным ей меркам. Остальные… остальные, увы, будут считать ее просто невежей, которая даже не затрудняет себя ответом на пылкие послания. Все эти «усатые брюнеты с сединой в волосах и печалью в глазах», и не усатые тоже, с карими глазами, обстоятельные михаилы петровичи, несмышленыши storkи, жаждущие научиться «всему в постели», ИВАНЫ, ТРЕБУЮЩИЕ ОТВЕТА, etc. «Может быть, – сказала себе Алёна, которая когда-то, в глубокой юности, недолго поработала в отделе писем на телевидении и с тех пор сохранила совершенно особое, пиететное отношение к эпистолярному жанру, – я им напишу потом, после, когда все будет кончено и у меня появится время. Особенно Андрею с печалью в глазах… Да, ему точно напишу. Но не сейчас, нет, не сейчас. А пока…»
Она вернулась к задремавшему было компьютеру и быстро отправила свой ответ-шаблон в несколько адресов. Выбрала Евгения 28 лет, потом Костю и Максю, свой возраст и цвет волос не указавших (а вдруг, чем черт не шутит?), блондина Данилу 35 лет, некоего [email protected], который тоже подходил под разряд «а вдруг?», ну и еще пятерых-шестерых претендентов.
Вслед за тем, после придирчивого отсева остальной корреспонденции, настала очередь ответить какому-то Вапро Митричу, написавшему: «Привет. если еще не нашла постоянного партнера – велкам!», человеку по имени Namеslon, которому было 34 года и который «обожал женщин старшего возраста», Алексу 29 лет («Мне очень нравятся женщины твоего возраста! Фотографию могу прислать. Спонсора я не ищу как многие на сайте – просто хочется познакомиться с милой, симпатичной женщиной! Надеюсь не разочарую!»). Причем Алёна ужасно испугалась, что блондин вдруг да окажется этим Алексом, подстраивать пакости которому совершенно не хотелось. Половина аффтаров нежных посланий (Алекс в том числе) не сообщали, брюнеты они или блондины, не указывали свой рост и возраст, но что делать… «Вот так и ловят рыбу бреднем!» – утешила себя Алёна и продолжала быстро просматривать письма, некоторые просто закрывая, а некоторые (оскорбительную и бесперспективную чухню) сразу удаляя.
Потом Алёна ответила некоему ХХХХХ, который уверял: «Весна как известно время экспериментов, в том числе и в сексуальном плане» – и предлагал: «Давай встретимся и займёмся классным сексом!» Далее настал черед написать Sancho («Если хочешь молодого ненасытного самца, это я. Женат, любые желания!»), некоему psws, которому было 34 и который «давно хотел с женщиной старше меня», Олегу 30 лет, деловито спросившему: «Кунилинг любишь?», Виктору, застенчиво признавшемуся: «Я хотел бы познакомиться с женщиной, для которой стал бы не столько любовником, сколько послушным и исполнительным мальчиком, осуществляющим ее сексуальные фантазии. Хочется почувствовать себя не обычным партнером, а попавшим в подчинение, хочешь не хочешь, а старательно выполняй то, что от тебя требуют…»
Она отправила просьбу прислать фото Виталию («Хочу понежиться с тобой в постели, ты согласна?»), Женьке («Не против заняться с тобой сексом! Жить не могу без секса, приемлю практически все»), еще одному Виталию, сделавшему ей традиционное нескромное предложение и присовокупившему к сему загадочные цифры: 30/179/72/16*4.5 (уточнить, что значат цифры, Алёна попросила особо). Потом посмотрела на список «Входящих» и радостно дрогнула: он начал иссякать. Теперь сплошным потоком шли или брюнеты, или невинные младенцы, мечтавшие лишиться невинности в объятиях «взрослых, опытных и раскрепощенных» женщин.
Блондинов подходящих лет попалось только два: Alexandr («34 года. Был женат, добр, нежен. Сексуально раскрепощён») и Кирилл(«очень хочу с тобой познакомиться и исполнить твои сексуальные фантазии! Безумно жду ответа! Желательно с фото… если можно…»).
Свое фото Кирилл тоже прислал. Правда, не портрет и не снимок во весь рост, а фотографию кое-чего, торчащего из расстегнутых брюк. Сильная рука с квадратными ногтями придерживала то самое кое-что.
Алёна какое-то время смотрела на фотографию, потом криво усмехнулась и закрыла письмо. На него просто не было смысла отвечать: она отлично помнила пальцы блондина – длинные, музыкальные, с изящными ногтями, с узкой ладонью. Нет, Кирилл – не ее блондин, а значит, и время на него не стоит тратить.
Ну, вот, кажется, и все. Теперь можно снова выйти на форум, раскинуть сети на некоего SF, сиречь Sperma Forever…
И тут она увидела, что в почтовый ящик влетели три новых письма.
Первое было от того же юного Storkа, который просил «научить его всему».