– Ну, обычный мужской размер, 42-й или 43-й…
– Ну вот, а там были следы женских туфель 39-го размера, – ответил Гуров и вдруг спохватился.
– Постой, и здесь 39-й размер! – воскликнул он. – Выходит…
– А где еще? – спросил Кошкин.
– Где еще? Неважно. Ладно, этот момент я потом обдумаю. Сейчас пойдем, обойдем весь парк. Будем твоего бывшего сменщика искать. Заодно ограду осмотрим. Только… Скажи, оружие у тебя есть?
– Ну да, у меня разрешение на ношение пистолета, и есть «макаров».
– У меня тоже «макаров». Два ствола – это хорошо. Только…
– Что еще?
– А ворота откуда-то еще открыть можно, кроме как с твоего пульта?
– Нет, там даже замка нет. Есть только засов – на случай, если почему-то электричество отключится и магнитный запор работать не будет. А что, вы хотите еще и на засов закрыть?
– Нет, меня беспокоит, что мы оба уйдем, и ворота, а также дом останутся без присмотра. Надо, чтобы кто-то…
В этот момент дверь открылась, и в дежурку заглянул Андрей Вдовин.
– Вы еще здесь? – сказал он. – Можно с вами поговорить?
– Можно, только чуть позже, – отвечал Гуров. – Но ты как раз кстати. Скажи, ты с оружием обращаться умеешь?
– Конечно. Мы с отцом на охоту все время ходили.
– А какое оружие в доме есть?
– Был пистолет, но с ним сами знаете что случилось… Есть еще карабин «Сайга»…
– Вот, это то, что нужно. Иди за этим карабином и возвращайся сюда. И позови еще Никиту, вашего повара.
– А Никита зачем? – удивился Андрей. – Я как раз хотел…
– Потом объясню. Давай дуй за своим огнестрелом.
Андрей ушел и спустя пятнадцать минут вернулся. В руках он нес карабин, а с собой вел повара Никиту Седых.
– Ага, вот и повара под конвоем привели! – произнес Гуров, увидев этих двоих. – Сейчас я вам объясню вашу задачу. Значит, так. Два… нет, уже три часа назад был убит ваш садовник Брянцев. В это же примерно время Ирина Васильевна видела в парке бывшего охранника Павла. Как вы понимаете, делать ему здесь совершенно нечего и ничего хорошего от этого нежданного визита я не жду. Мы с Егором сейчас пойдем патрулировать парк. Осмотрим все закоулки, заодно посмотрим ограду. Надо, чтобы в это время дом и ворота находились под наблюдением. Тебя, Андрей, я прошу сесть здесь, в дежурке, и следить за воротами и холлом. Вот один экран, вот второй. А Никиту я попрошу быть на подстраховке. Поскольку оружия у тебя нет, оказать помощь в случае нападения ты не сможешь. Зато сможешь подменить Андрея, если ему внезапно потребуется отлучиться. Или, скажем, если нужно будет срочно запереть входную дверь дома. Задача ясна?
– Тут есть одно обстоятельство… – слегка замялся Андрей. – Я как раз хотел вам рассказать… Хотя сейчас не время. Да, задача ясна!
– Ясна, – сказал повар.
Было видно, что ситуация ему совсем не нравится, но держался он хорошо, не трусил.
– В таком случае мы пошли, – сказал Гуров, и они с Егором покинули дом.
Проверку они начали с ворот парка. Гуров тщательно осмотрел запоры – они оказались в порядке. Затем они двинулись вдоль ограды, осматривая прилегающие к ней растения. Так они прошли одну сторону ограды, свернули и пошли вдоль другой стороны. Пока что ничего подозрительного обнаружить не удалось.
Внезапно Егор, шедший впереди, остановился.
– Смотрите, здесь ветка сломана! – сказал он, указывая на повисшую ветку лиственницы.
Гуров подошел ближе, посветил фонариком на дерево, потом перевел свет на деревья, росшие за оградой.
– Вон, видишь пенек? – спросил он Егора. – Он его специально подтащил, чтобы перелезть. Хоть он и участвовал в соревнованиях, а слишком утруждать себя не хотел. Вопрос в том, успел он перелезть только сюда или успел вернуться обратно?
Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Где-то впереди, метрах в ста от того места, где стояли Кошкин и Гуров, послышался глухой удар и какой-то шум.
– Это он! – воскликнул Гуров. – Обратно лезет! Бежим, может, сорвется, тогда мы его задержим!
Они побежали, лавируя между деревьями. Первые метров шестьдесят бежали быстро, затем Гуров пошел тише и при этом выключил свой фонарик.
– Не успели мы, – негромко сказал он Егору. – Шума больше не слышно, значит, перелез он. А где это было, мы не знаем. Надо смотреть. Но и светить, выдавать себя, тоже не стоит. Кто знает, что у него на уме… Может, и так что-то заметим. Звезды, вон, светят, месяц вышел – какой-то свет есть.
Они пошли медленнее, тщательно осматривая деревья и ограду. Вообще-то Гуров не особенно надеялся найти место, где бывший охранник покинул парк. Это было не так уж важно. Важнее было другое – Павел сбежал, а значит, непосредственная опасность для жителей дома в данный момент миновала.
Они прошли еще метров пятьдесят, так ничего и не обнаружив. Гуров уже решил, что надо возвращаться, как вдруг их противник обнаружил себя самым неожиданным образом. Гуров (теперь он шел впереди) внезапно заметил какое-то движение среди кустов, росших за оградой. Еще ничего не подумав, не поняв, он крикнул напарнику:
– Ложись!
А сам резко метнулся в сторону. И вовремя: грянул выстрел, пуля просвистела над ухом сыщика. Укрывшись за стволом старого дуба (в этой части парка лиственницу сменили дубы), сыщик выхватил пистолет, выглянул из-за дерева, а затем пошевелил веткой. Тут же грянул еще один выстрел. Сразу в ответ ему – другой: это стрелял Егор.
Наступила тишина. И в этой тишине Гуров различил хруст веток, шорох листьев. Шорох и хруст звучали с той стороны ограды и постепенно затихали – их противник уходил. Сыщик подождал еще несколько минут, потом сказал:
– Все, пошли. Твой напарник закончил упражнение в стрельбе и отправился гулять. Можем и мы с тобой прогуляться до дома. Надо успокоить наших сторожей. А то они стрельбу слышали, теперь не знают, что и думать. Как бы глупостей каких не наделали. Только давай отходить скрытно, прячась за деревьями. Кто знает – может, это у него военная хитрость, ложный отход.
Переходя от дерева к дереву, они отошли от ограды и затем, уже не таясь, повернули назад к дому.
– Слушайте, а ведь он в вас стрелял! – воскликнул Егор, когда они уже отошли от ограды и беглый охранник не мог их услышать. – Может, он специально в парк пробрался, чтобы вас убить!
– Может быть, может быть… – пробормотал Гуров. – Все может быть. Сейчас не это важно. Важно понять одну вещь…
Но какую вещь он хочет уяснить, так и не сказал.
В дежурке они застали Андрея, чрезвычайно встревоженного и готового ко всему. Увидев Гурова и Егора, живых и невредимых, он вздохнул с облегчением.
– Вы живы! – воскликнул он. – Здорово! А я уже подумал… Кто стрелял?
– Сначала в нас, а потом мы, – отвечал Гуров. – Итог тот, что ваш бывший охранник сбежал. Но он может вернуться. Поэтому требование теперь такое: ночью никто не должен выходить из дома. Все любовные свидания и романтические прогулки отменяются. Дверь на замок, и никому не открывать. Это прежде всего к тебе относится.
При этих словах Гуров повернулся к Егору.
– Ты сейчас вновь заступишь на свой пост, – сказал он. – Смотри в оба. Ворота не открывай, дверь дома тоже. Я, конечно, не комендант укрепленного лагеря. Не ваш командир, и вы все мне не подчиненные. Но если кому дорога жизнь, пусть ночью сидит дома. Если он, конечно, не заодно с преступником. Тогда ему ничто не угрожает…
– А вот этот довод, пожалуй, подействует лучше, чем страх, – заметил Андрей, который уступил Егору его кресло, но пока еще не ушел. – Никто не захочет, чтобы на него подумали.
– Я на это и рассчитываю, – сказал Гуров. – Ну, пока. Счастливого дежурства.
И он вышел из дежурки. Андрей последовал за ним.
– Мне нужно вам кое-что рассказать, – тихо произнес он, когда они вышли в холл. – Только не здесь. И не в парке – там, как оказалось, тоже могут подслушать. Пойдемте лучше к вам.
– Хорошо, пошли ко мне, – согласился Гуров. – Раскроешь мне свою страшную тайну.
Глава 23
Они поднялись на второй этаж, вошли в комнату, которую занимал Гуров, и сыщик плотно закрыл дверь. При этом он посмотрел на часы. Шел первый час ночи.
– Садись, рассказывай, – сказал он Андрею, указав ему на стул, а сам повалившись в кресло.
– Сразу хочу предупредить, что никакой страшной тайны у меня нет, – заявил младший Вдовин. – Просто я хочу рассказать об одной сцене, которую я увидел, когда мы с Ленкой ездили в город. Мы уже вышли от следователя. Тут Ленка сказала, что ей давно хотелось купить кое-какую косметику, и мы перешли площадь. Она вошла в магазин, а я остался подождать ее снаружи. И тут я увидел, что у соседнего магазина стоят и мирно беседуют два человека. Один был Павел. Тот самый Павел, за которым вы сейчас охотились. А второй – наш повар Никита.
Первое, что я подумал: надо сделать так, чтобы они меня не заметили. И зашел за рекламный щит – он перед магазином стоял. Встал и стал наблюдать. Правда, долго наблюдать не пришлось: они поговорили еще минут пять, потом Никита вошел в магазин, а Павел сел в машину и уехал. Но меня эта сцена удивила. О чем они могли говорить? Павел перешел на сторону наших врагов. Может, Никита с ними заодно? Тогда нам и за стол садиться опасно. Он в любое блюдо может чего-нибудь намешать…
– Ладно, я тебя понял, – сказал Гуров. – Но думаю, что паниковать не стоит. Скажи, как выглядел их разговор? Похоже было, что Павел дает повару какие-то инструкции, а Никита их запоминает?
– Инструкции? – произнес Андрей и задумался. После некоторой паузы он продолжил: – Пожалуй, нет. У них был вид… Ну, просто встретились два приятеля, треплются о том о сем… Вроде разговор был такой… ни о чем.
– Вот видишь! А ты уже – «за стол садиться опасно!» Рано такие выводы делать. Хорошо, конечно, что ты мне про эту сцену рассказал. Теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтобы я Никиту к дежурству привлекал. Пожалуй, и правда я больше не буду этого делать. Но ты мне еще одну услугу можешь оказать.
– Какую?
– Будь другом, сходи к своей подруге Лене и попроси ее спуститься вниз, к кладовой, где хранится старая обувь. Если я правильно понял, обувью в вашем доме именно она занимается?
– Да, она.
– Ну вот, значит, она мне и нужна. Пусть возьмет ключ от этой кладовой и спустится. Я буду ее там ждать. Я понимаю, что время позднее, не совсем то время, чтобы башмаки мерить, но у меня есть одно дело и не хочу откладывать его на завтра. Сходишь, разбудишь?
– Схожу, конечно, – отвечал Андрей. – Думаю, и будить не потребуется. Вряд ли она спит.
Они вместе вышли. Андрей направился к комнате прислуги, а Гуров спустился в подвал. Спустя несколько минут туда подошла и Лена. Она выглядела сильно удивленной.
– Вам что, правда обувная кладовка нужна? – спросила она.
– Она самая, – заверил сыщик.
– Хорошо, сейчас открою. Вот…
Она отперла дверь, и они оба вошли в кладовку. Гуров увидел маленькую комнату, уставленную высокими, до потолка, шкафами. Два шкафа стояли открытыми, на полу валялось несколько пар обуви. Лена удивилась.
– Чего это здесь все разбросано? – воскликнула она. – У меня всегда прибрано, вся обувь на полках лежит…
– А кроме тебя, кто еще в эту кладовку заходит?
– Кроме меня? Редко кто еще. Ну, разве Ирина Васильевна зайдет – вдруг ей захочется туфли сменить.
– Значит, у хозяйки есть ключ от кладовки?
– Да, есть.
– А у кого еще?
– Ну, у Михаила Степановича есть запасная связка ключей, от всех дверей.
– А он часто сюда заходит?
– Да что вы! Можно сказать, никогда.
– Хорошо, я понял. Когда ты здесь была последний раз?
– Позавчера. Вместе с этим… ну, со следователем. Они все осматривали, спрашивали, где старые башмаки Игоря Арсеньевича. Те, от которых следы были в «зеленом гроте».
– Так они здесь были?
– Должны были быть здесь. Но их здесь не оказалось. Следователь их потом у Игоря Арсеньевича в комнате нашел, в шкафу. А как они туда попали – никто не знает.
– А если вы со следователем здесь позавчера были, значит, это вы здесь все разбросали?
– Нет, не мы! Я же вам говорю, я тут все в порядке оставила! Они все разбросали, это верно. Но я потом все убрала. Тут ни одна туфля на полу не валялась. А теперь вон, все набросано. Надо опять убрать.
И Лена принялась собирать с пола разбросанную обувь.
– Да, ты убери, правильно, – одобрил ее действия Гуров. – А заодно посмотри, все ли на месте.
– Вы что хотите этим сказать? – сердито спросила девушка.
– То и хочу. Ты сама говоришь: кто-то здесь побывал, разбросал все. Может, этот кто-то и прихватил какую пару?
– Вон что… Да, я посмотрю…
И Лена стала осматривать содержимое шкафов. Осмотрела один ящик, второй… И воскликнула:
– А ведь верно вы говорите! Одной пары не хватает!
– И какой именно?
– Ирины Васильевны туфель летних нет. В прошлый раз были – а теперь нет. Хотя… Может, это она сама и взяла? Наверно, это она! Надо будет завтра спросить…
– Спроси, – согласился Гуров. – Но только завтра. А то гляди – уже час ночи. Не стоит будить хозяйку среди ночи из-за старых туфель, как ты считаешь?
– Нет, конечно, я будить не буду, завтра спрошу, – заверила Лена. – Вы еще чего-нибудь смотреть тут будете?
– Нет, я все увидел, что было нужно, – заверил ее сыщик.
После чего они оба покинули кладовку. Поднимаясь по лестнице в холл, Гуров услышал доносившиеся из дежурки возбужденные голоса. Спорили двое: один был Егор, а голос второго человека Гуров не узнал. Тем более что люди говорили хотя и возбужденно, но старались говорить тише, от чего голоса искажались. Лена пошла к себе, а Гуров заглянул в дежурку. Там он застал Егора, спорившего с управляющим Михаилом Степановичем. Увидев входившего сыщика, охранник воскликнул:
– Да вот и сам Лев Иванович! Вы у него спросите!
– О чем спор? – спросил Гуров.
– Да вот Михаил Степанович возмущается, почему я входную дверь запер, – объяснил Кошкин. – А я говорю, что это ваше распоряжение. Потому что повышенная опасность.
– Что, вы и правда распорядились запереть входную дверь? – спросил управляющий.
Тон у него совершенно изменился. Ничего любезного в нем больше не было.
– Да, я дал такое распоряжение, – отвечал Гуров.
– Интересно, на каком основании?
– На основании того, что на территорию парка несколько часов назад проник бывший охранник Павел Ступин. Это произошло в тот самый момент, когда здесь было совершено убийство Петра Леонидовича Брянцева, здешнего садовника. И этот Ступин, когда мы с Егором его преследовали, стрелял в меня. Так что опасность существует.
– Вот как? – спросил Михаил Степанович.
Теперь он говорил уже не так грозно.
– Что ж, в таком случае… да, лучше ночью не выходить, – заключил управляющий. – Подожду до утра.
– А зачем вам понадобилось в такое позднее время выходить? – полюбопытствовал Гуров.
– Понимаете, я уже стал ложиться и вдруг вспомнил… то есть мне показалось, что я не выключил у своей машины фары. Когда ставил ее в гараж, мотор выключил, а фары забыл. Сами понимаете, аккумулятор может к утру разрядиться. А мне с утра в город ехать, за хлебом и молоком.
– Да, это причина серьезная, – согласился Гуров. – В таком случае, раз уж я здесь, давайте выйдем вместе. Проверим ваши фары.
– Но… мне как-то неловко вас утруждать… – пробормотал Михаил Степанович.
Он снова был сама любезность. Было заметно, что он и правда много лет работал в услужении у «влиятельных людей», как он сам выразился, и привык подчиняться.
– Ничего страшного, пройдусь перед сном, – сказал Гуров. – Ну что, Егор, пойдем, откроешь нам этот Сезам?
Они втроем проследовали в холл, Кошкин открыл дверь, и Гуров с управляющим вышли. После теплого дома в парке казалось прохладно, почти холодно; зато воздух был свежий, напоенный ароматами трав, цветов и листвы. Два человека молча дошли до гаража, управляющий отпер дверь. Внутрь можно было не заходить: с порога было видно, что в гараже темно, фары всех машин выключены.
– Фу, хорошо! – с энтузиазмом воскликнул Михаил Степанович. – Значит, это мне показалось.
– Да, выходит, что показалось, – согласился Гуров.
Обратно вначале шли также молча. Потом Гуров спросил:
– Вы вот сказали, что вам завтра за молоком и хлебом ехать надо. А разве Никита не все продукты покупает?
– Нет, не все, – объяснил управляющий. – Он в основном мясом занимается и еще овощами. В общем, теми продуктами, которые долго выбирать надо, где надо быть специалистом. И потом, он точно знает, что ему в ближайшие дни нужно: вырезка или кость, кабачки или патиссоны. А массовые товары, которые можно купить в оптовке, – это моя забота.
– Понятно. И еще вопрос: ведь у вас, как я понял, есть запасные ключи от всех помещений в доме. Где вы их держите?
– В своей комнате, в столе.
– А этот стол запирается?
– Конечно, и этот ключ я всегда ношу с собой.
– Очень предусмотрительно, – похвалил его Гуров.
Так, за разговором, они дошли до дома. Охранник Кошкин открыл им дверь и тут же закрыл. Управляющий отправился к себе, и Гуров тоже пошел в свою комнату. Перед этим он не забыл пожелать Кошкину спокойного дежурства.
– Пойду спать, – сказал он. – Каждый день ложиться во втором часу ночи – так долго не протянешь. Хочу сегодня хорошо выспаться.
Однако, придя к себе, сыщик и не подумал сразу отправиться спать. Вместо этого он сел за стол, положил перед собой блокнот, как уже делал накануне, и начал что-то в нем записывать и чертить. При этом он часто задумывался и восклицал: