Глава 32
На этом месте сражение прекратилось, и сменилось обычными полицейскими действиями. Вышедший из машины Ярыгин быстро заставил двух «верхолазов» слезть к нему, где на них тут же надели наручники. Труднее оказалось открыть ворота – это можно было сделать только из дежурки, причем хозяина дежурки, Егора, там в данный момент не было – и вообще было неизвестно, как у него обстоят дела. Но тут Андрей Вдовин заявил, что он знает, как открываются ворота, и сделает это. Он отправился нажимать нужную кнопку, между тем как Гуров в обществе горничной Лены остался сторожить двоих бойцов, лежавших на гравии.
Наконец ворота дернулись и начали бесшумно отворяться. Машины оперативников въехали во двор, и еще двое нападавших отправились в автозак, составив компанию первым. Теперь Гурова беспокоили Егор и водитель Вихляев. В меньшей степени его беспокоила судьба сбежавшего управляющего. А еще где-то по парку бродила Татьяна Кононова, находившаяся в состоянии отчаяния. Неизвестно, что она могла совершить.
Гуров кратко обрисовал Ярыгину ситуацию. Тот решил, что он, как следователь, должен прежде всего задержать подозреваемого в двойном убийстве, то есть Толстых. Гуров порекомендовал ему искать беглого управляющего в западной части парка – оттуда не доносилось никакой стрельбы, и Михаил Степанович мог попробовать перелезть там через ограду. Сам же Гуров отправился в восточном направлении, где должны были находиться Кошкин и Вихляев.
Сыщик быстрым шагом, почти бегом, прошел мимо искусственного водопада, миновал аллею лиственниц. Впереди, в конце аллеи, блеснуло в лунном свете зеркало воды – парковый пруд. В этот момент Гурову послышался крик, а затем какой-то звук – словно что-то тяжелое упало в воду. Он побежал.
Вот и пруд. Сыщик быстро окинул его взглядом. Ничего подозрительного не было видно. Гуров пошел вдоль берега, вглядываясь в воду. Внезапно он заметил какой-то предмет – он плавал на воде возле самого берега. Гуров поспешил туда. Стоя у кромки берега, он пригляделся. Предмет вплыл в полосу лунного света и стал хорошо виден. Это был башмак – мужской башмак очень маленького размера.
Гуров подошел еще ближе, шагнул в воду, не обращая внимания на то, что вода заливает ему ботинки. И тогда он увидел: там, возле самого берега, на дне пруда лежал управляющий Михаил Степанович.
Теперь Гуров полностью вошел в воду, нырнул и поймал ноги утопленника. С трудом нашел опору, уперся и потащил. Так, шаг за шагом, он вытащил Толстых на берег. Сначала он думал сделать ему искусственное дыхание, вернуть его к жизни. Но тут же убедился, что это не удастся – управляющий успел захлебнуться. Надо было вызвать следователя Ярыгина, который отправился разыскивать управляющего совсем в другую часть парка. Гуров полез в карман за телефоном, и в этот момент ему послышалось какое-то движение в кустах, несколько веток качнулось.
– Стоять, не двигаться! – в третий раз за эту ночь произнес сыщик команду. – Выходи, а то буду стрелять!
И он достал пистолет, ожидая, что из кустов появится пара «бойцов», наподобие тех, что штурмовали ворота парка.
Кусты закачались сильней, и на берег пруда вышла… Татьяна Кононова. Она взглянула на тело Михаила Толстых, лежащее на траве, затем на пистолет в руке Гурова и усмехнулась.
– Что, стрелять в меня собрались, товарищ полковник? – спросила она, не скрывая иронии. – Ну что, стреляйте. Мне теперь все равно…
– Я вижу, вас не удивляет картина, которую вы видите? – спросил Гуров, указывая на тело Толстых. При этом он поспешил спрятать оружие.
– Это? Нет, не удивляет. Он получил по заслугам. Разве не так?
– Так это вы его? Вы столкнули его в воду? Но как вы смогли? Все-таки это был тренированный мужчина…
– Ненависть придает человеку силы, – заметила Татьяна Кононова.
Она подошла ближе и склонилась над телом управляющего. Несколько минут вглядывалась в его лицо, затем выпрямилась и закончила:
– Впрочем, как и любовь. И потом… он не ожидал нападения с моей стороны. Никогда не рассматривал меня всерьез. И, знаете, я не просто столкнула. Если вы осмотрите его висок, то заметите на нем здоровенный синяк. Это след от удара. Я держала в руке камень. И когда он стал повторять мне ту же ложь, что я всегда от него слышала, я ударила его. Ударила и толкнула в воду. Наверное, вы не ожидали таких последствий своего выступления в столовой? Не ожидали, что все закончится еще одной смертью?
– Нет, не ожидал, – признался Гуров. – Я всего лишь хотел раскрыть вам глаза. Показать, кем был ваш возлюбленный на самом деле. Он-то представлял ваш союз как какой-то сговор во имя справедливости, а на деле вовлек вас в преступную группу.
– Да, все так и было, как вы говорите! – кивнула вдова. – Знаете, какое у него было самое замечательное качество? Умение слушать! Он прекрасно умел слушать собеседника. То есть меня. Слушал, поддакивал, вздыхал… Так продолжалось долго – месяц, наверное. А потом…
– Потом он предложил вам убить мужа?
– Да. Как он об этом говорил! С каким вдохновением! Как об акте возмездия! А еще в его изложении это выглядело как увлекательная игра. Игра, в которой проиграли бы все, кого я презираю, а выиграли бы мы двое.
– А презирали вы не только вашего мужа, но и семью Вдовиных?
– Да! Такие прилизанные, чистенькие, такие воспитанные! Интересующиеся культурой, искусством! А под этим скрывается такая же грязь, как и в нашей семье. Игорь думает только о деньгах, и ни о чем больше, Андрей – только о бабах. Сын миллионера живет с горничной! Тоже мне, пример! А уж Ирина, эта святоша… Что, думаете, я не замечала, как она постреливает глазками в сторону этой знаменитости, Олега Синицына? Да и ухаживания моего муженька она принимала весьма благосклонно…
– И вы решили наказать Вдовиных и вашего мужа. А сами с новым любовником укатить – куда? На Канары? Или подальше, куда-нибудь на Соломоновы острова?
– Опять угадали! Вам бы, полковник, гадалкой работать, большие деньги бы зарабатывали. Тем более сейчас это модно, на гадалок большой спрос… Да, Миша (как видите, для меня он в то время был Миша, и даже Мишаня) обещал, что мы вместе поедем на Соломоновы острова. Говорил, что был там однажды. Что там чудесно, прямо как в раю. Что мы будем там отдыхать вдвоем. А потом вернемся в Москву и будем и дальше жить вдвоем. Мы много с ним обсуждали, как мы будем жить вдвоем. Строили планы… Я хотела продать нашу квартиру на Кутузовском и купить домик где-нибудь в Новой Москве. Это была бы такая чудесная жизнь… Мы пришли к выводу, что у нас много общего…
– Неужели вам нисколько не было жаль вашего мужа? – спросил Гуров. – И семью Вдовиных? Семью, которая вас так гостеприимно встретила?
– Тогда – нет, не было. Тогда я была словно в каком-то тумане. Теперь я оглядываюсь назад и вижу, что я была… словно в бреду. Словно я слегка помешалась. А когда вы стали рассказывать, как все происходило, рассказали, кто на самом деле был мой «Мишаня»… Я словно из райского сада перенеслась куда-то в пустыню. И у меня осталась только одна мысль – наказать того, кто так искалечил меня, исковеркал всю мою жизнь.
Татьяна Михайловна зябко повела плечами – то ли от ночного холода, то ли от подступивших вплотную мыслей.
– Не думайте, я не хочу вас разжалобить, – заверила она. – Я заслужила то, что меня ожидает. Я убийца и пособница убийцы. Единственное – сына жалко, Кирилла. Для него будет ударом, когда он узнает… Узнает, что его мать помогла убить отца, а потом расправилась с любовником… И как он объяснит Дашеньке, внучке, куда девалась бабушка? Скажет, наверное, что она уехала далеко-далеко…
– Возможно, вам не придется ехать так уж далеко, – заметил Гуров. – Ведь ваше соучастие в убийстве мужа ограничилось тем, что вы передали Толстых содержание подслушанного разговора. А еще заперли, а затем открыли дверь Наташиной комнаты. Это даже соучастием назвать трудно. А что касается этого…
И он кивком головы указал на лежащее на земле тело.
– Ясно, что у вас было объяснение… была даже схватка… Он держал вас за руки, вы вырывались… Он вам угрожал… У вас даже могли остаться синяки. Вы испугались, схватили камень и ударили его. Убийство по неосторожности, а может, даже в состоянии допустимой самообороны…
– Но у меня нет синяков! – возразила Татьяна Михайловна.
– Разве? – спросил Гуров. – Дайте-ка руку.
Она протянула ему правую руку. Гуров взял ее чуть выше кисти и с силой сжал. Когда он отпустил руку женщины, на ней даже в слабом свете луны можно было заметить синяк.
– Вот, видите, а говорите, у вас синяков нет, – сказал Гуров. – Теперь есть. Однако мы с вами заговорились. Пора дать знать Ярыгину, что пропавший Михаил Толстых нашелся.
И он, подняв пистолет вверх, дважды выстрелил в воздух.
На следующий день после описанных событий суд освободил предпринимателя Игоря Вдовина из СИЗО, и он вернулся в усадьбу. Впрочем, семья Вдовиных не задержалась в Кашинской области и спустя несколько дней вернулась в Москву. Видимо, членам семьи было неприятно оставаться в этих прекрасных местах, где они чуть было не лишились всего имущества.
Гости Вдовиных тоже разъехались – разъехались, чтобы никогда больше не встречаться. Не все, конечно. Охранник Егор Кошкин, горничная Марина и повар Никита так и продолжали служить у Вдовиных после их отъезда из «Комариков». А вот финансист Сургучев выпал из числа друзей семьи и больше никогда не гостил у Вдовиных. И тем более никогда не бывала в их московском доме, а также и в других владениях миллионера Татьяна Михайловна Кононова.
Кстати, о Татьяне Михайловне. Гуров угадал: следствие квалифицировало столкновение вдовы с управляющим, завершившееся его падением в воду и смертью, как конфликт. Суд не нашел в действиях вдовы в этом эпизоде признаков преступления и освободил ее от наказания. Что же касается ее участия в убийстве мужа, то здесь ее вина имелась и была доказана. Однако суд учел ее глубокое раскаяние в содеянном, активную помощь следствию и назначил ей условную меру наказания. Так что сыну Кириллу не пришлось объяснять своей дочери, куда подевалась бабушка.
Прокурор области Николай Лапин – тот самый, что оправдывал рейдерские действия господина Викторова и не хотел вообще разговаривать с Гуровым, – пошел на повышение. Теперь он работает в аппарате Генеральной прокуратуры, ему прочат высокий пост. Не остался внакладе и сенатор, который задумал всю комбинацию в усадьбе «Комарики», тот самый сенатор, у которого долго служил покойный Михаил Толстых. Не сумев завладеть имуществом Вдовина, он вскоре провернул другую комбинацию, с другим бизнесменом. У того не нашлось высоких заступников, и его состояние перешло к сенатору.
Кто больше всех потерял после окончания всех этих драматических событий, так это горничная Лена. Несмотря на ее беззаветную любовь к Андрею, тот вскоре охладел к красивой, но недалекой горничной и завязал роман с известной киноактрисой. Не помогло Лене и ее героическое поведение в ту ночь, когда они с Андреем защищали ворота усадьбы. Она уволилась от Вдовиных, и ее дальнейшая судьба неизвестна.
Гуров услышал эту печальную историю от Наташи Глебовой – прекрасной Наташи, которую напрасно ждал в роковую ночь Аркадий Кононов. Наташа тоже рассталась со своим возлюбленным, знаменитым певцом Олегом Синицыным. Но ей это расставание пошло только на пользу. Наташа стала больше заниматься, брать уроки актерского мастерства, в ее игре появились новые черты, и ее стали приглашать на роли – сначала в сериалы, а затем и в кино.
Сам же Гуров больше не ездил в гости к Вдовиным, хотя его не раз туда приглашали – и в новый коттедж на берегу Финского залива, и в сочинское имение. Как-то у него не складывалось. А задание туда отправиться для расследования какого-нибудь преступления ему генерал Орлов не давал.
Последнее предупреждение Гурова
Глава 1
– Добро пожаловать, гости дорогие! Милости просим!
Зимний сад ресторана «Овидий» сиял огнями, и причудливые тропические растения, увешанные разноцветными лампочками и серпантином, создавали ощущение сказки.
Таинственные маски в длиннополых одеяниях плавно склонялись перед каждым вновь прибывшим, приветствуя счастливцев, приглашенных на этот праздничный вечер.
Но этих гостей вышел встречать сам хозяин.
– О! Арлекин и Коломбина! Рады, рады. Без вас и Италия не Италия. Милости просим! Вот сюда, к нам. В самую гущу.
Владислав Полонский, успешный бизнесмен и счастливый отец, давал вечеринку в честь дня рождения своей дочери. Большая поклонница всего итальянского, она обучалась в одной из дизайнерских школ этой страны. Непродолжительные зимние каникулы Инга решила провести на родине, и отец, чтобы сделать ей приятное, праздник в честь дня рождения оформил в стиле популярного карнавала в Венеции.
Огромный «Овидий» пестрел всеми цветами радуги. Бело-розовые фрейлины XVIII века, окутанные волнами переливчато-прозрачной органзы, зловещие палачи в ярко-красных кафтанах, мрачные готы в непроницаемо-черных одеяниях и шипованных ошейниках, просто люди в масках, обернутые в просторные балахоны, под которыми невозможно было угадать, мужчина это или женщина. Все это двигалось и переговаривалось в необъятном ресторанном зале, создавая ощущение волнующегося моря.
Полонский, увлекая за собой встреченную им пару, все глубже вклинивался в эту разноликую «гущу», пока наконец совсем не растворился в ней, слившись с пестрой толпой представителей итальянского фольклора и прочими персонажами разных времен и народов.
– Ингуша, как всегда, образец стиля, – говорила выбеленная, будто крытая свежей шпаклевкой, фрейлина, обращаясь к маске в шитом золотом кимоно. – Посмотрите на этого Пьеро. Ни одной неправильной линии, ни одного диссонанса. Все так соразмерно, в такой гармонии. Ничего лишнего. Просто идеал.
– Это Инга? – удивленно переспрашивала маска. – А я думала, какой-то мальчик.
– Нет-нет, я знаю точно. Специально расспрашивала, чтобы узнать секрет. А то ведь и впрямь сегодня здесь не угадаешь, кто есть кто. Владислав Игоревич предлагал одеться в костюмы на добровольных началах, если у кого-то возникнет особое желание, а все так уцепились за эту мысль, будто только этого и ждали.
– А что вы хотите? Лишний шанс показать себя – грех упускать такую возможность. К тому же, говорят, за лучший костюм объявлен приз.
– Я даже догадываюсь, кто его получит, – язвительно процедила фрейлина.
– Думаете, Инга? – В голосе маски в кимоно слышался неподдельный интерес.
– Зачем же? У девочки день рождения, она итак не останется без подарка.
– Ирина, конечно же, кто же еще!
– Любимая супруга?
– Она самая. Наша очаровательная Красная Шапочка. Как только дышит, бедная! Затянулась, того и гляди шнуровка лопнет. И надо же было вырядиться в костюм с корсетом!
– Да, ее узнать нетрудно, – говорила маска. – Но большинство так «законспирировались» – старых знакомых не различишь. Непонятно, где актеры, где гости.
– Узнаете, когда сядут за столы, – саркастически усмехнулась фрейлина.
– О да! Не сомневаюсь – тут уж ошибки не будет, – в тон ей ответила маска. – Но это правда, что Полонский, как говорят, приготовил какое-то умопомрачительное шоу? Я что-то слышала даже про фейерверки.
– Можете быть уверены – программа, как всегда, на высшем уровне. Владислав Игоревич устраивает такие праздники нечасто, но если уж берется, все делает на широкую ногу. Сегодня нас ждет театрализованное шоу – этакое попурри из старинных итальянских сюжетов, и, кроме этого, обещаны разные постановки в стиле тех, что бывают на карнавале. Знаете, там, в Венеции. Ингуша, с тех пор как стала учиться в Италии, не пропускает ни одного. Рассказывает очень интересно.
– Вот папа, наверное, наслушался и решил устроить что-то подобное и в России. Пускай и всего лишь на один вечер.
– Наверное, – отвечала фрейлина. – Где он, кстати? Что-то я его не вижу.
В это время со стороны входа показались гости в не совсем традиционных для Италии прошлого века и подозрительно одинаковых костюмах.
Группа мужчин в полицейской униформе вошла в ресторанный зал, и один из них, старший по званию, вежливо попросил всех оставаться на своих местах.
Вновь прибывшие вели себя тихо и предельно корректно. Группа захвата, не теряя драгоценных минут, внедрилась в толпу гостей и быстро лавировала среди них, устремляясь к совершенно определенной и, по-видимому, заранее известной цели.
Тем не менее плавное течение праздника прервалось, и присутствующие начали проявлять беспокойство. Музыка смолкла, предоставив пространство возмущенному гулу голосов, среди которых послышалось даже несколько истеричных женских выкриков.
А из глубины, из потайных ресторанных недр уже спешил к месту происшествия сам хозяин торжества.
– Что? Что такое? – беспокойно и недоуменно спрашивал он, зорко следя за движениями тренированных бойцов, которые и без оружия, выпиравшего из подмышек, в случае необходимости наверняка без особого труда смогли бы разобраться с большей частью присутствующих.
– По какому праву?! – все более возмущенно говорил Полонский. – Здесь частная вечеринка. Я буду жаловаться!
– По нашим сведениям, здесь находится уголовный авторитет Андрей Котов, – спокойно говорил средних лет майор, тоже внимательно наблюдая за действиями своих подручных. – Мы уполномочены задержать его и…
– Какой еще авторитет?! – взвился под облака Полонский. – Что вы позволяете себе?! Да я на вас в суд подам! По какому праву?!