– Да, промахов не было. В голову. Видел, как брызнула кровь, но больше ничего не успел рассмотреть. Слышал только рев.
– Значит, в упор в голову из ТТ, и только ранение…
– Скорее всего, так.
– Как слону дробина…
– И что будем делать?
– Итоги подведем. Во-первых, мы уцелели и почти достигли точки Z. Во-вторых, нас преследуют агрессивные животные, это уже точно.
– Что – точно?
– Что это животные, хищники.
– Да уж, точно не травоядные… Стоп, тогда наша веревка там, у ловушки, должна сохраниться.
– Может быть, и так. Что будем делать?
– Вангол, как нам избавиться от погони, я не знаю. Но у меня есть предложение. Ты сказал, что чакли ушли. Почему они ушли? Хотели, чтобы звери нас убили? Зачем тогда они шли за нами трое суток? Они могли нас прикончить сами в любое время. Зачем делиться добычей? Они ушли, потому что сами боятся этих зверей?
– Или не желают с ними связываться.
– И такое может быть. Нас они не трогали, почему?
– Может быть, им было интересно за нами наблюдать?
– Думаю, их интересует цель нашего похода.
– Интересовала, – поправил Федор.
– Нет, и сейчас интересует, потому что они опять появились рядом, я даже знаю, куда нам идти. Они оставили свободным для нас только один ход. Такое впечатление, что они нам показывают, куда идти.
– Вангол, это только ты чувствуешь, я, например, этого не замечаю.
– Я тоже чувствую их присутствие, – подтвердил Ярасим. – Они здесь и здесь, а в этой стороне их нет, так, Вангол?
– Да, Ярасим, так, в этой стороне их нет. Идем?
– Идем.
Еще около трех часов они шли в полной темноте, ход был узким и сухим, никакой светящейся растительности. Но после этой темноты их ослепило почти сияние огромной долины, в которую они вышли. Прямо перед ними мощный сталагмит напоминал своими очертаниями букву Z.
– Кажется, пришли. И что? – спросил Федор, оглядывая все вокруг.
– Да, непонятно, если это Z, то где бункер?
– Нужно все хорошо осмотреть. Ярасим, ты справа, Федор слева, я в центре. Давайте быстрее, наши лохматые друзья могут быть рядом.
– Вангол, сюда, здесь что-то есть, – позвал Ярасим сразу, как только отошел правее. – Смотрите. Здесь что-то написано.
Каменная восьмигранная плита, около семи метров в радиусе, плотно лежала на поверхности, четко выделяясь и цветом, и своей структурой. В центре, явно зачищенном механически от неровностей, выделялся круг, в котором геометрически правильно по диаметру были нанесены неведомые знаки, напоминающие буквы. Когда они смели пыль и мелкие осколки с поверхности, стал виден еще один, внутренний круг. В нем, также по диаметру, были хорошо видны какие-то знаки, буквы, стрелки.
– Вот так шарада. Что бы это могло значить?
– Это должно работать. Круг в круге явно для совмещения чего-то с чем-то, конструкция должна вращаться. Федор, посмотри, ты же у нас специалист по всяким таким штукам.
– Это с каких это пор?..
– С тех самых…
– Вы пока думайте, а я здесь осмотрюсь.
– Хорошо, Ярасим. Приглядывай, заодно посмотри, куда бежать, если что…
Дорога домой всегда короче, пусть и натружены уже плечи от тяжести, и ноги деревенеют, но Кольша шел быстро, лишь изредка отдыхая. Падал в мох, где посуше, и спал два-три часа, вставал – и снова в путь. То, что деревню ищут, что это уже происходит на самом деле, нужно было скорее сообщить старосте. За два месяца они, конечно, приготовились, но все-таки надеялись, что, может быть, и пронесет беду мимо. Однако не пронесло. Благополучно миновав опасный участок, тот ручей, где он впервые увидел чужаков, Кольша пришел в деревню. Не заходя домой, кинулся сразу к старосте.
Арчи с опаской поглядывал на хозяина: «Чё с ним, сам два дня не ел, и я только на одной воде ручейной».
– Так, говоришь, по Енисею сыск идет? Вот как. Не зря эти еропланы три раза кружили, не зря. Высматривали. Хорошо, теперь знаем, когда ждать. Ты, Кольша, ежели устал, отдохни, а завтра назад вертайся. В разведку иди. Посмотри, а ежели к нам пойдут – упредишь. Может, пройдут мимо по реке, мало ли.
– Сейчас пойду, они, пока я сюда шел, уже к тому месту пришли по реке. Завтра итить поздно будет.
– Ну смотри, тебе видней. Нам за день знать надо, не позже. Тогда уйти люди в тайгу смогут спокойно.
– Объявить надо, чтобы все готовы были. Еще лучше, уже завтра чтобы уходили. Видел я чужих, страх божий!
– Где видел?
– В трех днях от нас, в ручье глину копают.
– Глину, говоришь, копают? Нет, сынок, это не глину, это наверняка песок золотой моют. Так они что, по пути к нам стоят? Ну-ка расскажи, что за люди?
Кольша, как смог живописно, рассказал.
– Это каторжные, беглые зэки, спаси их, Господи, пропадут люди…
– Беглые? Как наш кузнец?
– Да, Кольша.
– Нет, я их видел, они жуть как страшные, все разрисованные, как дьяволы, дымом дышат…
– Все люди разные, Кольша, но внешний вид – это не главное, это то, в чем они меньше всего повинны. Видел наш родник? К нему не пробраться, как зарастает вокруг, а пробьешся сквозь заросли – там вода как слеза чистая. Так и люди, особливо те, кого другие люди на лишения осуждают. В острогах да лагерях поневоле они на душу свою броню надевают, бывает, что не только другие, а сами потом ту душу найти не могут. А она есть, есть, чистая, как вода родниковая, только добраться до нее уже не просто. Сил на то потратить надо много, а их порой у горемык этих уже и нет. Помогать им надо. Ты, Кольша, беги, упреди их про сыск, может, успеют уйти…
– Хорошо, – только и сказал Кольша, еще не совсем понимая смысла сказанного старостой. – Упрежу. Пошел я. Только перекушу да картохи возьму в дорогу.
«Хорошо, хоть про еду вспомнил», – подхватился Арчи и рванул вперед хозяина на свой двор. Там не одна краюшка у умного пса заныкана на черный день…
К вечеру Кольша был уже далеко от деревни, ночевку устроил, как стемнело, на берегу ручейка у огромной лиственницы, ствол которой молнией пробило так, что он выгорел изнутри, а снаружи почти целехонек. Небольшой лаз среди мощных корней Кольша еще прошлый раз заприметил. В этот раз решил посмотреть, что там внутри этого здоровенного, в пять обхватов, ствола. Но это утром, а сейчас спать. Костер не зажигал, опасался. Да и незачем было. Тепло, а перекусить и холодным пирожком можно. Бабушка напекла в дорогу, такие вкусные…
Арчи, покрутившись вокруг, устроился рядом с Кольшей, и они уснули.
Утром Арчи носился по лужайке как угорелый, купаясь в росе. Роса выпала очень обильно. Хорошо, дождя точно не будет, хотя небо и заволокло облаками. Кольша умылся в ручье, перекусил и решил посмотреть, что там за лаз. Он осторожно, на четвереньках, стал протискиваться между корневищами и хоть и с трудом, но пролез внутрь. Там было прохладно, сверху струился свет, и его хватало, чтобы видеть. Сбоку, меж больших каменьев, намертво зажатых огромными жилами корней, бил небольшой родник. Кольша, черпнув ладошкой, глотнул холодной водицы.
– Хороша…
Сзади, ткнувшись носом хозяину в бок, проскользнул Арчи. Места внутри дерева было неожиданно много.
– Ничего себе, прямо жить можно… – удивился Кольша. Он потрогал рукой гладкие, словно шлифованные, живые деревянные стены. – Здорово! Теперь у нас с тобой, Арчи, будет свое тайное место. Запомнил?
Арчи вильнул хвостом.
– Теперь пошли, нам спешить надо.
Выбравшись, они пустились в путь, уже не отвлекаясь ни на белок, иногда сопровождавших их из любопытства, ни на полосатых бурундуков, норовивших на привале стащить что-нибудь съестное чуть ли не из-под носа. Даже стая глухарей, облепивших раскидистую березу на излучине речки, не остановила Кольшу.
Надо было упредить тех, у ручья. Успеть. Он обещал своему старосте.
По всем расчетам, должен был выйти на них к обеду, так и случилось. Ближе к полудню, уже спускаясь к логу, ведущему к тому ручью, Арчи, как в прошлый раз, глухо зарычав и вздыбив холку, встал на тропинке.
– Молодец, Арчи, идем, теперь нам от них прятаться не надо. Упредить мы их должны.
Кольша шагнул дальше и махнул собаке рукой:
– Вперед.
Арчи команду выполнил, но шел шагом чуть впереди, всем своим видом показывая, что там, куда они идут, их ждет какая-то опасность. Глядя на собаку, Кольша невольно тоже насторожился и пошел медленно, внимательно вслушиваясь, и осторожно, на всякий случай пока не выдавая себя. Подойдя ближе, Кольша услышал то ли звук, то ли шум. Ему показалось, что кто-то кричал, причем крик, если это был человеческий, был криком боли. Арчи снова встал как вкопанный, Кольша даже налетел на него от неожиданности.
– Арчи, ты чего? – прошептал Кольша, медленно приседая к земле. Он уже сам хорошо слышал оттуда, снизу, из лога, шум и голоса многих людей.
«Опоздал, надо уходить», – мелькнуло у него в голове. Он взял Арчи на поводок и уже шагнул назад, как снова услышал сдавленный крик, больше похожий на стон. Совсем недалеко от них. Арчи рванул поводок и увлек за собой Кольшу в сторону, откуда раздался крик. Кольша отпустил пса и побежал за ним.
«Опоздал, надо уходить», – мелькнуло у него в голове. Он взял Арчи на поводок и уже шагнул назад, как снова услышал сдавленный крик, больше похожий на стон. Совсем недалеко от них. Арчи рванул поводок и увлек за собой Кольшу в сторону, откуда раздался крик. Кольша отпустил пса и побежал за ним.
Человек лежал у большого выворотня на спине. Он был весь в крови, рядом, вздрагивая лапами, лежала крупная собака. Кровь, еще не запекшаяся, растеклась от ее перерезанной шеи. Кольша узнал: это был один из тех чужаков у ручья, тот, который тогда дышал дымом. Колька попятился назад и уже хотел убежать.
– Погодь, паря… – произнес лежавший. – Не бойся, я эту зверюгу кончил… Это ее юшка, – стирая рукой с лица кровь и с трудом поднимаясь с земли, сказал он.
– Я и не боюсь, – осипшим от неожиданности голосом ответил Кольша, остановившись.
Арчи угрожающе зарычал.
– Ну и ладно. Ты, это, собаку свою придержи. Мне и этой хватило. Ты вообще кто?
– Кольша.
– И откуда ты, Кольша, взялся?
– Не ваше дело, дядя…
– Понял, не вопрос, только грубить старшим не надо. Знаешь, кто там? – Он мотнул головой вниз, к подножию сопки.
– Нет, но догадываюсь. Я вас упредить должен был, да, видно, не успел.
– Упредить нас?
– Да, мне велели вас упредить про сыскных, что по Енисей-реке идут.
– Кто велел нас предупредить?
– Какая теперь разница кто. Прощевайте, уходить мне надо, спешу я.
– Слышь, малой, не уходи, помоги мне, ранен я, успела за ногу рвануть.
Кольша в нерешительности остановился. Что было делать? Он только предупредить должен был, а теперь? Бросить раненого – не по-божески это. Надо выручать.
– Хорошо, помогу, что делать-то?
– Встать помоги. Вон, видишь коряга, подай ее.
Кольша подал.
– Спасибо. Слышь, Кольша, уходить надо. Схорониться где-то. Искать они будут, очень сильно искать.
Наскоро перемотанная тряпкой голень кровоточила, оставляя следы.
– Давай, дядя, я перевяжу тебе ногу. Так негоже, кровь не встанет.
– Хорошо.
Кольша оторвал низ от своей рубахи и туго перевязал рану.
– Как вас зовут? – спросил Кольша, подставляя свое плечо.
– Зови меня Пловец.
Они медленно стали подниматься по склону сопки к перевалу. Кольша помогал раненому. Арчи бежал впереди, то и дело оглядываясь на хозяина. Когда до небольшого распадка осталось совсем немного, Арчи насторожился и встал. Кольша, повернувшись к своему спутнику, предупредил:
– Арчи чует – чужой на тропе.
– Не отпускай его, ждите здесь, я один пойду, посмотрю.
Через полчаса Пловец вернулся:
– Здесь не пройти, ждут нас, давай обойдем это место левее. Как считаешь, можно?
– Отчего нельзя, можно, только там бурелом, как вы с ногой своей?..
– Ниче, выдюжу. Пошли, торопиться надо, Кольша, они точно все здесь прочесывать будут, их много.
– Пошли…
Сырохватов возвращался с собрания актива Каргинского сельсовета в бешенстве. Будь его воля, упрятал бы он председателя, да и всех остальных за колючую проволоку, чтобы прочувствовали, кто они есть на самом деле. Быдло деревенское… На его законные требования о необходимости предоставления всей информации о бегунах, дезертирах и прочих врагах народа ему ответили молчанием. И не просто молчанием, – он чувствовал, на него смотрели с ненавистью. Его выслушали. Некоторые даже согласно кивали, но никто ни слова не сказал. Проводника-таежника для его экспедиции тоже не нашли: нет, мол, в Каргино охотников, тайгу знающих. На фронте все. Не придерешься, только он чувствовал, кожей чувствовал, что врут они. Он даже нутром своим слышал, нету в Каргино стукачей, не ищи и, вообще, проваливай отсюда… «Я же их, сволочей, насквозь вижу… Ничего, я до вас еще доберусь, придет время… Овса для лошадей не нашли, пусто в закромах, нету. Все до горсти в город отправили еще весной. Суки. По всему видно, кулачьи выродки. Прошелся бы я по их амбарам, да времени нет…» Сырохватов жестко стегнул коня и рысью перемахнул деревянный мостик через ручей. На барже капитан с механиком возились с дизелем. Лейтенант послал вахтенного за капитаном. Тот поднялся из трюма и, вытирая ветошью руки, испачканные маслом, подошел к Сырохватову:
– Здравия желаю, товарищ лейтенант.
Не здороваясь и даже не глядя в его сторону, Сырохватов сухо спросил:
– Когда ваша посудина будет готова к отплытию, капитан?
Тот после короткой паузы ответил:
– Послезавтра утром пойдем.
– Нет, капитан, завтра в обед чтобы все было готово.
Произнеся это, лейтенант повернулся к капитану и буквально впился взглядом в его глаза. Он будто бы испытывал: ну, попробуй мне возразить… Капитан молча отвел взгляд. Возражать энкавэдэшнику – себе дороже.
Выиграв этот молчаливый поединок, Сырохватов пошел к трапу. Капитан остался стоять на месте.
– Это приказ. Идите, – добавил лейтенант, уже спускаясь в каюту.
«Откуда столько дерьма в людях бывает?» – подумал капитан и, недобро поглядев в спину удалявшегося на отдых лейтенанта, пошел к люку в трюм.
– Чего там? – спросил механик.
– Завтра к обеду выходить требует.
– Дык не успеем…
– Ванька, отставить разговоры, получил приказ – исполняй. Придется допоздна возиться, ты вон кувалдой поработай.
– Какой кувалдой, ты чё, кэп?
– Вон видишь, болт на переборке приварен? Так ты его осади на три миллиметра…
– Зачем?
– Мешает.
– Кому?
– Начальству спать…
– Понял… – Расплылось в улыбке чумазое лицо моториста.
– Да не сейчас, чуть погодь…
Сырохватов уютно устроился на топчане, закрыл глаза и погрузился в легкое небытие – единственное состояние, которое давало ему необыкновенное чувство свободы и оттого счастья. Погружаясь в это преддверие сна, он забывал обо всем, что его окружало в этой грязной жизни. Он становился невинным младенцем перед теплой материнской грудью, забывшимся в трепетном ожидании чуда.
В это самое сокровенное мгновение раздался дикий грохот металла о металл. Железный скелет баржи застонал от ударов кувалды как раз под каютой, в которой, мгновенно оцепенев от неожиданности и животного страха, скрючился под одеялом лейтенант. Он почувствовал, как по его ноге потекло что-то горячее, в ужасе от произошедшего, понимая, что ничего сделать уже не может, он вскочил, с остервенением и брезгливостью срывая с себя кальсоны.
«Сволочи!!! Все вокруг сволочи!!!» – орал, разрываясь, его мозг. Он запомнил это, с этой минуты еще двоих на этой земле он приговорил.
– Вахта, чё там случилось?! – кричали, выскакивая из кают носового трюма, заспанные бойцы.
– Вы чё там грохочете, все уж спать легли! – засунув голову в машинное отделение, крикнул вахтенный.
– О, ёлы-палы, заработались, нам-то здесь незаметно, палец запрессовать надо было. Все уж закончили, звиняйте…
На следующий день к обеду баржа осторожно, задним ходом обойдя песчаные косы, выбралась на фарватер. Было ясно, солнце в глубоком синем небе щедро грело, отдавая зимние долги сибирской земле. Впереди, там, где в Енисей впадала Ангара, он, вобрав в себя чистые воды дочери великого Байкала, заметно расширялся, превращаясь в мощный, сияющий многоцветьем солнечных оттенков поток. Настроение у капитана было хорошее. Перебранный дизель мирно бормотал что-то свое, благодарно вращая в толще воды гребной винт. Баржа шла ходко, разрезая с брызгами веселые волны реки.
Утром Сырохватов долго не выходил на палубу. Только к обеду он появился в рубке. Кивнув капитану, протянул ему планшет с картой и спросил:
– Сколько нам идти вот до этой точки?
– Завтра после обеда будем на месте, – посмотрев карту, ответил капитан.
В месте, указанном лейтенантом, в Енисей впадал небольшой ручей, названия которого даже капитан не знал. Однако он успел увидеть на этой карте дальнейший маршрут экспедиции. Он упирался в совершенно не обозначенную на карте точку на берегу какой-то небольшой речки километрах в ста от Енисея.
Что им там надо? – думал капитан. Наверное, лагерь новый будет, видать, не хватает места для зэков, да и лес там нетронутый, вали – не хочу…
Через сутки хода, под небольшой скалой, в глубоком затоне, он пришвартовал баржу. Скоро тихий и спокойный берег заполнился людьми в шинелях, суетой разгрузки, лаем лагерных собак и командными окриками.
– Ждите нас здесь, пока не вернемся.
– Сколько времени ждать?
– Я что, неясно выразился, капитан?
– Есть ждать вашего возвращения.
– Вот так. Дежурный, построить спецгруппу.
– В две шеренги становись! Равняйсь! Смирно!
– Вольно. Товарищи, для выполнения специальной операции нам предстоит длительный переход по таежному бездорожью. Условия – строжайшая дисциплина и полная боевая готовность. Любое нарушение будет караться по законам военного времени. Вопросы есть? Вопросов нет. Командуйте, сержант.