Из-за соседнего валуна подал голос Дрозденко:
– Может, это просто стоянка каких-нибудь местных мелких торговцев? Переночевали – и пошли себе дальше…
– Куда?
– А хрен их знает. У «духов» дорог много. И шарится их по горам немало. Выживать как-то надо…
– Может, и случайные торговцы.
– Разве бойцы просыпали бы насвай? Или сломали бы ветку при отходе? Профессионалы ушли бы чисто, не оставив ни малейшего следа.
– Я, конечно, к Дрейку отношусь хреново, но считаю, что нужно сообщить ему о том, что мы обнаружили в ходе марша, – посоветовал Шепель.
– Ну, сообщу, и что? Дрейк посмеется, скажет, мол, мы своей тени скоро пугаться будем… «Духов» кто-нибудь видел? Нет. След? Насвай? Сломанная ветка? Да это кто угодно мог сделать, и необязательно сегодня… Нет, ребята, Дрейк в нашем деле не советчик. Продолжаем марш. Возможно, дальше обстановка прояснится… – Тимохин включил станцию и вызвал майора Гарина: – Третий! Десятый пойдет по вершине южного склона, к тебе я отправлю Девятого.
– Понял!
Командир «Ориона» приказал Чернову идти по вершине и предупредил об этом майора Макарова, после чего отдал команду Шепелю:
– Вперед, Миша!
Передовой дозор вышел на середину ущелья. Группа продолжила марш. У поворота Шепель вновь остановил дозор:
– Дрозд! Давай к южному склону и глянь оттуда, что за утесом.
Дрозденко, используя складки местности, направился к южному склону. Оттуда подал знак рукой – все чисто.
Шепель взглянул на Кима:
– Мы идем до следующего изгиба, Дрозд прикрывает. Ты шарманку свою не выключай, мало ли что… Выходим.
Шепель и Ким под прикрытием Дрозденко вышли на середину ущелья, делавшего здесь два изгиба – вправо и влево, осмотрели скалистые склоны.
– Хорошее место для засады, а, Леня? – проговорил майор.
– Неплохое, – согласился Ким. – Но слишком маленькое. Тут от силы отделение можно накрыть, и то если оно кучей выйдет на этот серпантин.
– Что показывает аппаратура?
– Мин нет.
Михаил повернулся, подал знак Дрозденко. Капитан перебежал к правому северному склону. Шепель и Ким прошли до правого поворота. Из-за утеса они увидели довольно длинный широкий участок ущелья с кустарниковой растительностью вдоль подножий обоих склонов.
– Так, – проговорил майор, – и что мы имеем? Место для засады еще лучше, но «душков» не видать… – Он вызвал на связь Тимохина: – Первый, это Четвертый!
– Слушаю!
Шепель доложил командиру отряда об обстановке на серпантине и об открытом, длиной с километр, участке ущелья. В ответ командир группы приказал:
– Занять позиции и наблюдать за обстановкой!
Бойцы передового дозора укрылись за валунами, внимательно осматривая через оптику ущелье и особенно кусты у подножий склонов.
Тимохин тем временем вызвал Макарова:
– Пятый, это Первый. Ты где?
– Прошел изгибы, сейчас нахожусь над подгруппой Четвертого.
– Что видишь?
– Прямой участок ущелья длиной примерно в километр.
– А что на твоей вершине?
– Голый камень. Дальше невысокая гряда; севернее, метрах в пятистах, роща, за ней крупный лесной массив. «Духов» не наблюдаю.
– Десятого видишь?
– Да, он только что прошел изгибы, на той вершине рельеф местности сложнее.
– Хорошо. – Тимохин переключил станцию на всех бойцов группы: – Внимание, «Орион»! Продолжаем движение. Подгруппе Четвертого идти в контакте с Пятым и Десятым. Третьему повышенное внимание собственной зоне ответственности. Вперед!
И группа российского спецназа продолжила марш.
Несмотря на частые остановки, страховочные мероприятия и разведку отдельных участков ущелья, «Орион» в 19.40 вышел к утесу, за которым на расстоянии в восемьсот метров лежал брошенный кишлак Ханбак. Рассредоточив бойцов вдоль северного склона, Тимохин с Соловьевым и Шепелем вышли к утесу, залегли за небольшой грядой, откуда просматривался весь кишлак. Стемнело, и офицерам пришлось использовать приборы ночного видения. Они разглядывали Ханбак в течение пяти минут. Наконец Тимохин поднял «ночник» на лоб и откинулся спиной на валун.
– Ну, что интересного видели, ребята?
– Да ничего, в общем-то, – пожал плечами Соловьев. Развалины. Только вдоль северного склона две коробки домов да фрагменты дувалов.
– Дома явно нежилые, но и не разрушены, – добавил Шепель. – На пологой крыше второго здания лежит куча какого-то хлама. Склоны «чистые», в развалинах признаков наличия людей и животных нет. С виду пустой брошенный кишлак.
– А полуразрушенный сарай на западной окраине бывшего селения?
– А что сарай? – Шепель посмотрел на Тимохина. – Одни стены, да и те наполовину сохранившиеся.
– Странно… В начале кишлака два практически неразрушенных дома, в конце – сарай, а между ними – сплошные развалины…
– Да и сам кишлак небольшой. Тут и было-то всего не более десяти-двенадцати дворов. Центр разбомбили, с окраины люди ушли…
– Пятый! – вызвал Макарова Тимохин. – Ответь Первому!
– Пятый на связи!
– Что у тебя?
– Местность плохая. К ущелью почти вплотную, где-то над вторым уцелевшим зданием, подходит овраг, который тянется из довольно крупной рощи.
– Далеко от ущелья до рощи?
– По дальномеру восемьсот двадцать метров, но это по прямой. Овраг тянется где-то на километр.
– Он должен обрываться в ущелье… Что ж это получается, во время дождей водный поток падал прямо на крышу второго дома?
– Нет. Перед ущельем овраг запружен; от каменной дамбы отходит арык, он тянется на северо-запад. Видимо, вода падает в ущелье где-то на приличном расстоянии от кишлака.
– Дамба в хорошем состоянии?
– Внешне – да, я не подходил к ней.
– Понятно. Что в кишлаке?
– Ничего. Точнее, никого. Обычный брошенный кишлак. Есть черные дыры среди фрагментов зданий и заборов – подвальные проломы. Но сейчас что-либо рассмотреть в них невозможно.
– Осмотрись еще раз. Найди подходящее место, которое видел бы и Десятый, и отдыхай. На отдых тебе четыре часа. В 0 часов подъем!
И командир «Ориона» переключился на прапорщика Чернова, вышедшего на рубеж подготовки зачистки объекта по южной вершине.
– Десятый, это Первый! Тяжело дался крайний участок марша?
– Ничего, рельеф вершины очень сложный. Но с другой стороны, на данном участке также чрезвычайно сложно рассредоточить банду для ведения огня сверху. Так что в принципе для нас этот рельеф в плюсе.
– Хорошо! Что видишь слева от ущелья?
– Плато.
– Балки, крупные овраги, «зеленка»?
– По-моему, метрах в пятистах есть что-то, похоже на овраг. А так плато довольно ровное, хорошо просматриваемое; «зеленка» далеко, километрах в трех.
– Как кишлак?
Прапорщик Чернов доложил то же самое, что и майор Макаров. Выслушав дозорного, Тимохин приказал:
– Пятый до 0 часов на отдыхе. Тебе наблюдать и свой сектор, и противоположный. С 0 часов меняетесь. Как понял?
– Понял хорошо.
Александр отключил станцию, повернулся к бойцам группы:
– Старшему лейтенанту Колданову, прапорщику Санееву и сержанту Крофт до 0 часов осуществлять охранение позиций группы. Остальным – спать. В 0.10 я, Гарин, Шепель и Ким пойдем в кишлак. Дрозденко – на прикрытие и при необходимости на поддержку. Вопросы?.. Нет? Ну и хорошо… Разведи, Слава, охранение и обеспечь мне связь сначала с Крымовым, затем с Дрейком. Все по местам!
Офицеры группы быстро расстелили спальники, подобрав удобные места, Колданов выставил Санеева восточнее рубежа подготовки активных действий прикрывать тыл, а Крофт оставил у утеса смотреть за кишлаком. Развернув спутниковую систему, вскоре доложил:
– Командир, полковник Крымов на связи!
– Добрый вечер, Крым! – принял у него трубку Александр.
– Ты уверен, что он добрый?
– Да, пока интуиция меня подводит. Впрочем, все еще только начинается. Группа «Орион» вышла к кишлаку Ханбак. С 0 часов проведем ночную разведку объекта.
– Какое-то мутное решение принял Дрейк… Ночью идти в кишлак, а в 5.00 отрабатывать его в случае обнаружения противника?
– А что здесь мутного? Ночью мы посмотрим на Ханбак. Если в кишлаке действительно находится база, то мы ее обнаружим, а уж работать по ней будем тогда, когда решу я, а не Дрейк.
– А что сейчас на объекте?
– Сейчас все тихо. Ты мне скажи, разведенных по Ханбаку так больше и не поступало?
– Нет, Саня. Ревунов работает, но не все в его силах.
– Это понятно… Что ж, будем действовать втемную.
– А не отложить ли тебе все мероприятия до рассвета?
– С рассветом, Крым, нас из развалин будет видно гораздо лучше, чем нам – «духов». Но атаковать объект, если придется, мы сможем только днем. Ночью же просто пощупаем кишлак.
– Посмо́трите – и пойдете на соединение с группой Дака.
– Если нам дадут выйти из ущелья…
– Кто?
– А вот это я тоже хотел бы знать… Но ладно, еще Ревунов своего последнего слова не сказал. И у нас еще есть время разобраться с обстановкой. Всё, я на отдых!
– Кто?
– А вот это я тоже хотел бы знать… Но ладно, еще Ревунов своего последнего слова не сказал. И у нас еще есть время разобраться с обстановкой. Всё, я на отдых!
– Удачи тебе, Сань!
Тимохин приказал Колданову переключить станцию на Дрейка. Генерал откликнулся сразу же.
– «Марс», это «Орион»! Мы на рубеже подготовки работы по объекту.
– О’кей! На марше проблемы были?
– Нет.
– Как кишлак?
– Куча развалин.
– Действовать по плану!
– Так точно, господин бригадный генерал
– Мы тоже уже у Гердеза. У нас пока все спокойно. До связи, господин полковник!
Александр передал трубку Колданову:
– Станцию в режим ожидания – и в охранение. Я – спать.
18 ноября, четверг, 0 часов по местному времени
Когда Тимохин отдавал приказ разведгруппе на сбор, сигналом вызова сработала спутниковая станция. Старший лейтенант Колданов передал трубку командиру «Ориона», доложив с долей некоторого удивления:
– Товарищ полковник, вас вызывает на связь Ревунов!
– Реви? Что-то рано… или поздно… Слушаю тебя, Сержант!
– Полковник, вы имеете возможность подняться по южному склону ущелья на плато? Срочно! И всей группой!
– Нет. А что случилось, Сержант?
– Вы в засаде, полковник! К сожалению, я слишком поздно узнал об этом.
– Вот тебе и интуиция!..
– Что?
– Ничего! Давай, Сережа, быстро и по теме.
– Помощнику муллы Омара, Серберу Морзари, известно о вашем отряде. Более того, Морзари знал о том, что вы должны уничтожить караван.
– Что за чушь, Сержант?
– Тем не менее это так. Талибы пошли на потерю каравана. Естественный вопрос: ради чего такая жертва? Ответ прост: ради захвата российской группы спецназа «Орион»! Захвата или уничтожения.
– Высокая цена… Но откуда Морзари известно о нас?
– Это сейчас выясняют руководители проекта. Что совершенно неважно на данный момент.
– Почему ты спрашивал, может ли группа быстро подняться по южному склону и выйти на плато?
– Потому что только в этом случае у вас был бы шанс успеть эвакуироваться на своем вертолете.
– В кишлаке «духи»?
– Да! По моим данным, их немного, человек пятнадцать, но они в укрытиях и хорошо вооружены.
– Кто ими командует?
– Тот, на кого вы охотитесь, – Абдул Ходжани. Но в Ханбаке его нет, Ходжани с основным штурмовым отрядом где-то рядом, в ущелье. Он шел за группой. С ним около двадцати пяти бойцов. И еще небольшая банда в десять человек должна находиться где-то у северной вершины.
– Мы видели место, где мог быть пост «духов». На южной вершине.
– Там и был пост. Из трех талибов. Они отошли, как только «Орион» прошел сектор ответственности поста.
– Значит, на юге еще три «духа»… По сути, мы окружены?
– Да, полковник. И в 5.00 боевики ударят по вам.
– В 5.00? Это время, обозначенное на начало отработки объекта. Следовательно, об этом знает Абдул Ходжани?
– Наверное, знает.
– От кого?
– Вы у меня спрашиваете? Давайте думать, как переиграть противника.
– Для этого надо знать замысел «духов».
– Я могу предположить, как будут действовать бандиты Ходжани.
– Ну, предположить могу и я. А мне нужен точный план их действий.
– Его у меня нет.
– Плохо! Высказывай свои соображения.
– Талибы дождутся выхода группы непосредственно к кишлаку и проведут опережающий контрудар. Но, думаю, не для того, чтобы одним махом ликвидировать группу огнем из развалин, а чтобы заставить вас отойти за утес, на прежние позиции. Возможно, организовав преследование. У вас на вершинах выставлены люди?
– Само собой!
– Вот их талибы и завалят. Но и спускать ребят в ущелье нельзя.
– С фланговыми дозорами я разберусь. Почему ты считаешь, что отряд, засевший в кишлаке, не будет бить по нам на поражение, а постарается выдавить за утес?
– Сами не догадались?
– Основной отряд Ходжани! – озарило Тимохина. – Отойдя, мы окажемся перед ним, и тут «духи» попытаются взять нас.
– Да, полковник, скорее всего, в этом и состоит замысел Морзари. Дождаться, пока вы пойдете к кишлаку и под огнем людей Ходжани начнете отход, и встретить вас непосредственно за поворотом. Основной отряд стрелять не будет. Талибы навалятся на вас с целью захвата. И только тех, кто сумеет вырваться, будут расстреливать.
– Неплохая перспектива, тебе не кажется, Сержант?
– Вы настоящий воин, полковник. Находите место шуткам, когда впереди ждет смерть…
– Ну, нет, Сергей, умирать мы пока не собираемся. Это, видишь ли, в наши планы не входит. У нас есть еще пять часов, чтобы связаться с Дрейком и затребовать подхода к Ханбаку «Ирбиса». И тогда «духи» Абдула Ходжани умоются кровью, но не возьмут нас.
– Боюсь, Дрейк не ответит на вашу просьбу.
– Что значит «не ответит»?
– Только что мне доставили данные из американского посольства. Комиссия получила информацию о тесном взаимовыгодном сотрудничестве некоего сенатора Глена Денбрука и Сербера Морзари.
– Ну и что?
– А то, что именно Денбрук организовал назначение Дрейка старшим куратором отряда «Марс».
– Та-а-ак… Значит, Дрейк связан с «духами»?
– Через сенатора. Напрямую – вряд ли. Но выполняет то, что диктует Денбрук. Этот сенатор продал вас, полковник, в прямом смысле этого слова. За большие деньги подставил под талибов. Установлено, что по настоянию Денбрука Дрейк разделил отряд и направил группы по разным маршрутам. Талибам нужны вы, а не американцы. Тех они имеют сколько хотят.
– Откуда у тебя эта наверняка секретная информация, Сержант?
– Я же сказал, из посольства США в Афганистане.
– Крымов о ней знает?
– Я не в курсе. Пока, наверное, нет, иначе он уже забил бы тревогу; но российский куратор находится в посольстве России и никаких действий не предпринимает.
– И ты не сообщил ему о том, что узнал?
– Сообщу, если раньше это не сделают американцы. Им скрывать предательство в Вашингтоне нет смысла.
– И все же я попробую связаться с Дрейком.
– Попробуйте…
– А не ответит генерал – вызову Дака. Джон, несмотря ни на что, подойдет к нам, даже нарушив приказ продажного Дрейка.
– Вряд ли у вас что-нибудь получится.
– Ты считаешь, Дак не ответит мне?
– Он физически не сможет это сделать.
– Не понял?
– Спутниковая станция группы «Ирбис» выведена из строя.
– Как это выведена из строя?
– Случайный выстрел в ходе марша. И пуля, как нарочно – впрочем, именно нарочно, – угодила в станцию.
– Но есть еще станции у Дрейка и Стоуна…
– Которые повязаны меж собой. И в чьи интересы не входит оказание помощи российской группе.
– Дак отнимет у них «спутники»!
– А откуда, полковник, Джон Дак узнает, что вам грозит опасность? Или вы думаете, ему об этом скажут Дрейк или Стоун?
– Черт! Дак поймет, что произошло, когда мы будем вынуждены принять бой.
– И Дрейк сделает все, чтобы не пустить Дака к вам. Впрочем, вероятно, этим займутся люди Морзари, что подошли в Гердез. Они свяжут «Ирбис» позиционным боем, и Джон не сможет прийти вам на помощь.
– Да и за пять часов подкрепление из России к нам не доставить… Что ж, я понял тебя, Сержант. Пожалуйста, сообщи Крымову о складывающейся обстановке, пусть свяжется с Феофановым, а я тут подумаю, как переиграть «духов». В принципе полсотни талибов – это не так много. А кто предупрежден об опасности, тот вооружен. Боеприпасов у нас маловато, но ничего, и с этим разберемся. Спасибо за информацию, Сержант, она тебе наверняка дорого стоила.
– Может стоить еще дороже. Если Омар узнает, что я работаю на российскую СВР…
– Свалил бы ты в наше посольство вместе с семьей…
– Вы думайте о себе и о ребятах, а о своих близких я позабочусь. До связи! Можете вызывать меня в любое время. Держитесь, полковник!
– Прорвемся!
Тимохин отключил трубку, бросил ее Колданову:
– Вот такие пироги с котятами…
– Что это все значит, Саня? – спросил Шепель, находившийся рядом вместе с разведгруппой.
Он слышал, что говорил Тимохин в переговорах с агентом внешней разведки.
– Ничего особенного, Миша. Просто нас продали. Сумму, извини, я не уточнил.
– Продали? Кто? Американцы?
– Да.
Крофт, также находившая по соседству, вместе со старшим лейтенантом Колдановым, воскликнула:
– Это сделал Дрейк?
Александр повернулся к женщине:
– Ты слышала что-нибудь о Глене Денбруке?
– Он, по-моему, сенатор, а вот от какого штата, не знаю.
– Верно, мистер Денбрук – сенатор. И по совместительству – сообщник помощника руководителя движения «Талибан» Сербера Морзари. Сенатор настоял на назначении куратором «Марса» Дрейка, который должен был нас подставить, что генерал успешно и сделал, подведя «Орион» к капкану «духов». В развалинах Ханбака сейчас около пятнадцати талибов полевого командира Абдула Ходжани. Сам Абдул где-то рядом в тылу. С севера к ущелью должны подойти, если уже не подошли, десяток талибов; с юга – трое, чьи следы мы заметили в ходе марша. Вот такие дела.