— А ты, княже? — Он глянул в черные как смоль глаза Угрима. — Ты считаешься?
Угрим криво усмехнулся:
— Вынужден. У меня в Острожце не так много воинов.
Князь перевел взгляд на необъятный лагерь противника.
Что-то похожее на зависть отразилось в смоляных зрачках ищерского волхва.
Глава 4
Зигфрид увидел их, как только вывел свой небольшой отряд с плато. Желтолицые варвары вновь преграждали ему дорогу. Только на этот раз язычников было больше, гораздо больше. Десятка полтора всадников на приземистых лошадках. Сотни две пешцев, выстроившихся неровными рядами… Вот, значит, к кому был обращен зов сигнальной раковины-рога. Вот на чью помощь уповал пленник, вспоровший себе брюхо.
Барон без труда определил, кто командует чужеземцами. Это видно всегда, вне зависимости от того, войско какого народа стоит перед тобой. Во-о-он тот рыцарь, вокруг которого группировались всадники, здесь главный. Красный шлем с рогами и устрашающей личиной-забралом, красная связка доспехов-щитков, красный плащ, заткнутый за пояс, широкие красные штаны. В руках — знакомый лук с укороченным нижним концом. За поясом — мечи. Длинный и короткий. На одежде — простенький герб. Рядом — знаменосец. На большом красном штандарте герб можно разглядеть во всех подробностях. Рыба. Карп, похоже…
Кто это, интересно? Какому роду принадлежит странный геральдический символ? Судя по количеству собранных воинов, рыцарь с рыбьим знаком — не из рядовых. Вероятно, местный барон, граф, быть может, даже герцог. Или хан? Или князь? Или как там эти варвары называют своих синьоров? Ладно, пусть будет князь. Это, в конце концов, не главное. Сейчас важно другое: именно по этому князьку следует нанести основной удар. Если удастся быстро убить или пленить предводителя язычников, появится шанс уцелеть самим. Уцелеть и победить. Другого пути к победе в этой битве попросту нет.
— Карл, шлем, — приказал Зигфрид. — Всадники — ко мне! Строить клин!
Конные рыцари, оруженосцы и кнехты подтянулись к барону, ставя лошадей поплотнее и выстраивая за спиной господина живые крылья. Так удобнее будет рассекать вражеские ряды. Тем, кто лишился коня, придется пробиваться следом. Как-нибудь…
Телохранители, прикрывавшие князя-карпа, наоборот, раздались в стороны. Предводитель язычников медленно оттянул за ухо тетиву. «Значит, решать дело миром не хочет», — усмехнулся Зигфрид. Впрочем, барон на это не очень-то и рассчитывал. Какой, в самом деле, может быть мир с язычниками?
В воздух взвилась первая стрела. Неожиданно резкий, пронзительный вой огласил окрестности. Дернулся под седлом испуганный конь. На миг почудилось, будто и не стрела то вовсе летит, а визжащая ведьма на помеле.
Зигфрид вскинул щит. Сухой стук. Вой оборвался. Перед глазами дернулось орлиное оперение на длинном древке. Под наконечником стрелы, воткнувшейся в обивку щита, желтела роговая свистулька. Вот она какова, ведьма… Барон обломил стрелу.
Сигнал к началу битвы был подан. И был услышан.
Новые стрелы обрушились на германцев.
— Ваша милость! Берегитесь! — Верный Карл выдвинулся из задних рядов, прикрывая Зигфрида справа.
В щит оруженосца ударило два… три… четыре раза.
Кто-то вскрикнул за спиной барона.
Рухнула лошадь Карла.
— Арбалетчики! — Зигфрид повернулся к своим стрелкам. — Красный рыцарь! Герб — рыба! Бей!
Поздно! Телохранители вражеского князя уже сомкнули ряды. Арбалетные болты вышибли из седел двух всадников, но самого «карпа» не достали.
Между тем лучники противника продолжали обстреливать воинов Зигфрида. Длинные легкие стрелы не пробивали щитов и отскакивали от прочных рыцарских лат. Однако кнехты оказались уязвимыми мишенями. Их незащищенные лошади — тоже. Оставаться на месте было неразумно и небезопасно.
Зигфрид вырвал клинок из ножен. Копье — оно хорошо для поединка. Сражаться с многочисленным врагом все же удобнее будет мечом.
— В атаку! — рявкнул Зигфрид.
* * *Они неслись на стрелы врага, сами подобные гигантской стреле. Скакали в тяжелом галопе, прикрывшись щитами и до упора вонзая шпоры в конские бока.
— Не отставать! — рычал Зигфрид.
Стук копыт за спиной свидетельствовал: воины барона были рядом.
Навстречу германцам ринулись вражеские всадники. Немного — с полдюжины. Без щитов, вооруженные короткими копьями, изогнутыми мечами и скособоченными луками, язычники что-то яростно кричали. Двое стреляли на скаку. И неплохо стреляли: из атакующего клина выпадали кони и люди. Но расстояние быстро сокращалось.
Первого противника, оказавшегося на пути, Зигфрид опрокинул без помощи меча. Вражеское копье скользнуло по щиту, а в следующий миг крупный баронский конь сшиб грудью низкорослую лошадку и втоптал желтолицего всадника в грязь. Крылья клина смели и отбросили еще трех язычников. Зигфрид, впрочем, этого уже не видел: барон несся на вражескую пехоту.
Он первым вломился во вражеский строй. Сразу четыре копья целило в конскую морду и в грудь всадника. Зигфрид прикрыл щитом и себя, и коня, привстал на стременах, ударил мечом через голову жеребца. Длинный клинок отклонил крюкастые наконечники. Конь сбил с ног двух копейщиков.
За спиной послышался хруст и звон. Рыцари вслед за своим предводителем бросали коней на копейный лес. А Зигфрид уже прорубался к князю-карпу.
Похожие на грибы пешие воины в круглых касках-шляпках пытались остановить или хотя бы задержать его. Желтолицые кнехты лезли под копыта, отчаянно размахивая длинными копьями и алебардами. Зигфрида старались зацепить крюком, сбить, сорвать, срубить. Но удача пока была на его стороне.
И его меч разил вернее.
Вот враг слева. Зигфрид рубанул по широкополой стальной каске. Каска качнулась, отвела клинок вниз и в сторону. Соскользнувший меч отсек руку, сжимавшую копье. Покалеченный кнехт с визгом покатился по земле.
А вот еще один — справа!
На этот раз меч расколол и каску, и череп под ней.
Третий противник. Бьет алебардой… Зигфрид принял удар на щит. Нагнулся в седле, ткнул мечом под поля каски. Желтолицый кнехт стал краснолицым. Схватился за глаза, пал на колени.
Противно скрежетнул и зацепился за смотровую прорезь шлема копейный крюк. Сильный рывок… Зигфрид удержался на коне лишь благодаря высокой седельной луке, упершейся в спину. А вот шлем потерял. Выругавшись, барон повернул коня, наотмашь ударил назад. Кого-то задел мечом. А еще увидел…
Его клин был разбит и рассеян. Позади — уже никого. Оруженосцы и кнехты — мертвы. Последних рыцарей, увязших в копейном лесу и стащенных с седел, добивали на земле. Безрассудная атака захлебнулась. И все же это еще не конец!
Зигфрид зарычал, как медведь, поднятый из берлоги, и вновь пришпорил коня. Вырвался из мешанины тел.
До князя-карпа оставалось совсем ничего. Однако красный рыцарь с рыбьим гербом ничем не выказывал беспокойства. Предводитель язычников был неподвижен. За оружие не хватался, коня не разворачивал. Не спасался бегством и в схватку не лез. Просто смотрел и ждал.
Знаменосец при князе держался столь же невозмутимо.
А вот телохранители князька заволновались.
Один атаковал Зигфрида. Перехватив меч двумя руками, желтолицый трабант звонко вскрикнул и обрушил на щит барона страшный удар. Тяжелый щит, который расколет не всякая секира, треснул под тонкой полоской изогнутой стали. Вражеский клинок застрял в массивном умбоне, едва не лишив Зигфрида левой руки.
Противник не сумел сразу извлечь из щита застрявшее оружие, и барон нанес ответный удар. Язычник покачнулся в седле, однако, к удивлению Зигфрида, разрубить доспех из туго переплетенных шелковых шнурков и металлических вставок оказалось не так-то просто. Легкое и податливое на первый взгляд плетение, спружинив, оттолкнуло клинок. Лишь со второго раза, поднявшись на стременах и присовокупив к силе удара вес всего тела, Зигфрид не столько рассек, сколько проломил широкий наплечник врага.
Язычник упал. Но к Зигфриду уже спешил другой всадник из свиты князя-карпа. Барон вздернул коня на дыбы: рубить сверху — значит рубить наверняка. Именно в этот момент какой-то проворный вражеский кнехт взмахнул алебардой. Плоское мечевидное навершие мелькнуло над землей, ударило баронского коня по задним ногам…
Жеребец с пронзительным ржанием повалился на спину. Зигфрид покатился с седла в кровавую грязь. Рукоять меча выскользнула из латной перчатки. Над головой блеснула заточенная сталь. Изогнутые клинки, наконечники копий, лезвия алебард…
«Все! — понял Зигфрид. — Конец…»
И ошибся.
Властный окрик остановил расправу. Языческий князь повелевал сохранить жизнь барону Зигфриду фон Гебердорфу.
* * *Вислые усы и реденькая бородка. Волосы, увязанные на затылке в тугой пучок. Сведенные над переносицей брови, плотно сжатые губы. Желтоватая кожа, узкие глаза… Князь-карп снял наконец свой рогатый шлем и нелепый, похожий на привязанный к голове мешок, подшлемник. Предводитель язычников мало чем отличался от своих воинов, только разве что смотрел злее.
Вислые усы и реденькая бородка. Волосы, увязанные на затылке в тугой пучок. Сведенные над переносицей брови, плотно сжатые губы. Желтоватая кожа, узкие глаза… Князь-карп снял наконец свой рогатый шлем и нелепый, похожий на привязанный к голове мешок, подшлемник. Предводитель язычников мало чем отличался от своих воинов, только разве что смотрел злее.
Зигфрид исподлобья следил за чужаком и размышлял о том, как все-таки переменчива судьба. Не так давно он допрашивал пленного. Теперь, по всей видимости, допрос учинят ему.
Барон был связан и упирался спиной в спину Карла. Только этот оруженосец и уцелел из всего отряда. И то потому лишь, что, придавленный лошадью в самом начале схватки, Карл не смог драться. Зигфрид невесело улыбнулся. Переменчивая судьба даже в деталях любит повторяться на новый лад. Того иноземного рыцаря, что вспорол себе живот, он ведь тоже пленил не одного, а вместе со слугой.
Языческий князь тем временем рассматривал колдовской артефакт. Карп изумленно вертел прозрачный яйцевидный кристалл с Черными Мощами и так и этак. Потом спрятал трофей в седельную суму и склонился над доспехами Зигфрида. Их он перебирал с не меньшим удивлением и тщательностью.
Чужеземец осмотрел кольчугу, латы, шлем и треснувший щит, прикинул на руке вес каждой детали защитного снаряжения, примерил глухой шлем. Что-то пробормотал и неодобрительно покачал головой.
«Ну да, куда уж тебе!» — не без злорадства подумал Зигфрид. Маленький худощавый чужак, привыкший к легким шнурованным латам, вряд ли сможет ловко передвигаться в добротной рыцарской броне. Да и по размерам она ему никак не подойдет.
Язычник поднял и осмотрел мизерикордию. С озадаченным видом потрогал пальцами граненый клинок и, видимо не сочтя кинжал милосердия достойным оружием, отбросил его в сторону. Зато мечу он уделил больше внимания.
Тщательно осмотрел обоюдоострый клинок от острия до рукояти, огладил крестовину эфеса, попробовал ногтем остроту заточки. С одной стороны, с другой. Поцокал языком, помотал головой. Попробовал пару раз взмахнуть особым способом — словно не рубил, а разрезал воздух. Получилось довольно неуклюже. Рыцарский меч все же не нож мясника. Да и варвар явно держал подобное оружие в руках впервые и обращаться с ним не умел. Но, кажется, очень хотел научиться.
Расставив ноги пошире, карп снова взмахнул трофейным оружием. Ударил воображаемого врага, потянув клинок на себя. Вышло ненамного лучше. Еще несколько приемов незнакомой Зигфриду техники боя… Нет, определенно, этот меч был тяжеловат и великоват для низкорослого чужеземца. Упражнения давались ему с трудом. Зигфрид усмехнулся: его оружие не желало повиноваться язычнику.
— Не умеешь — не берись, — посоветовал барон.
Чужак резко обернулся и, заметив улыбку на лице пленника, что-то процедил сквозь зубы. Желтолицые слуги бросились исполнять приказ своего господина. Вскоре перед карпом лежали три мертвых воина Зигфрида. Два кнехта, один рыцарь. Все трое — уже без доспехов.
Зигфрид перестал улыбаться.
Язычники уложили мертвецов одного на другого. Князь-карп занес меч барона над трупами.
Зигфрид нахмурился. Это он что же, оружие так проверяет?[2]
Громкий отрывистый вскрик — и клинок обрушился на мертвую плоть. Влажно хлюпнуло, хрустнуло… Кнехта, лежавшего наверху, меч перерубил в поясе. Надвое. Пополам. Змеистыми клубками вывалились кишки. Нижняя часть туловища соскользнула в одну сторону, верхняя — в другую. Сталь увязла в теле второго мертвеца.
Князь скривился, отчего его узкие глаза стали подобны двум глубоким морщинам, отшвырнул меч Зигфрида и вынул из ножен свой. Поднес изогнутый клинок к лицу барона — полюбуйся, мол. Зигфрид успел заметить странные узоры и символы, украшавшие полированную поверхность клинка от гарды до острия.
Князь варваров отдал новый приказ. Проворные слуги нагромоздили еще одну кучу трупов.
Карп снова издал пронзительный крик. Опять блеснула на солнце стальная дуга.
Зигфрид не поверил своим глазам. Один удар — и три мертвых тела развалились на шесть частей. Клинок чужеземца — более короткий и более легкий, чем его меч, — увяз в земле.
Язычник тщательно обтер оружие тряпицей, спрятал в ножны и торжествующе взглянул на Зигфрида.
— Ну и что? — угрюмо проговорил барон, не отводя взгляда. — Меч должен рубить не только плоть, но и латы. И еще неизвестно, чье оружие для этого сгодится лучше.
Конечно, его не поняли. Язычник с довольным видом похлопал по своим ножнам и пнул меч Зигфрида.
— Мерзавец! — простонал барон. — Развяжи мне руки и узнаешь, на что способен мой клинок. Кровью умоешься, тварь желтолицая!
Только Зигфрида уже не слушали. Карп обернулся на стук копыт. Со стороны плато скакал всадник. Видимо, возвращался кто-то из разведчиков князя. И притом не с пустыми руками возвращался. Наездник держал за волосы человеческую голову.
Барон прекрасно знал, чья это была голова. Зигфрид вздохнул. Ну теперь-то его точно в живых не оставят.
Всадник осадил коня. Соскочил на землю, с поклоном подступил к господину. Показал голову. Что-то быстро-быстро залопотал. Голова покачивалась, словно кивая. Подтверждая словно.
— Ваша милость, это же… — встревоженно прохрипел Карл.
— Вижу, — хмуро перебил его Зигфрид.
Искаженное, перепачканное кровью и грязью мертвое лицо смотрело на них закатившимися бельмами глаз. Это был пленник Зигфрида. Языческий рыцарь, вспоровший себе брюхо и лишившийся головы от руки собственного слуги. Только кто ж теперь поверит, что все произошло именно так?
— Камнями надо было труп присыпать, — посетовал Карл. — Глядишь, и не нашли бы…
Зигфрид оруженосцу не ответил.
Князь-карп отпустил разведчика и о чем-то ненадолго задумался. Затем шагнул к пленникам и пристально, странно как-то посмотрел на Зигфрида. Что-то похожее на уважение… хотя нет — какое там уважение? откуда? — скорее уж любопытство почудилось барону в холодном блеске узких глаз.
Чужеземец мельком взглянул на лежавшую неподалеку мизерикордию, поморщился и извлек из ножен свой длинный, похожий на небольшой меч кинжал.
Яркое солнце весело заиграло на изогнутом лезвии. Зигфрид смотрел на язычника твердо, стараясь не выказать страха.
* * *Желтолицый князь что-то проговорил — негромко и спокойно, с пугающей ледяной вежливостью, не сулившей ничего хорошего. Кивнул кому-то за спиной барона.
«Ну, вот и конец! — ничуть почему-то не волнуясь, подумал Зигфрид. — Сейчас повалят на землю, полоснут по горлу, прирежут как свинью и…»
Путы, стягивавшие руки и ноги, вдруг ослабли. Перерезанные веревки упали наземь.
Эт-то еще что?! Спасительное чудо, ниспосланное свыше? Непозволительная глупость врага?
Чужой изогнутый меч-кинжал лег перед Зигфридом.
Князь-карп отступил на пару шагов. Замер, выжидая.
Стоит, склонив голову к плечу. Смотрит. Просто смотрит. Даже меча из ножен не вынул.
Прочие язычники тоже вели себя как-то уж очень беспечно. Держались в отдалении. Близко не подходили. Эти варвары отчего-то были уверены, что пленник не посмеет напасть.
А острый, кованный из доброй стали кинжал — вот он, рядом совсем. Манит оплетенной рукоятью. Зигфрид растер затекшие руки. Да судьба-злодейка попросту хохочет над ним! Давно ли он сам вот так же клал оружие перед пленником и ждал, пока тот схватит подачку и вскочит. Попытается схватить, попытается вскочить…
Но он, вообще-то, положил не только кинжал. Меч он положил тоже. А ему меча никто не предлагает. Ему нет, зато…
Зигфрид в изумлении наблюдал, как язычники срезают путы с Карла, как суют ему, непонимающему и перепуганному, рыцарский меч, как подталкивают прихрамывающего (лошадиная туша основательно придавила бедняге ногу) оруженосца к Зигфриду.
Князь-карп что-то нетерпеливо выкрикнул, указав на кинжал. Провел пальцем по брюху. Ах, во-о-от оно что! Вот, значит, в чем дело!
Зигфрид и Карл переглянулись.
— Ваша милость… — Оруженосец весь аж спал с лица. — Он что же, хочет, чтобы вы… себе… живот?.. Сами?.. Как тот поганый язычник?..
— Ага. — Нервная улыбка скользнула по одеревеневшим губам Зигфрида. — И чтобы ты потом мне голову снес.
— Как же так?! — ужаснулся Карл. — Грех-то какой, ваша милость!
Желтолицый князь снова прикрикнул, даже притопнул ногой. Карп терял терпение.
Зигфрид осторожно коснулся пальцами рукояти кинжала. Ничего не произошло. Никто не отсек ему руку. Взять кинжал — именно это сейчас от него и требовалось.
Барон поднял оружие.
— Слушай меня внимательно, Карл, — негромко и быстро заговорил Зигфрид. — Делаем так. Я хватаю языческого князька и приставляю ему кинжал к горлу. Ты рубишь любого, кто попытается подойти. Если пленим этого карпа, может, и уцелеем. Все понял?