Глава 7
«Костя! Помоги мне с программой!» — просигналил Степа через пару дней после памятного разговора.
Костя, как обыкновенный послушный школьник, в это время сидел на биологии и пытался конспектировать. Поскольку занятие не было увлекательным, он тут же раздвоился, оставил клона водить ручкой по тетради и полетел к Степе. По пути он попробовал отрастить себе крылья, очень уж ему понравилась Сашина задумка. Крылья получались маленькие и несчастные, пришлось убирать их и лететь привычным сюрреалистическим способом.
— Привет, Степа! Извини, забыл про наш спор. У тебя что?
— Решил все–таки попробовать забираться людям в головы, — признался Степа. — Не смотри на меня так, убедить их не бояться я всегда смогу. На крайний случай притворюсь песней.
— Как в «Благих предзнаменованиях» Пратчетта, где демоны общаются друг с другом, вклиниваясь в записи Фредди Меркьюри.
— Не слишком ли ты много читаешь для нормального, здорового и полного жизни семиклассника? — полюбопытствовал Степа.
— К делу, а то я биологию прогуливаю.
— А следующим что?
— История. А потом ОБЖ.
— Тогда действительно к делу, а то придется отматывать время и сидеть на всех этих уроках.
И Степа изложил проблему. Он пытался «связаться со всеми людьми сразу», но заработал только головную боль и понимание, что нужно уточнить задачу. К тому же явно не имело смысла будоражить все население мира. Но Степа не представлял себе ни рамок отбора аудитории, ни механизма связи, ни текста речи.
Костя слушал, а в его голове уже рисовалась программа по созданию телепатических рассылок с обратной связью. Правда, перспективы этой связи он не очень себе представлял, но на то и нужны бывают две головы.
— Идея! — согласился Степа, для простоты снова вклинившись в Костины мысли. — Пусть программа попадает в голову человека, сканирует возможности его мозга, строит там «приемник», если есть, из чего, а там уже вмешиваемся мы и начинаем вербовку и инструктаж. Дело за малым — придумать, чем заинтересовать человека.
Над этим «малым» думали дольше всего. В конце концов было решено заставить программу считывать всякие там тайные желания и глобальные мечты человека и рассказывать ему, что их можно осуществить.
— Разрушающие мир — не брать! — предупредил Костя. — И могущие привести к разрушению мира.
— И могущие привести с событиям, которые, в свою очередь, повлекут за собой усугубление глобальных проблем человечества, которые и сведут в могилу наш бедный, натерпевшийся шарик, — продолжил Степа. — Давай будем считать, что умные люди понимают, что уничтожать все вокруг просто невыгодно. Если что, «суперменов» найдется много.
Обсудив морально–этический аспект проблемы и придя к выводу, что первооткрыватели физически не могут заботиться обо всем сразу, двое богов от науки сели писать программу. При работе непосредственно с мозгом процесс разработки значительно упрощался: необходимые функции и параметры просто описывались на бумаге, а потом тщательно прочитывались и обдумывались, после чего где–то глубоко в голове нажималась кнопка «Debug», запускавшая необратимый процесс.
Глава 8
Не сговариваясь, и Степа, и Костя совершенно забыли про запущенную программу, заговорившись о перспективах мира, состоящего из умных людей, о том, как эта мечта отражена в литературе и почему это все лишь утопия. Потом они разошлись по школам и не вспоминали друг о друге больше суток.
На следующий день, скучая на обществознании, Костя поймал аналогичное настроение Степы и решил снова прогулять пару уроков и встретиться с ним.
— Ну что, как там наши глобальные начинания? — между прочим вспомнил Степа.
— Не смотрел, — признался Костя.
— Я тоже. Глянем сейчас?
Результаты не утешали. Сообщение дошло до нескольких миллионов людей, довольно большое их количество даже что–то ответило. Но кто–то всего лишь замечал себе, что пить меньше надо, кто–то разговаривал со своим внутренним голосом, а у кого–то после этого перенастроились все каналы в мозгу и к Косте со Степой летели все их мысли. Кто–то шутил сам с собой про пришельцев, кто–то испускал отчаянные вопли в духе: «Кто вы? Что вам надо?». Некоторые заинтересовались, но или не воспринимали «собеседников» как живых людей, или были детьми и верили в любые сказки («А что? Самая благодарная публика!» — заметил Костя. «Да, но объяснять им!» — вздохнул Степа).
В комнате, где сидели мальчики, появился Женя:
— Что, решили все–таки вторгнуться в умы невинных людей? — поинтересовался он. — Я ведь тоже посылочку получил. И Галина Александровна, думаю, тоже. И не факт, чтобы ей понравилось.
— Прокол… — протянул Костя.
«Необходимость сочетать науку с моралью стара как мир, но, так и быть, спишу все на ваш невинный возраст», — напыщенно ответила Галина Александровна, сидящая в этот момент на педагогическом совете, откровенно скучающая и от скуки решившая поглядеть, как идут дела у ее любимого ученика со товарищи.
Степа поймал настроение Галины Александровны, понял ситуацию, посочувствовал и бомбардировал ее художественной литературой любимого всей компанией жанра (думаю, нет нужды уточнять, что имеется в виду).
«Не пристало мне на старости лет уподобляться нерадивым ученикам, — попыталась обидеться Галина Александровна. — Впрочем, я в свое время тоже не была образцом внимания и вежливости».
Тут ей пришлось отвлечься: у учителей дошли руки до некой «гордости школы», замеченной при вылезании из окна и несанкционированных полетах. Костя заглянул одним глазком: нет, не Саша. Ползет зараза по школе…
«Останавливай, что ли, время, когда нарушаешь правила», — посоветовал он жертве педагогов. Она благодарно кивнула, прочитала, судя по ощущениям, какое–то количество его мыслей с инструкциями (видать, в экстремальных ситуациях мозг работает быстрее) и исчезла с педсовета, оставшись в памяти только у Галины Александровны. Последняя позволила себе некоторую долю зависти, после чего не удержалась, подошла к окошку и приготовилась повторить подвиг ученицы.
— Извините, здесь душно, — оправдалась она, взлетая.
«Что происходит?» — подумала математичка прямо в мозг сидящей рядом химичке (наверно, от неожиданности).
«Спроси что полегче, — ответила последняя таким же образом. — Например, как у нас получается так разговаривать».
«Наверно, эти два вопроса все–таки связаны».
«Есть только один способ это проверить».
Две учительницы предались левитации, а потом с весьма удивленным видом растаяли в воздухе.
— Наверно, кто–то из учеников пронес в помещение психотропные вещества, — предположила учительница ОБЖ, дама старой закалки.
— Чует мое сердце, не все так просто, — ответила директриса. — Спросим лучше у наших коллег, а сейчас продолжим наш совет.
— А прогресс–то идет! — обрадовался Костя, наблюдавший за этим зрелищем.
— Хорошие у вас учителя, — прокомментировал Женя. — Настоящие исследователи.
— Спасибо, — поблагодарила сидевшая рядом Галина Александровна.
— Спасибо… — отозвались математичка и химичка, вываливаясь из воздуха. — Ой, Галина Александровна, мы за вами сунулись, а вы, оказывается, в кругу семьи… Извините!
— Нет, я не в кругу семьи, хотя и надо бы. Давайте, что ли, знакомиться. Вот только друг с другом или с открывшимися возможностями?
— Давайте со всем и по порядку.
— Давайте.
Глава 9
«Замыкая круг, ты назад посмотришь вдруг…» — играло в голове у Кости.
В школе отмечали 8 марта, там, на концерте, Костя и услышал эту песню. Как ни странно, впервые. И теперь она не хотела его отпускать.
Еще думалось, что быстро время летит. Скоро и год кончится, Степе с Женей надо поступать. Ничего, конечно, в их посиделках не изменится, но все равно — важная дата. А потом, наверно, надо будет отметить год с тех пор, как Костя открыл в себе способности, недоступные большинству людей.
«Замыкая круг…» — снова взвыло в голове. Костя задумался по старой схеме: что такое для него — замкнуть круг? Прожить долгую, насыщенную жизнь, порядком от нее устать и вернуться в те времена, когда способности еще не открывались, сделав все, чтобы они на этот раз и не открылись. Интересно, как сложились бы судьбы тех, кого за эти полгода с лишком посвятили в круг (опять «круг»!) «избранных» — «наделенных силой». И интересно, есть ли шанс в одно серое утро проснуться и обнаружить, что все ему приснилось. Не то чтобы Костя этого хотел: страх перед будущим и ответственностью его еще не грыз. Просто интересно.
Не надо замыкать круг, решил Костя. Время течет линейно, пусть хоть в чем–то его течение не будет нарушено. Наоборот, круг надо расширять — если вести речь о круге «тех, кто…» — богов от науки. А свои мысли (это уже в адрес навязчивого внутреннего голоса) надо додумывать, развивать и иногда выпускать за пределы собственной головы: все равно когда–нибудь придется писать мемуары, надо тренироваться.
Не надо замыкать круг, решил Костя. Время течет линейно, пусть хоть в чем–то его течение не будет нарушено. Наоборот, круг надо расширять — если вести речь о круге «тех, кто…» — богов от науки. А свои мысли (это уже в адрес навязчивого внутреннего голоса) надо додумывать, развивать и иногда выпускать за пределы собственной головы: все равно когда–нибудь придется писать мемуары, надо тренироваться.
Костя открыл свой внутренний плеер, выбрал там какую–то песню Linkin Park и спокойно заснул.
Часть 7. Компания отрывается
Глава 0
На очередные посиделки в квартире у Кости пришла не только троица основателей и Галина Александровна, но и Саша. Как–то незаметно она вошла в «ближний круг» (пользуясь терминологией Евгения Красницкого, творчество которого вдохновляло Степу и Сашу на продолжение поисков славы), в который не вступала ни Нина Петровна, ни Костин отец, хотя их присутствию все были бы только рады. Впрочем, никто не задавал себе вопроса, что она здесь делает. Причин у «крылатой богини» (как ее иногда называл ехидный Степа) было достаточно.
Собравшиеся уселись пятиугольником (кому–то из них отчетливо виделась связывающая их пентаграмма) и стали обсуждать, какие меры можно принять, чтобы увеличить число людей, которым открыты все сто процентов мозга.
Дискуссия развивалась весьма вяло, потому что основные приходящие в голову методы уже перепробовали. В какой–то момент всплыли сразу две ключевые фразы:
— Надо разделиться, — предложил Степа.
— Говорят, наибольшего результата достигаешь, когда просто работаешь в свое удовольствие, — задумчиво проговорила Галина Александровна.
Между этими предложениями прошло достаточно времени, но именно они связались в воображении всех пятерых и привели к решению: пусть каждый выберет себе занятие по душе на ближайшие пять лет и просто живет в свое удовольствие. А друг от друга, наверно, пора бы и отдохнуть.
— Пять лет?! — переспросила Саша. — За эти пять лет наша жизнь столько поворотов сделает, что мы друг друга и не найдем. Я даже не знаю, куда поступать буду.
— А зачем нам жить эти годы своей обычной жизнью? — удивился Женя. — В обычных условиях я бы без вас не смог. Выбираешь себе новую эпоху, создаешь новую себя — и в путь. Извините, меня по вечерам на пафос пробирает.
Глава 1
Костя Паустовский, сорок с хвостом лет от роду, отец четырех почти взрослых детей (шестнадцать — самый тот возраст), женат, работает программистом в трех–четырех компаниях. Звучит как описание солидного и немолодого человека, работающего день и ночь, чтобы прокормить семью. Что мы видим на самом деле?
Ни Костя, ни его лучший друг Алексей особо не постарели с тех пор, как им исполнилось двадцать пять. Здоровый образ жизни, спорт, длинные–предлинные пешие прогулки всем семейством, все такое. И немножко магии.
Везде, где бы Костя ни работал, он получает самую низкую зарплату, какую только позволяет совесть работодателя, и отказывается от премий и надбавок. Зато ни одному начальнику не удавалось перегрузить его работой. Дадут рутинную задачку — принесет через полчаса в идеальном виде и попросит «чего посложнее». Дадут «чего посложнее» — повозится полдня, а потом «просит добавки» с ухмылкой от уха до уха.
Все, конечно, знают, почему Костя так хорошо сохранился и так быстро все делает. Все, кто мог и хотел, уже научились от него «мелким хитростям». Но не всем нравится использовать на полную катушку именно рабочее время. Летать, экономя на транспорте и удивляя дам, куда как эффектнее, но на это расходуется много энергии. А Косте хоть бы что: и полетает, и задачек наберет, и сдаст их начальнику прямо в мозг, и еды себе из воздуха соберет самой сложной методикой. Съедает, правда, за неделю килограмм десять сладкого, но это «издержки производства» и никак не отражаются ни на его зубах, ни на здоровье.
В последнее время Костя загорелся воплотить мечту фантастов начала века — виртуальную реальность. С его способностями провернуть это несложно: создал пространственный карман достаточной площади, переместил туда нужных персонажей и природу, загнал нужные физические законы и повторяющиеся события, нужные для игры, настроил вход — и готово. Костя мог залезать «внутрь» уже готовых игр для обычных компьютеров, но там было неинтересно. Возьмем популярную нынче игру «Badland» где нужно с сумасшедшим драйвом провести непонятное существо через разные колючки и шестеренки на фоне совершенно фантастического пейзажа. Костя сунул было туда нос: ни ощущения колючек на спине, ни запаха цветов, ни пения птиц, только движение. Понятно, не настроена игра под такие проникновения.
У Кости есть своя личная игра, которую он никому и никогда не продаст. Она содержит в себе элементы этой самой «Badland» с необходимыми исправлениями, а еще имеет в себе кучу головоломок из тех, решение которых не знает заранее даже создатель: лабиринты с различными заданиями, сценки из «атмосферных» книг с погружением, моделирование фигур, миров и существ. Костя не жалел свой мозг ни тогда, когда создавал игру, ни теперь, когда проходит ее. Он уходит в игру, если вдруг заедят дела и успеют надоесть окружающие люди, и вылезает оттуда счастливым человеком.
Полгода назад Костя на пять лет безвылазно переехал в тело Паустовского, стер себе до тех пор память о прежней жизни и запретил прежним друзьям навещать себя. Он ни с кем не ссорился и ни от кого не уставал, просто семье нужно внимание (слабый аргумент — дети уже выросли, а он никогда никуда и не пропадал), а самому Косте — небольшой эксперимент над собой под кодовым названием «Каково это — быть взрослым». Конечно, он никогда не почувствует себя офисным планктоном без семьи и друзей, с мизерной зарплатой и кучей болезней, но он к этому и не стремится. Зачем же прыгать по крайностям?
Костя вываливается из игры и идет заниматься с детьми математикой. Ему удалось вырастить всех четверых умными людьми, любящими интересные задачи: у них была очень хорошая мотивация. Барьера поколений в семье почти нет, потому что и сам Костя в душе вполне себе ребенок, и дети воспитаны так, что не хотят того, чего не следовало бы желать отпрыску интеллигентной семьи, и не устраивают из–за этого скандалов.
Глава 2
Степа поступил противоположно Косте. Когда все они — Костя, Степа, Женя, Саша и Галина Александровна — приняли решение приостановить агитационную деятельность и пожить в свое удовольствие по типу «мир посмотреть и себя показать», ему было ясно: он использует возможность вернуться в детство. Он сел за стол и начал придумывать себе семью.
Семья будет состоять из трех человек. Отец будет преданным своему делу компьютерщиком, настоящим знатоком своего дела, способным собрать и разобрать почти любой прибор, написать любую программу. Мама будет… Степа остановился на профессии музыковеда, потому что хорошо знал подругу его собственной матери, выбравшую для себя именно эту профессию, и почти бессознательно списывал персонажа с нее. Самому Степе будет пять лет, родители рано обучат его читать, писать и готовить и будут частенько оставлять одного дома или отпускать гулять. При этом они всегда будут готовы позаниматься с ним вечерком математикой и музыкой или поучить обращаться с микросхемами. В реальной жизни такое сочетание встречается редко, но Степа не собирался разбираться с вероятностями и мистическими законами сохранения добра и зла. Срок он себе поставил расплывчатый — пять–десять лет, пока чадо не вырастет и не перестанет ценить родителей, — память обо всем, включая свои способности, стер.
Теперь Степан Гумилев (очень хотелось поддержать Костин почин зваться именами великих писателей, но ни одного великого Степана, кроме Стефана Цвейга, не нашлось; Гумилев, по крайней мере, был Степанович) — почти первоклассник. Он знает три–четыре естественных языка и столько же языков программирования. У него больше друзей, чем было в прошлой жизни. Он может собрать любой прибор из советских журналов по радиотехнике и почти любой из числа современных. Он летает во сне каждую ночь и действительно растет. Он вполне счастлив, даже не мечтает поскорее стать взрослым, потому что чем в более нежном возрасте он станет всемирно известным, тем лучше, а это, он верит, уже не за горами.
Глава 3
Женя не стал переселяться в другое время, менять возраст и стирать память. Он вспомнил свое главное, помимо школы, увлечение — походы — и отдался ему целиком. Если перемещаться по всей стране и миру, в любое время года можно пристать к группе, которая идет, карабкается, катит на велосипедах или сплавляется на байдарках из пункта А в пункт В. Если обзавестись снаряжением на все случаи жизни, горкой консервов, хорошим туристским топором, десятком косынок с изображениями рокеров и гитарой (Степа дал ему когда–то пару уроков, остальному научат другие походники), будешь желанным гостем почти везде.