– Ты что, киселем этим уши забил? – Нерейд ярился, брызгал слюной, словно змея – ядом. – Я сказал: держи!.. Держи, понял?.. А ты отпустил!
Несмотря на разногласия, дело продвигалось. Бревна с плеском плюхались в кисельную жижу, весело брызгали липкие брызги.
– Ну рискнем. – Ивар первым вступил на колышущийся настил. Слышал, как за спиной переговариваются соратники.
– Интересно, а живет ли здесь рыба? – спросил Ингьяльд, который любопытством превзошел бы даже сороку.
– Если и живет, то жареная! – ответил Лычко и, судя по звуку, облизнулся. – Или копченая…
На другой стороне все же пришлось сделать несколько шагов по липкому киселю. Затем под подошвами зашелестела густая трава, о которую оказалось очень удобно вытирать сапоги.
Горы выставили впереди себя каменистые холмы, точно войско – передовой дозор. Викинги брели среди валунов самых разных форм и размеров, камни поменьше хрустели и перекатывались под ногами.
Дующий навстречу ветер был холоден, словно извергался из разверзшихся пастей инеистых великанов. По небу бежали облака, похожие на темно-синие подушки, сшитые неумелой хозяйкой.
– Не нравится мне здесь, – сказал Эйрик, оглядываясь. – Как могут тут жить кони?
– Не тут, а дальше, – поправил дотошный Ингьяльд.
– Утешайся тем, что тут еще не ступала нога викинга! – сказал Ивар. – Мы первые!
Ветер донес недовольный птичий крик, а за ним хлопанье крыльев.
– Ага, хоть кто-то тут обитает! – улыбнулся Нерейд, – И сдается мне, что его можно запросто съесть!
Хриплый клекот раздался вновь, и из-за валуна, похожего на ведро размером с сарай, вылетела птица. Широкие крылья суматошно колотили по воздуху, а покрытое яркими перьями тело окружал пламенный ореол.
– Ой! – сказал Харек растерянно, – Она горит!
– Жар-птица. – Ивар смотрел на птаху без особого удивления. Некогда видел такую в Фэйрилэнде, где Жар-птица промышляла мелким воровством в саду правителя фэйри.
Птаха приблизилась, по камням забегали оранжевые и желтые отблески, стало видно, что по крыльям скользят сполохи самого настоящего, живого огня. Птица была в два раза больше гуся, и каждое ее перышко горело пламенем: янтарным, рыжим или багровым. Глаза сияли, как два рубина, а когда летучая тварь распахнула клюв, блеснули мелкие острые зубы.
За переливами цвета на брюхе можно было наблюдать бесконечно: кроваво-красный сменялся оранжевым пламенем костра, мелькало фиолетовое, чтобы тут же уступить место желтизне солнечного света…
– Ух ты, как красиво…
Заскрипела натягиваемая тетива. Нерейд чуть качнулся на напружиненных ногах, тетива с легким хлопком сорвалась с его лука. Когда стрела ударила в блистающие перья и вонзилась в тело Жар-птицы почти на половину длины, раздался легкий треск.
– Вот и ужин. – Болтун тоже видел птаху во Фэйрилэнде, и в этот раз она вызвала у него лишь кулинарный интерес.
Кувыркаясь и теряя перья, Жар-птица с возмущенным клекотом рухнула на камни. Ивар с удивлением следил за тем, как покрывается трещинами и разваливается на куски валун, оказавшийся рядом с дергающимся телом.
– Не спешите! – крикнул он, когда молодые воины кинулись подобрать добычу. – Потом освежуем!.. Встаем на привал!..
Летучая тварь остывала медленно. Жар от нее исходил мощный, как от огромного костра. Викинги сидели рядом, грелись, даже ухитрились котелок поставить на бок птахи – вода вскипела мгновенно. По перьям пробегали багровые зарницы, создавая впечатление, что крылья птицы шевелятся в агонии, а сама она подрагивает.
– Утро вечера мудренее, – сказал Ивар, когда Нерейд, попытавшийся выдрать перо из хвоста, заработал красивый волдырь на пальце. Теперь рыжий викинг прыгал горным козлом и одновременно зверски ругался, – Добычу разделаем завтра.
К утру птица остыла и ничем не напоминала вчерашнее чудо – серые перья, блеклые глаза. Что-то вроде бесцветной курицы; только очень большой.
– Ты уверен, что ее мясо можно есть? – подозрительно осведомился Эйрик, склонившийся с ножом в руках над тушкой.
Ингьяльд, которому предназначался вопрос, задумчиво почесал башку. Его синие глаза затуманились.
– Можно, не сомневайся, – вместо эриля ответил Нерейд, – Мы чего только не ели… ящериц, жуков… даже как-то одну волшебную тварь в Бретланде закоптили. От нее потом в пузе гавкало!
– От этой у тебя в брюхе костер зажжется, – мрачно пробурчал Эйрик.
– Режь, – решил все сомнения Ингьяльд. – Кто знает, попадется ли нам еще чего в этих горах?..
В путь выступили с первыми лучами солнца. Огромное густо-желтое и неяркое светило неторопливо выползало из-за горизонта, точно вздувающийся на лике земли прыщ. Пока брели по каменистым пустошам, не раз видели сверкающих птах, но те держались в отдалении, людей близко не подпускали.
Холмы быстро кончились, начались самые настоящие горы. Склоны их, поросшие кустарником, вздымались круто, словно небритые щеки великанов. Старыми шрамами выглядели ущелья, потоком слез – видимый на западе водопад. Ветер доносил его рокочущий голос.
– Ну и где же эти самые кони? – подозрительно осведомился Нерейд, и тут же глаза его выпучились, став похожими на рыбьи, а рот распахнулся. – Ооо…
По горам мчался фиолетовый вихрь. Стремительно проносился над ущельями, с легкостью скользил по отвесным склонам, заставлял трещать и гнуться ветви кустарника.
В десятке шагов от викингов он вдруг остановился и словно всосался в землю, оставив на поверхности тонконогое, изящное существо, похожее на лошадь, если только такие бывают – с лиловой кожей и гривой пепельного цвета. Оно с любопытством уставилось на людей.
– Вот тебе и конь, – глубокомысленно сказал Ингьяльд и, подумав, добавил: – Горный.
– Я-то конь, – неожиданно легко согласился фиолетовый жеребец. – Горный. А вот вы что за козлы? Зачем прискакали в наши горы?
– А вот за козла ответишь!.. – рассвирепел Лычко.
– Сети готовь, – негромко бросил Ивар Нерейду, но слух у горного коня оказался еще лучше, чем у зайца.
– Все ясно! – Он презрительно фыркнул, ударил копытом, выбив из камней искру, – Вас послали охотиться на нас! Но проще поймать ветер!
И прежде чем кто-то из викингов успел сказать «мама», конь сорвался с места и, вновь обратившись в фиолетовый вихрь, стремительно умчался вверх по склону. С шорохом осыпались из-под копыт камушки.
– И мы должны его ловить? – На невыразительном лице Кари отразилось изумление. – Мнится мне, что придется нам повозиться…
– А то бы мы сами не догадались, – съязвил Нерейд и зло сплюнул.
Почти отвесная стена, источенная так, словно ее столетие долбили великанские клювы, закончилась. Ивар, который карабкался первым, перевалил туловище через уступ и шлепнулся на пузо, тяжело дыша. По лицу стекал пот, смывая слой каменной пыли, осевшей на лбу и щеках.
Один за другим из-за края уступа появлялись дружинники.
С высоты простиравшиеся на юг холмы казались не крупнее кротовых кучек, а за серо-зеленым поясом травы просматривалась темная полоска леса. Над ней черными точками кружились птицы.
– Сколько можно лазить, – просипел Харек, – Мы ж не горные козлы, как бы тот фиолетовый нас ни обзывал…
– Пока пастбище не найдем, будем лазить, – непреклонно ответил Ивар, разглядывая сапог, подошва которого после двух дней карабканья по горам вознамерилась отвалиться, – должно же у этих тварей быть пастбище?
Кари со скрипом наморщил кожу на лбу.
– А вдруг они в гнездах живут? – предположил он. Нет. в норах. – У Нерейда не хватило сил даже посмеяться собственной шутке.
– А зачем лезть вверх? – спросил Скафти. За время путешествия по Тридесятому царству Утроба похудел и сейчас смахивал на собаку, грустную по причине отсутствия в миске мозговых костей. – Можно было просто ходить туда-сюда…
– И потратить на это пару лет? – Лычко скривился. – Проще влезть на самую высокую вершину и с нее оглядеть окрестности!
– На что тоже потратить пару лет, – пробурчал Скафти, которого лавры покорителя вершин явно не манили.
Ивар предпочел сделать вид, что ничего не услышал.
– Полезли дальше, – сказал он, вставая. – Поднимайтесь, а не то, клянусь бородой Харбарда. я погоню вас пинками!
До вершины – округлой, неровной площадки – добрались к полудню. Солнце здесь, на высоте, палило нещадно, а пот, выступавший на изможденных физиономиях, тут же слизывал шершавым языком холодный ветер.
Ивар ощущал, как дрожат от усталости ноги. Больше всего на свете ему хотелось упасть и заснуть. Но вместо этого он принялся беспощадно тормошить повалившегося на пузо Нерейда:
– Давай, Болтун, смотри… нам нужны твои глаза! – И, напрягшись что есть силы, подтащил его к краю площадки. На западе и востоке виднелись горы, похожие на исполинскую крепостную стену с рядами конусовидных башен. С севера серые бастионы штурмовало темно-синее, окаймленное у берега белой пеной море.
– Смотри…
– Вон там! – Нерейд вскинул руку, указывая на восток. Там среди бесплодных вершин виднелась заросшая зеленью ложбина, в которой что-то клубилось, словно рой мошек двигался над травой. – Целый табун.
– Как туда подобраться? Узрел?..
– Уже вижу… – Нерейд взглянул на конунга с удивлением. – Но к чему такая спешка? Мы же не бросимся туда прямо сейчас! Может быть, стоит пообедать?
– Хорошо. – Ивар отвернулся, стыд на мгновение ожег щеки. Сосредоточившись на цели, он забыл о людях, что для конунга непозволительно. – Развязывайте мешки.
Неглубокий овражек, поросший сухим и жестким кустарником, поднимался к выбранной конями ложбине. У самого его устья, спрятавшись за толстым, как откормленная свинья, валуном, лежали Ивар и Лычко.
– Никогда не ловил животных, – сказал Ивар задумчиво, глядя, как в полусотне шагов жеребенок, белый, почти прозрачный, с черной гривой, пытается поймать бабочку.
– Убивал – да, на охоте и обороняясь. Но не ловил.
– Я тоже, – признался русич. – Придется учиться. Ладно хоть старуха не поскупилась на сети и арканы… Сети расстелем поперек оврага и подождем, пока какой-нибудь конь сюда не забежит…
– Ждать? У нас нет времени!
– Что предлагаешь – вылезти на открытое место? Это же неглупые животные!
– Похоже, что и вправду придется ждать. – Ивар скрипнул зубами. – На арканы надежды мало, кто у нас умеет их метать? Попрошу Ингьяльда составить какие-нибудь оглушающие руны…
Сети растянули и уложили поперек ложбины после долгих препирательств, пыхтения и потения. Развернули арканы, сами едва в них не запутались, после чего попрятались по кустам.
– Сидеть тихо, словно мыши в мешке с крупой! – велел Ивар. – Кто чихнет – отрублю нос, начнет болтать – язык…
– А если кто громко воздух испортит? – елейным голоском осведомился Нерейд.
Ивар только рукой махнул.
Викинги укрылись так искусно, что даже конунг не видел многих дружинников, хотя ему было известно, где они лежат. Солнце медленно двигалось по небосклону, иногда его закрывали облака, тяжелые, белые, точно исполинские сугробы. Тело от долгого лежания ныло, хотелось встать и размяться…
Цокот копыт заставил Ивара вздрогнуть. Он еще сильнее вжался в теплые камни, стараясь стать таким же серым, незаметным. Рука сомкнулась на шершавой веревке.
Этот конь был черный, словно статуя из агата, и солнечный свет искрами играл на смоляной шкуре. Алая грива реяла по ветру, будто кусок пламени, того же цвета хвост казался огненным фонтаном. Едва перебирая мускулистыми ногами, изящный жеребец мчался со скоростью летящей стрелы.
– Давай! – рявкнул Ивар, вскакивая на ноги.
Сети взметнулись вверх, в кустах замелькали человеческие фигуры, вскинулся Ингьяльд, поспешно замахал руками. Жеребец заржал, но остановиться не смог и с треском влетел в сеть, точно огромная цветастая рыба.
– Закручивай его, закручивай! – проорал Ивар, надрывая горло.
Мимо пронесся Лычко с выпученными глазами, наткнулся на Харека, тащившего навстречу другой конец сети, едва не упал. Нерейд швырнул аркан, промахнулся и разразился такими проклятиями, что от них поседел бы и йотун. Ингьяльд продолжал шептать и рисовать в воздухе руны, жеребец отчаянно бился в сети, видно было, как из порезов, на черной коже сочится прозрачная кровь.
– Быстрее! – Ивар швырнул аркан, но, прежде чем веревочная петля долетела до коня, сеть лопнула.
Жеребец с торжествующим ржанием замолотил копытами по воздуху, скакнул вперед, сбив с ног загородившего путь Кари, и в одно мгновение исчез.
– Я не успел… – растерянно обронил Ингьяльд. Висящие перед ним в воздухе руны негромко шипели и мерцали желтым.
Кари с тяжким кряхтеньем поднялся на ноги. На лице его застыло удивление, он осторожно щупал левый бок.
– Мы все не успели! – проговорил Ивар, глядя на обрывки прочнейшей сети, способной удержать верблюда.
Так и не использованные руны с мягким шорохом полопались, растаяв в белесой дымке.
Со стороны ложбины волной накатило гневное ржание, послышался топот десятков копыт.
– Похоже, у нас сейчас будут неприятности, – сказал Ивар звенящим от напряжения голосом, – А ну-ка – все надевайте доспехи, и в круг!
Едва успели выставить щиты, сбиться в ощетинившийся лезвиями клубок, как в овраг вкатилась лавина бешено крутящегося воздуха. Из многоцветного вихря, выдирающего с корнем кусты, вылетали длинные шипящие искры, и слышно было, как трещат под копытами камни.
– Одину слава! – крикнул Ивар, поднимая меч. Сердце захолодело – сколько мгновений они проживут после сокрушительного удара? На скорости и камушек опаснее стрелы, а тут одержимые яростью тяжелые звери…
Не добравшись до людей нескольких шагов, вихрь замер, пыль осела. На викингов яростно глядели самые красивые создания, которых Ивар видел в жизни. Сравниться с ними могли разве что единороги, но от тех веяло волшебством, это же были просто животные.
Безумно красивые животные.
Глаза крупных жеребцов, которые сгрудились вокруг, блестели бешенством, копыта нетерпеливо рыли землю, из груди то одного, то другого вырывался гневный храп.
Кони были смертельно опасны, но ими нельзя было не залюбоваться. Блестящая, как шелк, шкура, идеальная стать. Безумные масти, которые не встретишь среди обычных лошадей: розовый с черной гривой и хвостом, бирюзовый с золотистыми волосами, темно-синий, словно Дорогой бархат, и белый как снег…
– Вввыы напали на нашего брата! – вполне членораздельно проржал один из жеребцов. Настоящий гигант, он почти на голову превосходил остальных, – И достойны смерти!
– Может быть, – ответил конунг, демонстративно приподнимая клинок. – Но мы будем сопротивляться! Я думаю, ты знаешь, что такое оружие?
Жеребец гневно фыркнул, поднялся на дыбы. Копыта ударили по воздуху, стало видно мускулистое брюхо, пук волос ближе к хвосту.
– Что может ваша жалкая сталь? – В ржущем голосе звучало искреннее презрение.
– Она – ничего! А вот мы с ее помощью – убивать и калечить! – прорычал Кари, вскидывая дубину.
– Красноречиво, но можно обойтись и без стали, – согласился Ингьяльд, кончиком меча рисуя в воздухе какие-то символы. Словно сотканные из темного дыма, руны угрожающе разбухли и поплыли вдоль оврага. Стоящие на их пути кони шарахнулись в стороны.
– Уходите! – Громадный жеребец, в глазах которого мелькнула неуверенность, топнул копытом, раздробив в пыль прочный на вид камень, – Нам ведомо колдовство, и мы умеем с ним бороться. Если не покинете наши горы через два дня, то наши копыта найдут вас…
Он вскинул голову. Громогласное ржание переросло в грохот, словно где-то рядом случился обвал, и прокатилось по оврагу. Вокруг викингов все пришло в движение, Ивара обдало ветром, полным запаха лошадиного пота, и ложбина опустела.
– Ничего себе!.. – Нерейд поднес руку ко лбу. – А я уж думал – все, растопчут и не почешутся… Что делать будем, конунг?
– Уходить, – мрачно сказал Ивар, – По мне, так проще сразиться с Костяной Ногой и отбить у нее лошадей, чем вступать в схватку с этими бешеными жеребцами. Собирайтесь!
Когда двинулись в путь, на лице каждого легко читалось уныние. Только Ивар выглядел бесстрастным, словно неудача случилась не с ним. Он шагал, надменно вскинув голову, и при взгляде на него даже у самых отчаявшихся становилось чуть легче на душе, а желание ныть и жаловаться пропадало.
До темноты далеко уйти не успели. Миновали крутой склон и почти добрались до водопада, когда на горы мягко опустилась ночь.
– Останавливаемся, – решил Ивар, – и если я не ошибаюсь, то в одном из мешков должен быть бочонок с пивом…
– Был такой, – оживился Нерейд. – Как сейчас помню, его Кари тащил!
Далеко на юге, черным зверем закрыв небосклон и ворча, словно обиженный медведь, изрыгала зарницы гроза. Потрескивающий костер вырывал из тьмы хмурые физиономии, но когда из огромного мешка, который с легкостью пушинки тащил Кари, извлекли блеснувший округлыми боками бочонок, то даже угрюмый Лычко оживился.
Ивар легким движением выбил донышко, но вместо ожидаемого хмельного аромата носа коснулась кислая вонь.
– Это еще что? – с обидой в голосе полюбопытствовал сидящий рядом Ингьяльд. Даже в темноте было видно, что эр иль слегка позеленел.
– Прокисло, – разочарованно вздохнул Нерейд. – Счастье еще, что бочка не лопнула прямо на спине у Кари!
Викинги разочарованно загудели.
– Ладно, отставьте это куда-нибудь в сторону, – велел Ивар, отодвигая бочонок. – Харек, твоя очередь сторожить. В середине ночи разбудишь Кари…
Проснулся Ивар от громкого и равномерного храпа – будто кто-то катал сучковатое полено по железному листу. Несколько мгновений он ворочался, пытаясь сообразить, кто же может так храпеть, а потом резко сел.
Солнце еще не успело взойти, горы утыкались вершинами в светлеющий небосвод, а камни вокруг блестели от капелек росы. Дружинники спали вповалку около кострища. Нерейд тихонько посвистывал, чуть слышно рокотало в груди у Скафти, но громогласные звуки доносились откуда-то со стороны.