— У меня недавно умер отец. Оказалось, что он не успел до конца приватизировать квартиру. А я в ней живу много лет. С детства. Теперь меня пытаются выкинуть из отцовского жилья. А дом… дом, как я чувствую, вообще под вопросом.
— А чего ж ты, милый, не прописался-то? — подозрительно спросила старушка в облезлой кроличьей шубе.
Артем понимающе кивнул:
— Справедливый вопрос, матушка. Был прописан. Женился, выписался. Сейчас прописан у жены, теперь уже бывшей. Обычная жизнь. Как у всех.
— Меня тоже моя бывшая турнула, — сочувственно откликнулся молодой толстый парень с пышной бородой, — теперь вот бомжую по друзьям. А может, примкнешь к нам, адвокат? Ковтуна на телесуд перед всей страной вызовешь!
Предложение выглядело столь абсурдным, что толпа дружно засмеялась.
— Давайте к нам!
— Валенки и рукавицы выдадим!
Артем криво улыбнулся, — уж очень время поджимало.
— Мне еще на прием надо попасть, — болезненно произнес он, — если я хоть немного промедлю, я просто потеряю квартиру и наверняка пополню ваши дружные ряды. Поэтому позвольте, я пройду.
И пикетчики, видя, что с ними честны, и прекрасно понимая, что стоит у человека на кону, расступились — без единого попрека.
Цифры
Егор Кузьмич писал все утро. Он тщательно выводил буквы и слова, выстраивал их в аккуратные столбики и напротив каждого столбика помещал цифры; проверяя себя, щелкал кнопками большого калькулятора, писал, считал, снова писал, складывал и умножал. В конце листа Егор Кузьмич подводил черту и аккуратно вписывал в графу «Итого» очередную цифирь. И поскольку трудовой день он начинал по армейской привычке в семь утра, до начала приема к десяти часам Ковтун уже успевал заполнить несколько листов. В десять ноль-ноль секретарь, как всегда, занесла большую кружку крепкого чая, и Ковтун потянулся, хрустнул суставами и с удовольствием отхлебнул янтарной влаги.
— М-м-м. Красота! Танечка, не звонил ли Поклонский?
— Нет, Егор Кузьмич. Но пришел и ждет приема Павлов Артемий Андреевич.
— Павлов?! — изумился Ковтун; он полагал, что с Губкиными все решено раз и навсегда.
Секретарша испуганно подобралась: она истолковала его изумление по-своему.
— Вы сами сказали, Павлова — вне очереди…
Ковтун откинулся в кресле.
— Что ж… пусть заходит.
Обычно он решал проблемы такого уровня в один щелчок пальцами. И только сегодня все покатилось в точности в обратную сторону.
— Спасибо за звонок генеральному, — первым делом поблагодарил Артем. — Все мгновенно наладилось: и дело завели, и в приемной часами сидеть не надо. Сразу приняли, сразу все объяснили.
Ковтун самодовольно улыбнулся: в полном перечне услуг, которые может предоставить современный российский чиновник, личный звонок генеральному прокурору котировался крайне высоко — в первой десятке.
— Но у меня еще одна просьба, — продолжил Артем, — я хотел бы выяснить, не затевают ли по моему адресу реконструкцию или новое строительство? Я знаю, вам это проверить — две минуты.
Егор Кузьмич польщенно хохотнул:
— Я думал, у тебя что серьезное. Какой адрес дома?
Артем на мгновение поднял брови, затем, видимо, сообразил, что хозяин кабинета у них в гостях не бывал, и тут же надиктовал адрес.
— Как ты сказал? — не поверил своим ушам Егор Кузьмич.
Артем повторил. Это был адрес той самой площадки, что значилась в подписанной вчера Ковтуном для Поклонского бумаге. Егор Кузьмич полез в стол, вытащил кипу папок, тут же, уставившись пустым взором в не имеющие отношения к делу бумаги, пролистал их все и покачал головой:
— Знаешь, Артем, перезвони-ка мне после обеда, — скорбно поджал он губы. — Центр у нас на особом учете, отдельно лежит, и мне вот так, с ходу, не разобраться. Позвонишь?
Адвокат помедлил, все-таки кивнул, и Ковтун проводил его задумчивым взглядом, затем приказал ни с кем четверть часа не соединять, а спустя двадцать минут сам набрал номер Поклонского.
— Здравствуй, Игоряша. Как поживаешь? И, кстати, пока не забыл, во сколько ты оценил эту башню на Арбате — в два ярда? Я не ошибся?
Поклонский определенно насторожился, но Ковтун вовсе не собирался пересматривать условия сделки; они его более чем устраивали. Егор Кузьмич просто пытался оценить масштабы риска, случись что.
— Ну… да, — отозвался наконец Поклонский, — два. Ярда.
— И когда начинаешь?
Поклонский совсем уж напрягся:
— Все по плану, Егор Кузьмич. Буквально пару деньков дайте мне.
Ковтун усмехнулся. Насколько он знал Артема, двух дней у них не было.
— Я-то дам. Мне вот никто не даст. Ты же знаешь, Игоряша, как нас председатель шкурит. Это тебе не Виктор Степаныч, дай бог ему здоровья. Мне как раз завтра докладывать на президиуме о состоянии жилищного строительства. Ты же знаешь, пять самых крупных китов захлебнулись. Может, и ты уже… банкрот?
— Что вы! — возмутился Поклонский, явно пытаясь понять, как выкрутиться. Не понял и решительно «взял вес»: — Вот что, Егор Кузьмич, раз такая ситуация, считайте — я уже приступил!
Сутки
Было в голосе отставного генерала что-то такое, отчего Поклонский не верил ни единому его слову. А тем временем Ковтун его хвалил — цветисто и совершенно бесстыдно:
— Ай, молодца! Вот это мне нравится! Такого Игоря Поклонского я уважаю. Чудно! Теперь давай уточним по срокам…
Поклонский от ощущения нависшей угрозы едва не задохнулся.
— Воды!!! — захрипел он мимо трубки.
Девушки рванули наперегонки и, ударившись лбами в дверях, попадали на огромную бизонью шкуру.
— Идиотки! — прошипел им вслед Поклонский. — Овцы драные!
— Але? Игоряшенька, это ты кого там костеришь? Не меня? Когда, говоришь, приступил?
— Нет-нет, Егор Кузьмич, — заверил Поклонский. — Это так. Мимо. Вы ни при чем. Я говорю, начал работы вчера.
— Прекрасно. Так и отмечу. Молодец! Но там же вроде бы какое-то строение числится? Так?
Поклонский позеленел: Ковтун двигался на него, словно паровой каток.
— Пока числится. Но завтра уже не будет. Дайте сутки.
Ковтун недоверчиво хмыкнул и после долгой, почти театральной паузы произнес:
— Ну что ж. Я тебя за язык не тянул. Сутки так сутки. Работай, Игоряша. Жду новостей.
Напрочь забывший о том, что еще вчера он обрел имя Гор, достойное бессмертных, Игорь Михайлович утер со лба липкий пот и набрал номер Жучкова.
Номер молчал.
«А ведь Лев Давидович прав… — вспомнил Поклонский слова своего главного финансиста. — С этим Жучком пожестче надо. Пожестче!»
Он дождался писка записи автоответчика и четко, почти по слогам произнес:
— Не дай бог, если моя площадка этой же ночью не будет свободна. Я тебя живьем закопаю. Ты видел, где.
Спор
То, как мгновенно поменялся в лице министр, едва Артем назвал адрес, не заметить было сложно. Да, это длилось доли секунды, но вкупе с этим затяжным перебиранием папок картина сложилась однозначная.
«Он знает!»
И когда на выходе из министерства Артем снова оказался в толпе митингующих дольщиков-пайщиков, он уже чувствовал себя одним из них — кинутым жуликами и обманутым родной властью. Впрочем, здесь, на улице, кое-что изменилось: неподалеку стояла машина знакомого ТВ-канала, а прямо перед ним журналистка брала интервью у кутающегося в шарф пикетчика.
— Господин Павлов? — изумилась журналистка и мгновенно переключилась на адвоката: — Один комментарий!
Только что переживший в кабинете Ковтуна глубочайшее потрясение, Павлов менее всего желал комментировать чужие проблемы, но, делать нечего, вздохнул и двинулся навстречу.
— Да, конечно.
— Вы не находите, что Министерство строительства поступает неэтично, игнорируя стольких обманутых инвесторов?
Адвокат печально улыбнулся. Журналистка ставила вопрос так, что ответить на него можно было одним-единственным образом — если не хочешь выглядеть черствым и бездушным. Но быть ведомым он не собирался.
— Я бы сказал иначе, — легко перехватил он инициативу, — проблемы инвесторов давно перешагнули уровень Министерства строительства и требуют юридического решения на самом высшем уровне власти.
«Заряженная» на конкретную задачу и не имеющая полномочий поминать всуе «высший уровень власти» журналистка покраснела, и было видно: разозлилась.
— Значит ли это, что сами вы, адвокат Павлов, расписались в беспомощности, — быстро перевела она интервью в другую плоскость, — и считаете обычную адвокатскую работу с этими несчастными неэффективной?
Артем тоже разозлился, а вокруг наступила такая глубокая тишина, словно судьба всех обманутых дольщиков страны зависела от его ответа.
— Работа адвоката была, есть и будет самым эффективным способом юридической защиты человека! — внятно произнес он.
— Работа адвоката была, есть и будет самым эффективным способом юридической защиты человека! — внятно произнес он.
— Так, может быть, вы и поможете этим людям?
Артем поморщился: его пытались сделать орудием, но вопрос был задан.
— По рукам, — кивнул он, — а вы осветите начало этой работы.
Журналистка растерянно хлопнула ресницами, а Павлов повернулся к толпе:
— А кто у вас тут старший?
Только что дававший интервью замотанный шарфом мужчина лет шестидесяти, в очках и шапке-пирожке, кашлянул и поднял руку:
— Так это… я. Меня, извините, выбрали.
— Давай, Кеша, выступай! — подтолкнул его вперед парень в дубленке. — Пока телевидение не уехало.
— Отлично! Иннокентий? — обратился к нему Павлов.
— Нет-нет, — с надеждой покосился на журналистку мужчина, — я уже тут говорил: меня зовут Станислав. А Кешей прозвали друзья по горю. Горе, оно у нас общее.
Он тяжко вздохнул, закашлялся, и старушка в облезлой шубке пододвинулась поближе и, сокрушенно качая головой, пояснила журналистке:
— Кешенька у нас чахоточный.
Журналистка подала знак оператору, и Артем понял, что интерес к теме пикета быстро падает, и целиком переключился на Иннокентия:
— А почему же вы не лечитесь?
Если честно, до сего момента он искренне полагал, что чахотка осталась в XIX веке — вместе с политкаторжанами и персонажами доктора Чехова. Оператор тем временем опустил камеру, журналистка — микрофон, и оба они бочком-бочком двинулись в сторону машины. Кеша проводил беглецов недоумевающим взглядом, вздохнул, вытер платком рот и натянул шарф повыше.
— Извините, товарищ Павлов, но у нас бомжей не принимают в больницу. У меня, простите, нет прописки.
Артем, знающий довольно многих людей, полез в портфель и быстро нашел нужную запись.
— Иннокентий, то есть Станислав, вот вам телефон врача. Зовут его Виктор Федорович Скляр. Позвоните от меня. Он очень хороший врач и прекрасный человек. Завотделением в городской больнице. Немедленно звоните и езжайте.
Он вытащил свою визитку, написал на обратной стороне координаты друга-врача, почти силком сунул визитку в руки Станислава и оглядел стихийно сложившийся вокруг него актив.
— А к депутатам своих округов кто-нибудь из вас обращался?
И сам же понял, что ляпнул глупость, поскольку если нет прописки, значит, нет и округа, а нет округа, нет и своего депутата. Власть, создающая законы, потворствующие мошенникам, от претензий наиболее пострадавших избирателей была надежно прикрыта.
— Да мы к кому только не ходили! — наперебой заголосили пикетчики.
— В Администрации, мэрии, у Белого дома, в Госдуме…
— Даже в Совете Федерации…
— И что… никто из сенаторов или депутатов с вами даже не поговорил? — удивился адвокат.
Голоса сами собой стихли, и Кеша-Станислав, прокашлявшись, взял разговор на себя:
— Говорили. У Жириковского говорили, у Милонова говорили… но, сами понимаете, они же популисты, им только лозунги нужны…
— Кеша, а как же Кныш? — напомнила старушка в облезлой шубке.
— Ну да, — согласился Кеша-Станислав, — Александр Кныш, сенатор от Поморья, помогал. Очень хороший человек.
«Сенатор?» — мгновенно отметил Артем; случись ему ввязаться в по-настоящему крупный конфликт с людьми уровня Ковтуна, а к тому шло, помощь сенатора была бы совсем не лишней.
— А кто он, этот Кныш? — поинтересовался он.
Станислав снова закашлялся, и в разговор встрял бородатый парень:
— Председатель комитета по капитальному строительству и жилью в Совете Федерации.
Услышав название знакомого комитета, обманутые дольщики наперебой заговорили. Они вполне владели оперативной информацией и функции всех «плохих» и «хороших» комитетов, поделенных по принципу «за дольщиков или против», знали наизусть.
— Они там и слушания проводили…
— И обсуждали на комитете…
— Обращение к министерству приняли. Предложение в комитет по законодательству внесли…
Артем слушал и понимал, что напрасно ограничивался в своей борьбе исключительно юридическими мерами. Иногда политические методы обещают намного больший эффект.
— Так вы с нами или как? — внезапно поставил правильный вопрос прокашлявшийся Станислав.
Артем кивнул:
— С вами. Но мне нужна связь с активом.
Он уже выстраивал новый план. Этих людей и впрямь словно послало само Провидение.
— У меня есть списки, — протянул сложенные вчетверо замусоленные листы Станислав, — возьмете? Только чтобы всерьез!
— Спасибо, — оценил уровень доверия Артем, принял бумаги и бережно уложил их во внутренний карман пальто.
Хоккей
Матч хоккейных звезд, задуманный с целью возрождения интереса к некогда самому популярному в Великой Стране виду спорта, задумывался и готовился давно. Легендарный вратарь, десятикратный чемпион мира Слава Третьяк положил много лет и еще больше нервов на то, чтобы «Матч Всех Звезд» был проведен в столице, в новом Ледовом дворце. Именно сюда по его приглашению съехались лучшие ледовые игроки и ветераны со всего мира; российские легионеры отпросились и приостановили свои контракты ради одной недели в Москве. Матч обещал быть зрелищным и незабываемым, на него собирались прибыть даже премьер-министр и президент — каждый со своей свитой. По этой причине и меры безопасности вокруг Дворца принимались самые жесткие и всеобъемлющие.
И все-таки наивысшие ставки среди всех посетителей Ледового дворца были у адвоката Павлова. Поскольку на хоккей часто ходят вместе, он крайне рассчитывал увидеть здесь, по соседству с номером места найденного вчера билета, одноухого или его подельников, еще вчера прижимавших адвоката к подъездной двери. Нет, у Артема еще не было четких планов, как быть с возможными убийцами отца, но и не прийти сюда он не мог.
«В конце концов, — решил он, — если даже не встречу бандюганов, хоть на финале поболею за наших». Поэтому, еще собираясь на работу, он позвонил своей помощнице Кате и поручил достать хоть из-под земли еще один билет на вечерний хоккейный матч. И желательно в сектор «А». Идти по найденному билету он считал неприличным, да и наблюдать со стороны было ловчее.
Чтобы не выделяться, Павлов нацепил бейсболку яркой патриотической раскраски и с надписью «ALL STARS TEAM RUSSIA». Вокруг шеи намотал фанатский шарф в виде российского триколора, добавил к этому ансамблю темные очки и сразу же превратился в провинциального туриста-фаната.
— На воротах команды Всех Звезд России, — вещал в патриотическом надрыве комментатор, — сегодня, как и всегда, в самые сложные спортивные времена неусыпно дежурит человек-легенда, ледовый богатырь Владислав Третьяк!
Зал загремел аплодисментами.
Артем двинулся в проход. Аккуратно выглянул из-за угла и стал отсчитывать ряды и места. Вычислил место найденного билета, и оно, разумеется, было свободно. А вот кто сидит рядом с заветным местом, Артем разглядеть не мог. И вот тогда сзади раздался шум возни.
— Мужчина, вам не сюда. У вас другой сектор. Постойте! — беспомощно пищала девочка-волонтер.
— Расслабься, курица! На тебе на конфеты, — грубо прервал ее хриплый мужской голос. — Ну, че уперлась? Ты же не мент, а человек! Сейчас гол пропущу из-за тебя.
Артем замер, бросил косой взгляд и натянул бейсболку поглубже. Мимо него, расталкивая болельщиков, протискивался одноухий, и двигался он к единственному свободному месту — в точности по найденному Артемом билету, так, словно выучил номер места наизусть. А в то самое мгновение, когда он добрался до нужного ряда и места, навстречу ему поднялся маленький округлый человечек.
«Жучков?!!»
Александр Дмитриевич не только встал, пропуская одноухого, но и пожал ему руку!
Недостающие пазлы встали на свои места, и теперь Артем видел картину преступления почти целиком. Он быстро вытащил телефон, но чтобы получить четкое фотоизображение этих двоих рядом, пришлось бы подходить чересчур близко. Он огляделся по сторонам и увидел то, что ему надо: тощего парнишку с огромной телекамерой на плече, и на этой телекамере красовался хорошо знакомый адвокату лейбл телеканала.
«По-моему, Саша…» — подумал Артем и дружески хлопнул оператора по плечу:
— Привет!
— Здравствуйте, Артемий Андреевич… — широко улыбнулся парнишка. — Тоже поболеть пришли?
Артем кивнул и подошел ближе.
— Саш… огромная просьба. Возьми крупным планом, спереди во-он те места, — адвокат провел рукой. — Я потом в студии файлом заберу.
— Конечно, Артемий Андреевич, — счастливо улыбнулся парнишка. — Сейчас сделаем.
— Гоо-о-оол!!! — разнеслось неожиданным залпом по стадиону, и все повскакивали с мест.
Павлов пригляделся к едва отреагировавшим на гол и активно переговаривающимся Жучкову и одноухому и стиснул зубы. Лучшего доказательства тесной связи начальника жэка с криминалом и быть не могло.